12.04.2020 – Кого должно поддерживать государство во время кризиса, почему среди получателей помощи могут быть Ахметов, Пинчук, Коломойский и Фирташ, и почему надо включать «печатный станок». «Слуга» Дмитрий Наталуха рассказал о своем видении выхода страны из «коронакризиса».
За последний месяц Верховная Рада приняла два «антикризисных» законопроекта, которые должны минимизировать негативные последствия карантина для населения и бизнеса.
Пандемия коронавируса Covid-19 заставила уменьшить деловую активность, а в некоторых случаях – ее прекратить. Кто из 2,6 млн. украинских предпринимателей переживет этот кризис и сколько людей останется без работы, пока спрогнозировать трудно не только украинской власти, но и мировым финансовым институтам.
Насколько эффективными оказались предложенные депутатами меры – вопрос риторический. Пока ослабление незначительное, и очередное продолжение карантина «вычеркивает» с карты бизнеса Украины все больше предпринимателей.
Упомянутые законопроекты не последние. Парламент будет готовить третий пакет антикризисных норм. Какими они будут, так же непонятно из-за отсутствия прогнозов относительно спада пандемии и окончания карантина.
Скорее всего, и третий пакет не будет последним. Мир в целом и Украина в частности будут еще долго возвращаться к нормальной жизни. Это возвращение также будет иметь свою цену. Под ударом окажется весь бизнес, в том числе предприятия, услуги которых во времена коронавируса пользуются бешеным спросом.
Важный вопрос – кого государство будет поддерживать, а кому придется рассчитывать только на собственные силы. Очевидно, что поддержку потребуют почти все.
Однако стоит ли тратить антикризисные фонды госбюджета на поддержку заводов с большим штатом, которые принадлежат олигархам Ринату Ахметову, Виктору Пинчуку или Игорю Коломойскому? Или все-таки приоритетной должна быть помощь малому и среднему бизнесу?
Другой вопрос – откуда брать средства. НБУ должен «включать печатный станок» или стоит ограничиться заимствованиями международных партнеров?
К единому мнению с председателем экономического комитета Верховной Рады Дмитрием Наталухой ЭП в этих вопросах так и не пришла.
Как пишутся «антикризисные» законы и как появились «льготы» по аренде для бизнеса
– Как при подготовке «антикризисного» законопроекта вы определялись с тем, кому давать налоговые и социальные преференции, а кому нет?
– Мы исходили из нескольких факторов. Первый фактор — сугубо фискальный или бюджетный. Мы понимали, что общая потребность в дополнительных заимствованиях – примерно 545 миллиардов, и дефицит бюджета составит при этом около 300 миллиардов гривен.
В условиях крайне ограниченных финансовых ресурсов необходимо обеспечить хотя бы минимально комфортное прохождение этого карантина для наиболее уязвимых категорий. Наиболее уязвимыми, по нашему мнению, оказались две категории населения.
Первая – это обычные украинцы, которые вынуждены работать из дома или которых отправили в отпуск за свой счет. Вторая категория – это средний, малый и микро бизнес.
Этот закон точно не является революционным. Это первая попытка сделать этот карантин более-менее справедливым, убрать бесконечные подножки со стороны государства и, насколько это, возможно, снизить общий стресс.
Закон получился более социально ориентированным, чем экономически стимулирующим. Но именно с этого и надо было начинать.
– Вы просчитывали фискальный эффект? Мэр Киева Виталий Кличко назвал этот закон «грабительским», поскольку он приведет к значительным потерям местных бюджетов.
– Я бы сказал, что все наоборот. Первый пакет антикризисных мер «забрал» у местных бюджетов налог на землю и налог на недвижимое имущество. Наш закон исправил эту ошибку. В нашем законе мы вернули налог на землю местным бюджетам. Да, без включения марта, но вернули.
Это была, пожалуй, одна из самых непростых дискуссий. Некоторые представители местной власти до сих пор не довольны, что все-таки забрали эти налоги за март. Но ретроспективно мы не могли сделать иначе, потому что закон не имеет обратного действия во времени.
Поэтому в марте эти налоги пошли в центральный бюджет. С апреля налог возвращается в местные бюджеты.
Законопроект абсолютно консенсусный. Наверное, впервые в истории этого созыва под проектом подписались все лидеры глав фракций или депутатских групп.
