«Цензор.НЕТ» пообщался с директором Национального антикоррупционного бюро Артемом Сытником о деле заместителя главы Офиса президента Олега Татарова, о вмешательстве генерального прокурора Ирины Венедиктовой в дела НАБУ, коммуникации с президентом Украины Владимиром Зеленским, о деле «Приватбанка» и о том, как олигархи ведут борьбу против антикоррупционных органов.
ВЛАДИМИР ЗЕЛЕНСКИЙ УЖЕ БОЛЕЕ ГОДА НЕ ПРОВОДИТ СОВЕЩАНИЯ В ОФИСЕ ПРЕЗИДЕНТА С РУКОВОДИТЕЛЯМИ ПРАВООХРАНИТЕЛЬНЫХ ОРГАНОВ ПО ГРОМКИМ ДЕЛАМ
— После открытия дела НАБУ против министра здравоохранения Степанова правительство срочно одобрило законопроект о вашем досрочном освобождении, говорят, сам лично президент Зеленский начал обвинять НАБУ. Как вы оцениваете такую беспрецедентную реакцию, ведь это полностью противоречит заявленной президентом независимости НАБУ?
— В НАБУ поступило два обращения: от Совета общественного контроля НАБУ и второе — от руководителя государственного предприятия «Медицинские закупки». Оснований для того, чтобы отказать в регистрации не было, поэтому по сведениям, которые содержали эти заявления, детективы зарегистрировали уголовное производство. В рамках расследования мы проверим факты и, в зависимости от результата, примем процессуальное решение.
— Какие основные обвинения выдвигает госпредприятие к Минздраву?
— У нас есть государственное предприятие, которое занимается закупками в сфере здравоохранения. Это очень чувствительный вопрос, который надо решать очень взвешенно, прозрачно, для того, чтобы было понятно, что все происходит законным образом. Поэтому мы будем максимально осторожно комментировать ход расследования для того, чтобы не навредить государственным интересам.
— Но законопроект правительства об ограничении сроков ваших полномочий — это вопиющее и дерзкое вмешательство «слуг народа» в антикоррупционную систему, не стоит ли дать этому публичную оценку? Это же противоречит всем обещаниям президента и в обращении к парламенту, и на переговорах с послами G-7, он вмешивается не в свои полномочия.
— Не могу комментировать политические решения, потому что НАБУ всегда должно стоять в стороне от политических процессов.
— В первый год работы президент созвал руководителей правоохранительных органов и задавал вопросы по громким делам. Когда в последний раз вы видели президента, участвовали ли в каких-то совещаниях в ОП?
— Уже больше года такие совещания не проводят. А, возможно, и проводят, но не с участием НАБУ. Я больше года не участвовал в таких совещаниях.
— Зеленский собирал антикоррупционный совет. Он провел два заседания — одно учредительное, другое заседание было перед выборами. Как этот совещательный орган помогает вам в работе, видите ли вы результаты его деятельности?
— Это совещательный орган при президенте, его создание было одной из рекомендаций международных партнеров. И изначально это была достаточно действенная площадка для обсуждения актуальных проблем общего характера. Потом эта площадка почему-то прекратила свою работу, после этого работа на время возобновилась. То, что я помню, что обсуждался вопрос обновления функционала НАПК и урегулирования вопросов, связанных с НАБУ, которые возникли после ряда решений КСУ. Но когда будет следующее заседание, мне неизвестно.
— Может, президенту уже безразлична борьба с коррупцией и вы ему мешаете?
— Этот совет помогает, прежде всего, президенту более глубоко понять проблематику, которая существует в сфере антикоррупционных реформ. Как пример — один из последних вопросов, которые обсуждались как раз про запуск на базе НАБУ, САП и Антикоррупционного суда уголовных производств в электронном формате (система eCase MS). Это тот путь, по которому идет большинство цивилизованных стран, который освобождает детективов, прокуроров, адвокатов и судей от большого количества бумажной ненужной работы.
Этот вопрос был одним из тех, что обсуждали на этом совете уже при президентстве Зеленского. Было принято положительное решение.
Сейчас мы вместе с международными партнерами наработали и софт, и провели полную тренировку детективов, и по большому счету готовы к запуску этого проекта. Но для того, чтобы он был полноценно функционирующим, нужно внести изменения в законодательство.
Надеемся, что этот законопроект появится либо при авторстве президента, либо кого-то из депутатов монобольшинства, и мы, наконец, этот проект реализуем. Но пока новых приглашений для участия в Антикоррупционном совете не было. Сам порядок дня совета формируют в ОП, и периодичность заседаний определяется также в ОП.
— Возможно, отсутствие заседаний связано с тем, что в ОП за проведение антикоррупционного совета отвечает один из ваших «клиентов» — заместитель председателя ОП Олег Татаров?
