Чего ждать от МВФ, как Национальный банк Украины планирует возобновлять кредитование, за счет чего вырос ипотечный рынок, какой будет политика относительно возможного укрепления курса гривны и «болезненные» кадровые вопросы.
Полупустое здание Национального банка встретило журналистов рождественской атрибутикой. В операционном зале установили елку, а вокруг повесили традиционные новогодние украшения.
Правда, наслаждаться праздничным видом НБУ почти некому, все открытые мероприятия НБУ для прессы проходят онлайн, а большинство работников центрального банка работают удаленно. Исключение — члены правления и главы департаментов.
Интервью ЭП председатель Национального банка Кирилл Шевченко дал на следующий день после начала работы онлайн-миссии Международного валютного фонда. Он хотел подытожить полгода своей работы и рассказать о планах на 2021 год.
После назначения Шевченко главой НБУ, которое состоялось 16 июля, в Украине и среди ее международных партнеров возникли опасения, что политика Нацбанка может измениться кардинально. Подкрепляли эти опасения заявления депутатов, министров и президента о «слишком высоком курсе гривны» или «слишком низкой инфляции». Однако большинство этих опасений пока не оправдались — вопреки желаниям политиков.
«Шевченко точно не будет марионеткой в руках политиков. Все его недооценивают, он еще многих удивит», – уверял ЭП авторитетный банкир.
На старте новый глава НБУ оказался в непростой ситуации, в условиях коронакризиса ему необходимо было заручиться поддержкой международных институтов, которые доверяли предыдущему руководителю Нацбанка Якову Смолию и его команде и настороженно восприняли смену председателя.
Задачи также осложняло то, что Шевченко с первых дней начал кадровую революцию в Центробанке. После смены главы НБУ из его правления ушло трое членов. Еще двоим работникам объявили выговоры, которые сейчас оспариваются в судах. Первую заместительницу главы НБУ Екатерину Рожкову вообще лишили большинства полномочий, оставив преимущественно административные вопросы.
Кадровые изменения Шевченко комментирует неохотно. Несмотря на очевидный конфликт со старыми членами правления, своих коллег глава Нацбанка называет профессионалами. Впрочем, похоже, с ними руководитель НБУ с радостью бы попрощался.
О чем ЭП поговорила с Кириллом Шевченко. Коротко о содержании
Что отрабатывает украинская власть с миссией МВФ.
Как НБУ будет помогать финансировать дефицит государственного бюджета.
Как Нацбанк будет возобновлять кредитование, что Шевченко называл одним из приоритетов.
Какой будет политика относительно возможного укрепления гривны.
Как могут измениться подходы в лицензировании банков.
Почему надо создавать отдельный судебный орган для защиты прав кредиторов.
О кадровых изменениях в НБУ и судьбе Рожковой и Сологуба.
Как вырос ипотечный рынок, и какие препятствия есть для «ипотеки Зеленского под 10%».
Что с МВФ
— 21 декабря в Украине начала работу миссия Международного валютного фонда. Она работает дистанционно. Будет работать до 23 декабря и возобновит работу после Нового года. Насколько такой режим работы может повлиять на время получения следующего транша? Возможно ли, что Украина получит сразу два транша, которые должна была получить в декабре? Ведутся ли такие переговоры?
— Мир изменился, очень много мероприятий проходит именно дистанционно. Еще пару лет назад мы с вами не могли этого представить. То, что миссия работает виртуально, не влияет на качество работы. Мы уже привыкли к работе в виртуальном режиме. Это уже стало определенной практикой в бизнесе.
Не считаю, что такой формат может негативно повлиять на сроки. Миссия МВФ впервые в истории Украины проходит дистанционно, но мы много всего проходим впервые. Миссия МВФ будет разделена, сначала переговоры пройдут в конце декабря, а продолжатся в январе. Цель этого разделения – в ускорении финального решения совета директоров МВФ.
Относительно того, будет ли сейчас идти речь об объединении двух траншей, мы это поймем в течение миссии. И мы, и коллеги из правительства, и те коллеги, которые занимаются антикоррупционной политикой, будем дискутировать эти вопросы.
Был определенный перечень структурных маяков, которые надо было выполнить для первого просмотра. Но из-за того, что подвинулись во времени, возникло много новых испытаний, например, утверждение госбюджета на 2021 год. Это была очень большая и тяжелая работа в Министерстве финансов.
— С июля МВФ выдал только три сообщения. В них речь шла не о продолжении сотрудничества, а об оценке решений украинской власти: отставке Смолия, вашем назначении и антикоррупционных реформах. Как вы относитесь к тому, что о получении кредита постоянно говорит та сторона, которая на него претендует, а не та, которая его предоставляет?
— Мы раньше говорили, что у нас есть определенные блоки вопросов, которые надо будет обсуждать. То, что миссия началась, означает, что на этом этапе все эти вопросы решены. Теперь в течение миссии каждая из наших институций будет проговаривать свои вопросы. Кроме того, некоторые блоки вопросов мы будем проговаривать вместе.
Например, антикоррупционная политика находится за пределами мандата Нацбанка. Мы знаем какие-то общие вещи, которые обсуждаются, но мы не являемся частью этой дискуссии. Соответственно, этот вопрос мы можем комментировать только в виде личного отношения.
