19.01.2020 – Депутат Виктория Сюмар в прошлом созыве возглавляла комитет по свободе слова. Результаты ее работы теперь ощутимы в медийной среде. Сюмар была драйвером принятия законопроекта о языковых квотах на телевидение и радио. С октября прошлого года для телевидения действует «железная» норма о 75% украиноязычного продукта, для радио – 35% (60% для ведущих).
Но в нынешнем созыве депутат изменила не только политическую крышу, ранее представляла «Народный фронт», а теперь «Европейскую солидарность», но и профиль: сейчас Сюмар занимается антикоррупционной политикой, места в комитете по свободе слова под руководством Нестора Шуфрича она себе не нашла.
«Главком» поговорил с депутатом о результатах введения квот, рисках нового законопроекта о СМИ, последствиях кадрового обновления Нацсовета по вопросам телевидения и радиовещания и векторе, в котором идет украинское телевидение.
«Вводя квоты, мы не думали, что это сработает настолько хорошо»
Введение квот дало те результаты, которые вы ожидали как их инициатор?
Думаю, изменения как раз в информационной сфере заметили все, и это одно из самых явных изменений, которые произошли со времен Виктора Януковича. На самом деле было введено три квоты. Это квоты на украинские песни на радио – 35%. Каждая третья песня на радио должна быть украинской, конечно, если там есть слова. Квоты по украинскому телевидению — 75% на украинском языке и соответственно 25 % на других языках.
Третий закон касался квот на медийный продукт европейского производства, куда ранее входили российские информационные продукты – все эти «Веселые бабки» и «Голубые огоньки». Когда мы приняли решение, что под европейский продукт попадают только страны, которые ратифицировали европейскую конвенцию по трансграничному вещанию, мы обрезали доступ на рынок для россиян. Это привело к эффекту, когда украинский продакшн начали снимать больше разных программ. В конце концов, это стало существенным толчком и для «95-го Квартала», и для «Дизель-шоу».
Россия массово закупает украинские сериалы.
Да, очень много. Кстати, запрет на российское кино, которые произведены после 2014 года, тоже дал эффект в том, что украинцы начали снимать свои сериалы. Вспомните, к 2015-2016 году у нас практически не было своих сериалов. Именно эти законы дали толчок к появлению украинского кино. Мы получаем очень много новых лент, к которым можно по-разному относиться, но то, что производство заработало – это факт. Это уже стало бизнесом, который окупается.
И музыкальные студии записывают огромное количество украинской музыки – каждая украинская песня не остается незамеченной, ибо радиостанции заинтересованы, ее сразу взять и раскрутить. Поэтому каждый музыкант, имеющий способности, сразу получает на себя спрос.
Вы сейчас не жалеете, что пошли тогда на определенные компромиссы ради принятия закона?
Если мне сейчас кто-то скажет, что квоты должны были касаться и гостей эфиров, то я считаю, что нельзя заставить человека говорить на определенном языке. Важно, на каком языке ты начал с ним говорить. Количество украинских песен в радиоэфире – также абсолютно адекватное. Единственное, что ведущие, я считаю, могут переходить 100% на украинский язык (сейчас 60%). Но мы тогда не были такими оптимистами и не думали, что это сработает настолько хорошо.
На одном из бизнес-форумов пришлось слышать жалобы от владельца одного из радиохолдингов, что из-за введения квоты люди стали меньше слушать радио.
Я с многими владельцами компаний это обсуждала, они наоборот увидели, что как раз украинскую музыку люди не выключают и не переключают радиоволну. Действительно, сейчас много идет оттока слушателей в интернет, поэтому медийщикам надо активнее работать там.
Но Нацсовет признает, что у него просто нет ресурсов, чтобы мониторить выполнение квот.
Они сейчас хотят закупить новый мониторинговый центр, который фактически обеспечил бы мониторинг.
Без человеческого фактора?
Да, это должны быть мощные компьютеры, программы… Мы должны обеспечить мониторинг, потому что невыполнение законов о квотах подрывает доверие к законам вообще. Кроме того, эти законы положительно стимулируют производство в информационной и культурной сфере, поэтому это важное обязательство национального регулятора.