— Я не хочу давать именно такие оценки, но этого исключать не могу.
ПО ДЕЛУ ТАТАРОВА ПРОИЗОШЕЛ РЯД ГРУБЫХ ВМЕШАТЕЛЬСТВ В РАБОТУ НАБУ СО СТОРОНЫ ГЕНЕРАЛЬНОЙ ПРОКУРАТУРЫ И ВЛАСТИ — ТАКОГО НЕ БЫЛО НИКОГДА
— Каково сейчас состояние дела Татарова? Он ходит на работу, на подозрение НАБУ не обращает внимания. Сколько времени продлится такое странное положение?
— Нам очень трудно прогнозировать то, что не зависит от наших решений или действий. Когда подследственность по этому делу была определена за нами, мы имели план, как дело будет расследоваться, когда будет примерно окончательное решение в нем. Однако, произошел ряд вмешательств в работу детективов НАБУ, вопреки логике и требованиям Уголовно-процессуального кодекса.
Сначала сменили прокуроров на этапе сообщения о подозрении. Впоследствии, когда уже другие прокуроры, исследовав дело, признали наличие оснований для сообщения о подозрении, изменили орган досудебного расследования. В дальнейшем изменили квалификацию преступлений, инкриминируемых подозреваемым лицам для того, чтобы вывести это дело из исключительной подследственности НАБУ.
— А при предыдущей власти были такие вмешательства в деятельность НАБУ? Сколько вообще таких вмешательств произошло и по каким вопросам?
— Таких грубых вмешательств в работу НАБУ со стороны Генеральной прокуратуры и власти не было никогда. Ко всем этим попыткам подключился Печерский районный суд Киева, который выносит решение в этом деле, в деле судей Окружного административного суда и других.
Решения Печерского райсуда, абсолютно незаконные, речь идет о решении, которым судьи Печерского райсуда столицы обязывали генерального прокурора рассмотреть вопрос о подследственности по делам, расследуемым НАБУ, поручив расследование в них другим органам досудебного расследования.
Закон не позволяет любому суду вмешиваться в вопросы подследственности. Это исключительно компетенция прокурора в зависимости от дела — будь то генеральный прокурор или прокурор области.
Но когда Печерский райсуд перетянул на себя полномочия, которых он не имеет в соответствии с Уголовно-процессуальным кодексом, Офис генерального прокурора вместо того, чтобы отреагировать должным образом — апелляционным обжалованием в Высшем антикоррупционном суде, фактически уступил своей дискрецией в угоду определенным жалобщикам, которые обратились в Печерский районный суд.
На самом деле, если бы была принципиальная законная позиция Офиса генерального прокурора, то решения Печерского райсуда были бы вообще не реализованы, потому что реализация этих решений — это нарушение закона. Одно из последних решений, которое вынесли по этой схеме, это решение по делу «ВИЭЙБИ Банка». После одного из решений Высшего антикоррупционного суда, Печерский райсуд потребовал не поручать, другому органу расследовать дело, а изучить спор о подследственности генеральным прокурором. Решая этот спор, генеральный прокурор всегда исходит из требований закона.
А закон, 36 статья Уголовного процессуального кодекса, прямо запрещает передавать дела, которые подследственные НАБУ, другим следственным подразделениям. И когда Офис генерального прокурора сделал попытку забрать у НАБУ производство, которое касается выдачи заведомо ложного заключения эксперта по делу о квартирах Нацгвардии, то перешли на ту статью, которая, опять же, подследственная НАБУ. Возможно, немного недосмотрели.
— Значит, дело Татарова все равно будет оставаться в НАБУ, несмотря на все эти незаконные решения? И что дальше делать, когда такая создана коллизия?
— Да, дело останется в НАБУ. Все должно делаться по закону. Есть решение Апелляционной палаты Высшего антикоррупционного суда о приостановлении исполнения решения Печерского райсуда.
Есть три решения директора НАБУ, согласованные с прокурором САП об истребовании дела из Офиса генерального прокурора. Сначала были ответы, что мы не можем вам отдать, потому что мы выполнили решение Печерского суда. На последнее истребование мы еще не получили ответа, потому что его, пожалуй, труднее подготовить, ведь выполнение решения Печерского райсуда остановлено Апелляционной палатой Высшего антикоррупционного суда.
Кроме того есть еще одна проблема. Апелляционную жалобу в полном объеме Апелляционная палата ВАКС не может рассмотреть, так как им не дают текст жалобы, направленной в Печерский суд об обязательстве генерального прокурора определить подследственность. Несмотря на два постановления об истребовании этих материалов. Будто бы из-за того, что оригинал этой жалобы изъяло ГБР, которое тоже не дает ее к рассмотрению ВАКС, несмотря на несколько постановлений Апелляционной палаты ВАКС об истребовании этих материалов из ГБР. Это нарушение закона.
