«Цензор.НЕТ» пообщался с народным депутатом из «Голоса» Инной Совсун о скандальном назначении Сергея Шкарлета министром образования, провальном голосовании за Юрия Витренко как министра энергетики, а также о смене руководства фракции и о партийной жизни.
***
Перед «новогодними каникулами» в Верховной раде не обошлось без «перца». Народные депутаты минимально необходимыми 226 голосами дали разрешение на назначение Сергея Шкарлета министром образования. «Позор!», — такие возгласы услышал он от парламентариев, принимая присягу. Так некоторые народные депутаты возмущались, что на должность главного педагога приходит человек, которого обвиняют в плагиате. Да и к процессу голосования были вопросы – увидели, что некоторые члены фракции ОПЗЖ «кнопкодавили».
На это публично обратила внимание народный депутат из фракции «Голос» Инна Совсун. Она — одна из тех, кто требует от правоохранителей расследовать этот факт. С обсуждения этой ситуации мы и начали наш разговор.
«СЕРГЕЙ ШКАРЛЕТ ПОВТОРЯЕТ РИТОРИКУ ДМИТРИЯ ТАБАЧНИКА»
— Фракция «Голос» обратилась к генеральному прокурору Ирине Венедиктовой с заявлением о совершении преступления во время голосования за назначение Сергея Шкарлета на должность министра образования. Была ли какая-то реакция?
— По состоянию на сегодня (разговор происходил 4 января) реакции нет. Хотя она уже должна была быть. Частично это можно списать на новогодние праздники. Но я думаю, что проблема значительно глобальнее — никто не знает, что здесь делать.
— Сколько вы готовы ждать ответа?
— Эта ситуация является настолько нетипичной, что не приходится говорить о каком-то стандартном протоколе. Поэтому, во-первых, мы продолжим работать с аппаратом парламента, чтобы нам предоставили дополнительные видео голосования. Потому что получается непонятная ситуация с видеокамерами, которые находятся в сессионном зале, на которых точно должна быть более детальная картина.
Очевидно, они принадлежат Верховной раде. Но доступ к материалам, которые записываются, есть только в Управлении государственной охраной. Обе стороны не могут определиться, кто же выступает распорядителем этих видеозаписей. Но, несмотря на это мы будем добиваться, чтобы эти данные нам все, же предоставили.
Во-вторых, обратились в прокуратуру.
В-третьих, готовим обращение в Конституционный суд. Сейчас мы консультируемся с юристами, чтобы его отшлифовать и туда направить. Отдельно мы думаем о представлении в Верховный суд.
Вот те шаги, которые необходимо предпринимать. Можем ли мы допустить, что какой-то шаг из них не сработает? Да. Но мне кажется, что будет слишком нагло, если правоохранительные органы не отреагируют. В то же время, независимо от того, какими будут последствия расследования (если прокуратура все же возьмется за этот вопрос), никакой политической легитимности у этого назначенного министра нет.
Мне очень обидно, что власть пошла на такие беспрецедентные нарушения и так нагло пытается все-таки сделать Сергея Шкарлета министром. Потому что это бросает тень не только на него, но и на правительство в целом и на президента. Мне до конца непонятно, почему они так сильно на этом настаивают.
Сигнал общество этим назначением получило? У власти, что нет профессионалов, или она не хочет заниматься образованием или еще что-то? Уже неоднократно звучали мнения, что руководство страны взяло курс на снижение уровня образованности людей. Как известно, легче управлять безграмотными.
— Я не склонна думать, что это часть большого стратегического плана, как ухудшить качество украинского образования, по двум причинам. Первое, к большому сожалению, мы должны констатировать, что оно уже сегодня является крайне низким. В конце 2019 года мы получили результаты PISA. Это международное сравнительное исследование, в котором Украина впервые приняла участие.
Я счастлива, что была приобщена к этому процессу — когда работала в Минобразования, инициировала переговоры о присоединении к PISA. Так вот это исследование показало, что 36 процентов украинских подростков не знают математики на базовом уровне. На самом деле, это страшная цифра! Нам надо научиться признавать этот факт и думать над тем, как с этим работать.
Второе и основное – я не вижу у Шкарлета стремления реализовать сложный комплексный план по ухудшению качества образования. Да, мы можем ожидать отдельных шагов. Например, уменьшения роли Внешнего независимого оценивания. Он уже сейчас об этом открыто говорит, что показало его недавнее интервью.
