14.11.2018 – «Экономика должна быть экономной». Эта фраза Брежнева, сказанная 37 лет назад, стала крылатой. Сейчас ее используют в основном в шутливом или ироничном контексте, но в определенном смысле она отражает один из ключевых принципов экономического развития: экономика не будет развиваться, если не будет экономить время.
Экономия времени поставщиков уменьшает затраты на сырье, сохранение времени потребителей, обеспечивает более высокие объемы продаж, экономия времени сотрудников помогает не тратить лишнее на фонд оплаты труда. Все это позволяет производить больше, тратя меньше, повышает эффективность, подталкивает к развитию.
Такой принцип лежит в основе экономических достижений всех развитых стран мира. Но в Украине значительная часть экономики функционирует так, будто его не существует. Особенно это касается государственных предприятий: их деятельность никогда ему не отвечала.
Читайте также: Олег Устенко: Приватизация – это не наполнение бюджета, а способ снизить коррупцию
Старший экономист ЦЭС Дмитрий Яблоновский: «Министерства саботируют приватизацию»
Являются ли госпредприятия менее прибыльными, чем частные?
Тимофей Милованов: Мы должны строить капитализм, при котором тот, кто сделал много, получает много
Семь главных тезисов банковской стратегии. План для государственных банков на 2018-2020 гг.
Принцип экономии времени – краеугольный камень предпринимательства. Потому что чем занимается предприниматель? Экономит время. Ведь каждая инновация, все новые продукты, ноу-хау, технологии в конечном итоге ведут к тому, что потребности потребителя лучше удовлетворены при меньших затратах. Фокусироваться на повседневном соблюдении этого принципа означает вести бизнес в цивилизованном понимании.
Но украинские государственные компании занимаются чем угодно, только не бизнесом. Как следствие – они практически не имеют возможностей для развития. Так что жизнь идет вперед, но это не касается госпредприятий. Они как будто останавливают время самим способом своего функционирования. В итоге практически на каждом из них можно почувствовать дух совка, хотя субстанция, что его порождала, уже не существует более четверти века.
Недобизнес
Возьмем «Укрпочту». До недавнего времени компания не экономила не только время своих клиентов, но и их нервы. У многих украинцев еще не стерлись из памяти воспоминания о многочасовых очередях, вечно чем-то недовольных работниках и многое другое.
Результат логичен: за последние 10 лет номинальный ВВП Украины вырос в четыре раза, гривна обесценилась в пять раз, потребительские цены увеличились на 273%, а чистый доход «Укрпочты» – только на 146%. Компания будто отстала от жизни лет на пять. Чем занимались все это время бывшие ее руководители – неизвестно, но точно не бизнесом.
В конце концов, самый большой на сегодня конкурент – «Новая почта» – откусил огромный кусок рынка и несколько лет назад обогнал предприятие по уровню доходов. Поэтому когда после Революции достоинства в «Укрпочту» пришел новый менеджмент с рыночным мировоззрением, то, видимо, с точки зрения бизнес-деятельности компания ему напоминала авгиевы конюшни.
Новое руководство пытается что-то сделать, и невооруженным глазом видно, что у него немного получается. Но время упущено: теперь компания уже вынуждена догонять, а не защищать свои некогда монопольные позиции. Это значительно труднее сделать, и успех вовсе не гарантирован.
Так что жизнь идет вперед, но это не касается госпредприятий. Они как будто останавливают время самим способом своего функционирования. В итоге практически на каждом из них можно почувствовать дух совка, хотя субстанция, что его порождала, уже не существует более четверти века.
Другой пример – «Украинская железная дорога». Ее деятельность десятилетиями балансирует между бизнесом и социально-политическими целями. С одной стороны, физически изношенный подвижной состав чуть ли не на 90%, моральный износ и говорить нечего, железнодорожная инфраструктура не развивается, качество услуг давно оставляет желать лучшего, а теперь уже и потребители грузоперевозок в один голос заявляют, что не хватает грузовых вагонов.
С другой – компания неутомимо сжигает миллиарды на занятие сомнительной благотворительностью: сохраняет перевозки пассажиров по убыточным направлениям, время от времени дотирует различные промышленные предприятия по заниженным тарифам. Добавьте сюда регулярные скандалы относительно растрат имущества УЖД на миллионы гривен и поймете, что бизнесом здесь и не пахнет.
