05.10.2019 – Главу парламентского комитета по вопросам здоровья нации Михаила Радуцкого называют человеком, которому команда президента доверила медицину в стране. А нового министра Зоряну Скалецкую – его кандидатурой, вспоминая, в том числе его знаменитое смс в Раде.
«Украинская правда. Жизнь» пошла к Михаилу Радуцкому на продолжительный разговор, на который нам понадобилось две встречи.
В первой части беседы мы говорим:
о карт-бланше на медицину,
о конфликте в Минздраве,
о врачебном самоуправлении,
как назначали министра,
о «своих людях»,
об интересах «большой фармы»,
о коммуникационном хабе между министерством и комитетом Верховной Рады,
о построении работы в комитете.
О КАРТ-БЛАНШЕ НА МЕДИЦИНУ
– По информации из наших источников, у вас полный карт-бланш на то, что будет происходить с медициной в стране. Это правда?
– Вашим источникам виднее, я не знаю. Есть комитет Верховной Рады, который должен заниматься законотворческой деятельностью в рамках своих полномочий. С этой стороны – да, я председатель комитета.
– Но в предыдущих своих интервью вы говорили, что президент вам доверил (медицину в стране)…
– То, что доверяет, и то, о чем вы спрашиваете, немного другое.
Президент прислушивается к моему мнению. Когда я к мнению других прислушиваюсь, это означает, что я доверяю этому человеку.
– Ваши советы, которые уже воплощены, к ним президент прислушался?
– Еще решений не было. Есть президентская программа, программа партии.
Я был лидером мнений в вопросах, которые касаются медицины. Меня слушали, и в программе мои замечания были приняты.
– Вы согласны, что ваше слово имеет более высокий вес, чем у премьера?
– Я работаю в сфере здравоохранения 28 лет. Больше, чем премьер… Это уже провокационный вопрос. У нас разные полномочия. Мы две разные ветви власти.
Я председатель комитета, который отвечает за законодательную ветвь власти, премьер – исполнительная власть.
О КОНФЛИКТЕ В МИНЗДРАВЕ
– Вы в курсе нынешней ситуации в МИНЗДРАВЕ? Госслужащие выразили протест против действий новой команды Зоряны Скалецкой.
– Не буду комментировать. Я к исполнительной власти не имею отношения. Этот вопрос к министру. Меня пытаются впутать в эту историю. Это управленческие вещи.
– Вы слышали аудиозапись?
– Даже не хотел услышать. Аудиозапись, сделанная кем-то, это внутреннее дело МИНЗДРАВА, не слушал принципиально. Читал статью на вашем сайте.
— Статью вы читали, стенограмму видели.
– Не хочу обсуждать. Это не конфликт, это «притирка». Это мое личное мнение. И это не имеет отношения к политическим или каким-то системным вещам.
Пришли новые люди, они имеют свое видение, люди, которые работали в другой команде, имеют свое видение.
Тем более, Зоряна сказала, что реформу останавливать не будем, у нее нет такого намерения. Будут исправлять недостатки.
Поэтому это внутренний конфликт Минздрава и не понимаю, почему туда должны вмешиваться другие ветви власти.
То, что касается закупок, у меня есть другая информация.
По закупке машин есть письмо СБУ, которое указывает, что есть коррупционная составляющая в закупках машин, что ТЗ прописан под одного исполнителя и была просьба к СБУ вмешаться в ситуацию.
— СБУ и машины «скорой»: министр МЗ и ее советник обвиняют чиновников министерства в коррупции.
— Я не считаю, что это остановка закупок. Там есть проблема. Недавно президент дарил машины фонду Ахметова. Те машины там были куплены по 1 млн. 860 тыс., а за государственные деньги собирались покупать почему-то намного дороже. Это из вашей стенограммы.
На некоторые вещи я не знаю ответа, но там где есть письма… По Институту рака, закупке машин, это я точно знаю. Это письмо не является засекреченным.
– Мы можем его увидеть?
— Я вчера смотрел брифинг, там его показали.
– Но текста мы не видели.
— Там нет никаких подводных камней. Есть подозрение, что там могут быть коррупционные составляющие. Субвенцию направили на 6 областей, а эти области проводят тендеры по закупкам. И в условиях тендера есть проблемы…
– Значит, это вопрос к местным руководителям?
