Читайте также: You pay peanuts, you get monkeys, или почему дешевые судьи – это слишком дорого
Если проследить за последними новостями и сообщениями в соцсетях, то можно сделать вывод, что в стране засилье агрессии и насилия. Драки, убийства, кражи. Некоторые из этих ситуаций рассматривают в судебном порядке. И здесь многое зависит от компетенции и профессионализма судей. Если пострадавшие не находят правды в судах первой инстанции и при рассмотрении апелляции, то после окончания формирования нового Верховного Суда смогут обратиться сюда.
«ЕЩЕ ВО ВРЕМЯ УЧЕБЫ НА ЮРИДИЧЕСКОМ ФАКУЛЬТЕТЕ Я ХОТЕЛА СТАТЬ СУДЬЕЙ»
— Вы занимаетесь научно-исследовательской работой с 2003 года, преподаете в Львовском национальном университете имени Ивана Франко. Судьей никогда не работали. Почему сейчас решили пойти на конкурс в Верховный Суд?
— Каждый человек, достигнув определенного возраста, берется за реализацию своей мечты. Еще во время учебы на юридическом факультете я хотела стать судьей. Однако считала, что для того, чтобы занимать эту должность, необходимы не только черты справедливости и беспристрастности, но и знания законодательства. Причем я имею в виду глубокое знание законодательства. Его можно получить в ходе осуществления научной работы. Поэтому я и поступила в аспирантуру и продолжила научно-педагогическую деятельность. Однако практически весь мой научный стаж сопровождался осуществлением практической деятельности в роли адвоката.
Знаете, я начала реализовывать свою цель стать судьей чуть раньше. В 2013 году принимала участие в третьем отборе на должности судей судов первой инстанции. Прошла ряд тестирований, обучение в Национальной школе судей, успешно сдала квалификационный экзамен. Однако из-за субъективных и объективных причин судьей так и не стала. Поэтому вполне логично, что после решения законодателя допустить к участию в конкурсе в Верховный Суд не только судей, но и ученых, я, имея достаточный стаж работы, воспользовалась этой возможностью и приняла участие в конкурсе.
— Вы говорите, что работали адвокатом. У вас есть право заниматься адвокатской деятельностью. Почему не пошли этим путем?
— Действительно, я могла участвовать в конкурсе как кандидат с совокупным стажем. Я так сначала и планировала. Однако, после того как посидела неделю в архиве университета, ища подтверждающие документы на данные, которые я указывала в анкете, увидела, что времени уже практически нет. Собственного архива я, как адвокат, не сохраняла. Поэтому бегать по архивам судов или искать бывших клиентов, вряд ли было бы оправдано. А еще я исходила из того, что в любом случае в моем досье кандидата будет фигурировать информация о том, что я осуществляю индивидуальную адвокатскую деятельность.
— Некоторые кандидаты считают, что «смесь» адвокатов, ученых и судей в составе Верховного Суда поможет в работе, потому что такая коллегия сможет посмотреть на дело с разных сторон (что логично). А какие тут могут быть недостатки?
— Я тоже считаю, что сотрудничество людей, которые являются представителями различных юридических профессий, будет способствовать качественному обновлению Верховного Суда. Задачей судебной реформы было не только обновление ВС по человеческим критерием. Нужно было обновить и освежить его людьми с другими взглядами и подходами. Очевидно, что ученые и адвокаты по-другому, чем судьи, воспринимают дело. Каждый из них видит недостатки позиции защиты или обвинения, или же недостатки закона. В ходе обсуждения удастся поднять большинство юридических проблем и максимально полно, со всех сторон описать, почему суд принял именно такое решение по делу.
Кстати, в СМИ писали, что недостатком ученых является желание отстоять свою собственную позицию и неумение работать в команде. Я с такими рассуждениями не согласна. Думаю, что это хорошо, если в ходе обсуждения высказываются различные мнения и отстаиваются собственные позиции.
Понимаете, Верховный Суд является судом права, а не судом факта. Судья ВС видит позицию суда первой и апелляционной инстанций. Он не просто может, а должен иметь мнение относительно юридического решения судебного решения, которое поступило в кассационную инстанцию. Если есть дискуссия относительно определенного юридического вопроса – это подтверждение того, что соответствующая проблема требует реагирования высшей судебной инстанции и обязательно должна быть изложена в правовой позиции ВС, обобщении и др.
В то же время стоит помнить разницу между разумной дискуссией и конфликтом, банальным нежеланием уступить. Если твоя позиция верна, то будет достаточное количество аргументов, чтобы убедить в ее правильности других судей из коллегии. Если же аргументов не достаточно и нет оснований для выражения отдельной мысли, то необходимо поддержать позицию коллег и наоборот привести аргументы, которые подтверждают правильность общей позиции.
