Двое ученых – Джеймс П. Эллисон и Тасуку Хончо – получили в этом году Нобелевскую премию по физиологии и медицине за новый метод терапии рака, который помогает самому организму бороться с болезнью.
«Украинская правда. Жизнь» попросила объяснить важность этого открытия сотрудников института физиологии имени Богомольца НАН Украины: заведующего отделом общей и молекулярной патофизиологии Виктора Досенка и старшего научного сотрудника этого же отдела Василия Нагибина, который исследовал эту тему в Германии.
Читайте также: Активист проекта СanceL-R Инесса Матюшенко: Моя цель – изменить отношение общества к онкологии
Просто жить. Как спортсменка с тяжелым сколиозом борется с редкой формой рака
Продлить жизнь на 9 лет. Что стоит знать о телемедицине в США и Канаде
Герольд Штуки: самое главное в реабилитации – это лечение не тела, а человека
Польза в умеренности. О здоровье в 21 веке
ЧТО ТАКОЕ РАК
Мы происходим из одной клетки, рассказывает Нагибин.
В каждой клетке есть механизм разделения, подконтрольный и подавленный во взрослой жизни.
Пока непонятно, почему возникает большинство видов рака. Вдруг в клетке что-то сбивается, и этот механизм разделения начинает снова работать.
Когда наша клетка начинает неконтролируемо делиться, она становится опухолевой.
Клетки безгранично и бесконтрольно делятся, и так появляются опухоли – добро- или злокачественные.
Доброкачественная опухоль, как правило, растет в пределах своего органа. Злокачественная опухоль прорастает в другие органы, идет в кровь, поэтому ее, гораздо труднее лечить.
Опухолевая клетка «не придумывает велосипед», она работает как эмбрион в матке беременной, объясняет Досенко.
– Без подавления иммунитета матери не будет имплантации, не будет нового ребенка. Рак, – который ведет к смерти – использует механизмы самой жизни, – говорит он.
Значительная часть опухолей не нарушают так называемый антигенный гомеостаз. Не появляются новые белки, которые иммунная система распознает как чужие и идет с ними бороться. Появляются старые белки – то есть характерные для эмбрионального развития.
— Опухоль представляет собой ребенка. Говорит нашим иммунным полицейским: «я детка, меня нельзя убивать». Иммунная система ей верит. Где нарушитель? Где новый нехарактерный белок? Это же «детка»! – говорит Досенко.
Так рак обманывает наш иммунитет, чтобы расти.
ЧТО ВЫЗЫВАЕТ РАК
Есть внешние и внутренние факторы.
Внешние:
ионизирующее излучение: аварии на атомных электростанциях, атомные бомбы, источники излучения.
то, что есть в продуктах сжигания органических веществ: сигарета горит, двигатель внутреннего сгорания – в атмосферу выбрасываются онкогенные факторы.
биологические – онкогенные вирусы.
Не менее важными являются внутренние факторы.
Самый распространенный из них – гормональный дисбаланс: повышение уровня определенных гормонов. Поэтому не удивительно, что самые распространенные опухоли в мире: рак молочной железы у женщин и предстательной у мужчин.
Есть еще нарушения иммунной системы, наследственные генетические заболевания, когда человек рождается с мутацией, что обязательно приводит к раку и тому подобное.
Рак можно вызвать и питанием. Пища может быть источником химических канцерогенов.
— Они есть в животной пище, в любом мясе, даже суперкачественном, — объясняет Досенко.
Если взять говядину, вытащить из нее определенное вещество, внести мышам – будет рак. Это научный факт. Животная пища – особенно красное и переработанное мясо – относятся к онкогенным факторам наравне с курением!
Представьте пачку Marlboro и банку шпротов. В шпротах есть столько же онкогенных канцерогенов, как в двух пачках сигарет. Жарим мясо, а на его поверхности – канцерогены.
Есть и другие продукты питания, которые не имеют химических канцерогенов, но нарушают гормональный гомеостаз. Например, женщина, злоупотребляющая алкоголем, имеет нарушение гормонального гомеостаза, что ведет к раку молочной железы.
КАК РАК ИСПОЛЬЗУЕТ НАШ ОРГАНИЗМ В СВОЮ ПОЛЬЗУ
— Иммунная система достаточно агрессивна сама по себе. Может распознавать антигены (инородные тела). Если распознала – будет бить все клетки, которые эти гены несут, до конца.