— У вас была какая-то коммуникация с генеральным прокурором Ириной Венедиктовой?
— По этому поводу не было никакой коммуникации. Нас не приглашали ни на какие совещания. Мы знаем, что какие-то совещания были с прокурорами САП. Но нас к этому процессу не допускали.
НАС АТАКУЮТ, ПОТОМУ ЧТО МЫ ЗАДЕЛИ ИНТЕРЕСЫ ОЧЕНЬ ВЛИЯТЕЛЬНЫХ ЛЮДЕЙ
— В чем сейчас основная проблема того беспорядка, который оказывает власть в сфере борьбы с коррупцией?
— В августе 2020 года руководитель САП Холодницкий подал в отставку и, начиная с сентября 2020 года, руководителем САП фактически является генеральный прокурор. Это огромная проблема. Потому что в отсутствие постоянного руководителя САП некоторые ключевые гарантии независимости САП от генеральных прокуроров не работают. Исключительно из-за того, что и. о. руководителя САП не имеет того объема полномочий, которые имеет руководитель САП. Это касается формирования групп прокуроров в уголовных производствах НАБУ.
И я уверен, что если бы все же был руководитель САП, то такой ночной смены генеральным прокурором группы прокуроров, которая произошла в деле Татарова, не произошло бы. Поэтому это является огромной проблемой, на что мы постоянно подчеркиваем. Конкурс на должность руководителя САП начался в июне 2020 года и, к сожалению, может продлиться как минимум до июня 2021-го. По крайней мере, министр юстиции, комментируя этот конкурс, спрогнозировал избрание нового руководителя САП в мае-июне.
Однако мне представляется столь долгое течение конкурса по избранию руководителя САП неправильным. Напоминаю, что конкурс, по результатам которого был избран Холодницкий, длился около 2 месяцев (7 октября 2015 начали прием документов, 30 ноября Холодницкий был назначен заместителем генерального прокурора). Учитывая опыт проведения таких конкурсов, было бы логичнее ускорить процесс избрания нового руководителя САП.
— Фактически сейчас поставлена под сомнение возможность НАБУ бороться с коррупцией. Есть такие дела, как дело Татарова, дело Вовка, в них вы не можете привлечь подозреваемых лиц даже к прибытию в суд.
— Могу сказать только одно – такие попытки предпринимаются, но НАБУ продолжает работу и продолжает отстаивать справедливую позицию. Я бы еще и дело Роттердам + также вспомнил, потому что там мы тоже столкнулись с преградой со стороны ОГП.
— Проект НАБУ сейчас усиливается или разрушается?
— Нас атакуют, потому что мы задели интересы очень влиятельных людей. Вмешательство в деятельность НАБУ – это дерзкие, иногда уголовно наказуемые действия, которые направлены на то, чтобы остановить те процессы, которые происходят не только в НАБУ, но и в САП. Поэтому, если мы говорим о попытках кого-то в чем-то ограничить, эти попытки сейчас направлены не только на НАБУ, а вообще на антикоррупционную систему.
Потому что на сегодняшний день у нас есть НАБУ, которое работает по процессуальному надзору САП, есть САП, которая доказала, что работает с НАБУ в одной команде. Те дела, которые получили особую огласку, являются как раз совместной работой прокуроров и детективов.
И самое главное — у нас появился Антикоррупционный суд, который начал принимать решения, которых до того суды не выносили в Украине. По решению ВАКС взыскано в доход государства более 65 миллионов гривен залогов с подозреваемых лиц по делам НАБУ из-за их ненадлежащего процессуального поведения. Поэтому наши оппоненты направляют свои усилия не только на то, чтобы остановить НАБУ, а вообще вывести себя из-под всей антикоррупционной инфраструктуры.
Вот пример с делом Татарова: ВАКС должен был избрать меру пресечения подозреваемым, на 10 утра назначено заседание, а ночью, накануне, генпрокурор меняет орган досудебного расследования. О чем это свидетельствует? О том, что нет возможности договориться ни с НАБУ, ни с САП, ни с ВАКС. И такая неуступчивость является достижением для нашей страны.
— Президент в октябре шел с роликом — прекращайте колебаться, звоните в НАБУ сдавайте коррупционеров. Однако Татаров не отстранен от работы, президент считает, что результаты вашей работы необъективны, председатель ОП говорит, что это было 4 года назад. Фактически сейчас президентская власть стала вашим оппонентом. Такое противостояние правоохранительного органа и президентской власти к чему может привести?
— Вопрос имеет огромный политический подтекст. А я всегда говорю, что мы аполитичный орган и делать политические заявления мы не будем. Мы можем говорить только о том, что, по нашему мнению, мы собрали достаточно доказательств для того, чтобы сообщить о подозрении определенному лицу. Сейчас мы констатируем незаконное вмешательство в работу НАБУ.
