В Украине продолжается сезон выборов ректоров в вузах, в частности в национальных университетах. 26 мая состоятся выборы главы Харьковского национального университета имени В.Н. Каразина. «Цензор.НЕТ» пообщался с одним из претендентов — директором учебно-научного института «Физико-технический факультет», членом-корреспондентом НАНУ Игорем Гиркой.
УНИВЕРСИТЕТ — ЭТО ТЕРРИТОРИЯ СВОБОДЫ МЫСЛЕЙ И СВОБОДЫ ВЫБОРА
— Вы претендуете на должность ректора, и уже два месяца проводите встречи с различными подразделениями вуза. Почему так рано начали?
— Меня спрашивают об этом часто. Если бы я ждал, пока меня признают кандидатом, то, представьте себе, после официального письма МОН о регистрации кандидатов 17 мая оставались вторник, среда, четверг, пятница. А уже 24 и 25 мая у меня выборы на позицию действительного члена НАНУ по специальности «Физика плазмы», то за 4 дня абсолютно невозможно пообщаться с коллегами из всех подразделений. А в университете 17 факультетов, 6 институтов, студенты, Центральная научная библиотека, Ботанический сад, административно-хозяйственная часть и тому подобное.
— Кроме того, что вы ученый и преподаватель, у вас есть и большой административный опыт. Сейчас вы декан. В 2000-х вы были проректором, но потом ушли с должности. Сейчас баллотируетесь на должность ректора.
— С одной стороны, работа проректором была давно. А с другой, она дала безумный опыт. Это были два года подготовки и празднования 200-летия университета. Я осознаю, что, конечно, не я готовил и проводил все мероприятия. Но я был как раз проректором по воспитательной работе, мы с заместителями деканов по воспитательной работе обеспечивали техническое сопровождение той программы, которая была подготовкой к этому значительному празднику. 200 лет — это почтенный возраст и почтенный праздник.
— Вы долгое время оставались единственным кандидатом. Сейчас вас четверо: вы, деканы факультетов физического – Руслан Вовк, юридического – Татьяна Кагановская и радиофизического – Сергей Шульга. Как так случилось, что сразу три декана физических факультетов одновременно баллотируются?
— Я не вижу в этом никакой проблемы, и сказал бы иначе: я удивлен, что кандидатов оказалось так мало. Я знаю, по крайней мере, еще нескольких деканов, которые могли бы «потянуть» такую ответственность.
Что касается моих коллег-физиков, то, честно говоря, нас так утомили вопросами об этом, что в итоге мы подписали своеобразный меморандум. Это небольшой текст, в котором конкретно перечислены принципы, по которым мы солидарны. А также мы договорились о взаимной публичной поддержке того кандидата-подписанта, который попадет во второй тур. Собственно, этим мы и хотели дать ответ всем тем, кто распускал сплетни о нашей неспособности договариваться.
— В последние дни было много разговоров о конфликте кандидата Сергея Шульги и действующего и. о. ректора Виля Бакирова. Кандидат обвинил Бакирова в административном ресурсе и неравных условиях для претендентов. Каково Ваше мнение на этот счет?
— Я могу уверенно сказать следующее, что выборы в университете – это не о политике, и административный ресурс здесь может произвести обратный эффект. Университет — это определенная территория свободы мыслей и свободы выбора. Есть в коллективе разные мнения и относительно хода этой кампании, это нормально. Я считаю некорректным обсуждать позицию других кандидатов или и. о. ректора, сама эта ситуация лично мне не нравится. Думаю, тут произошло недоразумение.
Когда я начинал встречи с коллективами факультетов, также были определенные нюансы, наверное, из-за того, что для всех стало полной неожиданностью решение Бакирова уйти после 23 лет ректорства. Но потом мне удалось посетить почти все факультеты, никто на меня не давил и ничего не запрещал.
Я думаю, что все эти нюансы, раз уж они, к сожалению, возникают, должны по возможности оставаться в стенах университета – разберемся. Ведь выборы скоро пройдут, и мы все продолжим бок о бок работать на реноме нашего университета.