– Этот вопрос по закупке за государственный счет. А кто там крайний – ни я, ни Рада, ни Кабмин не являются силовыми структурами. Этот вопрос к СБУ, к ГБР. А если чиновники имеют к тому отношение, то это к НАБУ.
– В письме СБУ, о чем конкретно идет речь?
– Что есть подозрение о коррупционной составляющей, если в одном предложении.
– Но по кому? По каким органам?
– Смотрите, если бы были подозрения, там было бы сказано по кому. Там есть аналитическая оценка тендерных условий, по которым мы видим, что может быть так. Это письмо есть в Минздраве, в офисе президента и Верховной Раде. Заседания по закупке «скорых» мы будем проводить, потому что есть письмо СБУ.
О ВРАЧЕБНОМ САМОУПРАВЛЕНИИ
– В стенограмме есть слова государственного эксперта Евгения Гончара и Оксаны Сухоруковой, которая возглавляет директорат медицинских услуг. Они рассказывали, что Ольга Голубовская, которая была одной из тех, которых вы рекомендовали…
– Если вы спросите всех больных о болезнях, которые лечила госпожа Голубовская, вам скажут, что она известный специалист по инфекционным болезням. Точка. Что она там говорит?
– И Гончар, и Сухорукова говорят, что госпожа Голубовская просила включить лекарственное средство стоимостью 4000 долларов…
– Я понимаю, о чем вы говорите. Думаю, госпожа Голубовская вам на него ответит.
Я не являюсь врачом даже по специальности. Не могу вам комментировать.
Я знаю другую историю, когда японские лекарства, что должны закупаться для нужд Украины по 4000 долларов, а Дима Шерембей пошел и добился, чтобы их продавали по 1700. Таких историй много.
Что это за лекарство? Честно не знаю. Не являюсь специалистом. Я являюсь специалистом в сфере организации здравоохранения.
Кто-то говорит, что дженерики – это плохо. Когда мне за границей врач выписывает лекарства, я покупаю дженерик, потому что он дешевле.
– Вы как политик и глава парламентского комитета, планируете как-то реагировать на эти вещи?
— Есть заявление врачей, на которое должно реагировать врачебное общество. Поэтому мы настаиваем, быстро принять закон о врачебном самоуправлении.
Чтобы никто из неспециалистов или государственных деятелей не вмешивался в работу врачей. А я только буду смотреть исполнение законодательства.
В Украине врачи и так не очень защищены, а еще они раз в три года ходят в ГОУ, чтобы получить подтверждение категории.
Во всем мире есть врачебное самоуправление.
– Как вы его видите?
– Законопроект будет на общественном обсуждении, и вы все увидите, потому что этот закон вмещает 17 листов. Но это настоящее врачебное самоуправление.
Врачи должны самоорганизоваться. Делать врачебные палаты по направлениям, или ассоциации врачей и медсестер по направлениям. Они должны предложить лицензионные условия для врачей, как им повысить свою квалификацию.
Когда я общался с Младеной, заместителем министра, мы имели некоторые разногласия во взглядах, но, несмотря на это, она также выступает за врачебное самоуправление.
– Когда этот законопроект будет внесен в Раду?
– Планируем в этом году, у нас нет времени на размышления.
О ТОМ, КАК НАЗНАЧАЛИ МИНИСТРА
– Кто предлагал Скалецкую на должность министра?
– Фракция «Слуги народа».
– От кого же пошла инициатива.
– Зоряна работала в разных группах Минздрава. Кажется, она с Ковтонюком даже в РПР работала.
Когда я был заместителем председателя КГГА, Зоряна к нам приходила и кишки выматывала, в хорошем смысле.
Она знаток медицинского права и я считаю, что президент и премьер не ошиблись.
– А люди какие-то инициировали? Говорили, что это вы, и ваша знаменитая смс в Раде…
– Я уже объяснял про эту смс. Каким был вопрос, таким был ответ, в том же стиле.
Я вам больше скажу: Гончарук – это мой человек. Перед тем, как его поддерживали в зале, каждый из министров, премьер, СБУ, прокуратура приходили на обсуждение. Там не было единодушного мнения ни по одной из кандидатур, кроме соцзащиты.
Я присутствовал на всех собеседованиях по кандидатурам, которые приходили к президенту по МЗ. Благодарен президенту, что он не повторил ошибки прошлой Рады, и согласовывал такие вопросы со всеми ветвями власти.