— Это может иметь правовые последствия для тех, кто вмешивается в работу НАБУ, когда-то позже?
— Я не исключаю, что эти события получат свою правовую оценку со временем.
— Но президент держит коррупционера рядом с собой.
— Нельзя говорить о человеке в категорической форме, пока нет решения суда. Здесь вопросы более нравственного характера. Мы ставили вопрос о заключении под стражу заместителя руководителя ОП, когда подследственность по делу была определена.
— В будущем может быть открыто уголовное дело о препятствовании расследованию уголовного дела Татарова?
— Это производство есть, и не одно. Но их дальнейшую судьбу спрогнозировать сейчас трудно. На сегодняшний день руководителя САП нет, конкурс продолжается, и понимания, когда он закончится, тоже нет. Вне того, все, что требует от нас делать закон в таких случаях, мы делаем. Мы истребуем дела, подаем апелляционные жалобы и тому подобное. Мы постоянно заявляем и боремся за то, чтобы закон доминировал, но не все органы имеют желание читать закон.
— Насколько эта ситуация с Татаровым показательна и критична для наших союзников на Западе?
— Международные партнеры задают вопросы, однако они касаются не конкретных дел, а ситуации в целом. И это, пожалуй, самое важное в коммуникации с партнерами. Мы видели заявление президента Европарламента в оценке того, что происходит в Украине, мы видели этот отчет (о выполнении Соглашения об ассоциации с Украиной). Там написано, что НАБУ является самой эффективной антикоррупционной институцией в стране.
Такая оценка мотивирует нас двигаться дальше. Несмотря на все трудности, система есть, она работает, она много кого пугает, из-за этого есть много сопротивления.
ОЧИЩЕНИЕ СУДЕБНОЙ СИСТЕМЫ ДОЛЖНО ОХВАТЫВАТЬ НЕ ТОЛЬКО РАЙОННЫЕ СУДЫ ЗАКАРПАТСКОЙ ИЛИ ЛЬВОВСКОЙ ОБЛАСТЕЙ, А ИМЕННО ВЕРХ СИСТЕМЫ
— Когда будет выполнено решение суда по доставке председателя ОАСК Вовка и когда он действительно будет представлен перед судом?
— Трудно прогнозировать. Есть максимальное противодействие со стороны защиты, и есть ряд органов, как например, Высший совет правосудия, которые выносят решения, явно противоречащие и фактическим обстоятельствам, и цели уголовного процесса.
Чтобы максимально эффективно проводить расследование, нужно подписывать определенные процессуальные документы. Однако мы в этом деле являемся заложниками ситуации в части подписанта процессуальных документов, ведь многие фигуранты в этом деле имеют специальный статус. Поэтому в нашей ситуации документы в отношении этих лиц может подписать только генеральный прокурор.
— Есть ли угроза дальнейшего ограничения прав НАБУ, как это произошло с решением Конституционного суда относительно декларирования? Существует ли в Украине судейская мафия?
— Когда мы делаем определенные действия, например, сообщаем о подозрении по 375 статье о вынесении судьей заведомо неправосудного решения, сразу имеем решение КС об отмене этой статьи. Только мы готовим подозрение о незаконном обогащении по, этому же делу — есть решение КС о признании соответствующей статьи неконституционной.
Мы понимаем, что есть целая система органов, которая связана между собой не определенными какими-то обязанностями конституционными или законными, а другими интересами, и эти интересы мы четко слышали на записях в кабинете Вовка, которые частично обнародовали.
Мы понимаем, какая огромная машина сопротивления запущена. Поэтому мы считаем своим долгом, несмотря на это сопротивление, несмотря на суд, который 10 лет подстраивался путем абсолютно ручного правосудия под любую власть, разоблачать эти преступления и привлекать за них к ответственности.
Очищение судебной системы должно охватывать не только районные суды Закарпатской или Львовской областей, а именно верх системы. Потому что мы видим системное использование полномочий целой группы важных судов не для осуществления правосудия, а для того, чтобы иметь огромную власть в государстве и контролировать многие процессы, которые происходят в Украине.
Именно поэтому еще в 2016 году мы осознали, что если не будет антикоррупционной прокуратуры, то не будет подозрений, арестов, задержаний. Не будет антикоррупционного суда — не будет возможности завершать расследование, не будет наказания. Мы видим, что появились обвинительные приговоры с лишением свободы. Такие решения появились в последний год, что повлекло вмешательство в наши расследования на разных этапах: в сообщении о подозрении, ознакомлении с материалами дела и составлении обвинительных актов.