Для нас продолжение антикоррупционных реформ — это не просто лозунг. Для работы Нацбанка эта реформа имеет прикладное значение. Например, защита прав кредитора напрямую зависит от работы судебной системы и правоохранительных органов. Если не будет качественно работать антикоррупционная инфраструктура, защиту прав кредитора будет очень трудно обеспечить.
– Есть «Стратегии самодостаточности» министра финансов Марченко. Он очерчивал цель завершить к 2022 году сотрудничество с МВФ, вернув все долги перед фондом. Это реальная цель?
— У нас же не стоит вопрос отказа от отношений с МВФ. Я считаю, что нет такой цели, чтобы отказываться от кредитных отношений с МВФ или с любыми другими международными финансовыми институтами.
Для Украины есть амбициозная цель, когда ты выбираешь кредитора, то ты выбираешь наиболее выгодные для себя условия. Например, как с корпорацией: чем лучше качество бизнеса, чем лучше качество корпоративного управления, тем корпорация больше избирательная.
Такой же принцип отношений с международными кредиторами. Чем лучше в Украине управление, государственное управление, я уже не говорю, Чем лучше страна работает, чем лучше у нее показатели, тем больше шансов выбирать между кредиторами.
Тут я скажу, что мы с господином Марченко на одной стороне. Мы оба заинтересованы в том, чтобы и в фискальном, и в монетарном направлении Украина оставалась стабильной страной. Но чтобы получить такую картину, чтобы это стало явью, надо еще много внимания уделить реальному сектору экономики.
— Что взято из закона «О банках и банковской деятельности», который является одним из структурных маяков МВФ?
— Он входит в структурные маяки. Мы его вовремя подали в Верховную раду. Его внес, в том числе председатель комитета Гетманцев, за что мы ему очень благодарны.
— Почему задерживается разбирательство?
— Вы видели, как работала Верховная рада в последние 2,5 месяца. График работы Верховной рады в последние месяцы был особенным из-за карантинных ограничений. Заседания не были регулярным, поэтому разбирательство задержалось.
— Значит, политическая воля есть?
— Как раз сейчас отрабатываем, и будем работать с миссией МВФ. Мы отрабатывали график рассмотрения законопроекта: когда будут слушания в комитете, когда будет голосоваться в первом чтении. Отрабатываем дальнейший график, учитывая ограничения, локдаун с начала года.
— Когда ожидаете транш МВФ?
— Не могу сказать что-то другое, чем сказал премьер-министр Украины.
О финансировании бюджета, ОВГЗ, скрытой эмиссии и укреплении гривны
– В принятом бюджете на 2021 год вы видите риски?
— Хочу еще раз подчеркнуть, что это очень большая и сложная работа, которую провело Министерство финансов. Мы не комментируем ситуацию с фискальными доходами или расходами. Это касается только Минфина. Однако у нас есть комментарии относительно закона «О государственном бюджете Украины на 2021 год». Их немного, но я бы хотел обратить на них внимание.
Во-первых, это расчет превышения доходов Национального банка над расходами. Согласно прогнозу Национального банка, эта сумма по итогам 2020 года будет на уровне 21,6 миллиарда гривен. В законе стоит 33. Это обычная арифметика – доходы, расходы.
Наш прогноз максимально приближен к реальности. Он еще может быть откорректирован с учетом последних дней года. Кроме того, его надо будет подтвердить выводом независимого аудитора и после этого перевести в госбюджет. В любом случае эта сумма не будет в полтора раза больше. Для нас это еще и вопрос нашей финансовой независимости. Это первый вопрос, он больше технический.
Второй вопрос более важный. В бюджете на следующий год мы видим риск эффекта, так называемого фискального вытеснения. Заложенные в закон объемы заимствований только на внутреннем рынке составляют 497 миллиардов гривен. Это почти полтриллиона. Общая ликвидность банковской системы, в зависимости от дня, составляет 160-170 миллиардов.
Чтобы позаимствовать такую огромную сумму, надо надеяться на то, что все долги, которые государство должно вернуть в 2021 году, на внутреннем рынке будут переведены в новые – в так называемый роловер. С нашей точки зрения существует предположение, что 100% долгов снова вложат в ОВГЗ, и это достаточно оптимистично.
— Вы в это не верите?
— Мы считаем, что это оптимистическое предположение. Глядя на сумму полтриллиона, мы усматриваем в этом риск эффекта фискального вытеснения. Это означает, что Минфин для осуществления такого крупного заимствования будет конкурировать с бизнесом за средства банков. Какой у нас первый инструмент? ОВГЗ. А каким образом можно повысить его привлекательность?
– Повышать ставку.
– Да. Как работает банковская система? Вы можете вложить эти 160-170 миллиардов в кредиты малому, среднему бизнесу, отработать процедуры с точки зрения фронт-офиса. У банков огромная нагрузка, операционные расходы, риск-менеджмент. Эта система требует очень качественного уровня знаний и построения внутренней системы. Это стоит денег. Здесь банк может дать кредит малому, среднему, крупному бизнесу, физическому лицу или вложиться в ОВГЗ без затрат и рисков.