Принцип этого закона был таким: если хотя бы одна фракция против конкретной нормы – это норма или не включается, или если мы настаиваем, а фракция против, то она выходит из процесса. И это было самым трудным – удержать все фракции в переговорном процессе.
Там нет откровенно лоббистских норм. Все семь представителей от разных групп и фракций балансировали друг друга. Но с другой стороны, мы вынуждены были выбросить некоторые вещи, которые, я лично считаю, были добрыми и позитивными. Но этот закон – это дитя компромисса.
– Кто из представителей общественности или бизнеса был задействован в создании этого антикризисного законопроекта?
— Каждый из депутатов коммуницирует по своему направлению. Я, например, регулярно общаюсь с Ассоциацией работодателей Украины. Есть депутаты-мажоритарщики, что контактируют с Ассоциацией городов Украины. Кто-то из коллег общался с Ассоциацией ритейлеров, другие – с Независимой ассоциацией банков Украины, EBA, АСС.
Я персонально не вел со всеми переговоры, но так или иначе, все предложения мы получали. Скажу откровенно, что руководствовался также и практическими проблемами людей, которых знаю лично.
Например, история со сменой уплаты аренды появилась, в том числе из-за того, что мне рассказали знакомые. Они арендуют 6-7 помещений в различных торгово-развлекательных центрах. И вот большинство торговых центров направили им письмо с требованием оплатить аренду за 3 месяца вперед.
Позиция таких арендаторов следующая, что лучше платить ЕСВ и другие налоги, чем аренду авансом. В последнем случае имеет место сценарий «заплати аренду и обанкроться». Тогда уже все эти налоговые стимулы таким предпринимателям как мертвому припарка.
– Разъясните несколько практических моментов, связанных с арендной платой. Бизнес, при каких обстоятельствах освобождается от арендной платы? (на момент интервью еще не было известно о скандальных изменениях относительно аренды, которые появились в законе уже после его подписания президентом).
– Урегулирование ситуации с арендной платой оказалось сложным. В чем сложность? Часть 6 статьи 762 Гражданского кодекса говорит следующее: наниматель в случае невозможности пользования нанятым имуществом из-за обстоятельств, которые от него не зависят, освобождается от уплаты за это имущество. Все вроде «черным по белому».
Возникает вопрос, касается ли это коммунальных предприятий, государственных предприятий, касается ли это земельных паев, квартир, движимого имущества.
Сейчас мы прописали отсылочную норму на положения Гражданского кодекса. В законе предусмотрено, что временно, на время карантина, наниматель или арендатор может быть освобожден от уплаты аренды в соответствии с положениями Гражданского кодекса. Как оказалось, многие арендаторы не знали об этой статье.
Если мы хотим сделать так, чтобы эта норма касалась, например, исключительно арендаторов помещений в торговых центрах или продавцов батареек, которые арендовали небольшой магазинчик, и при этом не распространить ее на другие объекты аренды, то надо выписывать в отдельный законопроект эти изменения именно по аренде. Там очень много аспектов.
Как отменить плату за аренду на карантине: будет непросто, но шансы есть
Мы знаем, что существуют споры между работодателями и арендаторами. С одной стороны есть решение Торгово-промышленной палаты считать это форс-мажором и учитывать это в хозяйственных отношениях, а с другой стороны, есть совершенно недобросовестные арендодатели, которые говорят: «Окей, форс-мажор, но заплатите мне вперед, а я вам потом это учту в будущие периоды уплаты».
Наша задача была помочь арендаторам понять, через какой юридический механизм и с применением какой нормы закона они могут прийти сегодня к своему арендодателю и сказать: «Я не могу пользоваться этим помещением из-за обстоятельств, которые от меня объективно не зависят, поэтому прости, но по состоянию на сегодня я перестаю за него платить».
На самом деле нам не хочется вмешиваться в хозяйственную деятельность субъектов предпринимательства, но с другой стороны мы тоже понимаем, что пропустить это невозможно.
– А можем ли применить эту норму к СМИ, например? Работники работают все дома, и они не пользуются фактически офисными помещениями, которые арендуют. Возможно, ли в таком случае договориться с арендатором?
– Абсолютно.
– Если арендодатель не согласится, то СМИ сможет доказать в суде необходимость освобождения?
