28.03.2019 – Святослав Шевчук – фигура знаковая как для Украинской Греко-Католической церкви, так и для украинского христианства в широком смысле. На следующей неделе Блаженнейший Святослав будет отмечать восьмую годовщину своей интронизации на престол главы УГКЦ.
За время своего служения на посту архипастыря грекокатоликов он неоднократно подчеркивал важность сотрудничества церкви, власти и общества для построения новой Украины. При необходимости не боялся публичной конфронтации с действующей властью. Во время Революции Достоинства он заявлял, что священнослужители УГКЦ не могут перестать молиться с протестующими в молитвенной палатке на Майдане, потому что священники должны быть с людьми, ведь «пастырь должен иметь запах своих овец».
Читайте также: Богдан Прах: В современном мире разрушено чувство справедливости, а авторитеты нивелированы
Депутат Нестор Шуфрич: Своей парафии я не изменю
Ольга Айвазовская: В избирательную кампанию возвращается использование административного ресурса
Спецпроект «Выборы» пообщался со Святославом Шевчуком об общественно-политических трансформациях, которые происходят в Украине после Революции Достоинства.
Отдельно затронули тему публичной дискуссии о служении в Святой Софии, отношениях с новосозданной Православной церковью Украины, важности утверждения неотвратимости наказания за преступления.
И, конечно, сквозной темой всего разговора были выборы: риски популизма, важность легитимности результатов, необходимость избирательной реформы и роль каждого гражданина-христианина в этом процессе.
«Ни одна из церквей не может претендовать сегодня на Святую Софию как на какой-то свой храм»
– Недавно между Украинской греко-католической церковью и Православной церковью Украины возникло недоразумение. В ПЦУ были недовольны вашим желанием провести службу в Софийском соборе. Почему у вас возникло стремление провести литургию именно в этом храме?
– Прежде всего, хочу сказать, что конфликта между УГКЦ и ПЦУ нет. Наши отношения даже сегодня являются достаточно позитивными. С обеих сторон мы видим желание вместе сотрудничать на благо украинского народа. Мы получили целый багаж добрых отношений. Стоит вспомнить, например, то отношение, которое существовало между моим предшественником Блаженнейшим Любомиром и Патриархом Филаретом. И мы себе поставили задачу, что это сокровище мы не имеем права любым способом растратить по дороге. Наоборот, мы хотим его развивать.
Уже на первой встрече с его Блаженством Епифанием мы начали думать об определенной дорожной карте нашего сотрудничества. Условно говоря, это некий план, как нам строить наши отношения. Очевидно, что наша церковь уже имеет проработанную концепцию экуменических отношений. Православная церковь Украины только над ней, видимо, будет работать. Поэтому очевидно, что мы все должны набраться терпения для того, чтобы конкретное оформление этого сотрудничества еще прошло.
Но очень важно подчеркнуть, что дорожной картой такого сближения является, прежде всего, открытие, осознание общих корней. Потому что сближаться можно на основе того, что уже сегодня нас объединяет. Общие корни – это общее наследие киевского христианства, наследие Владимирова Крещения. Очевидно, что каждая церковь по-своему интерпретирует историю. Но бесспорным является то, что, по меньшей мере, до XVI века мы были одной церковью.
И очевидно, что такой дорогой к собственным корням, к открытию своей идентичности и для одной церкви, и для другой, есть дорога к Святой Софии. Святософийский собор является материнским храмом всех наших кафедральных соборов.
На сегодняшний день мы видим, что собор Святой Софии является сокровищем всего украинского народа. И ни одна из конфессий не может претендовать на какое-то единоличное обладание этим собором.
– Иначе говоря, исторически УГКЦ также имеет полное право проводить в Софийском соборе служение. В чем тогда причина недоразумения?
– Это уже не первый раз, что наша церковь организовывает какие-то события в соборе Святой Софии. Последнее событие было в ноябре. Мы презентовали репринтное издание Галицкого Евангелия 1144 года. Это старейший рукописный памятник христианства киевской церкви. Более старых артефактов не сохранилось.
