Антикоррупция: Quo Vadis?

27.06.2018 – 7 июня парламент 315 голосами «за» принял в целом закон о Высшем антикоррупционном суде. 13 июня закон был опубликован и на следующий день он вступил в силу.

Через две недели после этого парламент принял законопроект из двух предложений о фактическом образовании суда.

Принятие закона о ВАС стало кульминацией длительного процесса, впрочем, сразу после победных реляций зазвучали протесты и резкая критика финального текста.

Как депутаты не знали, за что голосуют

По устоявшейся традиции, что касается резонансных законопроектов, никто в Верховной Раде не знал, какова конечная редакция закона. Финальный текст был сформирован уже после принятия закона.

Результатом стал скандал по поводу одного из пунктов заключительных и переходных положений закона – неизвестно как туда попало положение, по которому все нынешние дела, в которых вело расследование НАБУ, в апелляционной инстанции будут рассматриваться не апелляционной палатой вновь созданного суда, а областными апелляционными судами.

Таким образом, десятки фигурантов резонансных дел будут иметь дело с привычными для них служителями Фемиды.

Эти нормы не озвучивались в парламенте перед окончательным голосованием, следовательно, сомнительно, что народные депутаты голосовали именно за это.

Что интересно, представители власти поспешили заверить, что эта норма является требованием Венецианской комиссии.

Реакция из Страсбурга была молниеносной – секретарь Венецианской комиссии Томас Маркерт категорически отрицал факт существования такого требования. И действительно, ни в одном из документов у европейцев это не фигурирует, а стандарты Европейского суда по правам человека вполне это допускают.

Комитет Князевича апеллирует к пункту №35 заключения Венецианской комиссии относительно старого депутатского законопроекта №6011, который так и не был рассмотрен.

Комиссия действительно положительно оценивает положения законопроекта, согласно которым рассмотрение дел, которые слушаются в судах на день начала работы ВАС, должно продолжиться в тех же судах.

Этот пункт по выводу касался предлагаемой в законопроекте редакции пункта 20-5, которым дополняются переходные положения Уголовного процессуального кодекса.

Но в законопроекте был пункт 20-4, где как раз говорилось о том, что апелляции должны рассматриваться в любом случае вновь созданным судом.

Заключение Венецианской комиссии комплексно отражает все замечания и оговорки, поэтому европейские эксперты не возражали против рассмотрения апелляций во вновь созданном суде.

Чиновники, которые апеллируют к пункту 35 заключения Венецианской комиссии, похожи на шулеров. Но учитывая вышеупомянутый протест Томаса Маркерта, – шулерами, у которых из рукава выпала карта.

Вариантов выхода из ситуации несколько – или вносить изменения в многострадальный Уголовный процессуальный кодекс (а именно там появился этот законодательный финт), или обращаться в Конституционный Суд.

Любой вариант потребует немало усилий и не гарантирует результата.

Тем более, основное требование Международного валютного фонда выполнено, Европарламент поддержал предоставление одного миллиарда евро макрофинансовой помощи.

Поэтому екзорцистами для спрятанного в деталях дьявола в очередной раз придется стать представителями антикоррупционных объединений и еврооптимистично настроенными народным депутатам.

Кстати, президент в этой ситуации в очередной раз захотел загрести чужими руками жар: забыв про свое право на вето, подписал закон, и в дальнейшем публично распространил позицию, что это все ответственность парламента, а в его законопроекте была другая схема, которую он до сих пор поддерживает.

Что интересно, в аналогичных ситуациях Петр Порошенко поступает по-другому, если вопрос действительно затрагивает его интересы.

К примеру, когда парламент в законе о дипломатической службе попытался немножко посягнуть на полномочия президента во внешней политике и ввести участие комитета Верховной Рады в иностранных делах, президент действовал решительно – ветировал закон и подписал его только после того, как народные депутаты откорректировали текст с учетом его предложений.

Ситуация, при которой народные избранники в едином законодательном органе власти точно не знают, за которые редакции законов они голосуют, с точки зрения либерального конституционализма абсолютно неприемлема.

