Директор НАБУ Роман Шпек: За последние два года из-за бездействия правительства мы потеряли $10 млрд. кредитов

25.08.2017 – В адрес Валерии Гонтаревой, которая с июня 2014 года руководила Нацбанком Украины, звучало немало обвинений: девальвация гривны, ликвидация большого количества банков, тысячи клиентов, которые лишились своих сбережений. Не так давно в отношении главы НБУ было возобновлено расследование Генпрокуратуры о влиянии на судей, а НАБУ занялось проверкой ее деклараций.

Гонтарева с мая находится в отпуске за свой счет, и возвращаться на должность вроде бы не собирается. Об отставке она заявила в апреле, но до сих пор парламент так ее и не рассмотрел.

Несмотря на промахи регулятора, глава Независимой ассоциации банков Украины Роман Шпек считает, что НБУ делал «объективно правильные вещи». Шпек уверяет, что наступит время, и риторика в отношении оценки деятельности руководства НБУ изменится.

Также он констатирует, что экономический рост, о котором так пафосно отчитываются в правительстве Гройсмана, лишь показывает, что мы все больше и больше отстаем от развитого мира. А «торможение» реформ отбивает у инвесторов желание идти в Украину и полностью разрушает надежду получить все ранее обещанные транши МВФ уже в этом году…

«Темпы экономического роста недостаточны»

Премьер-министр Гройсман любит рассказать о «экономическом росте и детенизации экономики», которые позволяют внедрять реформы. Вы видите этот рост?

Действительно, есть рост. Но его темпы недостаточны: они показывают, что мы все больше и больше отстаем от развитого мира. Это касается уровня благосостояния населения, общих возможностей для развития страны, инфраструктуры и так далее.

Вот дороги у нас ремонтируются? Да. И если посмотреть, сколько отремонтировано, и сколько еще нужно отремонтировать, то при таких темпах, дорогами европейского качества в Украине смогут воспользоваться разве что следующие поколения. Чтобы ускорить темпы, необходимо привлекать дополнительные ресурсы. Однако в 2016-м Украина вернула Всемирному банку $300 млн., выделенных на строительство дорог. Оказалось, что деньги выделены, но земля не была выведена под это.

Нам нужно создать такие условия, чтобы сюда пришел частный капитал — украинский, неукраинский. Это то, что не связано с расходами из государственного бюджета. Но частный инвестор или крупные корпорации требуют определенного комфорта, доверия.

На что в Украине, прежде всего, обращает внимание инвестор?

Частные инвесторы читают полугодовые обзоры о состоянии экономики страны, которые делает Международный валютный фонд. Они читают обзоры Всемирного банка, Европейского банка реконструкции и развития. Для них является индикатором, если эти структуры идут в инфраструктурные проекты или проекты для развития малого и среднего бизнеса в нашей стране. Вместе с этими структурами приходят и частные инвесторы, коммерческие или инвестиционные банки. Для примера, Европейский инвестиционный банк вкладывает в проекты 50% общего объема проекта, остальное — другие источники.

Посмотрите на запад. Румыния, Болгария – на юге, Эстония – на севере: все уже сделали нужные реформы и продвинулись вперед. Там люди в большей степени полагаются на себя, а не апеллируют к государству, не ждут спасения или помощи. Они могут менять власть, которая не оправдывает их ожидания. А у нас некоторые депутаты по 25 лет сидят там.

И если посмотреть на их миграцию внутри фракций и партий, становится понятно, что ответственности там никакой нет. Однако много лет наши граждане им верят, голосуют за них, потому что те опять что-то пообещали. А потом спрашивают: а почему где-то лучше, чем у нас? Потому что люди «где-то» более ответственные.

Вы согласны с тезисом, что Туркменистан для инвестора привлекательнее и понятнее, чем Украина?

Туркменистан, при отсутствии институтов гражданского общества, с меньшей свободой слова, – более предсказуем. Там, если власть сказала, то это будет сделано. Если с властью договорился, то ты знаешь, что можешь полагаться на договоренности.

А что у нас? Вот мне инвестиционный банкир из Лондона пишет, что украинский министр (не буду называть имя) сделал заявление, что украинская газотранспортная система не готова транспортировать газ в Европу. И этот банкир спрашивает: «Извините, это что, член правительства или член диверсионного отряда?».