Опухолевая клетка имеет мутацию: белок там будет не нормальный, иммунная система это распознает и должна убивать, – говорит Нагибин.
Но при этом в организме есть механизмы, которые ответ иммунитета тормозят.
Например, когда мы выздоравливаем после воспаления, должны затормозить и остановить Т-клетки (тип белых кровяных телец, ключевых игроков в обороне организма), которые идут всех убивать, чтобы организм не уничтожал сам себя.
Этим процессом торможения иммунитета опухолевые клетки умеют воспользоваться.
По словам ученого, некоторые типы опухолей сами производят молекулы, способные остановить Т-клетки иммунитета, которые им угрожают.
Некоторые – умеют привлекать здоровые клетки организма в свою пользу.
– Т-клетки приходят к опухоли, чтобы ее убивать, а там другие клетки говорят им: «Сейчас не надо этого делать, подождите». И эти Т-клетки впадают в состояние анергии – не гибнут, но и не работают.
Тихонько себе сидят, пока опухоль развивается, и могут там, и умереть от старости, или их позовут в другое место. Так опухоль отграничивается, чтобы расти, — добавляет Досенко.
ЗА ЧТО ДАЛИ НОБЕЛЯ
– Информацию а-ля «британские ученые открыли новый метод лечения рака» регулярно повторяют в научной и научно-популярной прессе. Раз в полгода – стандарт. Это пшик, потому что нет применения этого в клинике. Мышей полечили, крыс полечили, а в клинике нет.
А тут произошел прорыв. Это первый действительно доказательный эффективный метод иммунотерапии рака. До этого с такой эффективностью методов иммунотерапии онкологических заболеваний не было. Наконец это произошло.
Эти методы уже применяют в доказательной медицине и спасают жизнь многим людям, – говорит Досенко.
ЧТО ИМЕННО СДЕЛАЛИ ЭТИ УЧЕНЫЕ
В 90-х годах Беркли Джеймс П. Эллисон открыл Т-клеточный белок CTLA-4, а Тасуку Хонджо – PD-1, другой белок, выраженный на поверхности Т-клеток.
У этих белков смысл тот же: они будут тормозить активность Т-клеток, что идут убивать инородные тела.
Как они работают, Досенко объясняет на примере замков и ключей к ним.
На поверхности иммунной клетки имеются замочки (рецепторы). Их могут открывать или закрывать ключики (лигандом рецептора): какие-то подходят, какие-то нет, как в дверь квартиры.
Если замок открыть – клетка начинает активно действовать, искать врагов, выделять другие ключики, которые открывают замочки на других клетках, и они все вместе идут бить врага.
Но есть другие замочки. Когда они открываются, клетка успокаивается. Ей говорят: «Ничего не надо делать, все свои, врагов нет».
Этот механизм и нашли лауреаты Нобеля.
– Они открыли два замочка, которые сигнализируют иммунной системе: «Все свои. Ты видел опухоль? Ее там нет!».
Клетка успокаивается, засыпает и со временем умирает. Происходит programmed сell death – запуск программируемой клеточной смерти. Со временем клетка становится неактивной, а реактивной, уже не работает против опухоли.
Открытие учеными этих белков позволило другим ученым работать над тем, чтобы сломать или «ключик» или «замочек» этих белков, и снять иммунную клетку с тормозов, чтобы она уничтожала рак.
Именно для этого разработали лекарство, а сейчас иммунотерапия помогает уже при лечении большинства видов рака. Например, лейкозов (рак крови).
Есть меньше онкозаболеваний с факторами, разрушающими именно этот замочек и именно этот ключик, где еще не опробовали этот метод.
ПОЧЕМУ НОБЕЛЯ ДАЛИ ТЕПЕРЬ
Награду дали теперь, поскольку Нобелевский комитет всегда нуждается в практическом внедрении теоретических научных открытий, говорит Нагибин.
После открытий этих белков в 90-х результаты работы ученых начали изучать подробнее другие ученые: на одной опухоли, другой, разных моделях.
Чтобы найти лекарство, нужно было изучить эти белки со всех сторон: протестировать на одних животных с одной опухолью, с другой, отключить один ген, другой, и так далее, добавляет Досенко.