— Но как людям с таким разным опытом работать в команде?
— Я могу засвидетельствовать, что ученые часто работают в команде. Прежде всего, надо указать, что большинство выводов, которые они готовят на запросы высших судебных инстанций, Верховной Рады, Минюста, прокуратуры пишут несколько ученых с кафедры, а согласовывает и обсуждает целая кафедра. Каждый такой вывод – это симбиоз мыслей 10-15 ученых учебного учреждения. Разве это не коллективная работа?!
— Как может сказаться на работе то, что лично у вас нет опыта работы судьей? Вам, видимо, будет сложно.
— Думаю, вначале будет сложно. Хотя я принимала участие в огромном количестве судебных процессов, все же роль адвоката и судьи, очевидно, является отличимой. Судья ведет заседание, она фактически выступает модератором процесса. Однако здесь мне пригодятся навыки чтения лекций и участия в конференциях и семинарах. Ведь во время чтения лекции фактически лектор является модератором совместной работы. То же самое можно сказать об участии в конференциях и семинарах.
Если я скажу, что совершенно не волнуюсь и знаю, как должен вести себя судья кассационного суда, то это будет неправдой. Однако я вижу, в какой части мне нужно усовершенствовать свои умения и навыки. А если человек видит, как ему следует развиваться, то это уже полдела.
— Какие именно навыки и умения вам нужно усовершенствовать?
— Речь идет о ведении уголовного процесса. Теоретически известно и понятно, как все проходит. Стаж адвокатской деятельности тоже играет немалую роль в понимании хода ведения процесса. Однако нужно его освоить с позиции судьи, значит, определенным образом трансформировать свое участие в процессе.
— В принципе, это умение приходит с практикой.
— Да. С каждым следующим заседанием будет легче. Можно провести определенную параллель с чтением лекций в университете. На первой лекции преподаватель чувствует себя не совсем уверенно, излагает материал с определенной осторожностью. Однако каждая следующая лекция проходит все совершеннее. Лектор фактически «оттачивает» свое умение вести беседу с аудиторией, нарабатывает собственный, неповторимый колорит работы.
Вообще тот опыт, который мы уже приобрели, позволяет вести процесс. Понятно, что с каждым следующим заседанием навыки будут совершенствоваться и намечаться своя индивидуальная манера ведения процесса.
«ВС ДОЛЖЕН ПОСТОЯННО КОНТАКТИРОВАТЬ С СУДАМИ НИЗШИХ ИНСТАНЦИЙ»
— Как судья Верховного Суда, какие ставите перед собой задачи?
— Я хотела бы, чтобы Верховный Суд не только качественно осуществлял правосудие, но и чтобы объединил вокруг себя судей других инстанций, ученых, практиков. Речь идет о том, что он не может быть оторван от системы правосудия в целом. Должен постоянно контактировать, общаться с судами низших инстанций, все время работать в направлении выработки общих позиций по дискуссионным вопросам, проблемам в применении права.
Судьи судов первой и апелляционной инстанции не должны воспринимать судью Верховного Суда как человека, который может отменить их решение, не приведя мотивов. Это дорога в никуда. Судьи ВС должны путем детальной мотивировки своих решений облегчать работу судов низших инстанций, быть образцом, опорой судебной системы в целом. Именно Верховный Суд должен реально обеспечить единство и постоянство судебной практики.
Относительно коммуникации с учеными, адвокатами, прокурорами, считаю, что Верховному Суду необходимо максимально привлекать всех представителей юридического сообщества к обсуждению и поиску путей в решении спорных вопросов. ВС должен опираться на наработки правовой науки, а правовая наука, в свою очередь, сразу же реагировать на запросы практики. Это должен быть диалог. Монолога Верховного Суда никто не воспримет. Такая позиция лишь приведет к его отделению, чего нельзя допустить.
— Что бы хотели сделать на посту в первую очередь?
— Сразу после назначения необходимо организовать работу для того, чтобы после поступления дел механизм работы судей, помощника, секретаря, аппарата работал, как часы. Каждый должен понимать свои функции. Времени на «раскачку» нет. Ведь ВС должен рассмотреть не только те дела, которые поступят, а и остатки, переданные в наследство от ВСУ и высших специализированных судов.
Каждый из кассационных судов должен согласовать критерии, по которым будет проводиться разбирательство «остатков» дел. Только честный аргументированный подход к порядку рассмотрения дел будет воспринят сторонами и судьями низших инстанций.
Кроме этого, считаю целесообразным проведение аудита правовых позиций Верховного Суда Украины с целью облегчения поиска правовых позиций, введение поиска по различным критериям, определение тех правовых позиций, которые могут потребовать уточнения, дополнительной аргументации или просмотра.