Мы приписываем себе то, что сделали большой шаг на пути к построению демократии. Но демократия — это сила закона. Когда народ выбирает своих делегатов, формирует власть, и власть подотчетна народу, осуществляет демократическое управление. Однако в нашем суде вы не всегда можете защитить свое право на справедливость, у нас большой уровень коррупции. Можем ли мы называться демократической страной? Да, у нас больше свободы слова, чем в некоторых других странах, но и меньше силы закона. Человек, который в условиях прозрачной конкурентной системы заработал средства и имеет цель их куда-то вложить, в первую очередь, ищет предсказуемости и понятности.

У нас этого нет даже в отношениях правительства с парламентом. Вот правительство – это же продукт парламентских договоренностей. Коалиция, сформированная в парламенте, создала его, а на следующий день отказалась и начала уничтожать. Вы видели, чтобы парламентское большинство в Германии боролась против правительства? Или в Польше, где сейчас тоже происходят непростые общественные, и политические процессы? Нет такого. Мы имеем безответственность и институциональную слабость. И за это в другие страны, где меньше свободы слова и больше предсказуемости, инвестор идет быстрее и с большей готовностью.

Правительство, Национальный банк в начале 2017-го заявляли, что мы в этом году сделаем реформы экономики и получим четыре транша МВФ. Ну, один привлекли. Если повезет, будет еще один. Говорили «четыре», а результат — один, ну, возможно, два.

Как инвесторам реагировать на это? Сказано одно — сделано другое.

Вы предполагаете, что и второго транша в этом году Украина может не дождаться?

Есть такая интересная тенденция. Когда говорят о транше МВФ, ни слова не говорят о реформах. Но транш — это следствие действий, а его отсутствие — бездействия. Задержка транша является результатом задержки реформ. Вообще, из-за этого мы за два года недополучили около $10 млрд. кредитов от Всемирного банка, Европейского инвестиционного банка, Европейского банка реконструкции и развития.

Мы имеем уже два года макроэкономической стабильности, у нас достаточно стабильная денежная единица. Но этого недостаточно. По оригинальной, а не отретушированной программе, золотовалютные резервы должны были бы быть на этот период порядка $35-38 млрд., а они у нас значительно меньше. Международные золотовалютные резервы Нацбанка на начало августа этого года составляли $17,8 млрд. в эквиваленте.

У нас не открываются новые предприятия. Хуже! Люди разочарованы: не могут выдерживать те наезды, рейдерство, злоупотребления со стороны правоохранительных или налоговых органов, не могут в суде защититься. При этом, эти же люди, не зная языка и законодательства, едут в Чехию, Польшу или Словакию, регистрируются там и там начинают работать. Значит, проблема не в них. А мы лишь рассказываем, что реформируемся. Видимо цель реформ – чтобы способные граждане уехали из страны? Результат реформ — это же не просто транш.

Каков ваш прогноз относительно получения транша? Главная преграда — земельная и пенсионная реформы?

Есть шансы получить второй транш до конца года. А вот третьего и четвертого в этом году не будет точно. Нужен прогресс в пенсионной реформе, приватизации, ответственный проект бюджета. В МВФ смотрят вообще на то, что в стране происходит. А мы подписались, и не делаем.

Отставание с выполнением программы только растет. А она не резиновая во времени. В 2018 году фактически уже нужно заново начинать переговоры. Можно много говорить, что у нас идут реформы, но если за год мы получаем по одному или два транша вместо четырех, то реформы у нас не идут и на половину от запланированных. К тому же, есть проблема резкого роста выплат по внешним долгам в 2019 году. Под это нужно накапливать средства. И лучше заранее, ибо на этот год запланированы выборы, а кредиторы не любят одалживать таким государствам, как наша страна, перед выборами.

«С 2009-го по первую половину 2017 года государство влило в свои банки 200,3 млрд. грн.»

Во всем же виновато правительство? Чувствует ли какую-то ответственность бизнес перед государством? Говорят, что теперь кто может, «убегает» в интернет, где легче спрятаться?

У меня есть знакомый, украинец по происхождению, он учился на западе, живет и работает в Лондоне. Уровень налогов, которые он платит, — 48,5% доходов. И у него никогда не возникало мысли не платить. Конечно, там государство строго за этим следит. Но главное — уровень сервиса, который он получает, приходя на аэродром, в городском общественном транспорте, в больнице, на улице. Он понимает, за что он платит.

