06.10.2019 – Ярослав Железняк – заместитель председателя партии «Голос». С 2015 г. он налаживал работу с парламентом Минэкономики, а потом и правительства в целом. Был советником Владимира Гройсмана. Активно занимался внедрением системы Prozorro. Сегодня Железняк – первый заместитель председателя комитета ВР по вопросам финансов, налоговой и таможенной политики.
В интервью «Цензор.НЕТ» Ярослав Железняк рассказал, почему «Голос» не объявил себя оппозицией и не хочет политики ради шоу. Как им сотрудничать с большинством, почему надо принимать законопроекты даже о полупроводниках и таких существенных для многих украинцев вещах, как внедрение РРО для предпринимателей, вернется ли верхний порог для посылок в 150 евро и подыгрывает ли комитет Коломойскому.
«ПОКА НИКТО ДОГОВАРИВАТЬСЯ НЕ ПРИХОДИЛ»
— Этот парламент уже несколько недель работает в турборежиме. Депутаты от «Слуги народа» признают, что то, что сейчас рассматривается, писалось еще в предыдущих созывах. Вы тогда были советником премьер-министра, сотрудничали с парламентом. Когда смотрите на эту массу законопроектов, что думаете? Они действительно первоочередные для страны, или важнее было бы делать что-то другое?
— Смотрите, я отвечу очень прямо: большинство этих законопроектов писались в прошлом созыве, и это хорошо.
— Их, по крайней мере, готовили и читали.
— Да. Хуже, когда коллеги пытаются принять только что написанное. Там есть проблемы. А есть условно законопроекты о защите прав производителей, микросхемы первоочередные – здесь вопрос риторический. Критерий первоочередности у всех разный. К примеру, дай политикам из предыдущих созывов эту тему, и они будут говорить, зачем это, давайте сначала о войне. Дашь о войне — скажут, надо о социалке. И так далее.
Поэтому, если эти законопроекты работают на благо и нужны, например, для евроинтеграции, как та же защита прав на полупроводниковые изделия или географические названия, то пусть будет. Он висел три с половиной года – пора его принять. Если мы можем потратить время на более важные вещи, например, принять изменения в законодательство о Высшем антикоррупционном суде или эти законопроекты, тогда надо определить приоритеты.
— Есть другие законопроекты, которые касаются борьбы с коррупцией и являются продолжением темы снятия неприкосновенности, и они уже вызывают сопротивление немалого количества депутатов. Ваша коллега Александра Устинова назвала провал законопроекта № 1009, который был на прошлой неделе, продолжением традиций старой Рады. Но у большинства депутатов есть опасения, что этими нормами их просто заставят быть крепостными при принятии нужных ОП законопроектов. Как считаете, есть такой риск?
— Я не могу сделать ничего лучшего, чем тоже процитировать Александру Устинову, которая сказала, что «надо было думать тогда, когда вы голосовали за снятие с себя неприкосновенности». Все! Если уважаемые представители большинства хотели оставаться неприкосновенными и в части прослушки НАБУ, то надо было не голосовать за это решение. Если они проголосовали, то теперь вся ответственность, в том числе и по реформированию правоохранительных органов, на них.
И если они хотят, чтобы эти органы не занимались политическими репрессиями, пусть работают тщательнее над законодательством. И было бы желательно, чтобы они сначала читали то, за что они голосуют.
— Мне кажется, что они действительно не понимали, что значит снятие неприкосновенности, пока кто-то им не указал на слова «обыск» и «прослушка».
— Мне трудно это комментировать. Я только рад, что у нас во фракции все сначала читали законопроект и понимали, за что голосовали. И мы понимали, что для страны это шаг вперед. Как на меня, пусть прослушивают, может, что-то интересное услышат.
— Впрочем, нельзя не заметить, как сейчас увеличиваются полномочия прокуратуры, и если вдруг Рябошапку заменят на Пшонку, все это будет иметь совсем не добрый вид.
— У нас для себя есть такой себе тест на адекватность законодательства: если бы этот закон был внесен таким генпрокурором, как Шокин, или теми, кто был во времена Януковича, голосовали бы мы за него? Нет!
Я хочу верить, что у нас будет реформа прокуратуры. Я лично знаю господина Чумака и верю ему. Но времена меняются и люди меняются, поэтому мы за институты, а не личности. Потому что личности меняются, а институты желательно все же построить.