И для нас было большим удивлением, что наше стремление помолиться в Святософийском соборе может у кого-то вызвать какие-то обиды или недоразумения. Хотя в нашей экуменической концепции мы приняли позицию не делать ничего, что могло бы обидеть другую сторону, в данном случае – православных братьев. Поэтому мы были, искренне вам скажу, обидно разочарованы.
Мы думали, что мы уже гораздо ближе друг к другу, гораздо лучше друг друга понимаем, что тот путь сближения уже не является таким долгим и дальним. Но увидели, что, пожалуй, еще есть разные чувства, разное видение самого Святософийского собора, разное понимание возможности или невозможности кого-то присутствовать там.
Поэтому я думаю, что это надо учесть. Не разочаровываться. Трагедии не произошло. Добрая воля не разрушена, капитал единения, который мы наработали, не растрачен. Но нужно теперь общаться, общаться и думать, как нам вместе двигаться к общим корням.
– Недавно была ваша последняя встреча с Епифанием. Поладили ли и о чем говорили с Его Блаженством?
– Да. Мы имели очень хорошую встречу с Его Блаженством. Мы говорили о том, что Святая София сегодня – на счастье, в руках государства. Ни одна из конфессий не имеет какого-то единоличного права на то, чтобы там совершать свои богослужения или отбывать свои события. И это нормально.
Мы тоже согласовали наше отношение к Святософийскому собору. Нам очень важно, чтобы это было общепринятым консенсусом. Порой мы слышим такую фразу: кто занимает Святую Софию, занимает Украину.
По-моему, такой тип мышления является очень опасным и вполне не церковным. Потому что мы тогда смотрим на эту великую духовную святыню как на некий материальный объект, как инструмент для какой-либо другой цели. Тогда этот символ нашего единства превращается в некий объект недвижимости.
Собор Святой Софии является символом божественной премудрости, которая отразилась в живом сообществе неразделенной Киевской церкви. Святая София — это нечто гораздо большее, чем только Святософийский собор.
Это наша матрица христианского бытия. Это есть христианское корни украинской цивилизации, которые сегодня мы должны понять и открыть для того, чтобы построить цивилизованное европейское государство, которое бы не отреклось от своих христианских корней, своего фундамента.
«Сегодня церковь может выступать доброй матерью для своего народа»
– Сейчас популярно использовать тему Бога в своих политических кампаниях. Томос-тур, показательное освящение куличей на Пасху и раздача под брендом политической партии, демонстративная исповедь политиков. Как Вы относитесь к такому? Есть ли официальная позиция УГКЦ по этому поводу?
— Католическая церковь является глобальным сообществом, которое переживало не одну революцию, не одно общественное потрясение, и имеет колоссальный опыт, каким образом входить в публичное пространство. Мы говорим, что настоящий христианин является лучшим гражданином. Потому что он имеет внутреннюю духовную мотивацию для того, чтобы творить добро и избегать зла. Более конструктивного гражданина не найти.
Как раз христиане и есть те, что понимают в перспективе вечности значение добра и правды. Вот мы сегодня живем, говорят, в периоде пост-правды. Поэтому трудно понять, говорит ли тот или иной кандидат правду.
Христианин на таком поведенческом уровне имеет определенные критерии для различения. Очевидно, что воспитание зрелых граждан, которые бы сами могли ориентироваться в общественном дискурсе, это есть первая задача церкви. И грекокатолики являются активными гражданами. На этом уровне церковь всегда будет активна.
– Но мы говорим, в частности, о создании образа набожного гражданина, который политики демонстрируют избирателям.
– Мы всегда стараемся быть церковью, которая не вмешивается в политику, а с другой стороны – не дает политикам себя инструментализировать для своих политических целей. То, что вы сказали, эти проявления публичной набожности, в частности в предвыборный период – это один из способов использования доверия людей к церкви.