И вот он приезжает в Украину с украинским паспортом. И сразу шок — общение с пограничником и таможенником. В аэропорту «Борисполь» действуют преимущества для владельцев иностранных паспортов, а не украинских. На минуточку, вы приехали домой, вы здесь живете, здесь вкладываете деньги, финансовый и интеллектуальный капитал, а британец или араб быстрее проходит очередь, его лучше поздравляют, чем вас, хотя это вы дома. Станьте в аэропорту Великобритании в очередь и посмотрите, где будут украинцы и где будут британцы. Это у нас еще от «совка», от советской системы осталось, что тот, кто из-за границы, важнее.

Да, некоторые наши предприниматели уклоняются от налогов. Для того должна быть неотвратимость наказания, чтобы не было желания уйти. И все должны платить. Не может быть так, что богатые люди, политики не платят и говорят: «Мы заплатим, как будет нулевая декларация. Нулевая декларация — по сути, амнистия капиталов; действует по принципу: вы честно говорите, что у вас есть. В частности то, что скрывали раньше, платите с этого фиксированный налог, вам за это ничего не будет.

Если посмотреть долю сельскохозяйственного производства в высокоразвитых странах, это 2-4%. У нас этот показатель значительно больше. Но там что, голодают? Нет. Там все есть, и отечественные продукты, и импортированные. Просто они используют возможности научно-технического прогресса для развития новых бизнесов, сервисов. Вот Япония не производит самолеты, но самолеты у них есть. Мы должны делать не все, мы должны делать то, что можем сделать лучше и дешевле. И на этом мы можем заработать.

Стоит просто посмотреть на то, сколько людей стало миллионерами и миллиардерами на эксплуатации государственных предприятий? Это же контроль над потоками: туда завели по одной цене – вывели по другой… И все рассказывают, что нельзя по дешевке продать предприятие, и воруют-воруют уже больше 25 лет. Умные немцы пришли в Восточную Германию, вложили туда огромные деньги, но видят, не хватает, и говорят: вот это за одну марку бери. Все!

И государство в целом выиграло, потому что люди имеют работу, предприятие платит налоги. А у нас не дают ничего приватизировать, но контролируют. Одна энергетическая компания не пошла, вторая не пошла, третья пошла, Одесский припортовый завод не пошел… Наконец, решили приватизировать цирк и киностудию Довженко. Разве это большая приватизация!

К тому же, теперь в собственности государства оказалось много банков…

Чего вы так скромно? У государства не много, а очень много банков.

В среднем доля государства на банковском рынке в странах Еврозоны не превышает 10%. У нас она сегодня уже составляет 53%. И, несмотря на подписанный весной Меморандум с МВФ относительно уменьшения доли государства на банковском рынке, она, наоборот, может возрастать. Это произойдет, если народные депутаты разрешат «Укрпочте» выполнять банковские функции, что предусмотрено законопроектом №6061.

План простой. Приватизация. Их надо продать, и уже сейчас. На первом этапе это должно происходить с вхождением международных финансовых организаций в капитал как миноритарных акционеров, которые будут гарантами улучшение качества корпоративного управления и маяком для крупных инвесторов.

Но какой путь выбирают наши чиновники? Решают писать стратегию. Писали ее два года, а потом сказали: давайте наймем иностранную компанию, пусть нам напишет стратегию. Стоп, много времени прошло, доноры и деньги вкладывали. Какой прогресс? В Минфине ее написать, не способны? Значит, нас обманывали? Может, стране стоит создать курсы повышения квалификации для государственных чиновников по написанию стратегий?

Мы не только заемщики в ЕБРР или Всемирном банке. Мы там и акционеры. Мы можем влиять на их политику и деятельность. И можем к ним обратиться и сказать: «Помогите нам». Все очень легко сделать. Но надо изменить состав наблюдательных советов банков. Работа над укреплением корпоративного управления и корпоративной культуры со стороны государства очень важна. Пока за стратегическое развитие госпредприятий будут отвечать чиновники, а не управленцы, те предприятия будут убыточными.

Проект закона о корпоративном управлении в государственных банках был внесен в парламент. И, то ли в конце прошлого года или начале этого, его отозвали. Цель была поправить несколько предложений, чтобы не случилось так, что новый закон заставит переутверждать наблюдательный совет «Приватбанка». Мол, там и так все правильно. Ну, и с того времени этот проект в парламент не возвращался. А в правительстве идут дискуссии: вы что, такой механизм реформирования наблюдательного совета приводит к потере правительством контроля над собственностью! Ой-ой, получается, цель не приватизировать, а контролировать?