Я помню, как тот пришел к власти в 2010 году и одним из первых решений инициировал увеличение «веса» аттестата. Если кто-то забыл, я напомню: весной его назначили, а летом перед вступительной кампанией Табачник изменил условия приема, и аттестат внезапно приравняли к ВНО – в 200 баллов. Тогда по всей Украине массово закупали классные журналы, чтобы переписать оценки за прошлый год и поставить высокие.
Еще одной из идей Табачника было то, чтобы заочники не сдавали ВНО. Хотя на выходе они получают идентичный диплом, как и студенты дневной формы обучения. Это абсолютно неприемлемо. Но такие предложения снова возвращаются.
Я очень переживаю за то, что Сергей Шкарлет сразу начал интересоваться изменением механизма распределения мест государственного заказа. Я горжусь тем, что в 2015-2016 годах мы с командой сделали его автоматизированным, а не ручным. Как первая заместитель министра, которая отвечала за высшее образование, я провела три вступительные кампании.
Когда в 2016 году было введено автоматизированное распределение, мне стало намного проще. Потому что на любые звонки народных депутатов, министров или еще кого-то с просьбой подкинуть пару мест в том или ином университета, я отвечала: «Это невозможно сделать. Система автоматическая. До свидания».
Также меня настораживает, что Шкарлет присматривается к вопросу формульного финансирования университетов. Эта реформа заработала в 2020 году. Она предусматривает, что деньги идут в учреждения высшего образования в соответствии с результатами их работы.
Возвращаясь к вашему вопросу, может ли он нанести вред? Да. Сможет навредить глобально? Думаю, что в большей степени, ни из-за профессиональной несостоятельности и отсутствия команды. Хотя уже имеем немалую угрозу — влияние на уровне ценностей и понимания образования, как такового.
Мне уже сейчас коллеги из других университетов рассказывают, что когда отказываются принять письменные работы с плагиатом, студенты в ответ смеются и вспоминают министра. После такого прецедента, который мы имеем, любому преподавателю сложнее доказать, что так нельзя делать. Вот здесь на уровне культурной нормы это очень проблемно.
С другой стороны, меня утешает, что большое количество людей выступили против этого явления. Это что-то такое, чего не было, например, в 2013-2014 годах. То, что плагиат в сознании людей перестает быть нормой, является важным культурным изменением.
— Вы — преподаватель, были первым заместителем министра образования. Почему работаете не в профильном комитете Верховной рады по вопросам образования, науки и инноваций?
— Я там была. Мой переход в комитет по вопросам энергетики и жилищно-коммунальных услуг не означает, что я бросаю образование. Я хочу добавить еще одну сферу в свою карьеру. У меня есть желание развиваться профессионально. Есть другие вызовы, над которыми нужно работать. У меня лично имеется болезненный вопрос, связанный с изменением климата и экологией. Этим вызван такой мой поступок.
Мне, кстати, предлагали (даже представители большинства) остаться в образовательном комитете. Сейчас я периодически получаю приглашение прийти на заседание, когда надо задавать неудобные вопросы представителям Министерства образования. Если у меня нет заседания моего комитета, я с радостью прихожу.
– В вашем комитете тоже в конце года рассматривалось кадровое назначение — Юрия Витренко на должность министра энергетики. Здесь депутаты голосование провалили. Но Кабмин на экстренном заседании сделал его и. о. министра энергетики в обход решения ВР. Как решать эту ситуацию?
— Ситуация с Витренко была отличной от той, что сложилась со Шкарлетом. Давайте честно говорить, что голосов в зале не хватило ни за одного, ни за другого, поэтому во время голосования за министра образования их «вставили» представители ОПЗЖ. Но и фигура Витренко в сфере энергетики отличается от фигуры Шкарлета в образовательной. Витренко имеет надлежащий опыт работы и квалификацию. Имеет хорошее образование и необходимые достижения в профильной сфере. Поэтому к нему не было претензий относительно недостаточного профессионального уровня или добропорядочности.
На заседании комитета перед голосованием против Витренко активно выступали представители отдельных групп интересов, которые связаны с людьми, имеющими бизнес в угольной отрасли. Дискуссии по обоим кандидатам очень разнились. В образовательном комитете Шкарлета искренне спрашивали по тем или иным проблемам в образовании и хотели услышать его такие же честные ответы. Но он не мог их предоставить! Уже легендарным стал ответ на вопрос, почему он хочет быть министром образования: «Я из семьи педагогов».