Мы были вместе с Петренко (Олег Петренко, нынешний глава Национальной службы здоровья).
Также был Максим Перебийнис, наш депутат от 212 округа. Вот про Максима я говорил, что этого человека знаю, я с ним работал, но не знаю, каким он будет министром. Но это очень порядочный человек. Признаюсь. Было бы смешно, если бы я того не сказал, потому что человек 20 лет работал в «Борисе». С фельдшера начал и закончил заведующим в отделении реанимации.
Он бы был, не сильным министром, честно говоря. Я это знаю. Он очень хороший депутат и врач, но он очень мягкий.
– А что с Олегом Петренко произошло? Его же называли одним из наиболее вероятных кандидатур, кто возглавит МИНЗДРАВ. Вы были на собеседовании.
– Он не доказал президенту, что его видение системы здравоохранения совпало с видением всех остальных.
На этом собеседовании не только я и президент был. Там было много людей. Будущий премьер-министр Гончарук, рекомендовал Петренко, и он его представлял.
Перебейноса представлял я.
– Скалецкую кто представлял?
– Андрей Ермак (помощник президента). Сегодняшний президент и офис президента – я понимаю, что тяжело это услышать – но нет в команде прямого лоббирования. Если ты знаешь человека и что-то о нем говоришь – это слушается. Но все равно решение принимается не потому, что ты представил этого человека.
Не было ситуации, когда бы Гончарук сказал: «Вот Петренко». Если бы так было, он должен был бы стать министром. Мне Гончарук сказал, что Петренко отказался и надо искать другую кандидатуру.
– Когда были назначены кандидатуры на должность министра здравоохранения, они сразу говорили, что своими заместителями я вижу таких-то людей?
– Нет, они говорили, что хотят быть министром с правом формировать свою команду.
– Все кандидатуры так говорили?
— Все, кроме одного. Все другие так говорили, и это нормально.
Ульяна тоже говорила: «Или вы мне даете сформировать свою команду, или я работать не буду».
Я ее поддерживаю в том. Если бы мне сказали, что моими помощниками будут конкретные люди, я ответил бы так же. Мы должны нести ответственность за этих людей.
Единственное, что было сказано Гончаруком: «формируйте команду, но у меня есть право на вето как премьер-министра на кого-то». Но если ты используешь право вето, то должен предложить другую кандидатуру. Это во всех министерствах так, не только в Минздраве.
– Почему так долго выбирали министра? Одна кандидатура, вторая, третья… Какое-то проклятое министерство было.
– Вы не знаете, сколько выбирали другие кандидатуры.
– Вы имеете в виду, что это в публичное пространство не вышло?
– Я считаю, что должно быть не «наши источники говорят», как произошло на «Интерфаксе» с заявлением Богдана.
Или с Соней Кошкиной, когда она написала, что точно знает — Степанов (Максим Степанов, экс-глава Одесской ОГА) министр. Я прокомментировал это с улыбкой: «Соня, сдай свой источник, хочу знать, кто уже назначил министром Степанова, пойду к президенту выяснять».
Или Коломойский сказал, что Шипко (Андрей Шипко, экс-депутат) будет министром здравоохранения.
Когда человек не согласован и это выносится в публичное пространство – это случается, когда хочешь навредить. Если тебя не хотят видеть на посту, то на некоторых сайтах, выходят разные материалы.
– А почему Павел Ковтонюк не стал министром? Он вроде тоже рассматривался?
– Нет, не рассматривался. Было у кого-то из команды желание попробовать Супрун оставить. Да, это было.
– А почему не захотели?
– Не могу сказать. Это же коллективное решение. Это не было голосованием. Голосовали на фракции, когда уже была 100% определена кандидатура.
По всем были споры: где больше, где меньше. Думаю, сами догадываетесь, по кому кто был. Где точно не Зоряна. Во фракции учитывают мнение каждого.
Я пожилой человек и знаю много политических сил, и то, что я слышал из разговоров о ситуации во фракции «Слуга народа», полностью отличается.
Все думают, что законопроекты не обсуждаются. Вы поверить не можете, какие «драки» идут на фракции по каждому законопроекту. Но в зал выходит только то, что принято после завершения споров.
О РЕКОМЕНДАЦИЯХ И ПРО «СВОИХ ЛЮДЕЙ»
– Есть информация, что часть заместителей и советников, которые получила Зоряна Скалецкая, насоветовали ей вы.