— Это мы и видим в последнее время.
— Как формируется ставка по кредитам? Если доходность ОВГЗ на определенном уровне, это для того, чтобы финансировать другие сегменты, в зависимости от их рискованности, банки будут давать премию за риск. Минимальным уровнем является именно ставка по ОВГЗ. Что это значит? Мы видим риск, что запас снижения процентных ставок будет исчерпан. Если такой эффект сработает, банки не смогут дальше снижать процентные ставки. Я не говорю, что это будет стопроцентно, но Нацбанк видит в этом риск.
— Как вы в таких условиях собираетесь возобновлять кредитование? Когда вы вступали в должность, то называли это одним из своих приоритетов.
– Прирост гривневого кредитования бизнеса в течение июля-ноября составил 8% на чистой основе. За одиннадцать месяцев кредитование выросло почти на 5%. Мы видим, что больше всего в этом году кредитуются компании по поставке электроэнергии, а также те, что работают в торговле и пищевой промышленности.
Также у нас возобновилось кредитование населения. Объем кредитного портфеля физических лиц приблизился к уровню начала года. Рост чистых кредитов в годовом измерении составляет 7,3%. Наиболее динамичным сегментом является ипотека. Чистые гривневые кредиты на покупку недвижимости в июле-ноябре выросли на 11,6%. Поэтому есть признаки, что кредитование восстанавливается.
Почему я говорю о рисках? Если они реализуются, то наша задача по восстановлению или перезапуску кредитования может быть затруднена эффектом вытеснения. Несмотря на то, что со стороны Нацбанка мы имплементируем все возможные регуляции.
— Осенью вы говорили, что есть определенное ограничение относительно того, сколько банки могут вкладывать в ОВГЗ. Вы тогда говорили, что это 35% от депозитной базы, и что банки почти достигли этого предела. Сейчас мы видим масштабные заимствования Минфина на внутреннем рынке. Последний аукцион стал рекордным за последние несколько лет.
— За всю историю.
— Сейчас банки выходят за грань вложения в ОВГЗ?
— Речь идет о 35% от общих пассивов банковской системы. Это не норматив. Это мировая практика. Мы очень пристально следим за тем, чтобы банковская система не превышала этого предела. Последний аукцион Министерства финансов был рекордно успешным благодаря участию не только банков, но и нерезидентов.
Мы посчитаем этот показатель на конец года, но я не ожидаю безумных колебаний. Почему? Потому что у нас продолжается рост средств в банковской системе. С начала года только депозиты физических лиц выросли на 24%. Это только в гривне. Валютные сбережения тоже растут, конечно, меньшими темпами из-за значительно более низких процентных ставок.
Кстати, мы в этом году выходили с инициативой на правительство, чтобы отменить налог на доходы с депозитов. За всю историю независимости Украины такого налога не было. Он был введен в 2014 году, когда ситуация с поступлениями была просто ужасной. Сегодня этого уже нет, есть достаточно доходная база, и мы считаем, что этот налог можно отменить.
Он состоит из 18% НДФЛ и 1,5% военного сбора. О военном сборе речь не идет: пока идет война, его надо оставлять. А вот 18% НДФЛ следует убрать, учитывая то, что депозитные ставки и так низкие. Мы предлагали это Минфину и правительству в законе о бюджете. Это не было учтено. В следующем году будем продолжать работу в этом направлении.
– Минфин вышел на рынок заимствований, привлек большие средства, и они вскоре будут перераспределены через Госказначейство. Как это может повлиять на инфляцию и финансовую стабильность?
— Это обычный круг средств. Сначала эти деньги выходят из банковской системы, потом попадают в казначейство, потом из казначейства возвращаются на счета в банковскую систему. Если по дороге ничего не потеряется, то такая ситуация не имеет влияния на инфляцию, не имеет влияния на наличные.
— Насчет нерезидентов. Вы говорите, что они имеют большое влияние, и на последнем аукционе это проявилось. Прошлый состав правления НБУ при таких условиях выкупал излишки валюты на рынке. Однако недостаточно, поэтому гривна существенно укреплялась. Какова ваша политика относительно возможного укрепления гривны?
– Наша ключевая политика – это политика плавающего курса. Она сохранена в течение всех месяцев и будет сохранена, пока я здесь работаю. На что мы реагируем? Мы реагируем на спрос и предложение. Только с начала декабря мы выкупили с рынка 387,6 миллиона долларов. Сальдо четвертого квартала — 141 миллион. С начала года Нацбанк выкупил с рынка 1,127 миллиарда. Это данные на сегодня (22 декабря).
— Планируете ли выходить на рынок с покупкой валюты до конца 2020 года?
— В зависимости от того, как будет вести себя рынок. Например, будут ли нерезиденты участвовать в сегодняшнем аукционе Минфина – в зависимости от этого будут формироваться спрос или предложение. Надо смотреть, что будет сегодня (22 декабря). Если будет большой спрос и мы будем вынуждены сглаживать колебания, то будем выкупать.
— Мы опрашивали банкиров относительно курса. Они не ожидают, что НБУ даст гривне укрепиться более чем на 10%. Есть ли у вас какое-то ограничение относительно того, до какой степени можно давать гривне укрепиться? Правы ли банкиры?