Ну а почему нет? Если так посчитать, то после кризиса 2008 года и до сегодняшнего дня государство в государственные банки вложило более $12,5 млрд. по курсу на день внесения.

Сколько уже вложено, и сколько еще надо вложить в «Приватбанк»?

«Приватбанк» — это чемодан без ручки, который требует постоянного выпуска долгов.

С 2009-го по первую половину 2017 года государство влило в свои банки 200,3 млрд. грн. бюджетных денег. Объективно, наиболее голодным является «Приватбанк», ради которого Минфин выпустил ОВГЗ на 121,3 млрд. грн. в 2016 году и уже на 22,5 млрд. грн. в первом полугодии 2017-го. Еще ожидается, что в ноябре этого года для этих же целей будет выпущено ОВГЗ на общую сумму до 16 млрд. грн.

Итого, по итогам текущего года, общая сумма докапитализации госбанков за счет налогоплательщиков уже составит 216,3 млрд. грн., что сопоставимо с годовым бюджетом Пенсионного фонда (156 млрд. грн.), Минобразования (28,6 млрд. грн.), МЗ (14,5 млрд. грн.), Минкультуры (3,35 млрд. грн.) и МИД (4,04 млрд. грн.) вместе взятых. Или же можно сравнить с бюджетами Минобороны и армии на 3,5 года.

Стоит также напомнить, что ОВГЗ размещаются под процент, который уже превышает доходность по депозитам физических лиц. Например, в июле Минфин двухлетние валютные ОВГЗ размещал под 5,34%, а аналогичные гривневые — под 14,46%, что предполагает дополнительную нагрузку на бюджет страны в будущем. Тогда как средняя годовая ставка по депозитам в гривне для населения сейчас колеблется в пределах 14-15%. Среди банков с иностранным капиталом уже не редкость ставка меньше 10%. «Укрсиббанк», например, и совсем по гривневым вкладам на 9 месяцев не готов предложить больше 0,01% годовых.

Извините, разве функция государства развивать банковский бизнес?

Вы видите механизм приватизации «Приватбанка» в ближайшем будущем?

О приватизации «Приватбанка» уже нужно думать.

Украине, вообще, будет достаточно одного государственного банка. Поэтому, из этого бизнеса государству надо быстрее выходить. И делать это разумно. Целесообразно, чтобы в этот бизнес на какую-то долю, скажем 20-30%, вошел Европейский банк реконструкции и развития, Международная финансовая корпорация. Они бы тогда изменили состав наблюдательного совета, корпоративную культуру управления, менеджмент и так далее. Уже не принимались бы политически мотивированные решения (все эти строительства солнечных электростанций, покупка каналов, в основном, последние лет 10 шли через государственные банки, а мы эти разрывы в капитале покрывали из бюджета).

И если бы туда пришел стратегический партнер, у кого-то другого тоже появилось бы желание купить другие доли. Сказать, что сегодня просто кто-то готов купить банк, достаточно сложно. Но не стратегии надо писать. У нас тактики не хватает или она меняется без оглядки на стратегию. Вот почему правительственный секретариат возражает против внесения этого закона о корпоративном управлении  в парламент? Очень трудно продать, когда этого не хочешь.

На днях в СМИ вышел интересный материал о том, кто сидит в наблюдательных советах банков с участием в капитале государства. Так там одни и те же люди являются членами сразу нескольких наблюдательных советов. Журналист даже делает вывод, что это единая промышленно-финансовая группа. Присутствие тех же людей в разных советах – это возможность для согласованных действий.

«Гонтарева делала нужные вещи»

Как повлияло на банковский сектор выведение сотни банков с рынка за время управления Нацбанком Валерией Гонтаревой?

Надо быть честными. Много банков, которые были выведены с рынка, сами в том виноваты. Есть жесткая, но справедливая поговорка: спасение утопающего — дело его рук. Тогда очень модно было иметь банк, который обслуживал твой бизнес. Но это не только  значимо по статусу, но и ответственно. Это – затратный бизнес, который требует постоянных инвестиций и качественного менеджмента, и далеко не все оказались к этому готовыми.

Сейчас банки имеют достаточно инструментов выбрать оптимальный путь дальнейшего существования. Они могут или дополнительно капитализироваться, согласно графику НБУ, привлекая в капитал дополнительные средства, или объединиться с другими. Теперь эта процедура стала короче и проще. Срок проведения   процедуры по объединению/слиянию банков с 1,5 года, ориентировочно, сократился до трех месяцев. К тому же, стало возможным урегулирование вопроса, связанного с прекращением банковской деятельности без ликвидации юридического лица.