Мы видим, что сегодня уровень доверия к государственным институтам является очень низким, а церкви люди еще пока доверяют.
Очевидно, что такой политик, которого бы я назвал не очень чистым на руку, пытается использовать церковь для своей политической цели. Мы это оцениваем однозначно негативно, потому что это вредит как и церкви, так и политику.
Церковь, которая институционально пытается таким образом достичь какой-то своей лоббистской цели через сотрудничество с такого типа политическими конъюнктурами, всегда потеряет. Потому что такие политики, как якорь, потянут на дно доверие самих верующих той церкви к ее священноначалию, к той миссии, которую церковь должна выполнять в обществе как моральный ориентир. Если политики погасят моральные светочи сегодня в Украине, то наступит очень опасная темень. Я думаю, что все церкви должны это понимать.
Но есть еще другой уровень. О нем много говорят ученые, которые исследуют публичную религию. Это философский уровень, уровень тех или иных ценностей, принципов и основ общественного строительства. И вот здесь церковь, я бы сказал, имеет особое задание – быть активно присутствующей в общественном дискурсе, когда мы дискутируем над тем, на каких принципах, ценностях нам нужно строить наше государство.
Ибо мы видим, что очень часто наши политики строят свои избирательные лозунги, более того – даже коалиционные соглашения – не на хартии ценностей, а на прайс-листах. И это, по моему мнению, с одной стороны глупо. А с другой – вредно и опасно.
И поэтому церковь входит в дискуссию на тему нашего общественного строительства, на тему проработки определенной четкой идеи государства. Греко-католическая церковь, хотя никогда не была государственной, не была винтиком в какой-то государственной машине, а всегда была винтиком народа, сегодня является активно государственнической. Она пытается весь свой опыт приобщить к строительству не фейковых институтов, а настоящей, крепкой, государственной мировоззренческой матрицы с христианской, развитой демократией.
– В прошлом году в мае Синод епископов УГКЦ, а затем и Всеукраинский совет церквей обращались к власти с тем, что важно изменить избирательное законодательство, но воз и ныне там. Зерно слов от церкви падает не на тот грунт или как это вы оцениваете? Потому что фактически год простоя в том вопросе.
– Я еще больше скажу. В начале прошлого года Всеукраинский совет церквей и религиозных организаций имел встречу с послами стран Большой семерки. Целью этой встречи было разработать определенный план общественной активности церквей для того, чтобы поддержать различные крайне необходимые реформы в государстве.
Потому что для нас всех было очевидно, что это год вхождения в новые выборы. И многие политики не заинтересованы в том, чтобы начинать или направлять свою активность на проведение тех реформ, которые не дадут быстрых избирательных дивидендов. Даже страны Большой семерки поняли, что кроме церквей промоутерами такого типа реформирования никто другой действительно не может быть.
Сегодня церковь может выступать доброй матерью для своего народа. На той встрече я привел такой пример: у ребенка болит зуб, ему больно, он плачет, тогда мама должна повести такого ребенка к врачу. Без мамы ребенок к врачу никогда не пойдет. Врач может сделать больно, но ребенок пойдет на эту боль, потому что доверяет маме. Поэтому нужно было делать определенные болезненные реформы, которые политикам были не по нраву, но церкви их поддержали.
В нашем послании, о котором вы упоминаете, мы говорили о двух необходимых вещах, которые надо было сделать. Первая – создание Антикоррупционного суда. Украинское общество аж кричит, что нужно что-то наконец-то делать, чтобы коррупционные схемы не уничтожали наше государство, изнутри.
Второе, о чем мы говорили, – необходимо срочно изменить избирательное законодательство. К сожалению, нас услышали наполовину. Я бы сказал, что, возможно, услышали с определенным страхом. И не решились сделать то, что мы предлагали. Я не знаю, почему. Но мы не перестанем об этом говорить.
— Почему для церквей изменение избирательного законодательства так важно?