— У вас маленькая фракция, но вам уже несколько раз удалось провести свои поправки и доказать большинству свою правоту. В частности, насколько я понимаю, так было с процентами паевого взноса. Вместе с другими вы убедили Разумкова не гнать по законопроектам и делать перерыв между чтениями.
— И не только это. Еще были изменения по налоговому законодательству. У нас есть два преимущества: мы читаем законопроекты и можем дискутировать. Второе: многие законопроекты готовили именно наши депутаты в предыдущие 5 лет в министерствах или их привлекали как экспертов. И поэтому нас слушают.
— Я помню, что во время работы в подготовительной группе депутаты ЕС очень часто на вас обижались и говорили, что ваша фракция – это такая любимая подружка власти. У вас есть какая-то особая позиция? Может, Давид Арахамия сначала приходит по голоса, когда понимает, что свои депутаты не хотят голосовать?
— Скажу честно: пока никто договариваться не приходил. Не знаю, это хорошо или плохо, но это так. Мы очень конструктивны и часто именно за это получаем критику. Если нам что-то не нравится, мы говорим об этом откровенно.
— Фракция ЕС вас критиковала за то, что вы не защищали полномочия комитета свободы слова в подготовительной группе.
— Я не помню, чтобы в подготовительной группе кто сделал больше изменений относительно положений комитетов, чем мы. Повторять то, что проговорено на группах, ради картинки – это не наша позиция.
— Но особенность нашей эпохи, что людям нужен хайп, скандал, еще и какой-то харассмент. И они на это ведутся. И результаты выборов тоже об этом свидетельствуют. Так же, как и, то, что бренд часто важнее, чем его наполнение. Не боитесь в этом потеряться со своим конструктивом и унаследуете долю «Самопомощи».
— Не думаю, что конструктив может быть причиной падения рейтинга той или иной политической силы. Из-за политических ошибок — да, но не конструктива. Насколько успешен этот путь – не могу сказать. Но желательно, чтобы кто-то попробовал. Пока этого никто не делал. Поэтому и имеем такую ротацию.
— Значит, митинги, блокирование трибуны – это не ваш метод?
— Я не уверен, что когда-то мы не прибегнем и к этим методам, но мне хотелось бы перед тем как это сделать – понимать цель. Вот пример: приняли с нарушениями законопроект об импичменте. Можно же было тоже заблокировать трибуну, забор спилить, сделать картинку. Но конструктивнее было убедить председателя Верховной Рады и доказать, что стоит работать над законопроектами дольше, чтобы иметь время исправить ошибки. И сейчас коллеги из большинства подходят и благодарят, что они смогли исправить ошибки, за которые было бы просто стыдно.
— Как в истории с контрафактом, его можно признать только решением иностранного суда по новым поправкам.
— И не только это. Поэтому важно именно сначала решить конструктивно проблему.
— Но скоро выборы в Киеве, затем местные. Вас точно избиратели заметят и выделят с этим тихим конструктивом?
— Достаточно или нет – это могут сказать только избиратели. Кроме конструктивных предложений, мы еще будем продвигать и свой порядок дня. Но я очень хочу, чтобы вы поняли мою позицию, что мы не собираемся устраивать шоу ради шоу. Потому что на самом деле эти шоу, как мы видим, даже ярким личностям не помогли, даже большим политическим шоуменам.
— Это вы про Ляшко сейчас?
— Уверен, что их у нас много, и каждый из них в выражении «большой политический шоумен» узнал себя.
«В ГОСОРГАНАХ ИНОГДА СИДЯТ ТАКИЕ КОРРУПЦИОНЕРЫ, КОТОРЫЕ УЖЕ 5-6 МИНИСТРОВ ТОЧНО ПЕРЕЖИЛИ»
— Законопроекты № 1053-1 и 1073 вызвали волну возмущения среди предпринимателей, которые уже пообещали устроить налоговый майдан, если президент не вотирует эти документы. Стоит ли им рассчитывать на поддержку политиков?
— Это инициатива предпринимателей, и если они на самом деле хотят достичь цели, желательно, чтобы политики к ним не присоединялись, потому что сделают только хуже, и это уже будет выглядеть политическим противостоянием. Но я не очень уверен, что в этом случае – после того, как эти два законопроекты были проголосованы монобольшинством, – президент будет накладывать вето.