«В Украине много телеканалов»
С телеканалом «Интер» на праздники постоянные скандальные истории. У них даже украиноязычные артисты поют советские песни.
Они так видят свою идеологическую нишу – расчет на аудиторию, что ностальгирует по Советскому Союзу. Но симптоматические рейтинги этого канала – «Интер» среди крупных каналов продемонстрировал наибольшее падение и кое-где уступает даже сугубо информационным каналам. Поэтому думаю, что им стоит проанализировать эффективность такой политики. Хотя она связана не только с этим. «Интер» получил самые малые инвестиции в собственный продакшн среди крупных каналов.
У владельцев просто нет денег?
Они просто не инвестируют. Там есть очевидные вопросы по структуре собственности: кто там сейчас владелец – Левочкин, Фирташ или Хорошковский. Те же владельцы каналов, которые нормально инвестировали в них – ТРК «Украина», «Старлайт медиа» – получили результат. Сейчас «старлайты» с ICTV фактически на первом месте в рейтингах. И это благодаря собственному продукту – «Дизель-шоу», их сериалам и четкому следованию своей нише.
Очевидно, что задача каждого владельца заключается в том, чтобы его актив или приносил прибыль, или позволял влиять на поддержку других активов. Сегодня медиа, к сожалению, продолжают играть роль инструментов, которые позволяют поддерживать другой бизнес, то есть сохранять политическое влияние владельца.
Когда украинское телевидение может стать хотя бы безубыточным, чтобы не так зависеть от траншей владельцев?
Все диверсифицируется, и надо думать, как монетизировать просмотр контента каналов в интернете. Весь мир сейчас в поисках таких моделей – тот же Netflix, который смотрит весь мир. Но очевидно, что в Украине много телеканалов.
Мы слышали идеи власти убирать с рынка телеканалы, которые три года не получают прибыли, но это сомнительное ноу-хау. Почему тогда такое же правило не распространить на рестораны? Я вижу от этого больше угроз, чем возможностей. Процесс должен быть естественным.
В каком направлении будет меняться украинское телевидение? Будут ли появляться какие-то новые направления именно в контенте?
Украинское телевидение значительно лучше, чем телевидение рядовых стран Восточной Европы. Раньше оно было просто дешевой калькой российского телевидения, но мы видим, что, за исключением «Интера», все стараются привносить новые форматы, покупают западные форматы… Ну, и конечно, все выходят в интернет – если вы даже уснете во время просмотра «Танцев со звездами», утром можно будет посмотреть, что там было наиболее эксклюзивным.
Думаю, этот процесс будет продолжаться, и переходить даже не в компьютер, а в телефон. Илон Маск уже запускает эксперименты установки компьютерного чипа в мозг, поэтому информационная среда может перенестись сразу туда.
Если вы посмотрите на трансформацию, которая происходит, то, может, мы с вами еще сидим в «фейсбуке», а более младшие сидят в «инстаграме», «снапчате», а уже совсем молодые – в «тик-ток», и каждая из этих сетей предлагает свой набор функций. Мы видим очень большой рост аудитории «ютюб» — каналов, которые заменяют стандартную журналистику.
Затеянная «трансформация» «Старлайт» (медиа-холдинг миллиардера Виктора Пинчука) для вас не выглядит как предпродажная подготовка?
Насколько я помню, все постоянно говорят, что у Пинчука продолжается предпродажная подготовка. Я это слышу последние лет десять, а то и больше. Тем не менее, давайте будем откровенны, сегодня почти все владельцы крупных каналов договорились с властью, потому что им нужны хорошие отношения с ней.
Новый информационный канал нужен Ринату Ахметову, чтобы власть лучше слышала?
Аудитория больших каналов и аудитория информационных каналов несколько разные. Думаю, что появление этого канала надо рассматривать в контексте вечной конкуренции «Опоблока» с «Опоплатформой». Когда говорят, что у Пинчука все постоянно выглядит как предпродажная подготовка, то не понятно, что же он без своих телеканалов будет предлагать властям. Он же интересен в первую очередь своим медиа-холдингом. Так же как и Ринат Ахметов, на канале которого выходит ток-шоу «Свобода слова» Савика Шустера.