Банки, которые не успевают капитализироваться, могут покинуть банковский рынок без нагрузки на Фонд гарантирования вкладов физлиц. И есть банки, которые воспользовались этой возможностью.

Но был ли процесс выведения банков с рынка честным и прозрачным, особенно учитывая информацию о выводе активов?

Еще немного времени должно пройти, чтобы изменилась риторика в отношении оценки деятельности руководства Нацбанка.

Но они делали объективно нужные вещи. Без того обойтись не могли. Вот представьте, если бы те неплатежеспособные банки, либо банки, которые не могли выполнять клиентские поручения (выдать депозит, осуществить перевод), потому что им не хватало денег, не были бы закрыты, что бы с ними было? Их пришлось бы накачивать деньгами, печатать их. Центробанк должен был бы всех их поддерживать рефинансированием. Куда бы эти средства направлялись? На честное кредитование? Нет! На тот же вывод активов, о котором вы говорите. На поддержание схем и депозитных пирамид. Значит, на сохранение отлаженной непрозрачной банковской системы. Было бы наше с вами банкротство.

Все нарушения должны быть расследованы, конечно. Есть закон об ответственности менеджмента, владельцев. Это уже вызов не для НБУ, а для правоохранительной и судебной системы, к которым у банков гораздо больше претензий, кстати, чем в Нацбанке.

Некоторые банки добились признания своего банкротства ошибочным решением. Суды отменили решение НБУ об отнесении к неплатежеспособным банкам, и возобновили деятельность 12 банков. Показательным было дело банка «Крещатик», решение, о незаконности ликвидации которого было поддержано, в том числе, Высшим административным судом.

О признании неплатежеспособным банка «Крещатик» НБУ объявил еще в апреле 2016 года. Согласно данным о структуре его собственности на сайте указаны следующие данные. Ключевыми собственниками финучреждения являются следующие лица.  Это гражданин Украины Андрей Иванов с долей собственности 37%, Киевская городская государственная администрация с долей 25% и гражданин Австрии Николай Солдатенко с долей 24%. В общем, коммунальные предприятия Киева до введения временной администрации в банке «Крещатик» успели вывести из банка, по разным оценкам, от 117 до 300 млн. грн.

Когда читаю эти сообщения, вспоминаю последние кадры из фильма «Кавказская пленница»: «Да здравствует самый гуманный  советский суд в мире».

Гонтарева делала объективно нужные вещи. Правление НБУ проявило больше решительности, воли и целеустремленности, чем другие государственные институты.

Были ли в процессе выполнения недостатки и ошибки? Да. А кто мог сделать лучше? Все, кто привел к такой ситуации, однозначно, должны быть наказаны, должны ответить перед законом. И это тест не для Нацбанка и его руководства. Это тест для всей правоохранительной и судебной системы. Люди привели к перекладыванию ответственности за состояние дел в своих банках на государство, на нас с вами. И они при этом в большем почете, чем те, кто удержал стабильность на денежном рынке, кто сократил инфляцию и так далее.

Если мы не хотим, чтобы нас с Туркменистаном сравнивали, то нам нужно свое внутреннее мерило, «что такое хорошо, что такое плохо».

Некоторые эксперты считают, что у Гонтаревой были два пути: или в отставку, или в тюрьму. Пока что она в отпуске и, как уверяют в НБУ, возвращаться на должность не планирует. В то же время против нее возобновляются дела… Держат на крючке?

Не думаю, что она на крючке. Но пока в Украине не произойдет разграничение власти и бизнеса, нормально мы жить не будем. Среди тех, кто сегодня критикует деятельность руководства НБУ, очень много недобросовестных заемщиков, которые не возвращают кредиты банкам, которые имели отношение к управлению или контролю банков и тому подобное.

И представьте ситуацию. Началась война, утрачена часть территорий, остановился экспорт, сократились валютные поступления, народ ринулся в банки (не только в проблемные) и забирает депозиты. И вот им руководству НБУ хватило смелости пойти на определенные шаги. Да, и мы тоже критиковали эти ограничения на валютном рынке. А они страну спасали. Они спасали в целом банковскую систему.