А вот в комитете по вопросам энергетики ситуация была противоположной. Когда Витренко задавали вопросы, кое-кто из депутатов даже в голос проговаривал: «Нас не интересует, что вы ответите». Однако Юрий Витренко пытался по пунктам давать объяснения и даже делал заметки. У фракции «Голос» были вопросы по поводу того, чьи интересы он будет представлять (об этом было много публичных дискуссий), и способен ли он к командной работе, потому что мы помним, как после увольнения из «Нафтогаза» он очень активно критиковал тех, с кем работал.
Давайте скажем честно, что в правительстве невозможно достичь результатов, если ты не умеешь работать в команде. У нас были замечания, но это не было такое категорическое неприятие, как со Шкарлетом. Хотя отмечу, что фракция «Голос» не голосует за кадровые назначения. Формировать правительство — не наша задача. Это работа представителей большинства. Хорошо или плохо они с ней справляются – уже другой вопрос.
— Витренко может исполнять обязанности министра только 30 дней.
— Да, по факту как раз это время истечет, когда Верховная рада в январе начнет работать. Из того, что мы знаем, что он хочет пообщаться с представителями разных фракций, а партия большинства собирается и дальше продвигать его кандидатуру и пытаться собрать голоса за назначение.
Я вам честно скажу, что не уверена, что это удастся. Потому что в сфере энергетики есть ряд мощных групп интересов, которые, к сожалению, контролируют отдельных депутатов в парламенте. Это четко видно по результатам голосования. В сфере образования ты можешь кого-то убедить, а энергетические голоса едва не «забронированы», что абсолютно противоречит базовым принципам демократии. Положительное голосование по Витренко возможно, только если эти группы интересов договорятся между собой.
— В сфере энергетики есть довольно интересные прецеденты. Например, правительство повысило цены на электроэнергию. Параллельно Хозяйственный суд Киева разрешил компании Ахметова «Д. Трейдинг» не платить за экспорт электроэнергии. Где же справедливость?
— Смотрите, на сегодня у нас цена электроэнергии в большой степени субсидирована. Это значит, что мы, как общество, вместе где-то за что-то доплачиваем деньгами налогоплательщиков, отдельными субсидиями и так далее. Это также свидетельствует о том, что мы недостаточно инвестируем в будущее.
Кто-то задумывался ли, в каком состоянии наши ядерные реакторы? Безопасны ли они? Есть ли достаточно средств, чтобы гарантировать их безопасность? Я настаиваю на том, что цена на услуги должна быть адекватной. Она должна покрывать себестоимость плюс минимальные инвестиции на поддержание инфраструктуры и ее развитие.
Нам нужна справедливая рыночная цена. А для тех людей, которые не могут ее платить, должны быть адекватные программы субсидирования. Но сейчас с этим поднятием тарифов там непростая история. Среди экспертов есть обоснованные подозрения, что это делается для того, чтобы покрыть новую цену на распределение, которое было установлено. Значит, поднимают тарифы, чтобы удовлетворить «аппетиты» отдельных бизнес-групп. Вот тут и есть несправедливость.
Я готова платить более высокую цену за электроэнергию, но если я буду знать, что она будет «зеленее», будут инвестиции в будущее, а инфраструктура будет содержаться в надлежащем состоянии. В то же время, я не готова платить более высокую цену за электроэнергию, если эти деньги пойдут напрямую в карманы отдельным олигархам, что потом будут покупать народных депутатов, которые будут назначать людей, которые будут устанавливать необходимые этим олигархам тарифы.
Подытоживая, я хочу сказать, что не хочу впадать в крайний популизм и говорить, что цены на электроэнергию должны быть низкими. Нет. Они должны быть покрывающими себестоимость. Но не должны субсидировать отдельных олигархов, как это произошло сейчас. Поэтому с тарифами дискуссия, немного сложнее, чем может выдаваться на первый взгляд. У нас объем средств на субсидии на этот год фактически остался на том же уровне, каким был в 2020-м году.
Хотя мы понимаем, что потребности у них вырастут, потому что и тарифы повышаются, и люди становятся беднее из-за безработицы. Очевидно, надо будет где-то находить больше денег на субсидии. Но, повторюсь, что без прозрачности рынка, по факту мы будем платить еще больше.