В УНИВЕРСИТЕТЕ, С ОДНОЙ СТОРОНЫ, АВТОНОМИЯ, А С ДРУГОЙ — ЗАРЕГУЛИРОВАННОСТЬ
— Когда вас попросили кратко озвучить свою программу, вы, в частности, сказали о дебюрократизации учебного и научного процесса. О чем идет речь?
— Дело в том, что я не просто декан факультета, а еще и профессор. Некоторое время был заведующим кафедрой. Это значит, что я пишу определенные документы по организации учебного процесса: планы, отчеты… заведующий кафедрой в конце года составляет два отчета. Один отчет он пишет собственно ректору, а другой — об участии кафедры в рейтинге кафедр университета. Это по содержанию одни и те же документы. Но по форме они разные.
Разница может быть даже на уровне того, что в одном документе предусматривается писать фамилию, имя, отчество, а в другом – имя, отчество и фамилию. Конечно, эту работу можно поручить инженеру на кафедре, но наличие этих двух документов в принципе является странным. Одного такого документа было бы достаточно. Даже на уровне отчетности кафедры это вдвое сокращает процедуру.
Во всех этих отчетах надо писать, какие научные статьи публикуют сотрудники кафедры. Это тоже странность. Все более или менее весомые статьи естественников индексируются в Scopus. Заходишь в Scopus и говоришь: мне, пожалуйста, все публикации Каразинского университета. Однако нам присылают таблицы – это такие таблицы, то такие таблицы. И эти таблицы каждый заполняет, я в частности. Там написано: обязательно сначала фамилия, потом инициалы. Но в том списке научных трудов, который веду сам для себя, там я начал другим способом. Это все про дурака.
Второй важный вопрос касается государственных закупок, но он не решается внутри университета. У нас сейчас действуют тендерные процедуры закупок, во всем мире так работают. Но у нас оно искажено следующим образом. Простой пример. Я член совета нашей университетской газеты. Мне звонит наш главный редактор и говорит: «Что за чушь? Я работаю на четверть ставки главным редактором (на четверть ставки от минимального оклада), я выпускаю газету.
А теперь мне говорят, что я должен составить договоры для участия в тендерной процедуре, найти издательство, которое будет нас печатать, а, кроме того, найти еще несколько издательств, которые просто примут участие в этом тендере, но, заранее зная, что они проиграют. Это моя работа? Я, что, журналист. Вместо этого я должен составлять какие-то договоры как, не говоря уже, что это фактически на общественных началах». Это неправильно. Внутри университета этот процесс должен происходить так, чтобы профессионалы не теряли свое время на проведение этих закупок.
У меня был просто вопиющий случай. Мой бывший ученик, но теперь он почтенный человек, ученый, выиграл совместный проект с польскими коллегами. Финансирование осуществляет польская сторона. Поляки деньги перечислили, а мы за них должны были приобрести материалы, и потом эти материалы определенным образом проработать и исследовать. Закончилось лето, а материалов нет. Мой коллега пошел напрямую к ректору. Вопрос из-за вмешательства ректора быстро был решен, но не годится, чтобы такие вопросы решались только путем вмешательства ректора.
А многие изо дня в день ходят по разным службам, собирают десятки подписей, тогда на последней подписи выясняется, что поле в документах не так выставлено, или интервал между строчками не такой, и надо все начинать заново. Часто люди не занимаются своей научной работой, а ходят по кабинетам, собирая подписи. Это абсурдно и неправильно. Мы давно имеем информационно-технологические возможности для создания шаблонов документов. Однако до сих пор весь университет вместо того, чтобы работать, ходит и обеспечивает закупки.
— Насколько эти установленные нормы можно обойти? В рамках автономии университета вы это можете сделать?
— Получается, что с одной стороны, автономия, а с другой стороны – зарегулированность. Что касается конкретно закупок, то есть нормы, установленные законодательно. Их нельзя обойти внутри университета. Но внутри университета можно организовать дело так, чтобы отдел снабжения выполнял свои функции.