Конечно, если бы все были более последовательны в реформах, то, наверное, было бы больше положительных результатов, либеральных шагов и на валютном рынке. Но, в целом, Нацбанк для удержания стабильности сделал гораздо больше за другие учреждения. Без такого НБУ у нас бы не было финансовой поддержки доноров, а кризис мог и до сих пор длиться.

Какие есть кандидатуры сейчас на место Гонтаревой?

Мне кажется, что Украина богата на таланты даже без ведущей шоу талантов Оксаны Марченко (смеется).

Будущим главой Национального банка эксперты чаще всего называют три кандидатуры: Владимира Лавренчука, председателя правления «Райффазйзен Банк Аваль», Игоря Уманского, и.о. министра финансов в правительстве Тимошенко и первого заместителя главы Минфина в Кабмине Яценюка и вас.

Что у нас СМИ назначают руководителя Нацбанка? Со мной по этому поводу разговоров не было. И я имею работу. Меня уже сложно куда-то переманить.

Кого бы, по вашему мнению, надо было бы назначить главой НБУ?

Человека, который имеет опыт и знания, и будет иметь политическую волю для проведения дальнейших реформ. Кандидатуру вносит президент, согласовывает парламент. У нас все, кто совершенно к этому не имеют никакого отношения, обсуждают кандидатуры.

«Гривна более стабильна относительно доллара, чем другие валюты»

Конец лета-2017. Оцените нынешнее состояние банковского рынка.

Динамика положительная. Уже имеем два года рост депозитов. Если в нижней точке кризиса в середине 2015 года в банковской системе оставалось только 70% объема тех депозитов, которые были в конце 2013-го, то теперь этот показатель достиг 84% и продолжает расти. С начала года депозитный портфель юрлиц увеличился на 0,4%, физлиц — на 1,2%. Банковский сектор, наконец-то, стал прибыльным. За первое полугодие прибыль банков составила 6,9 млрд. грн. Банки оправляются от огромных убытков, осторожно ужесточают кредитную активность.

Банковская система становится более похожей на европейскую. Введены жесткие мировые стандарты оценки рисков, усилилась консолидация рынка, уже нет таких банков, где от хранения средств, в которых я бы однозначно отговаривал своих знакомых.

Конечно, не надо надеяться, что банки будут брать крупные олигархические структуры или государственные компании, которые имеют большие долги, и кредитовать их. Я уже говорил, мы ждем появления новых предприятий, которые имеют чистый баланс, и с которыми можно работать. Где есть бизнес-идея, которую мы готовы поддерживать. Мы готовы быть партнерами среднего бизнеса.

Мы понимаем, что есть и крупные предприятия, но они должны реструктуризировать свои предыдущие долги.

Также государство должно решить вопросы функционирования такого института, как банк проблемных активов или компания по управлению проблемными активами, чтобы помочь расчистить балансы банков, чтобы мы могли в большей степени кредитовать.

И что по этому поводу думает наше правительство в лице Министерства финансов? Когда-то в Одессе спросили швею: шьешь? Она говорит: только для себя, немного. Так же и тут, они готовы создать такой банк, но только для государственных банков. Зачем это разделять? Что такое государственный банк? Государственный банк один — Казначейство. Форма собственности и форма хозяйствования. Тот же «Ощадбанк», «Приват» или «Укргазбанк» – это коммерческие банки. Просто вопрос докапитализации или вопрос дивидендов идут в пользу государства. Но все работают в одном правовом поле, на одних и тех, же принципах, которые, правда, часто нарушаются с помощью правительства, когда создаются определенные преференции для госбанков, переводятся клиенты туда на обслуживание.

Опять вместо приватизации мы делаем государственными другие секторы экономики. В этом проблема.

Вы отметили, что банки восстанавливают кредитную активность…

Интерес банков к кредитованию усиливается. Но по данным НБУ, доля неработающих кредитов на 1 мая составляет 56,6% от общего банковского кредитного портфеля (около 570 млрд. грн.). Соотношение уровня кредитов, выданных в экономику, на конец 2016-го и 1 апреля 2017-го, показывает больше 3% падения (где-то 32 млрд. грн.). Если сравнить кредитование, которое росло в гривне в течение 2016 года со спадом кредитования в валюте за аналогичный период, — это не создание новых бизнесов, проектов, а преимущественно реструктуризация старой задолженности.

Акционеры не готовы брать на себя риски. Есть такое понятие reliable partners, надежные партнеры. Представим, что кто-то условно пришел взять деньги. На что мы смотрим? Есть ли у него возможность и желание их вернуть? Если мы видим, что его финансовое состояние не даст этого сделать, учитывая состояние правовой системы, ему отказывают.