– Здесь вряд ли дойдет до суда, потому что объективно арендодатель в 80% случаев суд проиграет. Во-первых, ТПП признала пандемию форс-мажором. Во-вторых, есть наш закон, в-третьих, есть Гражданский кодекс. И везде говорится о том, что если ты не используешь имущество, то освобождаешься от оплаты за него.
Другое дело, что если мы попробуем интерпретировать термин «использование» как пользование имуществом для достижения конечной цели вашей деятельности.
Условно говоря, журналист может работать из дома и брать интервью по Skype, но если вашего медиа сервера стоят в арендованном помещении, то косвенно вы его используете для того, чтобы производить тот конечный продукт или услугу, которая предусмотрена вашей деятельностью.
Мы с министром юстиции Денисом Малюськай говорили об этом. Мы бы очень хотели бы, чтобы Минюст дал разъяснения именно этой нормы.
Эмиссия денег в пределах процента падения ВВП и забыть про «невидимую руку рынка»
– Европейская бизнес ассоциация, Союз украинских предпринимателей и другие бизнес-лоббисты неоднократно обращались к властям с просьбой о снижении налогообложения фонда оплаты труда. Насколько вообще это возможно сейчас сделать?
– Проблема заключалась в следующем, что мы понимали, что параллельно с разработкой нашего законопроекта продолжается так называемый антикризисный бюджетный процесс.
Я, кстати, вовлечен и являюсь членом рабочей группы, которая работает над подготовкой изменений в бюджет. Поскольку оба законопроекта готовились параллельно. Я четко понимал, что если мы наполним наш законопроект ресурсными нормами, которые критически влияют на бюджет, то мы просто не сможем провести согласованность между комитетами, фракциями и Минфином.
Хотя, если вы спросите меня лично, то я считаю, что в таких условиях вообще должно происходить монетарное, фискальное, экономическое стимулирование. За монетарное стимулирование отвечает Национальный банк. За фискальную политику должны отвечать Минфин, парламентский налоговый комитет и налоговая служба.
В отношении экономических стимулов – это как раз наша задача.
Считаю, что такой инструмент как количественное смягчение – если проще, то просто «включить печатный станок» – нам надо применить. Другое следствие – это инфляция. Но если реинвестировать эмитированную денежную массу в основные средства и исключительно в инфраструктурные инвестиционные проекты, то большую инфляцию нам более-менее удастся преодолеть.
Но пойти этим путем мы не можем без согласия НБУ. Так же без согласования с Минфином мы не можем принять ресурсные нормы. Не хотелось бы в процессе голосования за секвестр получить неожиданную критику от Минфина или НБУ.
– Какими, по вашему мнению, могут быть масштабы эмиссии?
– В пределах процента падения ВВП (правительство ожидает в 2020 году падение ВВП на 4,8%, по очень грубым подсчетам речь идет о сумме около 200 млрд. гривен).
– Вы говорите о секвестре, но депутаты пока не пошли путем секвестра. Наоборот пока планируется резко увеличить расходы и дефицит. В чем суть такого подхода, и какой экономический тренд вы ожидаете получить по его результатам?
– Увеличение расходов во время кризиса – это не наш собственный велосипед. Был такой легендарный товарищ Джон Кейнс, который очень четко сформулировал свой постулат, что когда экономика падает, то государственные расходы должны увеличиваться. И параллельно с этим Национальный банк должен эмитировать собственную денежную массу – так называемое «количественное смягчение».
Сейчас мы должны возвращаться к нормальному, здоровому кейсу. Дефицит бюджета — это вовсе не трагедия. Вопрос лишь в том, сможем ли мы эффективно его администрировать.
– Одно из наиболее дискуссионных изменений в бюджет связано с созданием особого фонда в бюджете для противодействия пандемии. Целесообразно ли создавать такой фонд? Как и чем он должен руководствоваться, для того чтобы минимизировать коррупционные риски?
– Я считаю, что вместе с Минфином им может управлять еще Министерство экономики. Минфин – это фискалы, которые работают над хранением, накоплением денежной массы в собственных руках и ее распределением. Министерство экономики должно действовать стратегически.
Поэтому если главным распорядителем будет сугубо Минфин – ну, я считаю, что это ошибка. Если мы сбалансируем это видением со стратегическим взглядом от Минэкономики, тогда у нас есть какая-то определенная возможность.