О роли «Плюсов» я вообще не буду говорить, потому, что все понимают, что без них, очевидно, не было бы такой победной истории Владимира Зеленского. Мы же понимаем, что и рейтинги «Опоплатформы», и той же «Европейской Солидарности» держатся информационными каналами, которые в значительной степени находятся в орбите этих политических сил. Поэтому бесспорно медиа остаются большим инструментом политики.
«Странно, что Нацсовет будет оценивать интернет-контент»
Презентован новый законопроект о СМИ, который уже подвергся критике из-за того, что власть пытается зарегулировать эту сферу. Какие вы видите в нем риски?
Для начала разберемся, откуда взялся этот законопроект. Я над ним проработала очень много времени в прошлом парламенте, до этого же над этим законом работала предыдущая Верховная Рада и Елена Кондратюк.
Этот законопроект – наше обязательство перед Европейским Союзом, которое мы уже очень сильно затянули. На самом деле закон достаточно техничный и имеет целью, в первую очередь, перейти на терминологию и ввести практики в соответствии с директивами ЕС и Совета Европы. Я регистрировала в прошлом созыве такой законопроект, далее его фактически проработали и сейчас снова зарегистрировали.
Меня удивила норма о регулировании интернета, которая, с моей точки зрения, не должна быть предметом этого закона. Я считаю, что регулировать интернет – это бесперспективная история, которая точно вызовет много сопротивления и критики. И странно, что Нацсовет будет оценивать интернет-контент, потому что он, напоминаю, является Национальным советом по вопросам телевидения и радиовещания.
Знаете, в чем разница между интернетом и телевидением? Телевидение не может существовать без радиочастотного ресурса, который принадлежит государству, и поэтому государство имеет право на регуляцию. Если речь идет об интернете или печатных СМИ, то там государство не имеет права собственности.
Поэтому оно в принципе не заходит в регулирование этих сфер. Это, то же самое, что ты делаешь табуретку, – кто может диктовать, какого цвета табуретку тебе делать? Чего это тебе кто-то вдруг начинает навязывать эти стандарты? Поэтому это очень дискутивный вопрос. Я понимаю, что телевидение стало очень конвергентным, когда много контента выходит только в интернете. Тогда речь должна идти о видео — и аудиоплатформе, но не об интернет-ресурсах в целом.
Тогда и закон о языке не должен распространяться на интернет.
Объективно в этом есть логика. И санкций же в законопроекте нет на самом деле на тот или иной контент.
Но сайты можно будет блокировать по решению суда.
По решению суда это и сейчас можно делать. Поэтому я думаю, что этот элемент опасен — в нем больше угроз, чем возможности упорядочивания ситуации. Но закон нужно принимать, потому что это является давним обязательством, которое открывает путь к многим европейским структурам, которые могут предоставлять гранты на создание информационного и культурного продукта. Но спорные моменты я бы выносила за рамки.
А дискуссионное — это только об интернете?
Я не вижу там больше ничего особенного, главное, чтобы не появилось что-то ко второму чтению.
А в том, что законопроект пытается дать определение, кто может называть себя журналистом, а кто нет, больше плюсов или минусов?
Вообще мне кажется, что мы сами не знаем ответа на вопрос, кто является журналистом. Если ты являешься владельцем аккаунта, где у тебя 50 тысяч подписчиков в «фейсбуке» и тебя регулярно читают, то ты журналист или нет? А если ты пишешь посты, и тебе платят за уничтожение некоторых политиков, то ты журналист или нет? Этот закон о СМИ не дает ответа на этот вопрос.
Зачем нам определение журналиста? Чтобы он получал права и обязанности. О каких правах речь может идти? Аккредитация, социальные права, право на защиту, в случае препятствования журналистской деятельности вновь включается элемент защиты именно журналиста. Потому что если наняли за деньги некоего провокатора, который специально подставился, чтобы его побили, то рассматривать это как журналистскую деятельность сомнительно.
С 20 января украинские каналы будут кодироваться на спутнике. Можно понять бизнес-логику каналов, которые хотят получить больше денег за трансляцию от провайдеров. Но логично ли это делать в условиях информационной войны, когда люди с «тарелками» просто перейдут к просмотру российских каналов?