Дело в том, что между банками и заемщиками нет доверия. Договоры выполняются через один, механизмы обеспечения не действуют. Банки практически не вылезают из судов, пытаясь спасти ранее выданные миллионные займы компаниям, которые сейчас, пользуясь несовершенством законодательства, могут избежать обязательств и оставить банк с дырой в балансе. А эта дыра растет, потому что с $1 долга, банк, в лучшем случае, возвращает 30 центов.

Банки имеют возможность и право кредитовать, но они не обязаны кредитовать. По официальным показателям финансовой отчетности, крупные предприятия базовых отраслей — неплатежеспособны. Это им выгодно, потому что оно позволяет оптимизировать чрезмерные налоги. Однако, по формальной оценке, риски большие. Понятно, что банки не пойдут на изменение процедуры, чтобы искусственно делать предприятия кредитоспособными.

Как изменилась ситуация с принятием новых правил кредитования?

Кредитный портфель компаний понемногу увеличивается. В июне он вырос на 1,9% в национальной валюте, а в иностранной валюте портфель сократился — сократился на 1%. С начала года кредитный портфель корпоративного сектора сократился на 4,6%, а населения — на 2,3%. Такая динамика была связана с сокращением валютной задолженности. Тенденция к ней четко наблюдается с конца прошлого года и на протяжении всего первого полугодия 2017-го года.

Принятие закона «О потребительском кредитовании» – это победа для банковского рынка. Он вводит совершенно новые правила обслуживания всех кредитов, которые выдают физическим лицам. Стоит ли говорить, что это будет способствовать увеличению темпов восстановления кредитования? Да. Но также это может стать началом возвращения доверия населения к банкам, поскольку создает более жесткие требования к подаче информации.

Важно, что отныне все игроки финансового рынка будут иметь единые правила информирования потребителей об условиях кредитования. Людям станет легче сравнивать условия банков и небанковских компаний, оценивать свои будущие затраты по кредиту и объективно выбирать лучшее предложение. А банки будут работать в одинаковых конкурентных условиях.

Правда, в исключительном положении оказались ломбарды. И мы видим в этом опасность, это может иметь негативные последствия.

В чем проблема?

Избирательное право еще никогда не приводило нашу страну к чему-то хорошему. Особенно это печально, когда слово «ломбард» исчезает из текста законопроекта в процессе его подготовки ко второму чтению. Однако в парламенте регистрируется отдельный проект с учетом специфики ломбардной работы. И в конце проваливается во время голосования. Как следствие, деятельность ломбардов не регулируется ни тем, ни этим законом.

НБУ принял решение сохранить учетную ставку на уровне 12,5% годовых. Правильная ли эта позиция?

Последний раз НБУ снижал учетную ставку — до 12,5% годовых с 13% годовых — 26 мая 2017 года. До этого НБУ снизил ставку с 14 апреля 2017 года до 13% с 14% годовых, которая была установлена 28 октября 2016 года.

Конечно, это правильная позиция. Инфляционные ожидания говорят о том, что средняя инфляция, среднегодовая, будет несколько выше, чем предполагалось макроэкономическим прогнозом. Из-за этого  основания сегодня снижать ставку ниже, нет надобности.

Какие прогнозы по инфляции?

Мы предполагаем, средняя инфляция за год будет 13,5%. До декабря — чуть более 11%.

Вы отметили, что гривна — достаточно стабильная денежная единица. Какие прогнозы есть по курсу на этот год?

Если посмотреть на колебания курса гривны к доллару в течение последних 12 месяцев и сравнить колебания фунта или евро к доллару, можем заметить, что украинская денежная единица более стабильна относительно доллара, чем другие валюты. Если доллар будет по восемь гривен, как было прежде, то это уже не стабильность, это крах. Курсу необходима гибкость.

Сейчас гривна получает очень существенную поддержку от роста цен на такие товары украинского экспорта, как черные металлы и железорудное сырье. Осенью будет сезонное усиление колебаний обменного курса, но оно не будет существенным. Тем, кто держит вклады в гривне, теперь не о чем волноваться. Тем более что разница в гривневых и валютных процентах по депозитам сейчас существенная.

Что повлияет на обменный курс гривны осенью?