Многие судьи КС, например, потенциально могли быть привлечены к уголовной ответственности по этой статье (внесение заведомо недостоверных сведений в декларацию, ст. 366-1). Об этом свидетельствуют протоколы, которые вручает судьям Национальное агентство по вопросам предотвращения коррупции.
— Вернули ли НАБУ (речь идет о НАПК – НАБУ не проверяет декларации) вообще право проверять декларации должностных лиц хотя бы с 2021 года?
— Контроль над декларированием со стороны НАПК восстановили, поэтому они будут проверять е-декларации за 2020 год. Однако соответствующий закон приняли в том формате, который, к сожалению, сузил возможности антикоррупционной системы. Согласно рекомендациям наших иностранных партнеров, ответственность за ложное декларирование должна быть усилена.
— Дело Роттердам + сейчас также заблокировано?
— Мы имеем ситуацию, когда в детективов и прокуроров есть понимание, что нужно направлять дело в суд, все идет к составлению обвинительного акта и окончания расследования и здесь, опять же ночью, мы видим закрытие этого дела. Причем как в отношении подозреваемого лица, так и по факту. Хотя закрытие уголовного производства по факту — это полномочия детективов, но почему-то прокурор закрыл все.
Решение было обжаловано неоднократно, ВАКС отменил решение о закрытии, САП выполнила это решение в части внесения в реестр досудебных расследований и статус дела, а именно наличие фактов, наличие подозреваемых было возвращено в реестр и дело было возобновлено. Были неоднократные обращения руководителя детективов к генеральному прокурору о смене старшего группы прокуроров для того, чтобы исключить прокурора, который не является заинтересованным в эффективном расследовании.
И. о. руководителя САП Максим Грищук рассмотрел наши жалобы на закрытие и отменил постановление о повторном закрытии дела. Опять же мы упираемся в то, что есть приказ генерального прокурора, хотя, по моему мнению, он никоим образом не распространяется на работу САП, где написано о том, что все важные решения принимаются прокурором старшим в группе, тем, который закрывал дело, или прокурором группы, но по согласованию со старшим прокурором.
Есть прокурор в группе, который готов идти в суд с этим делом, но при этом старший группы отрицает. И мы опять же обращаемся: смените группу, дайте независимым прокурорам разобраться в деле и принять решение. Возможно, они так же ее закроют. Но мы четко видим сейчас, что есть прокуроры, которые готовы идти в суд с этим делом. Руководитель детективов обратился в Офис генерального прокурора, чтобы сменили группу. Но никакого движения нет.
БОРЬБУ ПРОТИВ НАБУ ВО ВЛАСТИ НАПРАВЛЯЮТ НЕСКОЛЬКО ЧЕЛОВЕК, КОТОРЫХ УЖЕ ДЕСЯТКИ ЛЕТ НАЗЫВАЮТ ОЛИГАРХАМИ
— Может, вам стоит заявить о проведении еще одного антикоррупционного совета при президенте. Такая куча проблем, а президент не реагирует. На что же тогда реагирует президент?
— Мы понимаем, что борьбу против НАБУ во власти направляют несколько человек, которых уже десятки лет называют олигархами. Когда антикоррупционные органы каким-то образом затрагивают их интересы, мы видим соответствующие решения в отношении нас со стороны органов власти, в том числе парламента. Этому давлению очень трудно противостоять.
К сожалению, в Украине генеральный прокурор имеет гораздо меньше гарантий независимости даже чем у антикоррупционного прокурора. Потому что антикоррупционного прокурора невозможно заменить по голосованию в парламенте, а генерального — можно. 226 голосов набирается в парламенте и все.
Вспомните, как увольняли Рябошапку в парламенте. Представление о его увольнении базировалось, в основном, на делах НАБУ. Когда Рябошапка начал активно сотрудничать с нами в части дел в отношении «Приватбанка», «ВИЭЙБИ банка», Роттердам+, то соответствующие группы депутатов в парламенте объединились, следствием чего стало объявление недоверия генеральному прокурору, но фактически за то, что генеральный прокурор начал реально работать.
— Рябошапку сбил лично президент.
— Решение об увольнении генерального прокурора было принято в парламенте.
— Что сейчас с делом «Приватбанка» — ведь выдвижение подозрений по этому делу может привести к взрыву в действующей власти, которая тесно связана с Игорем Коломойским?
— Мы не стоим на месте. И когда мы говорим о «Приватбанке», то, на мой взгляд, именно это было одним из основных оснований для отставки Рябошапки, потому что он принял решение, как прокурор, об определении подследственности во всех этих делах в НАБУ. Это важно было, потому что НАБУ расследовало и предоставляло оценку действиям служебных лиц Нацбанка. Средства выводились из «Приватбанка» на том этапе, когда он был коммерческой структурой и собственники не были субъектами, подследственными НАБУ.