– Вы хотите услышать мое мнение — это смешно.
– В нескольких интервью Зоряна подтвердила, что именно вы посоветовали ей Михаила Загорейчука, Ольгу Голубовскую и Александра Чумака. Это было в двух интервью – strana.ua и lb.ua.
Вы советовали этих людей или нет?
– Strana.ua – это не ко мне. Я не читаю такие сайты. Вас читаю. «Страну» даже комментировать не хочу.
– Левый берег?
– Там не было такого. Мы вместе с Соней Кошкиной читали это интервью.
Зоряна специалист по медицинскому праву. А я всю жизнь провел в медицине. Когда меня спросили, кто у нас в стране разбирается в инфекционных болезнях, в эпидемическом контроле, Голубовская была одной из 10 фамилий, которые я назвал.
Я еще называл Ипатову.
– Кого вы еще называли?
– Вам все 10 перечислить?
– Да.
— Ипатова, Шостак, Голубовская, у меня есть запись, если хотите, потом добавлю. Специалистов таких, как Голубовская, в стране не так много.
– Александра Чумака вы называли?
– Вообще Сашу Чумака не называл. Хотя, он тот, кто смог при Раисе Богатыревой сбить человека, который сидел на схемах в Минздраве.
Предлагать его… Нет, не было такого вопроса.
Загорейчук, хирург в институте Шалимова. Я с ним знаком, но я бы вам больше поверил, если бы вы спрашивали, предлагал ли я Семиволоса. О нем я больше знаю. Когда я был заместителем КГГА, это был человек, который в то время еще с Тихоновым и Кондрацким сбили господина Щепотина из Института рака.
После того я предлагал Семиволосу возглавить Киевский городской диагностический центр, он был в упадке, а теперь это самый современный диагностический центр Киева. Когда Семиволос начал рассматриваться на заместителя министра, я не мог не поддержать.
– Вы сказали, что не советовали Чумака….
— Что означает «не советовал»?
– В качестве заместителя министра… Я удивилась, потому что в интервью госпожи Зоряны…
– Я его не советовал в заместители, а в советники как специалиста, который работает в фарме и имеет большой опыт. С ним надо советоваться, потому что готовится закон о лекарствах.
Таких специалистов в Украине мало, ну, еще Филя Жебровская. Я советовал нескольких людей.
Нравится профессионализм Дмитрия Шимкива, он в «Фармаке» сейчас работает. Есть очень мало людей в Украине, которые знают фарму.
– В интервью «Левому берегу» у Скалецкой спрашивали, как Михаил Загрийчук появился в ее команде. Она сказала, что «Михаил Борисович» предложил ей несколько представителей медицинского сообщества.
– Я больше предлагал Семиволоса.
– А Загрийчука?
– Я перечислил где-то фамилий 15 по лечебной работе. Скорее всего, Загрийчук… Я не помню, может, и называл его. Ибо на руководящей должности, заместителя, должен быть человек с высшим медицинским образованием.
Не исключая того, что министр у нас не имеет высшего медицинского образования, и я тоже. Заместитель, который занимается лечебным делом, прежде должен быть профессиональным врачом, а потом уже администратором.
– Дмитрий Раимов – друг вашей семьи.
– У моего сына в связи с его бизнесом таких друзей как Дмитрий Раимов, думаю, где-то 100-200. Дмитрий Раимов, это действительно профессиональный человек. Я владельца вашего сайта знаю больше, чем Дмитрия Раимова.
– Тем не менее, это друг вашей семьи?
– Если говорить, что это друг моего сына, то да.
Записывайте, Ира Литовченко (гендиректор директората стратегического планирования и евроинтеграции МЗ) – также мой человек, если следовать вашей логике.
– Как она может быть вашим человеком?
– Еще до того, как была назначена Зоряна, мы встречались с Ирой Литовченко и беседовали о состоянии дел в Минздраве. И я ей говорил: «Ира, вы сможете быть в команде, потому что вы делаете это хорошо, есть много просчетов, но в целом идея правильная».
Ира сказала: «Да, я хочу работать в команде». Поэтому по вашей логике Литовченко – тоже мой человек.
— Ира пришла по конкурсу.