Над практическим внедрением результатов открытия работали различные группы ученых из разных стран. Они могли, как сотрудничать с Нобелевскими лауреатами, так и работать независимо от них, используя и цитируя их работы.
После тестов на животных ученые испытали лечение на маленькой группе пациентов. Проанализировали результаты.
Чтобы проверить эффективность, надо ждать. В раке это 5 лет. Если опухоль исчезла, не факт, что ее вылечили. Может, за полгода-год-два будет рецидив, а вам показалось, что вы ее убили.
Такие процессы продолжались, пока не нашли доказательные лекарства, которые действительно помогают онкобольным.
Впрочем, это не значит, что сразу всех вылечат от рака. Далеко не все опухоли будут отвечать на иммунотерапию, объясняет Нагибин.
Но это – подход к персонифицированному лечению рака, добавляет Досенко.
– Наугад такое лечение не назначают. Надо получить кусочек этой опухоли, убедиться, что там работает механизм избегания противоиммунной защиты, и только тогда назначать антитела, а не просто – такое лечение при таком виде опухолей.
Например, у четырех человек может быть рак легких. В одного будет CTLA-4 – молекула, которую открыл один нобелевский лауреат. В другого – PD-1, которую открыл другой. У третьего – и CTLA-4 и PD-1. А четвертый больной может не использовать ни одной из двух открытых учеными молекул.
И каждому из этих пациентов показана своя, персонифицированная, иммунотерапия.
Этот метод, который действует на практике благодаря Нобелевским лауреатам, кардинально отличается от других способов лечения рака тем, что позволяет самим клеткам организма бороться с раком.
Химия — и радиотерапия истребляют не только клетки опухоли, а большинство клеток, которые активно делятся и к которым относятся клетки крови, включая иммунные.
А в иммунотерапии иммунные клетки организма наоборот стимулируют, объясняет Нагибин.
Он добавляет, в определенных странах иммунотерапию уже включили в протоколы лечения меланомы, рака легких, кишечника и лейкозов.
Есть данные о лечении этим методом других видов рака, но это вопрос социальной договоренности, объясняет Досенко.
Потому включение в протоколы означает, что всем больным обязательно должны это обеспечить. А этот метод дорогой. И если государство включает его в свои протоколы, это бремя или страховых компаний, или государственной медицины.
– Эта дорогостоящая терапия. Антитела, белки против этих антигенов – ключиков и замочков – не могут стоить дешево. Это тысячи долларов.
Для украинских пациентов единственный шанс сейчас получить это лечение – клинические испытания, – говорит Досенко.
У нас есть один депутат, который активно выступает против клинических исследований. «Поубивал бы»! Потому что это единственный шанс для украинца, больного раком, получить это лечение бесплатно – лучшее лечение в мире.
Эти исследования проводили в нескольких центрах в Украине, и люди так продлили свою жизнь, спасшись от смерти.
Говорят прекратить клинические исследования, потому что это испытания на людях.
При клинических исследованиях человек получает не только эту терапию, а комплексное лечение. Все идет по классике + новый препарат.
ДАЛЕЕ БУДЕТ…
– Любая Нобелевская премия не заканчивается на «Открыли новый метод лечения рака». Точка. Нет, она открыла новые отрасли для развития в других отраслях.
Сейчас рассматривают те же механизмы при хронических заболеваниях. Например, атеросклероз, диабет. Опять же, замочки и ключики – те же, но работают по-другому.
В опухоли они работают, а здесь не работают. Здесь надо наоборот активизировать подавляющие механизмы.
Там ведь иммунная система без тормозов разрушает свои клетки, которые производят инсулин. Их бы остановить.
Атеросклероз – палач человечества. Там опять-таки иммунные механизмы не срабатывают, их наоборот надо активизировать. Надо включить эти механизмы, и тогда мы останавливаем саморазрушающий процесс, — рассказывает Досенко.
В конечном счете, имея исследование на примере рака, ученые могут работать над лекарствами от других недугов.
Автор: Ирина Андрейцив
Источник: «Украинская правда. Жизнь»
Перевод: BusinessForecast.by
При использовании любых материалов активная индексируемая гиперссылка на сайт BusinessForecast.by обязательна.