Но следует проводить работу и вне университета. Мы имеем примеры, что обращение к законодателям дает положительные последствия. Например, я еще помню, как именно Министерство образования, а не коллектив университета имело решающий голос в назначении ректора университета. Университет предоставлял Министерству образования рейтинг претендентов на должность ректора, а оно могло назначить кого-то из этого рейтинга, хоть первого, хоть последнего. Сегодня коллектив университета сам выбирает.
Расширение автономии и самоуправления университетов – это не просто прихоть, а вопиющая потребность всех университетов. Можно работать в этом направлении с комитетом по образованию и науке в Верховной раде. Поскольку это общегосударственное дело, но я убежден, что народные депутаты прислушиваются к этому.
НАШ ФАКУЛЬТЕТ ПОКАЗЫВАЕТ ДОСТОЙНЫЕ РЕЗУЛЬТАТЫ, ПРЕВОСХОДЯ МИРОВЫХ ЛИДЕРОВ
— Харьковский национальный университет имени Каразина – один из лучших в Украине. Его выпускники работают по всему миру. Но многие из украинских ученых за рубежом признают, что наука и образование в Украине до сих пор остаются советскими – по подходам, администрированию, закрытости от мира. Какие шаги вы считаете необходимыми для изменения такой ситуации?
— Во-первых, не все, что было в Советском Союзе, было так плохо.
— Этой фразой сейчас злоупотребляют, отвлекая внимание от реальных проблем, которые тянутся еще со времен СССР…
— Что касается конкретно меня, то я работаю на физико-техническом факультете. Но эти слова физико-технический — это определенный сленг. Если прямо говорить, то это факультет ядерной физики. Наш факультет работал по самым высоким стандартам раньше и теперь.
Студентов у нас обучают люди «от реактора», если вы понимаете, о чем идет речь. Особенно на магистерской подготовке спецкурсы читают узкие специалисты. Скажем, о чистых металлах читает один из лучших в Украине специалист в этой подотрасли. Когда он приходит к студентам, то часто им рассказывает не то, что он прочитал где-то в книжке или в интернете. Он сам автор этих книг и научных разработок. Он делится своим собственным опытом.
Мы готовим выпускников самого лучшего уровня. Это подтверждается не только историей, но и сегодняшним днем. В течение последних 10 лет студенты Каразинского университета 6 раз представляли Украину на международном студенческом турнире физиков. Мы 6 раз представляли Украину и 6 раз мои студенты возвращались с победой. Конкурентами были датчане, немцы, французы, швейцарцы, шведы, русские. 5 раз наши студенты показывали результаты, лучше Московского физико-технического института! Это — одно из лучших учебных заведений мира в области физики.
А мы их побеждали регулярно. В 2010 году мой сын окончил наш факультет, и я об этом выпуске знаю лучше, чем об остальных. Среди выпускников его года больше, чем треть защитили диссертации. Когда-то в советское время наш декан Милютин Георгий Анатольевич ездил специально в Московский университет на физический факультет, в МФТИ, и исследовал такой вопрос, сколько выпускников там защищают кандидатские диссертации? Тогда выяснилось, что у нас – каждый третий, а там – гораздо меньше.
Сегодня мы продолжаем эту традицию. Правда, студенты часто защищаются не в Украине, а за рубежом. Тем не менее, это результат. Вы упомянули о закрытости – сегодня границы уже открыты, никого не удержишь в Украине железным занавесом, его уже нет.
— Я имею в виду не физическую, а интеллектуальную открытость.
— Часто мои потенциальные абитуриенты, — дети, которые побеждали на Харьковской областной олимпиаде по физике или на школьном турнире юных физиков — едут учиться за границу. Случаются такие ситуации, что на факультете они учатся четыре года, а в магистратуру едут все равно за границу. Я спрашиваю: почему? Родители говорят: во-первых, война. Во-вторых, родители прямо говорят, что лучше изначально социализировать своих детей за рубежом, чтобы они знали язык и культуру.
Но, тем не менее, и сегодня наши ученые показывают достаточно хорошие результаты. Это значит, что мы неплохо выглядим в международных рейтингах, и к нам едут молодые люди из третьих стран. Это рынок, и за него следует бороться. В частности недели две назад ко мне обратился мой однокурсник, который по поручению правительства Канады участвует в программе подготовки учителей математики из числа выходцев из Центральной Африки. Центральная Африка сказала: люди добрые, следующий Эйнштейн должен быть выходцем из Африки.