— А госпожу Зоряну выбирала фракция. Иру я знаю еще из фонда «Таблеточки» и считаю, что это действительно профессиональный человек. Я уже шучу, что это «люди Радуцкого», с Литовченко я тоже общался.
И с Младеной (Качурец. нынешняя заместитель министра здравоохранения, работала в команде Ульяны Супрун) общался. Профессиональные люди.
По другим не знаю. Все, что там сейчас в этой плоскости говорят … не знаю Сухорукову, Халееву … (Оксана Сухорукова и Анастасия Халеева, работают в Минздраве с командой Супрун).
С Арсеном (Жумадиловым, гендиректор ГП «Медицинские закупки Украины», созданного органа, который должен заниматься закупками лекарств) общался по госзакупкам. Очень профессиональный человек.
ОБ ИНТЕРЕСАХ «ВЕЛИКОЙ ФАРМЫ»
– Я вернусь к Александру Чумаку, поскольку вы советник президента по медицинским вопросам. Наши источники говорят, что вы очень хотели, чтобы он был заместителем.
— А какое отношение к заместителям министра имеет президент?
– Объясню конкретно по Чумаку. Наши источники утверждают, что украинские фармацевтические компании инвестировали в предвыборную кампанию.
– Ответ вам даю. Могу прямо сейчас набрать господина Углаву или господина Сытника (Артем Сытник, руководитель НАБУ, а Гизо Углава – его первый заместитель) и сделать вместе с вами официальное заявление, что такие вещи…
– Вы же понимаете, что я не могу свои источники раскрывать.
– Я готов сделать заявление, что есть информация о какой-то фармацевтической компании, которая вложила большие деньги вне закона в предвыборную кампанию первых лиц страны. Это преступление. И я прямо сейчас готов набрать господина Сытника…
– Если хотите – делайте.
– Вы понимаете, что сейчас говорите? Это сильное обвинение. Самая дешевая в мире предвыборная кампания – эта. Если вы о ЕС (партия Петра Порошенко «Европейская солидарность)… Сколько стоит наша кампания – я знаю. Я ни копейки не вкладывал.
Источники не вам должны что-то говорить, а пойти в НАБУ и написать заявление. Почему источники этого не делают – интересный вопрос. Я готов принимать участие в ее выяснении.
– Ок. Почему я так говорю – господин Чумак имеет отношение к «Интерхим», это фармацевтическая компания.
— И к «Фармаку», насколько мне известно.
– Я спрошу вас как советника президента и как политика: считаете ли вы, что такой человек может быть советником министра и претендовать на должность заместителя министра? По моему мнению, это прямой конфликт интересов.
– Почему? Так же можно сказать, что я был владельцем клиники «Борис». Имеет ли право человек, который был владельцем клиники «Борис», заниматься государственной системой здравоохранения? Это же конфликт интересов. Но я продал «Борис».
Каждый человек до того, как пришел на должность, где-то работал.
– Значит, вы не считаете это конфликтом интересов?
– Если бы он сейчас работал в этой компании – это конфликт интересов, согласен.
Если он будет предназначен и Зоряна захочет его видеть заместителем министра, то человек будет проходить спецпроверку, подписывать бумаги, и он понимает, что в случае чего у него будет уголовная ответственность.
По вашим подходам, то я тоже имею конфликт интересов. Президент Украины был владельцем шоколадной фабрики, новый президент был совладельцем 95 квартала.
— Наши источники говорят, что господин Чумак уже интересовался в Минздраве, как включить препараты «Интерхима» в программу «Доступные лекарства».
– Где заявление о преступлении? Это преступление. Есть компетентные органы, которые должны разбираться.
Я всегда подхожу ко всем с позиции невиновности. А есть люди, которые подходят с позиции «он плохой». Преступление – должно быть наказание. А рассказывать можно все что угодно.
О КОММУНИКАЦИОННОМ ХАБЕ МЕЖДУ МИНИСТЕРСТВОМ И КОМИТЕТОМ
– Здесь сидит господин Дмитрий Раимов, который отвечает как за всю коммуникационную политику министерства, так и комитета.
— Наверное, я не знаю.
– Разве нет? Было же заявление…
– Он у меня работает? Раимов не является моим советником и у меня не работает. Этот вопрос задайте министру, он ее советник.
– Ну, мы же через него договаривались с вами об интервью.
– Ко мне обратился советник министра, который попросил об интервью «Украинской правде». Уважая «Украинскую правду», не отказал.