С точки зрения информационной безопасности, это решение несет в себе много угроз. У нас 30% людей смотрят телевидение по спутнику. Они преимущественно сосредоточены в тех регионах, куда мы не можем доставить сигнал. Это много регионов на востоке, приграничных регионов, которые являются очень рисковыми с точки зрения национальной безопасности. И именно они будут смотреть российские каналы.
Но каналы должны понимать, что потеряют большое количество зрителей.
Они считают, что произойдет капитализация за счет тех зрителей, из которых они все же выбьют деньги, и в этой истории руководствуются бизнес-логикой. Заставить кого-то нести повышенную социальную ответственность очень сложно.
Телеканалы жалуются на уровень пиратства и как они могут с ним бороться. Парламент должен ли в планах им в этом помогать?
У нас, кстати, неплохое законодательство – за пиратство есть уголовная ответственность, это было принято в свое время по требованию США. Другое дело, что это не выполняется, но здесь вопрос не законодателей, а способности спецслужб и политической воли. Думаю, что здесь будет движение вперед, потому, что нынешняя власть как никто понимает стоимость интеллектуального продукта. Это, в конце концов, их бизнес.
«Власть раздражает такое количество неподконтрольных информационных каналов»
Надо признать, что с реформированием Национального вещателя вышел полный швах. Разрушен «Первый» канал, который хотя бы смотрели на периферии, а качественная альтернатива не создана. Кто должен быть ответственным за провал «Общественного» канала и что с этим проектом делать дальше?
Я на Новый Год включила этот канал и, честно говоря, удивилась той линейке, которую они показывали. Там был странный телевизионный продукт, который в новогоднюю ночь никто бы не смотрел. На «Общественном» канале жалуются, что они не получили полного финансирования. Сейчас они должны его получить, я так понимаю, под какую-то систему KPI.
Думаю, мы сделали ошибку, когда не пошли путем ликвидации старого канала и созданием нового, который бы отвечал потребностям инновационного независимого вещателя. Это был бы более правильный подход. Сейчас я это признаю. И если эти КРИ не будут соблюдены, то очень вероятно, что «Общественный» канал изменит специализацию.
Совещание назначило очередные проверки каналов «112» и «Zik», потому что увидело в их эфирах разжигание вражды. Какой результат эти проверки могут дать?
Кажется, это вторая проверка для них, а после двух проверок запускается процесс лишения лицензии. Мы же понимаем, что это всегда было инструментом торга власти с владельцами этих каналов по лояльности их редакционной политики. Уверена, что так будет и в этот раз.
Прошедшие торги привели к тому, что в эфирах телеканалов с орбиты Медведчука появилось очень много депутатов от Блока Порошенко.
Что будет сейчас, увидим. Скажем так, власть раздражает такое количество неподконтрольных информационных каналов. На некоторое время они даже могут стать лояльными, но в самый неудобный момент точно изменят редакционную политику в интересах своего владельца. Кстати, законопроект о разжигании вражды, который я подавала в прошлом созыве, не был принят. Поэтому это очень шаткий аргумент для суда.
Ключевой вопрос – должно ли государство в виде Нацсовета забирать лицензии без решения суда. Это то, чего мы не допустили за последние пять лет. А судебный процесс очень сложный, в нем задействуется очень много ресурсов.
Мы еще не имели прецедента лишения лицензии телеканала через судебное решение – всегда телеканалы суды выигрывали. Очевидно, что отношения владельцев информационных телеканалов сегодня выходят на пик — будут либо договоренности, либо попытки резких действий. В результате мы можем получить контролируемое информационное пространство и попытки внедрения цензурных инструментов.
Хотя я не верю в полную цензуру, потому что мир сейчас слишком интегрирован в модели, которые не подлежат фактическому контролю.
Нацсовет также проверяет канал «Прямой». Вы считаете приемлемой лексику на этом канале, где Зеленского называют «маленьким чмом» и «криворожским сцикунчиком»?
Это вопрос этики, который я могу разделять или нет, но в законодательной плоскости его сложно рассматривать.
Как раз председатель Нацсовета г-н Костинский голосовал против проверки с аргументом, что если Зеленский видит оскорбление, то должен сам подавать в суд.