И регламент Верховной Рады содержит достаточно норм, которые исключают подобный сценарий.

В частности, он предусматривает рассмотрение законопроектов в трех чтениях. Практика украинского парламента много лет уже направлена на рассмотрение проектов в двух чтениях. Нередки и случаи принятия законов сразу и в первом чтении за основу и в целом.

Парламентская процедура важна по нескольким причинам. Это возможность для разных фракций групп и отдельных депутатов, а также государственных органов, бизнеса и гражданского общества повлиять на законодательный процесс.

Закон о ВАС можно и нужно было бы рассматривать в трех чтениях – известно же, что ко второму чтению существует несогласованность по нескольким пунктам.

Следовало бы принимать закон во втором чтении, а на третье уже вынести только несколько ключевых моментов документа.

Как президент заставил парламент рассматривать именно его законопроект

Незамеченным тоже остался удивительный трюк от президента, который заставил парламент принять за основу именно его законопроект.

1 февраля 2017 года Егор Соболев и еще 5 депутатов — еврооптимистов регистрируют свой законопроект «Об антикоррупционных судах» №6011, который предполагает создание Высшего антикоррупционного суда и антикоррупционной палаты в Кассационном уголовном суде в составе Верховного Суда.

30 июня того же года спикер парламента Андрей Парубий направил в Венецианскую комиссию запрос об анализе этого законопроекта.

Среди прочего, в заключении Комиссия обратила внимание на то, что статья 125 Конституции Украины устанавливает, что суды образуются, реорганизуются и ликвидируются федеральным законом, проект которого вносит в Верховную Раду президент Украины после консультаций с Высшим советом правосудия.

Эти положения попали в Конституцию, когда в нее вносились изменения относительно правосудия в 2016 году.

Но эти положения Конституции касаются сугубо формального вопроса – где суд образовать, ликвидировать, или реорганизовать. Конституция не наделяет президента исключительным правом законодательной инициативы относительно определения основ организации и деятельности судов.

Причем переходные положения Конституции предусматривали, что до конца 2017 года президент мог делать все вышеперечисленное, просто своим указом.

Что он и сделал в последние дни 2017 года, пока у него еще были эти полномочия: 29 декабря полностью перекроил всю судебную систему, ликвидировав или реорганизовав едва ли не все существующие суды.

Незадолго до того, 29 сентября президент издал указ о создании одного из двух, предусмотренных законом о судоустройстве и статусе судей специализированных судов – Высшего суда по вопросам интеллектуальной собственности.

Лаконичный указ состоял из трех пунктов: образовать суд в городе Киеве, Кабмину обеспечить финансирование, указ вступает в силу со дня его опубликования. Что же мешало президенту заменить несколько слов в указе и создать еще и антикоррупционный суд?

В Венецианской комиссии, анализируя законопроект №6011, прислушивались к мнению отдельных обозревателей и обратили внимание на риск дальнейшего возможного признания закона неконституционным, из-за того, что его проект внесли депутаты, а не президент.

Контраргументы о том, что Высший антикоррупционный суд уже предусмотрен законом о судоустройстве и статусе судей, были проигнорированы.

И тезис о том, что Венецианская комиссия призывает депутатов отозвать свой законопроект для внесения президентского, был сразу же растиражирован, и доминировал в информационном пространстве.

На следующий день после утверждения заключения Венецианской комиссии авторы подали заявление об отзыве законопроекта, но он уже был включен в повестку дня сессии, и снять его с рассмотрения мог только сам парламент.

Это удалось сделать только с третьей попытки. 21 декабря после двух неудачных попыток законопроект был отозван. На следующий день в Раду уже был внесен президентский проект. Кстати, без консультаций с Высшим советом правосудия, где пришлось бы пойти на определенные уступки.

А что мы увидели на последней странице закона о Высшем антикоррупционном суде?