Мы провели в комитете рабочую встречу с предпринимателями, на которой были также представители Минфина, налоговой службы. Вопрос касался РРО, на который больше всего нареканий. Люди приехали из разных регионов и имели возможность привести свои аргументы. К счастью, большинство логических вещей нам удалось на этапе подготовки ко второму чтению отстоять.
Уменьшили штрафы и отсрочили их применение, увеличили переходный период до обязательного применения РРО для «упрощенцев», повысили предельный оборот для ФЛП 2 группы, закрепили норму, чтобы использование книг учета расчетных операций было необязательным, и прочее. Но концептуально сам подход не был изменен.
И поскольку эти документы поддержаны и монобольшинством, и правительством, вряд ли президент будет накладывать на них вето. Хотя возможно, они откроют диалог относительно дальнейшего изменения налогового законодательства и будут понемногу смягчать принятые нормы. Там заложен большой переходный период – 15 месяцев, этого времени достаточно, чтобы вносить какие-то коррективы.
— Ваша фракция сможет такие изменения инициировать?
— Мы постоянно общаемся с бизнесом, думаем, что еще сможем упростить. В конечной редакции написали, что программное обеспечение можно будет установить на любой девайс, и не нужны никакие дополнительные комплексы. Это важно, потому что такое программное обеспечение будет находиться в свободном доступе, что устраняет риск монополизации.
Дальше нужно думать. Программные РРО запустятся в течение полгода. А первая волна рисковых групп, таких как реализация ювелирных изделий, обязана перейти на них только осенью следующего года. Поэтому у нас еще есть время, чтобы мы как законодатели посмотрели в тестовом режиме, оно вообще ли работает. Если это профанация, уверен, что это можно будет отсрочить или отменить.
— Когда их принимали, речь шла о детенизации экономики. Сейчас, по разным оценкам, в тени находится 40-50% экономики. Как эта цифра изменится и через какое время?
— Перед голосованием раздавалась инфографика и аналитическая записка. Но я хорошо понимаю, как готовятся пояснительные записки к законопроектам, и убежден, что никто в этой стране толком не знает, какой именно процент экономики в тени. Поэтому любые прогнозы – дело неблагодарное, они не будут объективными.
Кроме того, мы же с вами понимаем, что ничего идеального не бывает. Недобросовестный бизнес, а иногда и добросовестный, не всегда будут выполнять то, что написано в законах.
И здесь уже вопрос к нам. Должны сделать так, чтобы легальному честному бизнесу работалось максимально комфортно.
— А недобросовестному? Как с такими бороться?
— Точно не мерами репрессивного характера. В налоговой службе есть такой инструмент, как проверки, пусть работают. Кстати, мне очень нравится норма, которую мы обсуждали сегодня в рамках другого законопроекта. Она о том, что не нужно увеличивать продолжительность самих налоговых проверок, надо подумать, какие инструменты налоговая может применять и как может оптимизировать работу.
— Почему начали с реализаторов товаров внутри страны, а не из контрабандных схем на границе?
— К сожалению, мы не можем принять законопроект о запрете контрабанды или контрафакта (улыбается). Это будет популизм в стиле некоторых шоуменов, о которых мы сегодня вспоминали. Но комитет уже разработал ряд законов в направлении деятельности таможни. В частности, принят и подписан президентом закон о режиме общего транзита. Я уверен, что это значительный удар по контрабанде, потому что одна из главных проблем для нас – это просто нехватка обмена информацией.
Это самый простой способ понять, что где-то что-то пошло не так, если имеешь информацию об отправке 10 айфонов, а по документам приходит 10 блокнотов. И как показывает практика, где-то не так оно пошло на украинской таможне.
Не буду рассказывать подробно про этот документ, вы хорошо его знаете, ведь он принят в первом чтении парламентом прошлого созыва, мы его дорабатывали. В зале его поддержали 333 народных депутатов.
Еще один важный документ – законопроект, которым вводится институт автоматизированного экономического оператора. Мы также его доработали ко второму чтению и вынесем на голосование в ближайшие недели. Это существенное упрощение работы для субъектов внешнеэкономической деятельности. Проектом предлагается внедрить действенный механизм, аналогичный тому, что функционирует в ЕС, с перспективой дальнейшего взаимного признания.
Будущее признание таможенными органами стран ЕС отечественных предприятий со статусом автоматизированного экономического оператора, обеспечит участие последних в формировании так называемых безопасных цепей поставок товаров. И повысит их конкурентоспособность на внешнем и внутреннем рынках.