Объективно в законодательном поле именно так и надо действовать. Мы в свое время имели ситуацию с запретом российских телеканалов, когда в суде доказывали, что они подают информацию, которая разжигает вражду и способствует гражданскому конфликту в Украине.
Все информационное право в цивилизованных странах базируется на статье 10 Конвенции по правам человека, которая состоит из двух частей: свобода слова не может быть ограничена и свобода слова может быть ограничена, если информация может угрожать жизни и безопасности людей.
И отсюда вытекают возможные санкции – если вы докажете, что это стимулирует людей идти стенка на стенку. Если речь идет о свержении конституционного строя, то речь идет о прямом уголовном преступлении. А оскорбление — некриминальное преступление.
Ваша фракция является инициатором законопроекта о прозрачности собственности СМИ. Что там с ним?
Он исключает ту структуру собственности, которая была ранее в некоторых телеканалов – кольцо из нескольких структур, одна из которых является владельцем остальных, и невозможно вычислить конечного бенефициара.
Так у нас Тарас Козак с Владимиром Макеенко формально являются владельцами каналов, но все, же понимают, что они лишь «свадебные генералы». За Казаком торчат уши Виктора Медведчука, а за Макеенко – Порошенко и его окружение.
Чтобы эта система была полностью прозрачной, надо добиться прозрачности финансирования, чтобы Казак и Макеенко могли доказать, сколько они тратят на содержание каналов, где взяли эти деньги и как это связывается с их налоговой декларацией. Но очевидно, что в этом не заинтересованы крупные медиагруппы, поэтому закон о прозрачности финансирования провести будет сложно.
«Конкурс в Нацсовет будет важным тестом – будет передел рынка»
Сейчас некоторые сейлс-хаусы лоббируют новые правила телевизионного рекламного рынка (разбивка рекламными роликами четыре раза в час, разрешение рекламы пива и т.д.). В парламенте уже проявились лоббисты новых правил?
Если мы можем посодействовать финансовой независимости медиа, то я всегда выступаю за все возможные инструменты для этого. Но это не касается разрешения рекламы алкоголя. Я не понимаю, как спортивные программы могут спонсировать производители алкоголя. Надо предоставлять телеканалам другие возможности зарабатывать, прикрывая плохие вещи.
Не добьет ли окончательно печатные медиа вступление в действие закона о языке с требованием дублировать русскоязычные тиражи на украинском языке?
Их добивают совсем другие вещи. Думаю, подавляющее большинство газет доживет до местных выборов, а дальше будут как-то трансформироваться, потому что реально являются убыточными. Хотя я не вижу особой подготовки к реализации закона о языке. Проблема не в медиа, а в сфере обслуживания – меню в ресторанах написано на русском, даже если ты обращаешься на украинском, тебе отвечают на русском. И никто не запустил никаких тренингов, бесплатных курсов, не произвел стандартов.
Также есть проблема в сфере наружной рекламы, которая не регулируется…
Сейчас проходит конкурс на замещение должностей трех членов Нацсовета. Вы следите за его ходом?
Относительно этого конкурса – очень интересная история. На самом деле Нацсовет в Украине всегда был системой балансов между различными телевизионными группами. Не секрет, что в нее входили представители этих групп, которые хорошо понимали их нужды и создавали правила игры.
Сейчас мы можем получить очень серьезный перекос из-за монобольшинства плюс не надо забывать, что еще четыре члена назначаются президентом. Если мы получим всех представителей от одной медиагруппы, то это будет тотальное доминирование и впервые в истории произойдет нарушение баланса. Чем это нам вылезет – большой вопрос. Поэтому этот конкурс в отношении этих трех лиц будет важным тестом – будет ли передел рынка, будет ли соблюден баланс.
А в чем может заключаться этот передел? Коломойский отожмет себе холдинг Пинчука?
А почему бы нет? Если у тебя есть такой инструмент как Нацсовет и монобольшинство, которое может законы продуцировать. Достаточно сформировать свой Нацсовет и дать ему возможность не судебным способом прекращать действие лицензий — и передел состоится на раз-два-три.
Автор: Павел Вуец
Источник: Главком
Перевод: BusinessForecast.by
При использовании любых материалов активная индексируемая гиперссылка на сайт BusinessForecast.by обязательна.