— Банкиры всегда правы. Мы тоже банкиры (смеется). У Национального банка нет никаких таргетов к курсу гривны. Когда речь идет о курсе, который закладывается в бюджет, то это курс, который закладывается на базе макропрогноза Министерства экономики, а не Национального банка.
У нас есть свои внутренние расчеты, и они иногда более консервативны, чем расчеты Министерства экономики. Это касается не только курса, но и ВВП. Банкиры — консервативные люди, так и должно быть.
— Вернемся к ОВГЗ. Накануне упомянутого рекордного аукциона Национальный банк выдал 11 миллиардов гривен долгосрочного рефинанса. Выглядит так, что часть этих средств могла пойти на покупку ОВГЗ. Следите ли вы за тем, чтобы не было эффекта фискального доминирования, и чтобы не происходило скрытой эмиссии?
— Действительно, хороший и профессиональный вопрос. Первое — в аукционе, о котором вы говорите, приняли участие 11 банков, поэтому нет никакой корреляции между нашими аукционами и аукционами Министерства финансов. Второе – Национальный банк не отслеживает целевое назначение средств, которые у нас занимают банки на аукционах, потому что это инструмент поддержки ликвидности.
Я точно не сторонник так называемого целевого рефинансирования, которое является фактически скрытой эмиссией. Рефинансирование — это инструмент для поддержания банковской ликвидности. Куда они его направляют – Национальный банк не отслеживает. Это очень интересный вопрос, потому что целевое финансирование в Украине уже когда-то было и ничем хорошим не закончилось.
— О целевом рефинансировании часто говорили на заседаниях совета НБУ. 15 декабря состоялось заседание совета, по итогам которого правлению советовали изучить иностранный опыт участия центральных банков на рынке гособлигаций. Идеи выхода Нацбанка на вторичный рынок ОВГЗ озвучивались и ранее. Когда ожидать, что НБУ выйдет на рынок, и какие последствия это будет иметь для инфляции?
— Действительно, на последнем заседании совета обсуждался вопрос целевого рефинансирования, но мне кажется, мы тут уже поставили точку. Что касается вторичного рынка. Стране нужен цивилизованный вторичный рынок, это совершенно естественно. Как он должен функционировать? Он точно не должен использоваться для скрытого финансирования государственного бюджета. Это запрещено законом «О Национальном банке».
Для чего он должен работать? В первую очередь для того, чтобы участники рынка имели возможность получить ликвидность в любой момент. О чем идет речь? Когда инвестор покупает украинские ОВГЗ, учитывая ограниченность вторичного рынка, у него фактически есть только одна инвестиционная стратегия – она называется buy and hold («ждать погашения»).
Для чего необходим инструментарий вторичного рынка? Когда инвестор захочет продать ОВГЗ, то он сможет обратиться в институт. Он предоставит информацию о цене, по которой он сможет это сделать. Дискуссионный вопрос — должен ли этой институцией быть именно Национальный банк. Но нужно создать институт маркет-мейкеров, и этот вопрос должен решаться вместе с правительством.
Например, у Минфина есть институт первичных дилеров. Это должна быть похожая конструкция, которая будет поддерживать котировки на вторичном рынке. Но мы сейчас в самом начале этого пути. Впереди очень много работы. Поэтому это точно будет не завтра и даже не в первом полугодии следующего года.
— В 2021 году это возможно?
— Это вопрос совместной работы Национального банка и Министерства финансов.
– Дмитрий Сологуб в одной из публикаций сообщал, что с начала года Нацбанк напечатал более 60 миллиардов гривен. Какая цифра сейчас? Какие планы на 2021 год? Сколько Нацбанк готов напечатать денег, и какой уровень эмиссии в зависимости от, например, уровня роста ВВП или других экономических показателей вы считаете приемлемым?
– У нас нет цели или целей по объемам эмиссии. Для нас главным являются инфляционные риски. Политика НБУ реализуется по принципам инфляционного таргетирования. Что касается каналов эмиссии, то вы знаете, что всего их три. У нас активно применяются два: рефинансирование и покупка валюты с рынка. Если Национальный банк с начала года купил на рынке 1,127 миллиарда долларов, то это означает, что соответствующий эквивалент в гривне попал в банковскую систему.
Третий канал — операции на фондовом рынке. Впрочем, сейчас он работает не на выпуск средств в оборот, а на их изъятие, когда Министерство финансов погашает ОВГЗ, находящихся в портфеле НБУ.
Кстати, и рефинансирование, и покупка валюты на межбанке тоже работают не только на выпуск средств, но и на изъятие. Ведь кредиты рефинансирования рано или поздно возвращаются, а на валютном рынке НБУ может не только покупать, но и продавать иностранную валюту.
— В вопросах монетарной политики вы сторонник количественного смягчения или традиционных методов?
— Я не являюсь сторонником количественного смягчения в текущих условиях. В мире есть примеры как удачного, так и неудачного внедрения этого инструмента. Обычно он применяется тогда, когда уже исчерпан потенциал традиционных методов, а традиционный метод – это снижение процентной ставки. Это когда у вас процентная ставка уже «ноль» или около «нуля», то вы можете выбрать для себя механизм количественного смягчения.