Однако мы предполагаем, что бывшие руководители и бенефициары банка уже тогда могли действовать в сговоре с должностными лицами Нацбанка, поэтому в рамках расследования проверяем возможность этого сговора и его последствия для государства. Детективы довольно продвинулись в расследовании, вышли на стадию подготовки проектов подозрений, но помним, что у нас отсутствует антикоррупционный прокурор. Поэтому мы направили наши наработки в ОГП и, как видим, уже есть результат – три подписанных подозрения бывшим высшим руководителям банка.
В общем, дело насчет «Приватбанка» — самое сложное, с которым мне приходилось сталкиваться. О деле «Приватбанка» постоянно говорят наши международные партнеры. Мы осознаем, насколько это огромная ответственность. Но мы понимали, что только в НАБУ это дело можно расследовать объективно и принять решение, которое действительно будет отвечать требованиям закона. Сейчас все будет зависеть от того, насколько прокуроры согласятся с тем, что мы наработали.
— Стало ли для вас подписание подозрений Венедиктовой неожиданностью? Как произошло задержание? Что дальше будет с делом «Приватбанком» и ускорится ли расследование?
— Детективы подготовили проект подозрений еще осенью 2020 года. С тех пор были дискуссии с прокурорами, что является нормальной практикой. Подозрения дорабатывали и, в конце концов, их согласовали. Мы дошли до логического этапа в расследовании. Задержание произошло согласно УПК, сопротивления не было. Расследуем дальше.
— Вы провели обыски в государственной компании Энергоатом и дома у вице-президента Энергоатома Хартмута Якоба, очень близкого к помощнику президента Сергея Шефира. Дело касается сделки на поставку электричества в компанию, приближенную к Коломойскому United Energy. Это дело тоже в поле зрения наших западных партнеров?
— Много было сообщений в СМИ о том, что не совсем все чисто с продажей электроэнергии со стороны Энергоатома в пользу отдельных коммерческих структур. Были соответствующие обращения. Детективы все это проанализировали и пришли к выводу, что было бы правильным проверить обоснованность условий формирования лотов по продаже электроэнергии. Лот был сформирован таким способом, который позволял его выкупить единицам компаний на рынке, или, возможно, даже одной.
И здесь создается дискриминационная ситуация, когда дешевую электроэнергию может выкупить только большой субъект, который может использовать эту электроэнергию для демпинга на другом рынке услуг, товаров или работ. В рамках расследования детективы проверяют обоснованность формирования лотов, не создают ли они преференциальные возможности для отдельных субъектов рынка. Потому что меньшие субъекты рынка не могут себе позволить купить электроэнергию по более низким ценам.
И, возможно, если бы лоты были меньше, то государство получало от продажи электроэнергии больше. По итогам собранных доказательств будут приняты соответствующие решения.
— Еще одно громкое дело – трубопровод Медведчука. В чем значение экспертизы, благодаря которой Медведчук получил нефтепровод, и после вашего расследования решение может быть отменено?
— Когда распался Советский Союз, то было много объектов, которые находились в общесоюзной собственности и был закон о правопреемстве. Магистральные трубопроводы находятся в собственности государства согласно законодательству. Очень долгая история.
Тот актив, который должен был бы перейти в государство Украина, попал в частные руки. В 2005 году прокуратура подала иск. Очень долго этот иск слушался в суде, но все, же было принято решение об удовлетворении иска прокурора и о передаче трубопровода в собственность государства. Это решение прошло все три инстанции судов.
В дальнейшем, в апреле 2015, в течение всего одного заседания лишь по результатам рассмотрения одного заявления и представленных в подтверждение этого заявления двух актов на списание, выданных еще в 2002 году, и по трем письмам, датированным 1997 и 1998 годами, более чем через семнадцать лет до даты судебного заседания, судья Хозяйственного суда Ровенской области отменил решение Хозяйственного суда Ровенской области — якобы по вновь открывшимся обстоятельствам.
В обжаловании прокурору отказали, и это решение опять же прошло три инстанции судов. Расследование НАБУ началось еще в 2017 году. В течение двух лет детективы не только собирали доказательства незаконного завладения трубопроводом, но и детально изучали возможность возвращения его государству. Для этого неоднократно проводились совещания и с представителями Офиса генерального прокурора и Министерства юстиции Украины и Фонда государственного имущества Украины.
Также были попытки привлечь внимание к этой ситуации и Кабинета министров Украины как главного распорядителя государственным имуществом, который не был участником в указанном судебном деле.
Уже в 2020 году на базе расследуемого детективами дела была создана совместная с СБУ следственная группа.