Относительно рисков лоббизма, связанных с этим фондом. Если мы говорим о распределении этих средств в ручном режиме, а иначе, я так понимаю, не получается, то это точно не рыночное средство и противоречит концепции свободного рынка.
Но с другой стороны, я считаю, что в этих условиях мы больше не можем играть в свободный рынок. В концепцию «невидимой руки рынка» – тем более.
В этих условиях это просто преступно. Нам придется просто самостоятельно выбирать определенные области, определенные предприятия и в ручном режиме канализировать финансовую поддержку на их стимулирование для того, чтобы сохранить рабочие места, которые они создают.
«Выделять деньги на поддержку отраслей нужно, по моему мнению, в первую очередь, учитывая, сколько рабочих мест эта отрасль обеспечивает, и какое у нее влияние на реальный сектор экономики».
– Какие это будут предприятия и отрасли?
– Доминирующий критерий отбора – это должны быть предприятия с большим штатом людей.
– Но наиболее пострадавшие сферы – это туристическая отрасль, сфера услуг. Они представлены не крупными компаниями. Если отказать им в поддержке, то они просто выйдут на улицу?
– Отказываться точно ни от кого не нужно. Но давайте быть реалистами: Украина как государство институционально и финансово не может помочь всем сразу. Нам нужно будет выбирать и делать приоритет тем отраслям, которые имеют критическое значение для того, чтобы экономика вообще не развалилась.
Это звучит, наверное, довольно жестко, но иначе в таких условиях не бывает.
У нас нет такой финансовой мощи, как в Германии, США, Южной Кореи или Сингапуре. Мы не можем выделять миллиарды долларов на то, чтобы поддержать собственную экономику. У нас Нацбанк до сих пор отказывается от эмиссии. Нам надо оперировать тем, что есть, и определить приоритеты.
Выделять деньги на поддержку отраслей нужно, по моему мнению, в первую очередь, учитывая, сколько рабочих мест эта отрасль обеспечивает, и какое у нее влияние на реальный сектор экономики.
Никто не хочет поддерживать компании олигархов, но надо сохранить людей на рабочих местах
— На запас прочности владельцев вы будете смотреть? Просто у нас крупнейшие предприятия принадлежат, фактически, олигархам. Надо ли поддерживать Ахметова или Коломойского?
Или другой пример: может ли МАУ быть поддерживаемой? Да, это авиакомпания с большим штатом, но что страна потеряет от того, если мы потеряем одну авиакомпанию? Возможно, ничего.
– Совершенно справедливый вопрос и мне кажется, что вы на самом деле правы. Потому что если сравнить влияние на реальный сектор экономики компании МАУ и крупного завода, то ответ совершенно очевиден.
Отбор, кого поддерживать, будет очень непростым процессом. И многим этот процесс будет казаться несправедливым. Но скажем так, кризис не является справедливым.
И вообще, не знаю, слышали ли вы, что я сторонник жесткого карантина на 4 недели, полного локдауна Украины. Потому что, если мы уже говорим о справедливости, то это и будет самая справедливая модель.
У меня очень примитивное понимание в вирусологии и эпидемиологии, но из тех источников, которые я читаю, и тех дискуссий, в которых я принимаю участие, я понимаю, что есть следующий этап. Есть индекс репродуктивности вируса – так называемое «базовое репродукционное число».
Он равен коэффициенту R0. У каждой болезни он разный. Этот индекс показывает, сколько людей, один зараженный человек может заразить. В кори этот индекс 12-18, в коронавирусе — 2,2-2,5 (по новым исследованиям – уже 3,9). Для того чтобы пандемия перестала быть пандемией, и превратилась просто в локализованную болезнь, этот индекс должен снизиться до 1. То есть 1 человек инфицирует не более одного другого человека.
Есть четыре сценария, по которым разные страны действуют.
Первый, и наиболее жесткий — это Уханьской сценарий. Уханьской сценарий предусматривает полный локдаун предприятий на 4 недели. Ограничения не касаются только стратегических объектов: аптек, продуктовых магазинов, атомных станций и тому подобное.
Все остальные полностью закрываются, и за первую неделю с 2,2 этот индекс падает до 1,3. Происходит локализация болезни, что дает возможность говорить о том, что пандемия закончилась.