Поэтому не удивительно, что когда в 2016-м руководить ею назначили поляка Войцеха Бальчуна, у которого вполне адекватный послужной список, то он не продержался на посту и года полтора, потому что не смог. Все закончилось громким скандалом – лишним подтверждением того, насколько влиятельные лица заинтересованы в том, чтобы компания не занималась бизнесом и не становилась прозрачной. Украинской железной дороге повезло больше, чем «Укрпочте», потому что она естественная монополия.
Если бы было иначе, то такое предпринимательство уже давно привело бы к потере весомой доли рынка и возникновению в компании огромных финансовых проблем. А вот стране в целом повезло меньше. Ведь с такими темпами решения стратегических задач, с которыми работает УЖД, украинская отрасль железнодорожных перевозок по уровню развития еще долго будет оставаться в прошлом веке. О каком Hyperloop разговоре? Если эта компания будет причастна к его строительству, то мы не доживем к моменту его запуска.
Читайте также: Виталий Руденко: Иногда удивляюсь их жадности. Дубневичи сегодня монополизировали тендера на «УЖД» на несколько миллиардов гривен в год
Нельзя обойти вниманием и НАК «Нафтогаз Украины». На протяжении многих лет предприятие было самой большой черной дырой отечественной экономики, тяжким бременем для бюджета, на котором сколотили свой достаток десятки или даже сотни украинских чинуш и олигархов. Понятно, что ни о каком развитии тогда речь не шла. Сегодня компания превратилась в едва ли не самую прибыльную в Украине. Казалось бы, есть все предпосылки для занятия бизнесом, развития и как можно лучшего обеспечения потребностей потребителей. Но не все так просто.
Во-первых, опыт нас учит, что деятельность компании слишком политизирована. Нафтогаз вынужден работать в условиях диаметрально противоположных государственных энергетических политик. Часто со сменой власти в стране компания шарахается в направлениях своей деятельности из одной крайности в другую. Нет никаких гарантий, что после выборов следующего года «Нафтогаз» снова не превратится в черную дыру украинской экономики. При определенном сценарии ни МВФ, ни украинский избиратель, ни простой смысл этому не помогут.
Во-вторых, новый менеджмент работает вот уже почти пять лет, а какие результаты? Сразу же после Революции Достоинства были озвучены планы, поделить компанию на три дивизиона в соответствии с видами деятельности: добыча, транспортировка, продажа газа. Было ли это сделано? Нет. Достаточно ли для этого пяти лет? Очевидно, что да, потому что частный бизнес такие задачи (слияния, поглощения, разделения компаний) решает в значительно более сжатые сроки.
Значит, условия для занятия бизнесом, развития и увеличения эффективности якобы есть, но работники «Нафтогаза» преимущественно остались те же, то есть полностью немотивированные и незнакомые с принципом экономии и сутью предпринимательства. Да, можно долго хвалить новое руководство за энергонезависимость, реверс, победу над «Газпромом» в суде, особенно если сравнивать эти достижения с «успехами» предшественников.
Но одновременно приходится констатировать: компания до сих пор отстает по темпам развития от многих аналогов из частного сектора. Это не объясняется ни размерами НАК, ни наследством предшественников, а лишь тем, что компания принадлежит государству. Она также останавливает время, как и многие другие госпредприятия.
Деньги на ветер
Взглянем на угольные предприятия. Их девять среди ста крупнейших государственных компаний, регулярный осмотр которых до недавнего времени делало Минэкономразвития. Каждое из них убыточное на уровне валовой прибыли, не говоря уже о чистом доходе. В отдельных из них объем убытков сопоставим с чистым доходом.
В чем смысл этого бизнеса? Если есть определенные понятные не бизнеса цели, с которыми государство ежегодно вливает в такие предприятия миллиарды гривен, но, ни одной из них оно не достигает. Удовлетворить свои потребности углем собственной добычи не удается: мы уже несколько лет импортируем этот ресурс, причем часто высшего качества и за более доступную цену (другое дело, что наши тепловые электростанции спроектированы для украинского угля, но эта проблема решается).