– Потому что главным месседжем, обращением и нашей церкви и других церквей к избирателям является вспоминание святого долга прийти и проголосовать. Участие в выборах является важным моральным долгом христианина. Потому что выборы являются одним из ключевых моментов демократии, ключевых моментов делегирования власти, ключевых моментов, когда люди должны почувствовать ответственность за того, кого мы выбираем.
Если мы сделаем плохой выбор или не придем выбирать, то тогда прошу не пенять на того, кто пришел к власти. Потому что вы в свое время абсолютно ничего не сделали, чтобы к власти пришли лучшие силы, лучшие люди, лучшие идеи.
Но сегодня многие из наших людей нам оппонируют и говорят: «Владыка, вы нам говорите идти голосовать? Очевидно, что есть дезориентация, за кого. Но с другой стороны – как можно иметь доверие к самому механизму проведения выборов? И вот, слыша этот голос людей, я обращался, и буду обращаться ко всем, кто готов меня услышать, что изменение избирательного законодательства или его совершенствование является необходимым условием роста доверия избирателей к самой системе выборов.
– Есть еще другая сторона медали. Сейчас фактически еженедельно публикуются различные социологические опросы. Рост внимания к популистам вызывает экспертная среда, скрежет зубов и плавь, мол, народ у нас не тот, и как так может случиться, что люди готовы отдавать голос за то, что нет смысла. Видите ли вы какую-то причину роста внимания к популизму? Каким должен был бы быть ответ церкви?
– Мы объявили этот год годом молитвы за честные выборы. В настоящем обращении накануне президентских выборов мы четко и ясно осуждаем популизм. Это абсолютно, я бы сказал, недопустимо, чтобы люди подали голоса за популистов. Потому что популизм – это абсолютно негосударственная позиция. Это не та философия, которая может что-то строить. Популисты могут только уничтожать. Потому что они предлагают что-то, чего не в состоянии осуществить, а порой не имеют даже зеленого представления, как это делается или четкого желания делать то, что обещают.
К сожалению, популизм сегодня является общемировой тенденцией в политике. Мы видим сегодня во многих даже ведущих странах мира у власти популистов. Например, Италия – один из примеров. Когда к власти пришли популисты, крайняя правая и крайняя левая создали коалицию. То что, в Италии не тот народ? Очевидно, что здесь значительно сложнее причинная база такого типа поведения.
Для того чтобы с одной стороны предостеречь популизм, а с другой — помочь людям сориентироваться, кто является популистом, а кто нет, мы выдали декалог избирателя, в котором провозгласили определенные ценности, согласно которым наши люди должны анализировать те или иные лозунги.
Но знаете, что мне действительно очень грустно теперь? Что популярными могут быть те, которые даже не имеют своих лозунгов и ничего не обещают. Обычно ответственный избиратель для того, чтобы подать свой голос за какого-то политического деятеля или кандидата, должен понять, какого типа программу тот предлагает. А у нас сегодня популярны такие популисты, которые даже ничего не предлагают.
С одной стороны это может выглядеть как незрелость избирателя. Очевидно, что качественные выборы зависят не только от качественных кандидатов, но и от качественных избирателей. С другой стороны – это протест. Голосуя за эфемерное лицо, кто-то голосует против. Против власти, против способа строительства государства, против своего экономического нюанса.
Я бы очень поощрял – никогда не голосуйте против. Ибо голосуя против, вы де-факто проголосуете против своего будущего. И это абсолютно неконструктивный и безответственный шаг. Очевидно, у нас нет ангелов, которые идут к власти. 39 кандидатов, но победить должен один. Поэтому очень серьезно нужно анализировать, за кого вы отдадите свой голос.
Я всегда стараюсь, общаясь с нашими благоверными, заострить их внимание не только на личности, которая нравится или не нравится. Ведь порой наши люди так ориентируются – я буду голосовать, потому, что это приличный мужчина или красивая женщина. К сожалению, такого типа настроения порой царят. Я стараюсь спрашивать, какие задачи вы хотите дать лицу?