Правда, в мире также есть примеры применения количественного смягчения в ситуациях, когда процентная ставка была даже вдвое больше, чем сейчас в Украине. Сегодня, к сожалению, эти страны страдают от большого уровня инфляции и курсовых колебаний, поэтому пока я не являюсь сторонником применения количественного смягчения в Украине.
О непроданных государственных банках, падении банка «Аркада» и новых лицензиях для банков
— Основной спрос ОВГЗ формируют государственные банки. Доля ОВГЗ в чистых активах государственных банков – 40%. Не видите ли вы здесь системного риска?
— Государственные банки — это одно из основных направлений в моей работе. Среди других приоритетов я выделяю работу с NPL (доля неработающих кредитов), стремление Национального банка стать шерифом на рынке небанковских финансовых учреждений, которыми мы уже два квартала занимаемся. Там также очень интересная ситуация.
Я пришел в НБУ не для того, чтобы заниматься внутренними распрями.
Большой портфель ОВГЗ в активах госбанков просто объясняется. В их портфелях находятся так называемые капитализированные бумаги, которые им государство предоставляло для увеличения капитала. В этом году государство докапитализировало «Укрэксимбанк» на 6,9 миллиарда гривен.
Вопрос работы с государственными банками для НБУ так же важен, как и для их владельцев – правительства и Министерства финансов. Сегодня основная задача, когда мы сформировали органы управления государственных банков, – это движение к их приватизации. 55-процентная доля государственных банков в банковской системе создает для нее системный риск.
«Укрэксимбанк» — единственный государственный банк, для которого правительство одобрило особую стратегию. По остальным государственным банкам нет другого пути, кроме приватизации. Нет.
Для «Укргазбанка» это сотрудничество с IFC. Национальный банк и я приложим все усилия, чтобы «Ощадбанк» начал сотрудничество с ЕБРР. «Приватбанк» – немного отдельный кейс, но его будущее – так, же приватизация.
– Если мы заговорили о «Укргазбанке» и соглашении с IFC, то в СМИ недавно появилась информация, что эта сделка под угрозой срыва. По мнению юристов Baker Mckenzie, у банка была практика платить ФОП большие бонусы за новых клиентов. Была ли такая практика, когда вы возглавляли этот банк, и когда ожидать финала сделки с IFC?
— Сегодня «Укргазбанк» ближе всего к этому соглашению. Мне трудно сказать, когда IFC сформирует документы, но я надеюсь, что это вопрос не лет, а недель.
— Разговоры идут уже больше года. Недавно была информация, что вроде бы это вопрос месяца.
Это пионерское соглашение. Здесь применяется очень сложный инструмент – кредит с последующей конвертацией в капитал. Над соглашением работают четыре юридические компании, все с мировым именем. Процесс сложный, все бюрократические вопросы, в хорошем смысле этого слова, тоже возникают. Если вы думаете, что Международная финансовая корпорация не имеет своей построенной бюрократии, то она у них так же есть.
— А насчет выплат ФЛП?
– Если Baker Mckenzie проводила какое-то исследование, то они лучше знают, что там происходило.
— Значит, вы подтверждаете, что была такая практика?
— Практика привлечения агентов для поиска клиентов существует на банковском рынке.
— Это рыночные инструменты?
– Абсолютно.
— Каких-то крупных бонусов эти агенты не получали?
— Да какие там большие бонусы, я вас прошу.
— Расскажите о вашем подходе к лицензированию банков.
— Есть определенные приоритеты в следующем году. Первый приоритет — это предыдущая приватизационная подготовка государственных банков. Он прямо перекликается с вопросом NPL, о котором мы говорили. В государственных банках сегодня самая большая доля неработающих кредитов. За третий квартал произошло снижение доли NPL с 48,5% до 45,6%, в ноябре – до 43,4%. Не очень большой процент, но это уже тренд.
Для меня это приоритет, снизить уровень NPL до более или менее приемлемых уровней. В перспективе этот уровень может быть снижен до менее чем 20%. До конца 2022 года банки сократят объемы неработающих кредитов более чем на 400 млрд. грн. Эти плохие кредиты зарезервированы на уровне 98%. Даже их списание не дает нагрузки на капитал банковской системы.
Что еще здесь важно? Когда мы говорим об огромном уровне NPL, о его составляющих, давайте вспомним, сколько кредитов и активов потеряла Украина на Востоке и в Крыму. Нельзя сказать, что все эти кредиты стали плохими лишь из-за того, что был плохим риск-менеджмент. Нет. Да, в государственных банках были, назовем их так, и «политически мотивированные кредиты». Однако больше всего на ситуацию повлияло то, что страна потеряла треть ВВП, и, соответственно, банки потеряли большую долю своего кредитного портфеля.
— Что вы хотите сделать?
— Должны сделать так, чтобы система не получала новые плохие кредиты. Здесь уже вопрос к инфраструктуре за пределами Нацбанка. Это судебная система, правоохранительные органы. Это вопрос защиты прав кредиторов. Нацбанк и международные партнеры, а конкретнее МВФ, начали дискуссию о том, какую именно инфраструктуру Украина должна применять для защиты прав кредиторов.