За 4 недели индекс репродуктивности болезни падает до 0,3. Значит, фактически болезнь скатывается к единичным случаям и нескольким сотням людей на карантине в больнице. Все. После этого мы все вместе выходим на улицу и начинаем нормально работать.
Второй подход – ничего не делать. Швеция – единственная страна, которая им пошла. Но уже на этой неделе он может быть пересмотрен и парламент Швеции введет карантин, ибо в Стокгольме – самое большое количество смертей среди скандинавских стран.
Великобритания думала об этом, но выстроив определенную математическую модель, они получили данные, что с такими темпами, которые у них есть на сегодняшний день, до конца апреля умрет около 500 тысяч человек. Этот сценарий мы отвергаем.
Остается еще два.
Третий сценарий – это выравнивание кривой заражения. Он заключается в том, чтобы растянуть во времени и снизить пик заболеваемости, чтобы наша система здравоохранения выдержала нагрузку.
И последний сценарий — это циклический карантин. Открывшийся карантин — закрылся, открылся-закрылся. Фактически последние два сценария у нас происходят сейчас. Они длятся минимум от 2 до 12 месяцев.
Сейчас есть много спекуляций над понятием «умный карантин». Это точечный карантин, с мерами вроде «А давайте, изолируем людей в возрасте 60+, онкобольных, диабетиков и других лиц с хроническими заболеваниями, наиболее уязвимых перед вирусом».
– Частично такие ограничения у нас вводятся с 6 апреля.
– А как это решение внедряется на практике? Много людей живет дома с родными, которые могут быть носителями. Мы же не можем представить себе, что на 4 дня мы закроем бабушку в туалете или в одной комнате. Выполнить подобные ограничения физически невозможно.
По моему мнению, все должны закрываться на одинаковое количество времени, и тогда у нас не возникает дебатов на тему, почему «Эпицентр» работает, а продуктовые рынки в селах или райцентрах не работают?
В противном случае мы тогда говорим о том, что выходим на циклический карантин продолжительностью 3-4 месяца. И тут у меня вопрос: способны ли мы в таких условиях 3-4 месяца существовать экономически? Я считаю, что мы не способны.
При таком сценарии экономике точно гайки. Если 1 месяц еще можно выдержать, конечно, с прогнозируемыми потерями, то бесконечный карантин мы не осилим.
– Когда наступит время для решений по поддержке крупных предприятий?
– Пока это принимать рано. Принят проект закона (№3275) о чем угодно, но точно не про крупные предприятия. Он вообще очень социальный, ориентированный на рабочего. Мы начали не с крупных предприятий.
Вы знаете, что есть киты, на которых держится экономика. К сожалению, у нас все эти киты — это компании олигархов, Ахметова, Коломойского, Пинчука, Фирташа и т. д.
Такая модель у нас выстраивалась в течение 29 лет независимости Украины. Означает ли это, что если компания является бюджетообразующей, системно важной для экономики, то мы не должны ее поддержать только потому, что она ассоциируется с Ринатом Леонидовичем или иным олигархом.
Мне тоже не очень нравится подход компании поддерживать олигархов. Но сейчас, в условиях кризиса, нам надо думать, каким образом сохранить людей на рабочих местах и каким образом сохранить хоть какой-то реальный сектор. Иначе мы завалимся полностью.
— О каких видах поддержки идет речь?
– О видах поддержки бизнеса мы начали говорить еще до пандемии, когда падение промышленности стало трендом. На базе комитета мы разработали так называемую промышленную повестку дня, которая призвана укрепить украинскую промышленность.
Сейчас, в условиях кризиса, очень трудно сказать, какие инструменты надо предсказать, какие будут действенные, а какие нет? Ну, вот несколько цифр просто для понимания. Китай – страна с очень дискуссионной демократией, но, тем не менее, это единственная страна, которая пока что укротила коронавирус за один месяц. И укротила благодаря жестким мерам, о которых я говорил ранее.
Результаты в Китае: произошло падение промышленного производства на 13,5%, падение розничных продаж на 20%, падение инвестиций в основные средства на 24,5%. Цифры просто феноменальные. Так это только один месяц прошел.