– Значит, не будет единого информационного хаба комитета и министерства?
– Придет Зоряна, мы еще изучаем. Если Зоряна докажет всему комитету – это не мое личное решение – что такой хаб нужен, он будет. Если не докажет – его не будет.
Я считаю, если бы у госпожи Ульяны не было войны с комитетом, то реформа уже закончилась бы. Это мое личное мнение.
Если у нас будет война с МИНЗДРАВОМ – это проигрыш президента и мне лучше уйти.
– Вы не считаете, что есть определенные нестыковки для создания единого хаба? Вы законодательная ветвь власти, а МИНЗДРАВ – исполнительная.
– Цель у законодательной и исполнительной ветви власти – одна.
Вы считаете, что правильно будет, если мы будем принимать законы, не спрашивая у МИНЗДРАВА?
Или лучше, что мы общаемся и разрабатываем вместе законопроекты?
Я считаю, что лучше, когда МИНЗДРАВ сотрудничает с комитетом.
Хуже, когда не работает. И мы это с вами видели последние 5 лет. Мы должны принимать только те законы, которые можно выполнить.
— Нашла сообщения Раимова, где он себя называет коммуникатором от комитета здоровья нации. Это его самодеятельность или между вами есть договоренность?
– Все «творческие люди», договорились, у нас была цель — сказать общественности, что у нас нет войны такой, как видели раньше между комитетом и Минздравом.
Мы заявили о готовности сделать определенный информационный хаб. Думаю, об этом думал Раимов, когда делал заметки.
– Не было ли договоренности, что он коммуницирует за комитет здоровья нации и за вас?
– Нет. Депутаты у меня уже спрашивали, когда будет общий хаб, потому что настроены на сотрудничество, а не на войну.
– Как, по вашим данным, Раимов появился в команде Зоряны? Это совет от вас, или от кого-то другого?
– Это лучше спросить в МИНЗДРАВЕ. Цель комитета — помогать МОЗ. Нам только представили советника по коммуникации… Когда человек работает советником министра, и делает это качественно — мы сотрудничаем.
– Вы не посоветовали его Скалецкой?
– Зоряна очень самостоятельная. Есть люди, работа которых на этом рынке (коммуникаций) мне нравится. Это Fedoriv Hub, Belka Strelka. Их я бы посоветовал.
МИНЗДРАВ планирует большую стратегию национальной стратегии и меня спросили, кого бы я посоветовал — это были те два агентства.
Раимова я знаю. Не буду говорить, что никогда не видел его. Знаю его по нескольким проектам, где он сильно отбивался.
Сейчас в Минздраве имеется скандальная ситуация.
Мы понимали, что такое будет, и в комитете. Идет борьба: кто-то боится, что мы будем сворачивать реформу; кто-то считает, что будем продолжать реформу. У нас шпагат. Половина населения считает, что за все, что делали, надо условно стрелять, а вторая – что памятник ставить. Поэтому нам нужны профессиональные коммуникаторы.
– Вы к чему больше склоняетесь?
– Ни к чему. К 49 статье Конституции, что каждый гражданин Украины имеет право на качественные медицинские услуги.
О ПОСТРОЕНИИ РАБОТЫ В КОМИТЕТЕ
– Спрошу о комитете. У нас есть информация, что вы не хотели, чтобы Оля Стефанишина (экс-заместитель Ульяны Супрун и нынешняя депутат от «Голоса») стала вашим заместителем в комитете.
– На учредительных советах между фракциями была договоренность, что должность первого заместителя должна быть отдана оппозиции и секретарь должен быть не от «Слуги народа». Не знаю, регламент это или нет.
По Оле Стефанишиной я сразу знал, что она пойдет в этот комитет. 26-го августа позвонила Оля, и мы разговаривали, как будем работать.
Если бы Оля в этом разговоре сказала: «А можно я буду заместителем председателя?», тогда бы я мог сказать, хотел бы или не хотел. Знаю точно, что «Батькивщина» хотела иметь своего заместителем. Точно знаю, что ЕС хотела, чтобы был их секретарь.
Если бы я того хотел или не хотел, имея столько голосов, мы бы могли что-то сделать. Может, и было какое-то предложение от «Голоса» кому-то из тех, кто на заседании решал, что и как.
– А Дубиля (Валерий Дубиль, нардеп от «Батькивщины») вы хотели в заместители?