Основным фактором будет сезонное ухудшение баланса внешней торговли. По прогнозу НБУ, в первом и втором кварталах дефицит текущего счета был $0,8 и $0,6 млрд., а в третьем и четвертом они ожидают $1,7 и $1 млрд. Кроме того, традиционно осенью становятся большими девальвационные ожидания. А учитывая то, что доходы населения и бизнеса растут, следует ожидать и увеличения спроса на валюту. Дополнительную нервозность на рынке может создать неопределенность вокруг следующего транша МВФ.

В августе Украина выплатила МВФ $450 млн. Кроме того, 1 сентября будет очередной платеж по реструктуризированным еврооблигациям (это еще около $500 млн.), поэтому резервы могут, немного сократится. Это будет сдерживать регулятор от существенных интервенций в случае роста давления на валютном рынке, значит, НБУ будет позволять гривне плавно девальвировать. Скорее НБУ будет пополнять золотовалютные резервы в те дни, когда предложение будет превышать спрос, и тем самым не допускать сильных дисбалансов.

В общем, осенью мы ожидаем рост давления на валютном рынке. Также возможны колебания курса, не исключено, что и в сторону укрепления, поскольку несколько крупных игроков могут влиять на рынок в значительной степени.

«Российские государственные банки выходят с украинского рынка»

Нацбанк недавно отказался дать согласие на покупку консорциумом, в который вошли латвийский Norvik Bank (акционер Григорий Гусельников) и компания, принадлежащая Саиду Гуцериеву, сыну основного владельца компании «РуссНефть» и группы «Сафмар», украинской «дочки» «Ощадбанка». Какова доля российских банков в Украине?

Ну, Нацбанк не просто отказался. Он просто не дал согласие из-за того, что предоставленный пакет документов относительно конечного выгодоприобретателя, конечного бенефициара не даст возможность регулятору сделать оценку, согласно требованиям украинского законодательства.

Эти банки будут, конечно, продаваться. А какую бизнес-модель российские государственные банки могут иметь в Украине? Их доля в активах уменьшается. Значительно сократился объем депозитов в целом — и в иностранной валюте. Они высоко капитализированы. Необъективные критики, эксперты могут сказать, что доля российских банков по капиталу выше, ну так это из-за того, что они дополнительно капитализировались, а другие — еще нет. Они в числе первых выполнили все, что надо было сделать, а другие могут выполнять план докапитализации до трех лет.

Оцените сегодняшнее влияние этих банков на экономику Украины.

Оно уже значительно меньше. Российские государственные банки выходят с украинского рынка.

Четыре года назад их доля на рынке была 8%. Сейчас 6%, и в дальнейшем уменьшается. В отличие от дореволюционных лет, сейчас их влияние на экономику страны мизерное. Они потеряли половину депозитов населения — это около 7,2 млрд. грн. Притом, что в целом в банковской системе объем гривневых депозитов медленно начал расти. Еще больше у них упал объем валютных депозитов населения — на 74%. Если в начале 2014 года депозитный портфель банков с российским капиталом составил $1,7 млрд., то теперь — всего $594 млн.

Не меньше пострадал и их кредитный портфель. Чтобы покрыть собственные убытки по кредитам, банки с российским капиталом за последние три года увеличили уставный капитал почти в шесть раз — на 89 млрд. грн. Как не крути, а эти банки более дисциплинированно вкладывали средства, чем подавляющее большинство других банков. Для сравнения, по системе объем уставного капитала вырос лишь в 1,7 раза. Кстати, общая доля уставного капитала в разрезе всей системы — это единственный большой показатель в отношении российских банков. Он составляет 29,1% всех банков, которые действуют в Украине. Однако этот показатель свидетельствует о колоссальных инвестициях в украинскую экономику.

В целом, это все-таки еще до сих пор важные банки, и не нужно ускорять процесс их продажи, чтобы не нанести ущерб нашей банковской системе.

Введенные и подписанные президентом санкции в отношении пяти украинских банков с российским государственным капиталом предполагают, что эти банки не смогут осуществлять в интересах своих материнских структур перечисления дивидендов, погашать субординированный долг, межбанковские кредиты и депозиты, а также выплачивать по ним проценты и держать корсчета в материнских банках. Все эти запреты не отрицают технической возможности продажи этих банков в Украине. Но, как видим, сделать это не просто.

Автор: Катерина Пешко

Источник: «Главком»

Перевод: BusinessForecast.by

При использовании любых материалов активная индексируемая гиперссылка на сайт BusinessForecast.by обязательна.

Читайте по теме:

Оставить комментарий