«ПОЛИЦИЯ ПРОДОЛЖАЕТ ВЫСТУПАТЬ ПРОТИВ ЛЕГАЛИЗАЦИИ МЕДИЦИНСКОГО КАННАБИСА»
— Давайте поговорим о жизни фракции. «Голос» подал в Верховную раду законопроект о легализации медицинского каннабиса. Вы же понимаете, что, учитывая уровень коррупции в стране, его будут использовать не по назначению? Да и отношение людей к этому вопросу неоднозначное.
— Нам нужно начинать говорить обществу правду. Вопрос медицинского каннабиса для меня не имеет аргументов против. Есть десятки тысяч людей, которые ежедневно живут в боли из-за того, что мы боимся заходить на эту территорию, потому что она политически кому-то невыгодна. Я знаю много историй тех, кто годами живет с болью, которую невозможно переносить. Я понимаю, что это доводит до безумия. Я не могу этим людям объяснить, почему мы не даем им доступ к лечению, которое способно сделать их жизнь терпимой.
Здесь есть много причин. Первая, как я уже сказала, политическая – мол, это обществу сложно «подается». Но тут я убеждена, что нужно людям объяснять, что это медицинский каннабис, и он необходим для лечения. Он призван, прежде всего, предоставить людям лечение. Более того, его нельзя использовать с рекреативной целью — для получения, так сказать, кайфа. Он не дает этого ощущения, а просто облегчает человеку боль.
Когда я написала у себя в Фейсбуке о том, что мы зарегистрировали такой законопроект, в комментариях ответила моя бывшая студентка. Я помнила о ней во время подготовки документа, потому что во время занятий она раз или два упоминала о том, что у нее тяжело болеет отец. Рассказывала, что каждый день видит, как он страдает. Так вот в комментарии она написала: «Спасибо». Я понимаю, что для нее и ее семьи это важно.
Мне кажется, что мы застряли в кругу, когда есть темы, которые страшно нарушать, потому что люди их не воспринимают. А они будут это делать, пока ты не начнешь говорить. Очень часто в украинской политике не хватает этой простой смелости начать озвучивать определенные вещи. Тем более, что мы уже сейчас видим, что ситуация по медицинскому каннабису в сравнении с несколькими прошедшими годами очень изменилась. Социология показывает, что все больше граждан поддерживают его легализацию. Это не происходит само по себе. Надо говорить, объяснять и защищать свою позицию.
Вторая причина – полицейский произвол. Полиция продолжает активно выступать против такой легализации. Не потому, что там боятся распространения употребления каннабиса. А из-за того, что они сейчас контролируют неофициальные потоки. Конечно, имеют с них немалые прибыли. В таких условиях говорить о том, что сохранять действующую систему – это адекватно? Мне кажется, наоборот — совершенно безответственно.
— Есть ли поддержка коллег в сессионном зале для принятия законопроекта?
— Понимает ли большинство депутатов, что это надо делать? Да.
— Понимать и проголосовать – разные вещи.
— Это уже другой вопрос. Скажем честно, что хоть сейчас парламентское большинство меньше прислушивается к Офису президента, чем полтора года назад, но механизмы влияния остаются, и поэтому иногда депутаты, имея собственные убеждения и взгляды, голосуют вопреки. Хотя, как мы видим, по голосованию за Шкарлета, офису не удалось убедить всю фракцию «Слуга народа». Без ОПЗЖ и «кнопкодавства» большинство бы его не назначило. Поэтому я думаю, что у них (СН) сейчас есть немножко больше разгона – все чаще они занимают разные позиции.
Поэтому думаю, что шанс на принятие законопроекта остается. Я не хочу сейчас дать напрасную надежду людям, которые этого ждут, что мы можем гарантировать его принятие. К сожалению, нет. Но хочу обратить внимание, что писать письма народным депутатам – это действенный механизм и он помогает. Так же, как и подписывать петиции и публично обращаться. Чем активнее люди будут включаться, тем вероятность принятия этого решения будет выше. Как, в конце концов, и в других процессах. Потому что демократия – это вопрос о власти народа.
— Перед Новым годом в вашей фракции произошла смена руководителя. Почему?