Третье – это защита права интеллектуальной собственности. В частности, я уверен, что исправят эту норму о признании контрафактом по решению иностранного суда, которую вы уже упоминали.
— Гетманцев тоже обещал, что эту норму уберут, но интересно, чьи интересы за этим вообще стоят?
— Как по мне, интересов или злого умысла там нет.
— Анонсировано объединение таможен в один юридический орган. Когда это произойдет? Кстати, по этому поводу также есть немало опасений.
— Это решение имеет как преимущества, так и недостатки. И учитывая то, как активно парламент прошлого созыва эту инициативу блокировал, мне почему-то кажется, что лучше, если будет одно юридическое лицо, а не много.
И самое главное, что точно будет связано с борьбой с контрабандой, это, как ни странно, реформа самой таможенной службы. Я надеюсь, что и Максим Нефедов, и заместители, которых он назначит, и вся команда в целом над этим активно будут работать. И я бы очень хотел верить, что мы можем принять гениальные законы – и они будут работать, как должны.
Но, как показывает опыт, если контролирующий орган не имеет желания их воплощать, то во многих случаях все эти законы остаются, увы, лишь декларативными нормами. А хотелось бы, чтобы страна изменилась.
— Верланов довольно быстро запустил налоговую службу, а таможня движется медленно. Только на днях начались первые назначения.
— Насколько я понимаю, они ждали нового законопроекта по государственной службе. Таможенники постоянно жалуются, что у них малая зарплата, но почему-то, вот мы даже видели это на видео во время визита президента в Закарпатскую таможню, никто не хочет увольняться с этих должностей. Наверное, есть у них дополнительная мотивация. Надеюсь, что это патриотизм, а не что-то другое.
Я бы дал Нефедову больше времени, прежде чем оценивать. Ибо из того, что слышу-вижу, выводы делать рано, пока, что мне логика реформирования понятна.
— А как вы в целом оцениваете реформу государственной службы? То, что отмотали назад историю с конкурсами и даже отменили их для руководителей департаментов в правительстве?
— Это вопрос личности или институтов. Людям, которые сейчас работают в правительстве, мы доверяем и понимаем, зачем они это сделали. Когда произойдет перезагрузка власти, увидите, что в госорганах сидят иногда такие коррупционеры, которые уже 5-6 министров точно пережили и удержались на должностях. От таких людей нужно избавляться. И в этом случае хорошо, что принятые изменения позволяют это сделать.
Но есть и обратная сторона медали. Вопрос о постоянстве институтов, а точнее — их отсутствие в украинских реалиях. В текущих условиях, мы понимаем, что для другого правительства, другой политической воли принятые нормы можно было бы использовать иным образом, с другой целью. Как показательный тест: представим, что мы принимали бы такой законопроект, скажем, 2 года назад по условиям действующей политической системы. Мне кажется, что весь наш «Фейсбук» и не только «Фейсбук» был бы в обвинениях из-за недоверия и опасения необоснованных увольнений.
Смотрите, у нас вообще есть одна глобальная проблема украинской политики – обычно, большинство тех, кто приходит во власть, думают, что они там навечно. И много вещей делают, не думая о том, что будет, когда они станут оппозицией. Замечательный пример в этом плане – распределение в комитетах. В свое время господин Парубий, что только не делал, призывая принять конкретную формулу для распределения в комитетах по мировым практикам, четкого определения власти, оппозиции. Тогда на то время коалиция решила такое решение не принимать.
Теперь в новом созыве много людей с той коалиции стали депутатами оппозиции или меньшинства и жаловались, что распределение комитетов состоялось политизированным. А это все можно было изменить. Прописать четко в регламенте Верховной Рады условия создания и распада коалиции.
Очень надеюсь, что наступит момент, когда те, кто приходят к власти, сразу будут думать, как сделать так, чтобы их решения продолжали нормально работать даже тогда, когда они сами станут оппозицией, меньшинством или вообще уйдут из власти. Я уверен, что как только у нас будет такое мышление, мы сразу получим страну другого качества.
— Руководитель таможенной службы Максим Нефедов предложил повысить стоимость международных посылок, за которые надо платить налоги, со 100 до 150 евро. В комитете эту тему обсуждали? Депутаты поддерживают такую идею?