У нас кредитный портфель банковской системы – около триллиона гривен. Условно говоря, 40 миллиардов долларов. Мне кажется, что такая сумма стоит того, чтобы ее защищать. Что мы можем сделать? Сегодня в обсуждении две идеи: создавать либо отдельную судебную институцию для защиты прав кредитора, либо отдельную судебную палату.
— Кто ее будет создавать?
— Это законотворческая работа. Нацбанк этого делать не может. Это отдельный путь. Для этого нужна политическая воля. Банки закладывают в стоимость кредитов риски потенциальных расходов на взыскание залога. Как только мы урегулируем этот вопрос, то стоимость кредитов снизится. Кредитор будет уверен, что он сможет взыскать залог, а не получит иски или блокирование этого процесса в судах.
Поверьте, я очень долго работал в банковском секторе и я знаю, какие механизмы применяются для того, чтобы не отдавать залог. Там есть все что угодно. И так называемые черные регистраторы, работавшие в свое время, и нотариусы такого же качества. Есть целая инфраструктура, которая работает против банковской системы.
Сегодня банковская система уже почти полностью очищена. В этом году банковская система потеряла два банка – «Аркада» и «Мисто банк». Эти банки ушли с рынка не в связи с проблемами, которые возникли с коронавирусом.
— Эти банки потеряли недвижимость. «Аркада» потерял свой головной офис, а «Мисто банк» – соевый завод. Не считаете ли вы это неким системным риском системы надзора, потому что есть определенные ограничения в отношении концентрации активов банка в кредитах, но нет таких ограничений в отношении недвижимости.
Более того, у Национального банка есть специальная регуляция по вложению в такие активы. «Мисто банк» в свое время получил этот актив как залоговое имущество, которое перешло на его баланс, потому что там был невозвращенный кредит. У Национального банка есть специальная регуляция, которая фиксирует, как эти непрофильные активы влияют на капитал банка.
– По банку «Аркада». НБУ лишь через три недели после объявления информации о выводе из-под залога головного офиса указал руководству банка на необходимость переоценки имущества. Почему НБУ так медленно реагирует?
— Кажется, у вас некорректная информация. НБУ отреагировал моментально после того, как банк отразил списание с баланса этого объекта. Капитал банка опустился ниже нормативного значения, и банк вывели с рынка. Мы также сообщили правоохранительным органам о потере объекта.
— Сколько сейчас банков, которые могут стать неплатежеспособными из-за потери одного из активов?
– Банков, которым присущ именно такой риск, мне кажется, больше не осталось.
– «Мисто банк» был проблемным, но с июля получил 330 миллионов гривен рефинанса. Какие активы банк давал в качестве залога по этим кредитам и сколько полученного рефинанса успели вывести бывшие собственники?
– По рефинансу, то этот вопрос мы с вами уже обсуждали. Есть перечень инструментов, которые могут быть залогом, они ограничены ОВГЗ и валютой. Это высоколиквидные инструменты. Любой банк может принять участие в аукционе.
— Поскольку у нас осталось мало времени, мы бы хотели перейти к кадровым вопросам.
— Закончим сначала вопрос лицензирования банков. Мы имеем ситуацию, когда очистка банковской системы почти произошла, остались минорные риски. Мы начали обсуждать ситуацию, когда надо переходить к следующему шагу в реформировании банковской системы. С нашей точки зрения, это должно быть распределение банков по видам лицензий в зависимости от бизнес-модели.
Сейчас существует одна универсальная банковская лицензия. Любой банк, независимо от его размеров или бизнес-модели, работает по универсальной лицензии. Согласитесь, что нецелесообразно иметь лицензию на весь перечень операций и поддерживать инфраструктуру, если какой-то банк работает только на рынке потребительского кредитования, и у него нет корпоративных клиентов.
Такие банки у нас есть и им избыток инфраструктуры не нужен. Поэтому мы планируем начать процесс, который я вижу следующим шагом реформы банковского надзора – диверсификация банковских лицензий в соответствии с бизнес-моделями банков.
Это вопрос, который не будет реализован завтра, но это приоритет. Мы будем этот вопрос обсуждать с нашими международными партнерами. В мире много таких примеров, начиная от Соединенных Штатов, Германии, где работают кооперативные, земельные банки. Много разных банков с разными видами лицензий.
— Разве на украинском рынке есть такая специализация? Достаточно ли у нас банков с разными бизнес-моделями? Есть ощущение, что все они универсальны.
— Мы четко разделяем банки по бизнес-моделям. В основном все банки поделены по бизнес-моделям. Мне проще сказать, кто еще ищет свою бизнес-модель. Есть банки универсальные, которые используют почти всю лицензию. Есть банки, которые сконцентрированы на двух-трех видах операций.
К сожалению, у нас есть небольшое количество банков, которые все еще ищут свою бизнес-модель. Однако те, кто определились, составляют львиную долю. Понятно, что бизнес-модель – это «живой организм», она может адаптироваться, но на среднюю перспективу, на три года, все банки имеют свою бизнес-модель.