Получить дешевый уголь также не удается: если бы это было таким, то шахты стали бы прибыльными, тем более при нынешних высоких ценах. Государство само в отчетах Минэкономразвития признает, что производство неэффективно, поэтому уголь дорогой и низкокачественный. Поэтому и эта цель остается недостижимой.
Проблема занятости также не решена, потому что если шахтеры регулярно бастуют из-за невыплаты зарплаты, то о чем можно говорить? Пожалуй, целесообразнее было бы эти бюджетные миллиарды, которые вливаются в отрасль, просто раздавать шахтерам как пособие по безработице или как стартовый капитал для начала собственного дела.
Даже если бы при этом возникла проблема чрезмерной безработицы в соответствующих моногородах, где массово проживают шахтеры, то она была бы временной, ведь чем эти населенные пункты лучше тех сотен деревень или городков, из которых львиная доля населения выехала на заработки? Нет сомнения, что шахтеры постепенно нашли бы куда деваться, особенно с денежной помощью от государства в карманы. Но государство на такой шаг почему-то не может решиться.
Возможно, чиновниками движет советский комплекс престижности шахтерского труда, но что это за престиж, за который платят мизер, и, то еще приходится постоять на забастовках? Возможно, в частных руках определенные шахты получили бы новое дыхание, стали прибыльными.
Но независимо от того, нужно ли их закрыть или приватизировать, государству в них ловить нечего. Это очевидно и доказано десятилетиями беспросветных убытков соответствующих компаний. Нечего и говорить о том, что при таких обстоятельствах условия труда, технологии добычи, безопасность, труд шахтеров остановились на уровне прошлого века. В этих шахтах время также остановилось. Возможно, навеки.
Еще один пример – «Укрспирт». Компания обеспечивает рабочими местами более 5 тыс. людей, но выполняет такой объем работы, с которым в развитых странах справляются несколько сотен работников. Это бизнес или массовая благотворительность? «Укрспирт» убыточный по EBITDA и чистой прибыли, однако едва ли не каждый из директоров нескольких десятков спиртзаводов – одни из самых богатых людей в округе, которые ездят на дорогой машине, живут в шикарном особняке, учат детей за границей, одно слово, ни в чем себе не отказывают.
После Революции Достоинства страну регулярно всколыхивает информация об очередном провальном открытом конкурсе на должность директора «Укрспирта». Но позиции спиртовой мафии непреклонны. А деятельность компании в дальнейшем не имеет ничего общего с бизнесом или эффективностью.
Гордость нации
Есть еще другая группа государственных предприятий, многие из которых имеют стратегическое значение для Украины. Они обладают уникальными технологиями, но не умеют зарабатывать на них деньги, да и не видно, чтобы очень старались. «Антонов», «Турбоатом», «Хартрон», «Электротяжмаш», «Южмаш», КБ «Южное» – все эти компании, которыми можно гордиться в инженерном смысле на национальном уровне. Но в бизнес-аспекте они такие, же неэффективные, как и остальные государственные предприятия.
У одних проблемы с маркетингом: они никак не могут расширить географию сбыта, хотя имеют качественный товар. Ведь просто не умеют продавать, а помощи от государства нет, как это принято в развитых странах. У других трудности с налаживанием полноценного, ритмичного производства.
Например «Антонов» — одно из считанных в мире предприятий, способное строить самолеты из ничего. А сколько летательных аппаратов корпорация производит ежегодно? Единицы, да и то не всегда. У некоторых компаний трудности с финансами. Например, «Южмаш» и КБ «Южное» способны проектировать и запускать в космос ракеты. И при этом «Южмаш» хронически убыточный, КБ «Южное» также регулярно терпит убытки. Как можно быть технологическим гением и бедняком одновременно? Это так по-советски…
С введением конкурсного отбора руководителей госпредприятий, установлением им адекватного уровня вознаграждения начались здоровые изменения в отдельных компаниях. Но практически во всех них процессы движутся слишком медленно по сравнению с частным сектором.