Мы уже входим во второй месяц карантина, и до сих пор не понимаем, какую форму ему придать. Тем более мы не понимаем, чем это все закончится, сколько продлится этот карантин, что мы ограничиваем, кого мы ограничиваем.
В рамках промышленной повестки дня была инициатива по запуску индустриальных парков.
Вторая инициатива – это локализация производства. Нам бы хотелось, чтобы, по крайней мере, 30% комплектующих в сфере, например, машиностроения производилось на территории Украины.
Третья идея – это создание преференций для национальных производителей в процессе публичных закупок. Но это не обязательно законопроект Виктора Галасюка «Покупай украинское». Это законопроект о «Производи украинское».
Производителю должно быть выгодно входить именно с украинским товаром в процесс публичных закупок. Мы хотим простимулировать именно украинского производителя. Еще одна инициатива – это снижение ставки НДС на оборудование, которое производится и реализуется на территории Украины или импортируемого для собственных производственных нужд.
– А где в этом перечне малый и средний бизнес?
— Мы же говорим о промышленности, а не о малом и среднем бизнесе.
«Карантинные льготы» для бизнеса 2.0: послабление для ФЛП, оплата
– Вы рассказываете о том, что мы бросим все свои усилия на поддержку крупных компаний, на запуск индустриальных парков и прочее. И рано или поздно на этом пути мы придем к конкретным именам. Малые предприниматели после этого просто выйдут на улицу.
– Вы мне уже второй раз угрожаете тем, что кто-то будет выходить на улицы. Выходите на улицу, ну какие проблемы? Нам нужно достигать каких-то экономических результатов или делать так, чтобы никто не выходил на улицу?
Если кому-то не нравится, что государство постарается сохранить рабочие места и стимулировать предприятия, которые имеют реальное влияние на сектор экономики, пусть выходит. Ну, вы что – шутите что ли?
– Я не шучу. Какие дополнительные послабления и стимулы могут быть предусмотрены тогда в третьем законопроекте для наиболее пострадавших отраслей?
— Вы сейчас пытаетесь «поженить мух с котлетами». Я говорил только что о промышленной повестке дня. Третий законопроект – это отдельно. Малый и средний бизнес с промышленностью, к сожалению, очень редко имеет что-то общее.
Третий законопроект находится в процессе обсуждения. Промышленная повестка дня – это не часть третьего законопроекта.
В отношении малого и среднего бизнеса, мы в процессе дискуссии и принятия предложений. Если они у вас есть, пожалуйста, я буду только рад. Но я, же вам недаром озвучил цифры Китая. Если у наших ритейлеров продажи упадут на 20,4%, то я не знаю, что мы должны сделать.
Мы хотели включить некоторые преференции еще во второй законопроект, но они ресурсные и Минфин эти предложения не пропустил бы. Мы предлагали срезать ЕСВ для МСБ, обеспечить налоговые каникулы хотя бы до конца года и отсрочить любые проверки и др.
Мне очень близка модель, которую применяла Германия и Франция после Второй мировой войны. Они тогда сказали, что если вы что-то производите и способны обеспечить, хотя бы одного человека рабочим местом, делайте это, и мы, как государство, временно освобождаем вас от налогообложения. Потом со временем они начали возвращать определенные налоги.
Для малого и среднего бизнеса я бы пошел таким же путем. Вопрос в том, можем ли мы это потянуть с точки зрения бюджета. Бюджет может потерять средства сейчас, но в перспективе полгода — год получить значительно больше. И тут вопрос в том, будут ли у нас на должностях люди в исполнительной власти, которые на такое готовы пойти.
Что может попасть в третий «антикризисный» законопроект, когда его ждать и почему бизнес может «не дожить» до 1 июля
– Какое у вас видение штрафной политики в кризисный период? По какому принципу повышаются штрафы, а по какому снижаются или отменяются? Какие шаги в этом направлении планируются?
– Я сторонник того, что в такое время, штрафов у нас не может быть вообще. Вся страна поставлена на паузу, — о каких штрафах может идти речь?
– Тогда почему сохраняются штрафы за нарушение сроков декларирования и уплату НДС, акцизов, ренты?
– Справедливый вопрос, давайте я его зафиксирую. К 1 января, я полностью убрал бы все эти штрафы вообще. Будем дискутировать с коллегами.