Сейчас в этом расследовании активную позицию занимает и генеральный прокурор, поскольку именно Офис генерального прокурора в случае привлечения в суде к уголовной ответственности эксперта за заведомо неправосудный вывод, будет принимать меры относительно фактического возврата трубопровода в государственную собственность гражданско-процессуальным способом.
— Значит, как раз в этом деле по Медведчуку власть действует совместно и эффективно вместе с НАБУ. Генеральный прокурор Венедиктова в этом случае содействует?
— Я больше скажу. Здесь как раз Офис генерального прокурора занимал активную позицию в части защиты интересов государства. Собраны доказательства, собранные данные документы были переданы на экспертизу, которая фактически сделала ревизию той экспертизы. Все же было установлено, что на самом деле тот вывод был заведомо ложным. Поэтому ответственность эксперта наступает не просто за то, что он ошибочно какой-то вывод сделал, который не соответствует действительности, а сделал это заведомо.
А это уже уголовно наказуемое деяние. Поэтому было согласовано сообщение о подозрении и сейчас фактически мы движемся к тому, чтобы передать дело в суд. Суд должен дать оценку тем действиям экспертов. И в дальнейшем, в зависимости от решения суда по этому делу будет, я думаю, определяться уже прокурор с необходимостью принятия мер гражданско-правового характера для защиты интересов государства.
МЫ ДО СИХ ПОР ПОЛУЧАЕМ ИНФОРМАЦИЮ ПО ПРОСЛУШИВАНИЮ НЕ НАПРЯМУЮ ОТ ОПЕРАТОРОВ, А ЧЕРЕЗ СЛУЖБУ БЕЗОПАСНОСТИ УКРАИНЫ
— Президент заявил в своем послании к Верховной раде, что одним из достижений в его работе за полтора года было то, что обеспечена процессуальная независимость НАБУ и САП, и НАБУ получило права прослушивания. Действительно ли был принят законопроект. Действительно ли у вас есть независимое прослушивание? Какие еще нужны решения, кроме закона?
— Тут есть технические моменты. Мы ведем уже более года переписку со Службой безопасности Украины. Прямо исполнять закон, конечно, никто не отказывается. Я держу этот вопрос на личном контроле и, надеюсь, что при моей каденции этот вопрос мы окончательно решим.
— Так давайте обратимся через интернет к председателю СБУ Ивану Баканову, чтобы он перестал подставлять президента Зеленского и срывать выполнение меморандума с МВФ, потому что президент объявил в обращении к парламенту, что предано прослушивание НАБУ, а фактически это неправда, СБУ не выполняет второй год.
— Мы общаемся с СБУ по этому вопросу. И предложили вариант сотрудничества, при котором исключается утечка информации, и одновременно экономятся средства государственного бюджета. Если же наша переписка зайдет окончательно в тупик, и мы вынуждены будем автономно это делать, речь пойдет о совсем другой, гораздо большей сумме средств госбюджета.
— Сейчас возникло совершенно беспрецедентное вообще для правоохранительных органов дело. Один из недавних руководителей СБУ полковник Нескоромный был обвинен в заказе убийства начальника главного управления внутренней безопасности СБУ Наумова. Оба они, как известно из СМИ, конкурировали над контролем. Сейчас дело Нескоромного продолжает расследовать Служба безопасности Украины, хотя это прямой конфликт интересов. Потому что Наумов контролирует следственное управление. Не считаете, что такое дело надо вообще передать в известность Национального антикоррупционного бюро?
— Как раз решение этого вопроса, которое нарушено, относится к компетенции прокурора, надзирающего за этим делом. Возможно, для объективности было бы правильно, не в НАБУ, возможно, в другое следственное подразделение все-таки передать, чтобы это все более объективно было расследовано. Потому что у нас когда-то была история, когда был такой господин Сус, который расследовал покушение на него же. Так оно немного странно звучало, когда следователь расследует дело по факту покушения на убийство этого же следователя.
Мне кажется, прокурор должен дать ответ на эти вопросы и, возможно, принять решение, возможно Печерский суд, который достаточно часто вмешивается в дискрецию прокурора об определении подследственности. Сама история, конечно, не украшает государство. К нам было обращение относительно возможной помощи в предоставлении свободных образцов голоса отдельных фигурантов. У нас была возможность помочь в этом расследовании, мы со своей стороны помогли.
— Я сейчас интересовался по ситуации в энергетике, кстати. Много энергетиков говорят, что одна из основных проблем тех коррупционных схем, которые там существуют, это как раз крышевание правоохранительными органами – МВД, СБУ, ГФС и их прямое участие в операциях на энергетическом рынке. Думаю, что это важный вопрос, и его надо поднимать.