Наконец, даже когда с финансовой стороны у компании все в порядке, что касается единиц, это совсем не гарантирует ритмичное и сбалансированное развитие. Например, «Турбоатом» из года в год генерирует сотни миллионов гривен прибыли, но не способен конвертировать их в высокие темпы развития, поэтому его доходы растут, слишком медленно по сравнению с конкурентами. И это также побочный эффект государственной собственности, потому что в адекватных частных руках такое предприятие способно за пять – десять лет перерасти в глобального гиганта – если не в Siemens или General Electric, то в какой-нибудь Alstom точно.
А пока «Турбоатомом» владеет государство, оно и дальше будет развиваться маленькими шагами, а львиную долю прибыли отдавать государству в форме дивидендов. Получается странная ситуация. Ряд государственных компаний – предмет гордости нации, но чем мы гордимся? Тем, что вопреки обстоятельствам удалось сохранить с советских времен и никак их не можем развить.
Предмет нашей гордости — обломки инженерного величия Советского Союза. Последние из могикан, что их Украинское государство не способно довести до ума, антикварные экспонаты, которые надо поставить в рамочку как памятники бывалых советских достижений. В государственных руках они непригодны для того, чтобы зарабатывать на них деньги и строить структуру экономики независимой Украины.
В нынешнем состоянии они подходят лишь для того, чтобы вызвать гордость нации и чтобы, невольно взглянув на них, искренняя ватная душа прослезилась и подумала: «какую страну про…ли». Отсюда напрашивается вывод, что наше государство как собственник, специализируется на консервации совка, на сохранении под своим крылом всего того, что ему досталось в наследство, на том, чтобы остановить время в конкретных пространственных границах, которые ему принадлежат на правах собственности.
То же касается и предприятий, технологий, и методов работы. Такая специализация – четкая канва в функционировании государственных предприятий периода независимости. Это антибизнес, антипредпринимательство, антижизнь, если хотите.
Быть или не быть
Ради справедливости следует заметить, что после Революции Достоинства такое положение вещей стало понемногу меняться. С введением конкурсного отбора руководителей госпредприятий, установлением им адекватного уровня вознаграждения начались здоровые изменения в отдельных компаниях. Но практически во всех них процессы движутся слишком медленно по сравнению с частным сектором.
Причина одна: менеджмент изменился, но совковый дух из работников не выветрился. И, пройдет еще не одна пятилетка, пока те компании превратятся в полностью рыночные, если это вообще когда-нибудь произойдет. Понятно, что приватизация добавила бы кислорода в огонь этих изменений. Но если новый рыночный менеджмент испытывает такое сопротивление от заинтересованных в сохранении статус-кво, то, как же, они будут упорствовать полной смене собственности? Неудивительно, что приватизация до сих пор не стартовала.
Государственный капитализм в мире достаточно распространен, но успешных примеров его существования крайне мало. Как пишет The Economist, государственный капитализм работает хорошо только под руководством компетентного государства. К сожалению, Украина таким похвастаться не может. Да и не мы одни. В Бразилии государственные компании работают на банду коррупционеров самого высокого уровня, включая экс-президента.
Эффективность государственного капитализма – это скорее исключение, возможное в особых случаях. Например, в Китае немало государственных компаний, но там есть смертная казнь для чиновников за коррупцию и совсем другой менталитет, чем у нас. В Сингапуре есть эффективный и прибыльный фонд национального благосостояния, который объединяет государственные активы, но там на каждом уровне независимые наблюдательные советы и рыночные принципы функционирования.
Вероятность того, что наше государство сможет организовать что-то похожее, невелика. Для этого нужен совсем другой уровень функциональной готовности. Если на сегодня главными проблемами госкомпаний является, как не потерять от очередного витка политического цикла и как свести концы с концами, выполняя функции не бизнеса, то о какой эффективности и о развитии государственной собственности может идти речь?
Все эти вопросы касаются не только госпредприятий, а всего, чего касается, наше государство. Беда в том, что более половины украинской экономики прямо или косвенно вынуждена взаимодействовать с контрагентами, касательными государства и зараженными его совковым духом. Это стопорит всю экономику, не позволяет развиваться всей стране. К сожалению, пока перспектив для быстрых изменений такой ситуации не видно.
Автор: Любомир Шавалюк
Источник: Tyzhden
Перевод: BusinessForecast.by
При использовании любых материалов активная индексируемая гиперссылка на сайт BusinessForecast.by обязательна.