— Это не супер политическое решение, а техническое. Этот вопрос какое-то время обсуждался. Все мы, работая в парламенте, хотим получить какие-то результаты. Сергей Рахманин имеет большой опыт, историю и идеи в вопросах обороны (Рахманин является членом комитета по вопросам национальной безопасности, обороны и разведки ВРУ). Он постоянно переживал из-за того, что не хватает времени, чтобы заниматься этим профильным вопросом, потому что имел еще полномочия председателя фракции, которые предусматривают много технической работы.
Кроме принятия этого решения, мы тогда на заседании договорились, что председатель фракции будет временной должностью. Что через год состоится голосование, где мы сможем подтвердить ту же кандидатуру или поменять на другого человека. Это ломает уставы традиционной украинской политики. Но мы не рассматриваем позицию главы фракции, как того, кто навязывает свое мнение остальным. Поэтому у нас эта должность — это в основном техническая работа. Пока ее передали Ярославу Железняку.
— Сначала Святослав Вакарчук ушел с должности председателя партии, которую возглавила Кира Рудик. Теперь Рахманина заменил Железняк. Будто молодое поколение, так сказать, «подсиживает» своих старших коллег.
— Эти процессы могут казаться похожими. Но они имеют разную природу. Потому что Святослав решил уйти из политики, а Рахманин — наоборот, хочет более активно работать, но в той сфере, которая его больше всего интересует. Это вопрос не «подсиживания», а решений этих людей, на чем они хотят сосредоточить свое внимание. Соответственно, кому-то надо было брать их полномочия.
Я понимаю, что от этих процессов может складываться разное впечатление. Но скажу так, что когда у нас произошла смена председателя партии, все говорили: «Катастрофа!». Я тогда многих спрашивала, и мне не могли ответить, кто председатель Демократической партии США? Или Республиканской партии? Это точно не Дональд Трамп. Нам надо перестать отождествлять определенные должности с персоналиями. Я считаю одной из ценностей фракции «Голос» то, что мы своей работой показываем другую политику. Многие говорят о том, что именно такая политика нам необходима. Но мало кто имеет смелость ее практиковать.
Есть такое хорошее английское выражение: «You have to practice what you preach» — «Ты должен практиковать то, что проповедуешь». Мне кажется, что мало у кого есть смелость это делать. Нам же хочется верить, что введение новой политики будет выигрышной стратегией в перспективе.
– Кто на самом деле руководит партией — Кира Рудик или Сергей Притула?
— Сергей, как и я, как и Кира, является членом политсовета. Структура партии является достаточно уравновешенной, в отличие от других, где руководит вождь. У нас четко прописаны процедуры принятия решений, очень подробно написан регламент работы фракции. За полтора года мы увидели, что это нас не раз спасало. Потому что разногласия всегда будут. Невозможно найти двадцать-тридцать-двести человек с совершенно одинаковыми взглядами. Нас могут объединять базовые ценности и готовность придерживаться определенных правил и процедур.
Мы так и работаем. В зависимости от того, о каком решении идет речь, возникают разные точки их принятия. Например, по голосованиям. Политсовет может выразить отдельную от фракции позицию. Тогда в положении о фракции есть ответ, сколько голосов в процентах нужно, чтобы «перебить» решение политсовета. Это важно, потому что тогда ты понимаешь «правила игры» и как «играть».
Если говорить об операционном управлении процессами, то этим больше занимается Кира. Стратегическое управление — это больше политсовет. Дальше есть фракция, где сложно сказать, что кто-то один определяет политику, потому что у нас все решается в процессе диалога. Действует такая система балансов и противовесов, чтобы гарантировать демократичность внутри партии.
— Притула баллотировался в народные депутаты – не прошел. Потом были выборы мэра Киева, победил Виталий Кличко. Куда сейчас делся Сергей? Он не оставляет политику?
— Нет-нет. Я точно знаю, что сейчас он продолжает работать с нашей фракцией в Киевском совете. Очевидно, у него есть собственная профессиональная карьера, потому что работа в партии не является оплачиваемой.
— Депутаты как-то подводили итоги прошлого года?
— Вы знаете, я весь декабрь думала над тем, что выдающегося сделал парламент за 2020 год? Если у кого-то спросить, то никто не может дать четкого ответа на этот вопрос. Это не значит, что он не работал. Но какую большую реформу запустил за тот год? Был рынок земли. Но там есть вопросы, начиная даже с того, что он вступит в силу еще не сейчас. Что еще? Мы долго голосовали банковские законы, пытаясь спасти страну от частных интересов Коломойского. Принимали законы по COVID-19. Это хорошо, но скорее на текущий момент. Этакое «тушение пожара».