– Возможно, стоит продлить мораторий на проверки бизнеса до конца года?
– Я с вами согласен. Это мы с вами возвращаемся к концепции по выходу европейских стран из кризиса после Второй мировой, о которой я упоминал ранее. Сейчас нужно вообще отменить все, что мешает бизнесу работать.
– Антикризисный закон содержит ряд норм, которые меняют трудовое законодательство. У вас есть понимание масштабов безработицы, и каких масштабов может объем помощи достичь по частичной безработице?
– Пока речь о 2-2,5 млрд.
— Стоит ли вводить другие стимулы. К примеру, компенсации за создание нового рабочего места?
– Это, кстати, очень интересная идея. Мне это очень нравится – надо сесть и посчитать.
С нами связался один предприниматель, и предложил концепцию, по которой работодатели смогут взять целевой кредит под фонд оплаты у украинских банков, которые будут получать кредит рефинансирования от НБУ под специальные «антикризисные» ОВГЗ.
По его словам, это позволит банкам финансировать и рефинансировать работодателей, не тратя при этом дополнительных средств. Мне нужно время на изучение этого предложения, но сегодня я бы исследовал любые идеи, даже те, которые кажутся наиболее нестандартными.
У нас была долгая дискуссия с правительством относительно того, можем ли мы признать страховым случаем коронавирус и карантин, и затем осуществить выплату за счет Фонда социального страхования тем лицам, которые, в принципе, были лишены рабочего места или принудительно отправлены в отпуск за свой счет.
По нашим расчетам, из бюджета Фонда социального страхования, что состоит из 29 млрд. грн. придется выплатить до 3 млрд. грн.
Впрочем, тут стоит понимать одну аксиому, что в условиях нестабильности и неопределенности любые деньги, которые человек получит адресно, пойдут не на реинвестиции в реальный сектор, а в накопления. Значит, если мы просто раздадим людям деньги, они их не потратят, а отложат. И тогда получается, что мы не стимулируем экономику и внутреннее потребление.
Родилась идея, правда, несколько советская — вернуться к продуктовым пакетам.
– Это практикуют сейчас в Италии.
– Такой подход позволит, по крайней мере, простимулировать предприятия, которые производят составляющие этого продуктового пакета.
Была также идея освободить от уплаты НДС наиболее пострадавшие отрасли – сферу услуг, развлекательную индустрию и др. С другой стороны, мы пришли к выводу, что это полностью «сожжет» им налоговый кредит.
– Во время подготовки законопроекта обсуждалась норма об освобождении от налога на доходы физических лиц, в размере минимальной зарплаты на время карантина. Сначала она была в законопроекте, а затем куда-то исчезла. Почему именно?
– Речь шла об освобождении от НДФЛ не в размере минимальной заработной платы, а пороговой. Мы сначала начали с 10 тысяч гривен, потом спустились до 7 тыс. грн., потом поднялись снова до 8 тыс. грн.
– Вы говорите об идее заменить действующий необлагаемый минимум в 17 грн. определенным уровнем минимальной зарплаты, который не подлежит налогообложению?
– Да. Мы между собой достигли согласия, что готовы заложить такую концепцию в закон и проголосовать всеми фракциями. Потом мы пообщались с Ассоциацией городов Украины, и стало очевидно, что есть проблема с НДФЛ.
55% этого налога поступает в местные бюджеты и если внедрить такой подход они будут жестко недофинансированы. Местные органы власти обеспечивают больницы, нужды своих жителей и в условиях кризиса лишить их основного дохода – неприемлемо.
— Бизнес очень ждет уменьшения налоговой нагрузки. Если предприниматели не сохранят рабочие места, то уволенные просто после этого пойдут на биржу труда. Государство в любом случае понесет эти убытки. Что в таком случае делать?
– Вы правы на 100%. Я вообще считаю, что если мы говорим о наработке стратегического документа стимулирования и поддержке экономики после кризиса или в процессе, то красной линией должны стать стимулы для сохранения и создания рабочих мест. Это единственное, что имеет смысл.
Вы прекрасно знаете, что создание нового рабочего места в 5-7 раз дороже, чем сохранение существующего. Никто еще не говорит о феномене реэмиграции. Когда Европа выгоняла по карантинным мерам иностранцев-нелегалов за пределы своих стран, они фактически выгоняли работников, которые обслуживали сферу услуг.