— Много было сообщений в СМИ о том, что не совсем все чисто с продажей электроэнергии со стороны Энергоатома в пользу отдельных коммерческих структур. Были соответствующие обращения. Детективы все это проанализировали и пришли к выводу, что было бы правильным проверить обоснованность условий формирования лотов по продаже электроэнергии. Реализация выставленного на аукцион объема электроэнергии проводилась в такой способ, который позволял его выкупить единицам компаний на рынке, или, возможно, даже одной.
И здесь может возникать дискриминационная ситуация, когда дешевую электроэнергию может выкупить только крупный субъект, которой может использовать эту электроэнергию для ее перепродажи другим трейдерам и конечным потребителям по более высоким ценам. В рамках расследования детективы проверяют обоснованность формирования лотов, не создают ли они преференциальные возможности для отдельных субъектов рынка, при которых меньшие субъекты рынка не могут себе позволить купить электроэнергию по ценам ниже других сегментов рынка.
И, возможно, если бы лоты были меньше, то государство получало от продажи электроэнергии больше. По итогам собранных доказательств будут приняты соответствующие решения.
— Много вопросов в программе МВФ, которая сейчас сорвана, касается обеспечения работы антикоррупционных органов. Какие важные маяки для борьбы с коррупцией в Украине должны быть выполнены, чтобы все же государство возобновило сотрудничество с МВФ?
— Об одном маяке мы упомянули — независимое прослушивание. Другой маяк — вопрос независимости антикоррупционных органов. По моему убеждению, он не выполнен полностью. На сегодняшний день мы понимаем, что вопрос назначения и увольнения директора НАБУ не урегулирован. Не избран антикоррупционный прокурор. В любой момент Конституционный суд может принять решение против ВАКС. Несмотря на возвращение определенных полномочий Национальному агентству по вопросам предотвращения коррупции, этот вопрос полностью также не решен.
Антикоррупционная стратегия еще до конца не утверждена. Это первая группа маяков. Второй блок, судебная реформа. У нас Высший совет правосудия, к сожалению, дошел до того уровня, что уже Венецианская комиссия в своих выводах намекает на необходимость перезагрузки ВСП. Это действительно должен быть орган, который обеспечит объективное формирование судейского корпуса и объективную оценку действиям судейского корпуса, а не так, как в случае с Окружным административным судом Киева.
— По окружному административному суду там отдельный есть пункт в меморандуме.
— Этот пункт тоже не выполнен. Только на днях президент подал законопроект в парламент.
— Тогда обобщим. У нас много говорят последние два года о необходимости борьбы с коррупцией. Что мы видим? Антикоррупционной стратегии нет. Меморандум, четкая программа, что Запад требует от нас, шаги по прозрачности — не выполнено фактически ни одного пункта. Все, что сказал президент в обращении к Верховной раде о независимости, о прослушивании, — не выполнено. Скажите, пожалуйста, вообще существует ли у нас в государстве антикоррупционная политика?
— Каждая власть всегда декларировала основным своим постулатом борьбу с коррупцией. Но именно в части реальных шагов — проблемы. Вопрос сформулирован вами с точки зрения пессимиста. С другой стороны, на сегодняшний день работает антикоррупционная инфраструктура, которая является аполитичной, расследует дела, которых никогда за 30 лет не было в Украине.
После Революции достоинства запрос на борьбу с коррупцией был, пожалуй, максимален за весь период существования независимой Украины с 1991 года.
И впервые этот запрос не просто закончился на Майдане. Он трансформировался в создание антикоррупционной инфраструктуры, которая пугает многих политиков. Да, приостановление действий этой инфраструктуры сейчас кажется более грубым, чем раньше. Но это потому, что тогда ее не было: не получалось с НАБУ договориться – шли в антикоррупционную прокуратуру, не получается там — шли в суд. А после запуска ВАКС уже в суд не сходишь, чтобы договориться.
И тогда уже появляется добровольное возмещение миллионов в бюджет. Появляются сделки, которые в дальнейшем пытаются сорвать.
Мне кажется, что 2021-й год будет определяющим для Украины в целом. Выберет ли она дальнейшую реализацию антикоррупционной реформы, судебной реформы, которые фактически откроют путь к дальнейшему обузданию и демонополизации во всех сферах, оккупированных олигархами, потеряет ли прогресс и уже достигнутые достижения? Второй сценарий вполне возможен, если Конституционный суд решит снести ВАКС.
Почему мы постоянно говорим о стратегии в борьбе с коррупцией? Потому что без определенного плана не может развиваться ни государство, ни правоохранительные органы. НАБУ свою стратегию развития имеет. К сожалению, реализовать ее не удается частично из-за того, что необходимые законодательные инициативы либо не принимаются, либо затягиваются.
Автор: Юрий Бутусов
Источник: «Цензор.НЕТ»
Перевод: BusinessForecast.by
При использовании любых материалов активная индексируемая гиперссылка на сайт BusinessForecast.by обязательна.