Необходимо осовременить официальную страницу Верховного Суда с тем, чтобы она была максимально информативной как по общей информации о судьях ВС и аппарате суда, так и относительно реальных процессов, в которых принимают участие судьи ВС (рассмотрение дел, статистические показатели, участие в различных обсуждениях). Причем результаты таких обсуждений следует формализовать, изложив основные проблемы, которые рассматривались, и пути их решения. Обсуждения ради обсуждения никому не нужны. Они не восстановят доверие к суду.
— Вы будете работать в Кассационном уголовном суде в составе Верховного Суда. Это ваша специализация. Но одно дело – научная деятельность, другое – принятие решения по делу, ведь здесь речь идет о судьбе конкретного человека. Как здесь не ошибиться?
— Это, действительно, очень ответственно. Решение должно быть максимально взвешенным. Ошибки, да еще и в суде кассационной инстанции, абсолютно недопустимы! Мне, как ученому, приходилось давать выводы относительно уголовно-правовой квалификации определенных действий. Часто такие документы готовили представители кафедры по просьбе высшего специального суда. Хотя для судьи такой вывод не был обязательным, у ученого, который его готовит, ответственность была большой. Ведь судья, составляя правильный «пазл» всего дела (юридических и фактических оснований квалификации), мог базироваться на научном выводе, который имел возможность повлиять на конечное решение по делу.
Поэтому прежде чем принять конечное решение по конкретному осуществлению, не стоит просто быть внимательным, а быть скрупулезным во всех вопросах права и его толкования.
— Как у таких делах вообще выдержать справедливость?
— У меня рецепт достижения справедливости довольно прост: абсолютно абстрагируешься от оценки ситуации в СМИ, соцсетях, других посторонних влияний, не учитываешь фамилии участников процесса, а руководствуешься исключительно законом и принципом верховенства права. Если качественно выполняешь свою работу, исключив субъективные факторы, то решение будет справедливым.
— Но на судей могут пытаться совершать давление – моральное, иногда и физическое (всякое бывает). Если все же возникнет такая ситуация, что вы будете делать?
— Если речь идет о моральном давлении, здесь можно использовать механизм максимального абстрагирования от любых воздействий. Ты видишь и знаешь закон и действуешь исключительно по нему.
Если же говорить о физическом давлении или угрозе, то существуют процессуальные механизмы защиты судей и их семей. Хотя, конечно, было бы хорошо, чтобы не было необходимости их задействовать.
— Еще наши политики любят вмешиваться в судебный процесс. Как с этим быть?
— Нужно действовать, как и в случае морального давления на судью – абстрагироваться. Политические влияния, высказывания относительно судьбы конкретного дела, призывы в СМИ являются неприемлемыми. Каждый должен ответственно подходить к своей работе. Принимать решения за судей – это не функция политиков или других людей. Именно суд должен надлежащим образом выполнять свои обязанности в сфере судопроизводства и быть справедливым. Если так и будет, то это польза для всех – и граждан, и государства.
Ненужно пытаться повлиять на судью и вмешиваться в деятельность суда, потому что это, в конце концов, уголовное деяние. И обществу, и политикам необходимо осознать, что они не должны заниматься такими делами. Судьи, со своей стороны, должны отмежеваться от всех возможных воздействий и действовать и принимать решения исключительно по закону.
«НА КОНКУРСЕ ДЛЯ МЕНЯ САМЫМ СЛОЖНЫМ БЫЛО ЭМОЦИОНАЛЬНОЕ НАПРЯЖЕНИЕ»
— Что для вас было самым трудным на конкурсе?
— Каждый из этапов конкурса был другим и вызвал разные эмоции. Я не скажу, что что-то было слишком сложным, а что-то очень простым. Лично для меня самым сложным было эмоциональное напряжение, которое сопровождало конкурс.
— А как вам собеседование Высшей квалификационной комиссии судей? Не было впечатления, что вы на экзамене? Там обращали внимание на то, что у вас слишком юный возраст для такой должности, ибо, как сказал один из членов комиссии: «Это же Верховный Суд. Выше него – только звезды».
— Собеседование в ВККС запомнилась не только активной насыщенной беседой, но и тем, что я была последняя в списке кандидатов, которые имели собеседования в тот день. Поэтому я выслушала все жалобы кандидатов, была вынужденным слушателем «перепалок» некоторых из них с Общественным советом добропорядочности. Но силы придавало то, что я видела реальную самоотверженную работу всех: и членов комиссии, и работников аппарата, и представителей ОСД.
А еще, пока я ждала свою очередь, имела возможность вдумчиво прочитать молитву судьи. Это, поистине, величественные слова, каждое из которых показывает, какая ответственность лежит на судье. Только человек, имеющий немалый опыт за плечами, может осмелиться взять на себя огромную ответственность – осуществление правосудия. В этот день я реально почувствовала, что мой возраст и опыт позволяет мне осознать назначение судьи и реально видеть все грани профессии судьи.