У нас еще встает большой вопрос относительно небанковского рынка. По нашим подсчетам, там более чем 2 тысячи участников: страховые компании «нон-лайф» – 190, «лайф» – 20, страховые брокеры – 65, ломбарды – 302, кредитные союзы – 322, лизинговые компании – 146, финансовые компании – 968.
— НБУ едва ли не еженедельно информирует о сдаче лицензий небанковскими учреждениями. Сколько их будет через год?
— У нас нет цели относительно количества этих компаний. Многие участники рынка опасались, что придет Национальный банк как регулятор и начнется массовый вывод с рынка. Эти опасения были напрасными. Мы проанализировали отчетность участников рынка и выяснили, что из около 2 тысяч небанковских финансовых организаций около 500 – это «спящие» компании. Значит, владельцы просто держали лицензии, но деятельность не вели.
Больше всего таких «спящих» лицензий имеют так называемые финансовые компании-гаранты. Этих компаний 354, из них работают 26. Также есть большая доля «спящих» лицензий на факторинговые услуги – неактивная каждая третья. Имеем также 302 ломбарда.
– Что планирует сделать НБУ для развития и поддержки рынка страхования, особенно в ситуации текущего кризиса?
— Страховщики переживают период пандемии значительно легче, чем остальной рынок. Во втором квартале произошло проседание, но уже в третьем квартале объемы страховых услуг восстановились до «докарантинного» первого квартала. В целом за девять месяцев страховщики предоставили услуг на 33 млрд. грн., а страховые премии даже превысили показатели первого квартала – на 3,5%.
В течение года после «сплит» имеем спокойный переходный период. Ничего кардинально не меняем, но работаем в тесном взаимодействии с рынком, чтобы заложить фундамент нового, более современного регулирования рынка. Введение новаций будет постепенным. Мы не хотим устраивать «холодный душ» для небанковского рынка.
Свои подходы мы давно озвучили. Структура собственности всех финучреждений должна быть прозрачной. И страховщики, и остальной рынок страдают непрозрачностью. 70-80 компаний имеют непрозрачную структуру собственности.
Мы планируем упростить лицензирование, ввести риск-ориентированный подход в надзоре, ввести термин «рыночное поведение» и контролировать поведение финучреждений в отношении клиентов. Появится доверие к рынку и это будет лучшая помощь.
Среди более практических шагов — мы обратились в налоговую инспекцию и Минфин, чтобы сделать возможным урегулирование страховых случаев в дистанционном формате.
Кадровые вопросы: о Рожковой, Сологубе и не только
– После вашего назначения ушло трое членов правления. Также произошла ротация в среднем звене, сменилось немало глав департаментов и управлений. Многие объявляли об отставке после общения с вами. Вы с самого начала ставили своей целью полностью обновить состав правления?
– Во-первых, таких случаев, чтобы кто-то объявлял об отставке после общения со мной, не было. Во-вторых, я в очередной раз хочу подчеркнуть, что есть два основных требования для работы в Национальном банке: профессионализм и работа в команде, потому что Нацбанк – это не one man show, не шоу председателя, а это работа команды.
В-третьих, вернемся на шаг назад. Кадровые изменения — это не то, ради чего я здесь. Главное для меня — сохранение финансовой стабильности в государстве. Это комплексный ответ на все вопросы относительно структуры Центробанка или фамилий.
— Все равно мы не можем не рассматривать фамилии…
— Последние изменения в структуру НБУ мы отрабатывали с МВФ. Пойдем дальше.
— Это принципиальные вопросы. Мы нарушали их в своих текстах и хотели лично у вас спросить.
– Спрашивайте, но я могу только еще раз повторить свой ответ.
— Екатерина Рожкова. Вы видите ее членом своей команды?
— Екатерина Рожкова работает в Национальном банке. Когда мы отрабатывали последнюю структуру (правление), мы ее отрабатывали с нашими партнерами из МВФ. Я хочу подчеркнуть, что любые международные финансовые институты не работают с фамилиями, они работают с институтами.
– Может ли первый заместитель отвечать только за хозяйственные дела? Так выглядит, будто это специальное лишение полномочий.
— Давайте дальше.
– Вы говорите, что главные принципы – это профессионализм и работа в команде. Во время последнего перераспределения полномочий в правлении, банковский надзор перешел к Ярославу Матузке. Он профессиональный юрист, участвовал в делах «Приватбанка», но он не имел никакого отношения к банковскому надзору. Трех месяцев работы в правлении достаточно для того, чтобы освоить такую сложную систему как банковский надзор?
– По моему мнению, все, кто сегодня работает в команде Национального банка, являются большими профессионалами. Что касается господина Матузки, то у него огромный опыт работы в Министерстве финансов. До прихода в НБУ он четыре года работал в «Приватбанке». Его опыт как юриста пригодился и еще пригодится при работе в Национальном банке. Особенно в одном из ключевых для нас вопросов – в деле «Приватбанка». Это дело, которое касается именно банковского надзора.
— В июле истекает срок полномочий Сологуба. Будете ли предлагать ему остаться на второй срок?