Я даже посмотрела, что пишут социальные сети партии большинства. У них было Топ-5 достижений за 2020 год. Среди них – тот же рынок земли, игорный бизнес (кстати, очень сомнительная реформа), а также повышение лимитов для ФОП. Хотя на самом деле это та правка, которую мы инициировали и заставили власть ее принять. Однако это все равно отнюдь не тянет на включение Топ-5 реформ за год.
Катастрофа, что мы не способны определить, а что большое надо сделать? Я недавно дочитала новую книгу Барака Обамы и обратила внимание на то, как четко в своей деятельности он расставлял приоритеты, как часто настаивал на каких-то конкретных решениях, когда все «несется».
Он говорил, что да, мы решаем текущие вопросы, но покажите, какой у нас план по изменению климата? Там продемонстрирована, способность определять проблему, сфокусироваться и прилагать усилия, чтобы ее решить. А мы в парламенте (особенно во вторую половину года) голосовали много законов, но они никак не тянули на системные преобразования в стране. Это большая проблема.
Я уверена, что многие слушали новогоднюю речь президента. Услышали ли мы базовые идеи, а что мы, как страна, будем делать в 2021 году?
— Судя по формату обращения, на это расчета не было.
— Вот видите! Завершается второй год его президентства, и мы видим, что он не научился определять приоритеты для страны и отделять важное от менее значимого.
— Наверное, это одна из причин, почему 42% украинцев назвали Зеленского разочарованием года. Рейтинг падает. После прихода к власти он распустил Верховную раду, хотя относительно того были вопросы. Причем с помощью Конституционного суда, с которым сейчас «воюет». В частности недавно отстранил главу КСУ (независимой ветви власти), не имея на то соответствующих полномочий. Анализируя его действия, согласны ли вы с мнением некоторых экспертов, что Зеленский снова может распустить парламент?
— В условиях случайного принятия решений на Банковой, заниматься прогнозами – крайне неблагодарное дело. Это, то же, что пробовать угадать результаты игры в лотерею. Я не вижу там логики в принятии решений. Понимаю, что внутри Офиса президента, как и у фракции большинства есть разные группы влияния, которые, условно говоря, инвестировали в проект «президент Зеленский». Очевидно, не все из них довольны. Давайте подумаем, кто там сегодня может быть заинтересованным в таких изменениях в Украине?
Есть еще группа интересов Коломойского, его влияние то усиливается, то ослабляется. Но это человек, который всегда где-то рядом. Есть также группа интересов Ахметова. Есть и другие. Но, повторюсь, решение будет приниматься в зависимости от того, что выгодно той группе, влияние которой перевесит.
Сугубо с политической точки зрения у партии «Слуга народа» также упали рейтинги. Чтобы они получили больше голосов, чем имеют сейчас, должно произойти чудо. Не то, чтобы за последние десять лет в украинской политике не происходило чудес, но я бы, не хотела говорить о возможных досрочных парламентских выборах.
Потому что, как я сказала, невозможно угадать, что будет происходить. Большая проблема в том, что поднимая эту тему, мы, возможно, отвлекаемся от того, что надо делать со страной.
— Кстати, о рейтингах. В конце декабря социальная группа «Рейтинг» провела опрос, что если бы парламентские выборы состоялись в ближайшее время, «Слуга народа» получила бы 21,1%, ОПЗЖ – 17,3 %, «ЕС» — 15,2 %, «Батькивщина» — 10,9 %. «Голос» не преодолевает 5-процентный барьер (3,5 %). Как вы к этому относитесь?
— Спокойно по нескольким причинам. Первое, этот же «Рейтинг» показал, что существенно увеличилось количество людей, которые не определились. Это те голоса, за которые стоит бороться.
Второе, 3,5% — это больше, чем нам давали еще год назад. Тогда говорили о 0,5-1%, и казалось, что сама идея «Голоса» подходит к концу. После этого мы показали хороший результат на местных выборах, сформировали фракции в нескольких местных советах, в том числе в Киеве. Поэтому говорить о завершении действия «Голоса», как некоторые считают, рано. От 3,5% до 5 не так много. Здесь важна правильная мобилизация. У нас здесь есть преимущество, потому что наши избиратели – более сознательные и чаще ходят на выборы. Особенно на национальные.