— Пока такой законодательной инициативы мы не видели. Я понимаю, что есть определенный лаг между заявлением даже такого почтенного господина, как Нефедов, и законодательной инициативой, но если она будет, мы ее рассмотрим. Если увеличить этот порог, то, как по мне, он будет иметь поддержку в зале. Я точно поддержу как человек, жена которого любит заказывать вещи, в частности, косметику за границей.
«МНЕ КАЖЕТСЯ, ЧТО БОЛЬШОГО СПРОСА СРЕДИ ПОЛЬЗОВАТЕЛЕЙ НА КЭШБЕК НЕ БУДЕТ»
Критикуя законопроект о кэшбеке, предприниматели говорят, что покупатели получить деньги за покупку практически не смогут из-за сложности самой процедуры, однако контролерам дали еще один инструмент для давления на бизнес, а мошенникам – возможность для манипуляций и схем. Прокомментируете?
— Вы задали интересный вопрос, озвучив риски. Я тоже их слышал и тоже не уверен, что кэшбек будет работать из-за банального отсутствия пользователей. Мы с коллегой по фракции предлагали вообще не вводить норму о кэшбеке, но наше предложение отклонили. Поэтому для меня было очень важно хотя бы поднять минимальную стоимость покупки, с которой будет возвращаться компенсация, со 100 до 850 гривен. А также убрать вопрос невыдачи чека.
— Чтобы, приобретя товар, не звонили в налоговую службу и не говорили, что продавец не дал чек?
— Да, это как раз из тех норм, страшных для бизнеса. Невыдачу чека невозможно проверить камеральной проверкой – дистанционно по базам данных налоговой. То есть, покупатель может оставить жалобу, что ему не выдали чек, а продавец может сказать, что факта покупки в принципе не было. Налоговой остается только выезжать на фактическую проверку к предпринимателю и просматривать его документы. Жалоба может оказаться «троллингом», а время налоговиков и предпринимателя – потраченное зря.
Возвращаясь к норме о кэшбеке за нефискализованный чек: если у нас, хотя бы 2% из этих нарушений будет выявлено благодаря желанию покупателя получить кэшбек, это в определенном смысле будет победа этого механизма. Это как создать социальную сеть. У вас, с одной стороны, должен быть продукт – в нашем случае, это возможность проверить фискализацию чека и подать жалобу через электронный кабинет налогоплательщика.
С другой стороны – у вас должны быть пользователи продукта. Мне кажется, что большого спроса среди пользователей на кэшбек не будет. Из-за того, что процедура возврата компенсации действительно требует времени, а также в определенной степени нарушает украинские традиции не доносить контролирующим органам на соседа – в этом случае на продавца.
— Наша коллега недавно вернулась из Румынии, где заметила, что там разный НДС. Почему бы нам такое не ввести?
— Ну, это же концептуальный вопрос. И если мы хотим присоединиться к европейской семье, то НДС должен остаться, хотя есть разные взгляды. Если мы говорим о дифференциации, то каждая страна принимает свое решение. У нас есть нулевой НДС, например, на электрокары, 7% — на лекарства и общая норма. Надо дифференцировать это на разные товары, говорить без расчетов я не готов. Желательно было бы понимать, зачем это.
— Цены ниже.
— Цены ниже – доходы в бюджет ниже. Чем мы готовы эту разницу покрыть? Если есть альтернативное предложение, тогда можно рассмотреть. Но у меня его нет.
— Комитет сейчас нарабатывает изменения в законопроекты №, № 1209 и 1210, которые вызвали большой резонанс. Много замечаний подается?
— Во-первых, уже рассматриваются альтернативные законопроекты. Во-вторых, изменений будет очень много. Мы очень тщательно проходим по каждому блоку. Сейчас есть, например, нарекания на увеличивающиеся разрешенные сроки для проведения проверок налоговиками. Думаю, что решим этот вопрос в пользу налогоплательщиков.
— Одно из опасений бизнеса, что не только суды, но и налоговая служба сможет определять вину налогоплательщиков. Планируете ли с этим что-то сделать?
— Сегодня мы вопросы вины обсуждали. Я не уверен, что налоговая служба будет довольна результатами нашей работы, но уверен, что те налогоплательщики, которые в частности делегировали своих представителей в рабочую группу, будут довольны точно. Многие вещи будут изменены в лучшую сторону. Мы работаем над вопросом законодательного урегулирования администрирования налогов ежедневно по три часа с бизнесом, ассоциациями, экспертами, профильными госорганами.