Если мы говорим о президенте Украины – это, прежде всего верховный главнокомандующий страны, которая де-факто находится в состоянии войны. Вы поймите, что выбирая президента, вы выбираете того, кто будет командовать войсками и защищать нашу страну. Тот или иной кандидат имеет для этого необходимые умения, черты, опыт или нет?
Так же президент является тем, кто отвечает за внешнеполитический курс Украины и должен быть фигурой, которая умеет объединить мировое сообщество для поддержки Украины. Кандидат, которого вы хотите выбрать, хорошо ли сделает это задание? Он будет ли вероятным лидером в глазах мировой общественности? Мировые лидеры будут ли видеть в нем партнера, которому можно доверять? Доверять свой политический капитал, авторитет, потому что поддержка – это всегда инвестиция авторитета, финансовые рычаги, даже военные?
Думаю, что наши избиратели должны сориентироваться на задании, и церковь сегодня действительно может помочь воспитать зрелого избирателя, который сделает мудрый выбор.
«Самым глубоким выбором является выбор между тем, двигаться ли вперед к свободе или возвращаться назад в коммунистическое рабство. Я хочу сказать: идите вперед»
– Вы сказали о низком уровне доверия к власти. В частности, оно может базироваться на том, что власть в Украине не гарантирует неотвратимости наказания. 5 лет после Революции достоинства, а мы не знаем и не видим наказанными убийц Небесной сотни. Более того, у нас появились новые жертвы, у нас появилась Катя Гандзюк, покушения на Устименко, Стерненка. Является ли рискованным для построения страны оставлять эту незаживающую рану, когда нет неотвратимости наказания, и государство не функционирует тем способом, который должен вершить правосудие?
— Если речь идет о правосудии, справедливость – это одна из реформ, которую очень активно поддержал Всеукраинский совет церквей. Если в Украине не будет на государственном уровне свершения правосудия, люди будут чувствовать, что живут в несправедливом государстве, тогда будут заниматься самосудом. Это очень опасно. Это один из элементов эрозии государства как такового.
Если речь идет о справедливости, я думаю, что справедливость – это также и философское понятие, которое должно быть связано с объективной истиной. Если нет объективной истины, нет объективной справедливости. Тогда каждый имеет свою правду и каждый имеет свою справедливость.
К большому сожалению, можно констатировать, что судебная реформа до конца не состоялась. Хотя есть очень хорошие, умные люди, с которыми мы общались, и много честных судей, которые знают и хотят сделать все для того, чтобы в Украине воцарился честный суд.
Некоторые говорят о провале судебной реформы. Я не беру на себя ответственность такого типа заявления делать. Но я абсолютно соглашаюсь, что вопрос несправедливости связан с неотвратимостью наказания.
Всякое преступление должно быть наказанным. Кто-то может сказать – как так христиане, которые говорят о любви, милосердии, прощении, все же настаивают на неотвратимости наказания за преступление? Видите, если не наказывать за преступление, то это означает, что мы позволяем такому поведению повторяться. Не осуждая и не наказывая преступника, мы становимся соучастниками преступления. Значит, не наказывать за зло, это является злом.
Работник высокого кабинета, олигарх, священнослужитель, архиерей, простой рабочий или простой гражданин – мы все должны иметь абсолютно одинаковую позицию перед законом. Только тогда мы будем говорить, что мы имеем государство, которое респектирует достоинство каждой человеческой личности. Давайте будем вместе это делать, чтобы состоялась эта судебная реформа.
Я помню в контексте дискуссии ВСЦ следующую ситуацию. Кто-то из наших братьев сказал такую вещь. Когда человек, переживший суд, почувствует, что суд вынес справедливое решение, спонтанная реакция — «есть Бог на свете». Поэтому справедливое судопроизводство одно из проявлений присутствия Бога, высшей справедливости в нашем человеческом социуме.