Третье, это не трагедия, а повод еще больше работать. За полтора года в парламенте мы ни разу не шли на компромиссы с собственными убеждениями, не скатывались в популистскую риторику. Хоть и могли так поступить, что прибавило бы нам баллов. Но тогда бы утратилась ценность фракции «Голос».
— По этому опросу, результат фракции «Голос» примерно одинаковый с партией Анатолия Шария (3,4%). Вас это не обижает?
— Я возмущена, что наши правоохранительные органы до сих пор ничего не сделали с партией Шария. Вот тут реально проблема. Начиная с непрозрачного и непонятного финансирования партии, о котором писали журналистские расследования, заканчивая базовыми идеями, которые он продвигает. Я поддерживаю демократию. Я уверена, что люди всячески должны высказывать свою позицию. Но они никогда не должны отрицать основополагающих принципов суверенитета государства.
— Фракцию «Голос» до сих пор иногда связывают с олигархом Виктором Пинчуком, указывая на лояльность его каналов к вашей политической силе. Есть ли у вас взаимосвязь?
— Финансирует ли нас Пинчук? Нет. Смотрите, рейтинг часто отражает присутствие на телеканалах, а медиа очень влияют на мнение граждан. Кстати, именно поэтому Зеленский стал президентом. Это огромный проект медиа. Гигантская проблема в том, что большинство украинских медиа принадлежат олигархам. И абсолютно ими контролируются без малейших основ редакционной политики, что бы гарантировали хотя бы какую-то минимальную беспристрастность. Даже если собственником является олигарх, это же не значит, что нужно говорить неправду.
Есть каналы с орбиты ОПЗЖ, которые фактически напрямую работают рупорами конкретной политической силы и ретранслируют ее взгляды. Туда мы не ходим для того, чтобы не легитимизировать их как СМИ, потому что это, на самом деле, пропаганда. Есть телеканалы, которые в большей степени пытаются выдержать баланс и представить разные точки зрения. Мы видим свою роль в том, чтобы предлагать альтернативное мнение, стратегические решения, которые не озвучивают представители других политических сил.
Тогда такие медиа освещают нашу позицию. Там нам удается появляться в эфирах и новостях. Это свидетельствует не о какой-то связи, а о том, что редакционная политика у них позволяет альтернативные взгляды. Поэтому слухи о финансировании фракции «Голос» Пинчуком явно преувеличены. У нас нет с ним каких-то договоренностей. Если посмотреть медиамониторинги, то мы присутствуем и на «5 канале», «1+1», Прямом, «Интере», ТРК «Украина». Нет доминирования каналов одной какой-то группы.
Да, нам бы хотелось иметь больший доступ к медиа, тем, которые не являются антиукраинскими. Потому что сейчас это основной механизм коммуникации с избирателями. Давайте говорить честно, что у нас есть трудности с доступом к ним из-за того, что они в основном контролируемые олигархами, у которых есть свои политические партии. Но вместе с тем, если у тебя по какому-то вопросу есть достаточно сильная позиция, то СМИ уже не могут тебя игнорировать.
Например, как было в ситуации по Шкарлету. На нас не могли не обратить внимания, потому что мы были теми, кто больше всего говорил об этой ситуации и продолжаем это делать. А наши акции протеста против Авакова освещали все телеканалы. К сожалению, в парламенте очень мало народных депутатов, которые могут предложить решение проблем в тех или иных сферах. А у нас собраны люди, которые имеют опыт, знания, которые быстро обучаются и осваивают понимание процессов. Поэтому мы предлагаем какие-то новые идеи.
В целом работа с медиа – сложный процесс. Но мы сто процентов не связаны ни с какими медиа. В этом наша сила (ибо это дает нам возможность говорить, что считаем необходимым), и наша слабость (потому что СМИ в значительной степени влияют на людей). Мы это понимаем, пытаемся исправлять, но точно не ценой компромиссов с собственными убеждениями.
Автор: Ольга Москалюк
Источник: «Цензор.НЕТ»
Перевод: BusinessForecast.by
При использовании любых материалов активная индексируемая гиперссылка на сайт BusinessForecast.by обязательна.