Поэтому на собеседовании на вопрос относительно моего возраста я назвала представителя судейской профессии – Джона Маршалла, который был председателем Верхового Суда США и, несмотря на свой молодой возраст, принял историческое решение по делу «Марбера против Мэдисона».
Можно вспоминать и других известных судей, ставших судьями ВС (или даже его возглавили) в других государствах в молодом возрасте и стали образцами судейской профессии. Поэтому я думаю, что не возраст главное, а то насколько ты осознаешь значение и задачи профессии судьи.
— Кроме акцента на вашем возрасте, члены комиссии также обращали внимание на то, что вы имеете маленького ребенка. Казалось так, будто отказывали. У вас не было такого ощущения?
— Когда ты являешься непосредственным участником собеседования, то так не кажется. Мое собеседование в ВККС было довольно насыщенным. Продолжался активный разговор. Постоянно были вопрос-ответ, вопрос-ответ. Поэтому на момент беседы я воспринимала все вопросы, даже довольно острые, как проверку на устойчивость к стрессу. Некоторым из конкурсантов члены комиссии прямо указывали: Вы, мол, не волнуйтесь, это мы проверяем стрессоустойчивость. Пожалуй, и меня так испытывали разноплановыми вопросами.
— Вам теперь придется сменить не только работу, но и место жительства – переехать из Львова в Киев. Здесь не имеете каких-то проблем?
— Этот вопрос еще на повестке дня. Конечно, мне нужно будет ехать в Киев, снимать жилье. Однако связи со Львовом я не планирую терять. Потому что это магическое место, которое, несмотря на шум машин, большое количество людей, позволяет найти покой, побродить по улицам, подумать.
— Общественный совет добропорядочности в своем решении, которое предоставила ВККС относительно вас, написал: «На портал ОСД поступило несколько сообщений, которые характеризуют кандидата, как очень требовательного преподавателя, различными корреспондентами определяется как положительно, так и отрицательно (как создание коррупционных рисков)». Но в самом совете это восприняли больше как позитив. На собеседовании представитель ОСД сказал: «Если меня когда-нибудь будут судить, то я бы хотел, чтобы это делал такой судья, как Наталья Олеговна». Значит, у совета к вам претензий нет. Но есть такие кандидаты, по которым есть вопросы. Как с этим быть?
— Мне приятно, что представитель Общественного совета добродетели так высоко меня оценил. Это действительно важно для меня.
Относительно других участников, которые получили негативные отзывы ОСД, то могу констатировать то, что и ОСД, и ВККС, и ОРУ имели большое количество информации по каждому кандидату. У меня такой информации нет. Поэтому и говорить о правильности определенной позиции с моей стороны будет неуместно.
— Что, по вашему мнению, показала эта проверка Общественного совета добропорядочности?
— Сам факт существования такого института, как Общественный совет добропорядочности, оцениваю как положительную черту конкурса. Общество имело возможность влиять на его результаты. Члены ОСД, действительно, самоотверженные люди. Ведь они тратили собственное время на заседания, обсуждения, сбор информации о каждом кандидате.
Сейчас очень сложно привлечь общество к процессам обновления судебной власти. Вот вспомним хотя бы участие в процессе в роли присяжных. Хоть эта работа оплачивается, в Украине реально существует проблема с формированием списков присяжных. Поэтому я отдаю должное тому энтузиазму, который проявили члены ОСД, тратя время, нервы, собственное спокойствие для максимально объективного результата конкурса в Верховный Суд.
— Как вообще вы оцениваете судебную реформу?
— Я считаю, что уже сам факт предоставления доступа к конкурированию на должности судей людям из не судебной системы – это революционный шаг. Кроме этого общество увидело, что победить в конкурсе вполне реально. Появление совершенно новых людей в финальном списке победителей – это результат, который достоин уважения. Огромное количество участников, желающих побороться за победу, в так называемом четвертом отборе на должности судей в суды первой инстанции показывает, что доверие юридического сообщества к процессам, которые касаются судебной реформы, восстанавливается.
— Когда сможем увидеть первые результаты реформы?
— Первый результат уже есть – это восстановление доверия, о чем я сказала. Очевидно, что это не конечный результат судебной реформы. Однако самое сложное — сдвинуть с места большую заржавевшую машину правосудия. Это уже было — процесс пошел. Поэтому теперь у победителей конкурса в ВС огромная задача – продемонстрировать обществу свое понимание ценностей нового Верховного Суда и на деле показать, что принцип верховенства права реализуется в отечественном судопроизводстве.
Автор: Ольга Москалюк
Источник: «Цензор.НЕТ»
Перевод: BusinessForecast.by
При использовании любых материалов активная индексируемая гиперссылка на сайт BusinessForecast.by обязательна.