– В связи с социологией, наибольшим доверием в обществе пользуются церковь, волонтеры и ветераны. И эти категории также выступают за проведение сложных и важных реформ. Но люди взамен ведутся на обещания о низких тарифах. Почему, по вашему мнению, так происходит?
– Мне трудно объяснить, почему люди, несмотря на высказанное доверие, не прислушиваются к нашему голосу. Тем не менее, мы будем делать то, что должны. Будем и дальше отмечать: «Так не голосуйте», чтобы популисты не пришли к власти. Церкви понимают сегодня, что доверие – это тоже наша ответственность. Ответственность тех же религиозных лидеров, военных и волонтеров. Кредит доверия мы можем инвестировать в определенные дела, инициативы или даже определенные политические позиции. Поэтому давайте будем вместе это делать.
– Мир сегодня ставит перед церковью новые вызовы, среди которых, в частности либеральные ценности. Насколько церковь готова адаптироваться к этим новостям и вызовам?
– Когда речь идет о свободе, равенстве – это ценности. Но когда речь идет о гендерной идеологии, других видах сожительства, которые называют супругами, или других вещах, которые называют либеральными ценностями, то здесь я могу иметь очень глубокую дискуссию. Более того, такого типа гедонистические тенденции порой называют даже правами человека, хоть такого типа вещи трудно назвать правами.
Что мы понимаем как церковь под ценностями, которые легли в основу нашей древней цивилизации? Мы имеем традиционное представление о мудрости. Мы говорим, что истинная мудрость – это Бог, в которого мы верим. Древние евреи считали, что 10 Божьих заповедей – это рецепт, подсказка мудрости Божьей, как правильно поступить во всех случаях жизни.
Такого типа понимание божественной мудрости легло в основу христианского фундамента нашего бытия. Здесь речь идет о достоинстве человека, святости человеческой жизни, равенстве мужчины и женщины, святости супругов, настоящей справедливости, общем благе, кодексе чести воина, о профессиональном долге тех, которые выполняют служение в нашем обществе. Это мы называем настоящими аутентичными ценностями.
И я бы поощрял всех тех, кто действительно ищет истинной свободы, ставить перед собой эти ценности.
– Второй тур президентских выборов будет совпадать с Вербным воскресеньем. Великий пост приходится в разгар избирательной кампании. Какую установку вы хотите дать своим верующим в связи с таким совпадением?
– Великий пост – это некая дорога, которая в духовном смысле понимается как путь Израиля по пустыне, который идет от рабства к свободе. Ключевым событием выхода является момент освобождения, когда Господь-Бог дарует свой закон. Эти люди, которые вошли в пустыню – разрозненные племена, которые жаловались и на Бога и на Моисея, вспоминали лук в Египте, все время думали – нам идти вперед или возвращаться назад, нам отстаивать свою свободу и идти в эту обетованную землю или прожить рабами тихо, мирно, сытно, но терпеть.
Вот вся эта дорога до Пасхи, которой мы будем идти, это дорога к свободе. И указателем на ней стоят Божьи заповеди. Я думаю, что это очень ознаменовано, что этот духовный путь совпадает с путем к выборам.
Поэтому многие думают сегодня, Революция достоинства имела ли смысл? Нам стоило ли пускаться в путь к той свободе, к той европейской мечте, демократии, свободной, независимой, соборной Украине? Или нам лучше сказать – не тратьте, куме, силы, спускайтесь на дно, возвращайтесь обратно в Советский Союз? Ибо такая ностальгия есть, правда?
Я думаю, самым глубоким выбором является выбор между тем, двигаться ли вперед к свободе или возвращаться назад в коммунистическое рабство. Я сегодня хочу сказать: идите вперед. Эта дорога вперед к свободе, к достоинству, на которое призвал нас Господь через жертвы героев Небесной сотни, – это путь, который должен быть необратимым.
Авторы: Андрей Андрушкив, Надежда Сухая
Источник: Украинская правда
Перевод: BusinessForecast.by
При использовании любых материалов активная индексируемая гиперссылка на сайт BusinessForecast.by обязательна.