Фразу о том, что Верховная Рада предлагает президенту Украины внести в установленном порядке проект закона о создании Высшего антикоррупционного суда.

Что произошло?

Депутатов руками Венецианской комиссии заставили освободить дорогу для президентского законопроекта.

Альтернативные законопроекты, которые депутаты подали целых четыре, фактически были проигнорированы со ссылкой на статью 125 Конституции.

Какая выгода для президента от такой схемы?

Во-первых, все бонусы в публичной сфере, ведь это его проект.

Во-вторых, все шишки сыпется на парламент, ведь именно там формально решались ключевые вопросы во время второго чтения.

В-третьих, и это самое главное, учитывая требования регламента относительно содержания поправок и предложений ко второму чтению, которые не должны далеко выходить за рамки начального текста, президент навязал парламенту конструкцию и основное содержание законопроекта. Как говорится, оцените красоту игры.

Какие дальнейшие шаги?

После всех кульбитов на принятие парламентом ожидает ряд законопроектов. О внесении изменений в закон о судоустройстве и статусе судей (законопроект 7441 принят в первом чтении 21 июня), без которого невозможно сформировать суд и его аппарат; о внесении изменений в Бюджетный кодекс (законопроект 7483), без которого суд не будет главным распорядителем средств и попадет в зависимость.

ВАС – не первый долгожданный орган. Однако в свое время Национальное антикоррупционное бюро заработало сразу после принятия закона.

Почему так произошло?

Во-первых, НАБУ не нужны были изменения в закон о судоустройстве. Во-вторых, закон о НАБУ в заключительных положениях содержал соответствующую правку в Бюджетный кодекс.

Почему так нельзя было сделать с законом о ВАС?

Во время принятия закона о НАБУ парламент нарушил нормы Бюджетного кодекса, который для обеспечения стабильности этого законодательного акта содержит четкое требование о том, что изменения в Бюджетный кодекс могут вноситься исключительно законами о внесении изменений в Бюджетный кодекс.

Надеюсь, что президентский законопроект не содержал в себе изменений в Бюджетный кодекс именно из соображений соблюдения требований закона, а не ради дальнейшего затягивания процесса создания ВАС.

Ближайшие полгода — год может длиться процедура отбора судей в новый суд. Когда же Высший антикоррупционный суд заработает на полную мощность, а может даже и раньше, появится требование создать отдельную кассацию или кассационную палату в Верховном Суде. Потому что Высший антикоррупционный суд обеспечивает только первую и апелляционные инстанции для топ-коррупционеров.

И такие требования звучали еще раньше, даже в первом, еще депутатском законопроекте.

Здесь вызывает серьезный вопрос о существовании двух параллельных судебных вертикалей – с одной стороны антикоррупционной, а, следовательно, справедливой, честной и неподкупной для богатых клиентов НАБУ, с другой стороны – зависимой и коррумпированной, несправедливой – для всех остальных.

Что интересно, если следовать этой логике, то учитывая высокие гарантии уголовного процесса больше шансов выйти сухим из воды у подсудимого в беспристрастном суде, чем в других «плохих» судах.

Одним из аргументов для создания ВАС было нынешнее затягивание судебных процессов. И речь идет о делах НАБУ, которые только год-два, как начали приходить в суды.

Состязательный уголовный процесс, в котором работают высокопрофессиональные адвокаты и где действуют высокие стандарты обеспечения прав человека, как правило, не может длиться одну неделю.

Разумным сроком может быть и 5 лет, если дело действительно сложное и в нем много свидетелей и доказательств.

Уголовная юстиция – это не про результат здесь и теперь. Это только в телевизионной реальности генеральный прокурор заявляет о задержании взяточника уже как о наказании.

На самом деле это лишь начало долгого, многомесячного, а иногда и многолетнего пути, в конце которого, вполне вероятно, что «взяточник» будет признан невиновным по тем или иным причинам.

Часто после задержания «на горячем» вместо столь желанного для прокуроров и общественной мысли содержания под стражей (всем же хочется упрятать чиновника в СИЗО, желательно с плесенью на стенах и больными туберкулезом сокамерниками) следственный судья постановил отпустить задержанного под личное обязательство или под залог.