– У меня заканчивается срок полномочий в 2027 году. Будут ли мне что-то предлагать? Мы не можем этого знать сейчас. Сегодня, я так считаю, что команда, которая работает, является профессиональной. Любое ее обновление будет происходить так же, как происходило до сих пор, – только для усиления эффективности работы НБУ.
В период с 2014 года по 2019 год персональный состав руководителей Национального банка обновился на 80%. Это нормальный процесс. Обычно он происходил лишь в пользу развития организации. Именно поэтому команда Национального банка качественная и профессиональная.
Моя основная позиция, что есть перечень вещей и задач, для осуществления которых я пришел на должность главы НБУ. Это точно не мой приоритет – заниматься лишь кадровыми вопросами. Кстати, их инициирования точно не было и не будет с моей стороны.
Как растут риски по потребительским кредитам и что с «ипотекой Зеленского»
– Во время локдауна Нацбанк ввел кредитные каникулы, разрешил заемщикам не платить пеню и штрафы за обслуживание кредитов. Многие поняли это так, что можно не платить проценты и тело кредита. Увидели ли вы увеличение показателя NPL? Изменилось ли качество банковского кредитного портфеля?
– В связи с новым локдауном мы ранее дали публичную информацию о том, как будем действовать. Мы видели существенное ухудшение качества портфеля только в одном сегменте – в сегменте потребительского кредитования. Мы ожидаем, что там может быть прирост NPL на уровне 10% у ряда банков.
Для этого со следующего года мы повышаем веса рисков по потребительским кредитам. Это показатель, который мы планировали увеличить для этого сегмента кредитования со 100% до 150% с 1 января. После консультаций с банковским сообществом мы пойдем по более мягким сценариям и с 1 июля увеличим до 125%, а на конец года – до 150%.
Текущие весы риска установлены на уровне 100%. Это означает, что на каждые 10 грн. кредита банк должен держать 1 грн. капитала. Повышение весов риска до 150% потребует от банков держать 1,5 грн. капитала. Банки должны будут финансировать такие кредиты больше собственным капиталом, а не депозитами вкладчиков.
— Как это повлияет на кредитование?
— Это касается исключительно одного сегмента потребительского кредитования. Там достаточно хорошая маржинальность, чтобы банки эту прибыль направляли на собственную капитализацию. Кстати, к вопросу сегментации и бизнес-моделей банков. У нас есть перечень ключевых игроков на этом рынке. Есть даже банки, которые концентрируются исключительно на потребительском кредитовании.
— Не секрет, что некоторые банки декларируют ставку по ипотеке менее 10%, однако с учетом комиссий эффективная ставка составляет 13-14% годовых. Что вы планируете делать для того, чтобы реальные ставки были более низкими и во всех банках, а не только в государственных банках. И не только из-за желания президента?
— Сегодня есть благоприятные предпосылки для возобновления ипотечного кредитования. Мы проводим регулярные опросы банков. По их данным, за десять месяцев 2020 года объем выданных ипотечных займов вырос на 23% до 2,8 млрд. грн. по сравнению с 2019 годом. Особенно высокие темпы ипотека набрала с июля. В третьем квартале рост был +64% к третьему кварталу предыдущего года. Однако рост происходит из очень низкой базы.
Кроме того, банки предпочитают работу с вторичным рынком, лишь десятая часть новых кредитов предоставляется на жилье в новостройках. Это свидетельствует о высоких рисках первичного рынка для банков и инвесторов. Поэтому эффективные ставки существенно отличаются. На вторичном рынке ставка значительно ниже, чем на первичном рынке. В целом же, по нашим данным, с начала 2020 года ипотечные ставки снизились на 7 п. п. – с 19,6% до 12,8% годовых.
В 2021 году потенциал для дальнейшего снижения ставок сохраняется, в первую очередь – благодаря постепенному снижению процентной маржи. Для полноценного возобновления ипотечного кредитования надо убрать ряд других препятствий, которые сдерживают банки от работы в этом сегменте. Это незащищенность прав кредиторов, не урегулированность и непрозрачность первичного рынка жилья. Это и проблема моратория на взыскание залога по валютной ипотеке.
Также банки говорят о дефиците платежеспособных заемщиков. Есть над, чем работать.
Мы тоже запланировали некоторые шаги. Хотим разрешить учитывать доходы членов семьи должника – физического лица во время оценки финансового состояния и отменить требование для банков по осмотру жилищной ипотеки в случае ее страхования. Наработки есть.
– Когда и до какого размера можно повысить гарантированную Фондом гарантирования сумму по вкладам?
— Этот вопрос обсуждается длительное время. Мы за постепенное повышение гарантированной суммы. Ранее Совет по финансовой стабильности поддерживал повышение до 600 тыс. грн.
Со времен последнего повышения гарантированной суммы возросли инфляция, средний размер депозитов и доходы населения. Чтобы такое повышение произошло, нужно решить вопрос платежеспособности фонда, в том числе задолженности перед правительством, и накопить достаточные средства для потенциальных выплат вкладчикам.
Авторы: Ярослав Винокуров, Дмитрий Денков
Источник: ЭП
Перевод: BusinessForecast.by
При использовании любых материалов активная индексируемая гиперссылка на сайт BusinessForecast.by обязательна.