И сейчас, когда границы снова откроют, а в Украине не будет новых рабочих мест или исчезнут старые, мы можем стать свидетелями значительно большей реэмиграции людей за границу. И это будет национальная катастрофа.
Нам крайне необходимо сохранять по-максимуму те рабочие места, которые есть на сегодня.
Сегодня существует рабочая группа, которая работает уже над третьим стимулирующим законопроектом. После принятия изменений в бюджет будет понятно, какими ресурсами мы можем распоряжаться и как их тратить.
– Когда ждать третий законопроект – сейчас или после отмены ограничительных мер?
– Я думаю, что сейчас, сразу после того как мы проголосуем бюджет и мы будем четко понимать цифры и финансовую ситуацию в государстве. Если до этого момента у нас будут хорошие новости относительно внешних заимствований – вообще было бы замечательно.
Пока, оперируя тем, что есть, я бы сделал следующие шаги. Во-первых, определил приоритет сектора или отрасли экономики по количеству созданных рабочих мест. Во-вторых, проанализировал бы их на наличие импортной продукции, которая конкурирует с конечной продукцией этих секторов, отраслей экономики Украины.
В-третьих, подумал бы над временным ограничением импорта за счет повышения импортных пошлин или тарифов для того, чтобы простимулировать именно эти отрасли. Подумал бы о государственном заказе для этих предприятий, чтобы обеспечить спрос на их продукцию.
Это жесткие протекционистские меры, но, по моему мнению, без них мы сейчас не справимся.
– Третий законопроект, вероятно, будет ориентироваться на определенное развитие ситуации? При его подготовке вы обсуждаете План А, План Б?
– У меня и моих коллег в голове имеется худший сценарий – продление карантина до 1 июля. И очень не хотелось бы, чтобы он оправдался. Посмотрим, какой будет динамика.
Сейчас начнется массовое тестирование при помощи экспресс-тестов, которые были завезены из Китая. Посмотрим на реальную ситуацию по больным в стране и, исходя из этого, уже будем принимать решение, что делать дальше.
Конечно, всем бы хотелось этот карантин закончить как можно быстрее и начать снова восстанавливать хозяйственную деятельность. Оптимистичный сценарий – окончание карантина 24 апреля. Мой прогноз – он будет продолжен.
– Кто же тогда, по вашему мнению, с предпринимателей доживет на карантине до 1 июля?
– Никто. Это одновременно будет Армагеддон и катастрофа. Именно поэтому я отстаиваю концепцию 4-недельного карантина. Концепция «раньше закрылся – раньше открылся» сейчас адекватна, как никогда.
Я не понимаю, каким образом мы изолируем тех людей, которые подпадают под самую высокую группу риска, и каким образом мы сделаем таким способом, что они не будут вообще контактировать с лицами, которые могут быть гипотетическими носителями болезни. По моему мнению, это почти нереально.
Можете посмотреть на карантин в Польше, с которой мы постоянно себя сравниваем. Там вообще на улицу нельзя выйти без специального пропуска, в котором нужно отметить, что ты идешь в аптеку, на разрешенную работу, или к врачу в больницу. Никаких пробежек, выгулов собак. Ничего никого не волнует.
При зафиксированных случаях самоизоляции в Польше время от времени в течение дня к тебе приезжает полиция и просит, чтобы ты вышел к окну и показал себя, что ты сидишь дома, и не ставишь в опасность окружающих.
Можно также установить на телефон отдельное мобильное приложение, которое совершенно случайно в течение дня требует от тебя прислать фотографию с геолокацией. И если ты не присылаешь эту фотографию в течение 20 минут, то к тебе выезжает патруль.
Государство должно быть готово для того, чтобы администрировать смарт-карантин. А у нас до сих пор даже единой телефонной «горячей линии» нет, не то, что мобильного приложения, которое позволяло бы отслеживать количество заболевших. Горячую линию мы предусмотрели в своем законе, но одним законом, к сожалению, все не исправишь.
Нужны решительные шаги правительства.
Авторы: Галина Калачова, Дмитрий Денков
Источник: Экономическая правда
Перевод: BusinessForecast.by
При использовании любых материалов активная индексируемая гиперссылка на сайт BusinessForecast.by обязательна.