У нас было очень много дискуссий, например, по ответственности должностного лица. Потому что, если прямо спросить, то конечно, все отвечают, что нужно оставлять. Когда начали дискутировать, что вот это есть в государственной службе, что нам нужно, чтобы бизнес не начал искать конкретного инспектора, он и так отвечает. А чтобы отвечала налоговая служба, ну, то есть, это концептуальные вещи. Здесь появились другие мысли.
Сейчас будет отдельное заседание, где мы обсудим это еще раз. Никто не спешит помогать налоговой службе в этих вещах, когда они неправы. Но, возможно, нужно дать дополнительные инструменты бизнесу в этих вопросах, чтобы они не гонялись за конкретным инспектором, а были ответственными и служба в целом, и налоговики в частности в каждом конкретном случае.
— В интервью «Цензор.НЕТ» Коломойский пригрозил повышением налогов Ахметову и Новинскому. Законопроект № 1210 эти обещания приближает. Им предлагается изменить базу налогообложения по руде и увеличить ренту. Недавно появилась информация, что к изучению законопроекта планируют привлечь НАБУ. Это правда?
— Я впервые об этом слышу. Хотя это было бы интересно. Я знаю, что когда-то была практика по одному законопроекту, если я не ошибаюсь, по адвокатуре, когда НАПК давало свою позицию, это было в прошлом созыве.
Относительно этого законопроекта. Я честно вам скажу, присутствовал пока на одной рабочей группе по ренте. Мне кажется, что вопрос рентных платежей, акцизов – это вопрос коалиции, поэтому они должны с Министерством финансов вместе решать, насколько это повышать. Знаю, что есть разные мнения.
Металлургическая отрасль, которая была представлена очень активно, различными предприятиями, а не только связанными с одной из финансово-промышленных групп, были ассоциации. У них были разные замечания, у кого-то более компромиссные, скажем, у кого-то менее компромиссные, но точно, что это были разные мнения. Сейчас, я так понимаю, Минфин нарабатывает с ними какую-то позицию и расчеты, на которые они должны выходить.
— Группа народных депутатов от «Слуги народа» и «Голоса» внесла в парламент законопроект № 2047 о ликвидации схемы так называемых «площадок-прокладок», которые осуществляли посреднические услуги при оценке недвижимости. Но есть и альтернативный законопроект, № 2047-1, поданный группой других депутатов от «Слуги народа», который эту схему, по мнению экспертов, укрепит. Вы соавтор первого. Обсуждали ли вы с коллегами, зачем «Слуги народа» подали два противоречивых законопроекты?
— Не спрашивал. Я думаю, что правильно сделать сначала рабочую группу в комитете. И она будет в ближайшие недели, когда найдется время на это. У нас назначен новый председатель Фонда государственного имущества. И мне почему-то кажется, что люди, которые внедряли эти площадки, однозначно сейчас потеряют интерес к этому механизму, потому что он базировался, в том числе и на том, что ФГИ как-то активно помогал, очень быстро регистрируя документы.
Раньше это была такая интегрально построенная система, когда почему-то и государственный орган, и законодатели, и представители площадок очень классно работали в одном русле. Я так понимаю, что сейчас эта ситуация меняется. И когда мы проведем рабочую группу, услышим разные стороны.
Обязательно пригласим журналистов, которые проводили расследование по этому вопросу. Пригласим представителей Фонда госимущества, других участников процесса. Мне бы очень хотелось услышать мнение АМКУ, для которого – опять же, чтобы он не мешал, – вносилась отдельно норма, с нарушением всего, что возможно.
Уверен, что тот законопроект, соавтором которого являюсь я, выровняет ситуацию на рынке. А самое главное – он устраняет те механизмы, где есть подозрение, что они связаны с коррупционными рисками. И если Фонд госимущества будет готов внедрять такие законодательные инициативы, то законодатели должны поддержать коалицию в их назначениях, и в их желаниях менять страну к лучшему, несмотря на другие позиции.
Авторы: Татьяна Бодня, Татьяна Николаенко
Источник: «Цензор.НЕТ»
Перевод: BusinessForecast.by
При использовании любых материалов активная индексируемая гиперссылка на сайт BusinessForecast.by обязательна.