И причиной этого является не «плохие» судьи, а высокие стандарты защиты прав, в уголовном судопроизводстве. Часто виноваты также прокуроры, которые не могут обосновать на основании закона, почему человека надо арестовать вместо других форм обеспечения его участия в расследовании и суде.

Однако стоит помнить, что такие высокие стандарты установлены не только для Насирова и Мартыненко, но и для любого.

А то, что подозреваемые бегут из страны, является личной виной конкретных пограничников, которые позволили им пересечь границу. Очень странно слышать, что они просто исчезли, и никто не был привлечен за это к ответственности.

Поэтому не стоит ожидать даже от самого лучшего, независимого и неподкупного антикоррупционного суда, что он будет выполнять примитивные прихоти следствия посадить всех.

Он как раз будет вершить справедливый суд.

И тогда много кто будет оправдан из-за проблем, что существуют с расследованием данной категории преступлений.

Лоббисты новых антикоррупционных органов уже начинают продвигать идеи создания международных антикоррупционных органов – в первую очередь  Международного антикоррупционного суда.

В реальности же пока в мировом сообществе нет консенсуса относительно существования Международного уголовного суда, который должен рассматривать обвинения в военных преступлениях и преступлениях против человечества.

Поэтому Международный антикоррупционный суд представляется пока утопическим проектом. И на фоне еще не созданного ВАС это звучит несколько поспешным решением.

Антикоррупция больше всего?

Одним из трендов общественной жизни после Революции Достоинства стала борьба с коррупцией. О ней говорят все – политики, доноры, эксперты, журналисты. И даже в маршрутках и под подъездами.

Вследствие чего эта серьезная проблема становится темой для популизма. Кто раньше кричал о люстрации, то сегодня кричит о коррупции.

Все антикоррупционные игроки – и депутаты, и активисты, и международные партнеры Украины стали заложниками правил определения государственной политики и парламентских процессов, которые формируются в последние годы.

Эти новые неписаные правила в противовес справедливым и писаным правилам направлены на достижение политического компромисса и на реализацию сногсшибательных договоренностей, которые при нормальной политической и законодательной процедуре просто не могли бы состояться.

Заложниками становятся даже совершенно искренние участники процесса.

Проблемой является сложность достойно выйти из процесса защиты какой-то идеи.

Продвигая идею под названием «антикоррупционный суд», сложно коммуницировать большой месседж с детальным объяснением, что подразумевается под таким судом и какие есть красные линии относительно особенностей его создания.

Ведь пересечение красных линий лишает идею сути и превращает ее в красивый фантик с сомнительным содержанием вместо сладкой конфеты.

Поэтому приходится продвигать идею «антикоррупционного суда» и отбиваться от ложных интерпретаций.

Только считанные смельчаки  на завершающем этапе сказали решительное нет конечной формулировке идеи ввиду того, что нужны эффективные институты, а не эффектные названия.

В целом, уголовная юстиция должна действовать в духе верховенства права и быть направлена на соблюдение процессуальных гарантий.

Ключевая идея – это неотвратимость наказания рядом с соблюдением прав и свобод. То есть идеи «вор должен сидеть в тюрьме» здесь не место.

Понятно, что у сложных проблем нет простых решений. Остается надеяться, что антикоррупционный суд будет состоять из профессиональных и независимых судей, которые будут вершить справедливое правосудие.

Без надежды надеяться и не обманывать себя завышенными ожиданиями от антикоррупционной триады НАБУ-САП-ВАС.

Автор: Михаил Каменев, юрист, эксперт Ассоциации УМСПЧ и рабочей группы Реформа органов правопорядка РПР.

Источник: Украинская правда

Перевод: BusinessForecast.by

При использовании любых материалов активная индексируемая гиперссылка на сайт BusinessForecast.by обязательна.

Читайте по теме:

Оставить комментарий