– Нет. Я хотел, чтобы все заместители были от «Слуги народа». Понимаю, что это невозможно, но так было бы удобнее, легче.
Но на нынешний день могу сказать, что мы с Олей сегодня работаем более успешно, чем со «Слугой народа». Потому что правки к закону «О публичных закупках» писали вместе. Компромисс мы с ней научились находить.
Больше скажу. По МОЗ мы с ней тоже общаемся и договорились, что в этой ситуации отходим вообще, это не комитет, пусть МИНЗДРАВ сам разбирается. В комитете заместитель, если не первый заместитель, особо ничего не меняет…
– В публичном пространстве удивительно видеть там господина Дубиля, чьим помощником является Дмитрий Подтуркин, который был при Богатыревой.
– Этот вопрос задайте Юлии Владимировне и фракции «Батькивщина», почему они делегировали господина Дубиля в этот комитет, почему они на согласительных советах договорились, что он будет заместителем, а о помощнике спрашивайте господина Дубиля.
У меня разве есть законные основания не пустить Дубиля в комитет или запретить ему брать в помощники господина Пидтуркина?
– У вас есть большинство.
– Но большинство не голосует за помощников. Есть вещи, о которых фракция договорилась. Я в том участия не принимал.
– С кем вы советуетесь в вопросах медицины и кому доверяете?
— Александр Квиташвили, Зоряна Скалецкая, Максим Перебийнис, Оксана Дмитриева. Советуюсь с Андреем Гуком, иногда с Цимбалюком, Оксаной Мусенко. Это по медицинским вопросам.
Советовался с Ковтонюком, чтобы снять это противостояние. Мы были вместе на эфире и не подрались, это относительно того, враги мы или нет.
– Учитывая, что сейчас исполнительная и законодательная власти у нас – единая команда…
– Оно для меня как праздник какой-то, потому что последние 5 лет я видел немножко другое.
– В этой команде за кем последнее слово в стратегических вопросах по медицине? Есть ли центр принятия решений, который будет собираться?
– У нас есть монобольшинство, поэтому, когда решение принимается, оно принимается тремя ветвями власти: Верховная Рада, президент и правительство. Это очень полезно, потому что потом никто из этих трех представителей не может сказать: «а это не мы, это «Батькивщина». Потому что это их квота.
Если бы такого не было, не думаю, что я бы согласился возглавить комитет.
– Чтобы принять важное стратегическое решение, кто будет собираться за столом?
— Представители комитета, Верховной Рады, МИНЗДРАВА и, скорее всего, премьер Гончарук, офис президента, и если это глобальное решение, то президент.
– Есть ли какие-то первые дедлайны, по которым будут первые результаты команды? По МОЗ, например.
– 100 дней, как и везде. Для МИНЗДРАВА это очень мало, но 100 дней, 100 дней.
– Ок, а какие KPI эффективности работы?
– Наш премьер очень любит KPI ставить. Очень профессионально к тому относится. В МИНЗДРАВЕ есть флажки, по которым они работают.
Если мы примем программу действий правительства, это и есть отсчет времени для МИНЗДРАВА, для всего правительства. Если правительство эту программу приняло, значит, и отвечать будет за всю программу.
— Какие флажки стоят у Зоряны как у министра? Что она должна выполнить?
— Стоит один флажок — доступная высококачественная медицинская помощь для всех слоев населения.
– Но этот флажок не измеришь за 100 дней.
— Есть вещи, которые должно министерство сделать очень быстро. Например, проблемы с финансированием, обеспечением лекарствами, началом работы реформы вторичного звена.
Мы все закупки должны начать проводить через государственное закупочное агентство. Я общался на прошлой неделе с Арсеном. Даже не ожидал, что будут такие впечатления об этом человеке. Это для того, должна ли старая команда уйти или нет. Если человек профессиональный…
И еще один большой KPI, на нем настаивает и Федоров, и Дубилет (Михаил Федоров и Дмитрий Дубилет, отвечают в нынешней властной команде за цифровую трансформацию Украины), и Гончарук, и президент – это Е-Health. А без него реформа будет трудно идти дальше.
Автор: Ирина Андрейцив
Источник: «Украинская правда. Жизнь»
Перевод: BusinessForecast.by
При использовании любых материалов активная индексируемая гиперссылка на сайт BusinessForecast.by обязательна.