— Да, Африка сейчас набирает обороты.
— И что они делают? Все деньги, которые есть, и те, которых нет, бросают на подготовку школьных учителей математики. А правительство Канады с какой-то стати говорит: «А мы вам еще и деньги на это дадим». Почему правительство Канады заинтересовано в том, чтобы те молодые африканцы приехали учиться на учителя математики в Харьков, а не в Париж. В Париже тоже неплохо готовят специалистов, но у нас за те же деньги можно подготовить больше.
Или в 2014 году был эпизод, которым мы не воспользовались. Когда в Турции были сложные отношения с Российской Федерацией, то их правительство искало, куда бы перевести студентов из российских университетов, изучающих ядерную физику и энергетику. Это были государственные программы Турции, и их надо было хватать, объединив усилия Харьковского, Киевского университетов, а также Одесского и Киевского политехнических институтов.
Я бы взял, может, 10-15, 10-15 Киев, КПИ – 25 и Одесса – 25. Но мы вполне бы удовлетворили спрос турецкого правительства. Это не деньги родителей абитуриентов, которых еще надо искать. Но мы тот момент пропустили.
— А по какой причине пропустили?
— В университете этим занимаются так называемые контрактуры. И контрактура с Турцией уже была налажена, они своих молодых турок набирали на медицинский факультет. У них и так все было хорошо, поэтому решили не напрягаться лишний раз. Ни на уровне университета, ни на уровне Украины этой программой никто не занимался.
НАС ОЧЕНЬ ПОДДЕРЖИВАЕТ СООБЩЕСТВО ВЫПУСКНИКОВ
— Вы говорите о своем факультете, который в мировом топе. Говоря о мировом дискурсе и современном контексте, я имела в виду все-таки другие факультеты. Насколько ректор может влиять на их осовременивание, смену декана и так далее?
— Каждый в университете имеет свои права и обязанности. Например, не ректор назначает декана: декана выбирает факультет — ректор лишь заключает с ним контракт. Вот, например, во время встречи на одном из факультетов мне задали такой вопрос. Говорят, что вот такая-то программа устарела, как будущий ректор будет ее исправлять. Я тогда ответил, что это функция заведующего кафедрой.
И распределение прав и обязанностей должно быть между министерством и университетами.
Например, недавно в Украине появилась такая себе НАЗЯВО. Я хорошо знаю ее руководителя Сергея Мироновича Квита. Как-то мы с ним были в 2013 году осенью в Канаде. Тогда там состоялась очень показательная дискуссия о контроле качества образования. Представитель украинского министерства образования предлагал канадским коллегами создать совместный орган, который бы координировал контроль над качеством образования.
После того, как украинский представитель провозгласил такое предложение, встал ректор канадского университета и сказал, что это нонсенс. Контроль над качеством образования? Кто больше всего заинтересован в качестве образования университета? Ответ прост: университет. Потому что если какой-то университет снижает качество образования, то студенты бросают его и начинают поступать в другие университеты. Для поступающих и их родителей нет секрета, каково качество образования в том или ином университете.
А на практике НАЗЯВО берет, без преувеличения, бешеные деньги за свои услуги по оцениванию качества образования. Но фактически это выглядит так: приехали комиссары. Что они проверяли? Говорят: «У вас на сайте стоит какой-то документ, но он стоит в формате word, а не в формате pdf, это надо переделать». Тогда говорят, что в этом документе не хватает какого-то раздела. Я могу посадить инженеров, и они напишут какие угодно документы. Но это качество образования?
Если вы хотите проверить качество по физике, то проверьте уровень преподавания курса, который читают во всех университетах, например, электродинамику или теоретическую механику. Пусть приедет комиссар и проведет контрольную одну и ту же, в один и тот же день в разных университетах.
Меня никто не спрашивает, сколько у тебя студентов защитило диссертацию в течение 5-6 лет после окончания университетов. Меня не спрашивают, сколько твоих выпускников работает директорами академических институтов в Украине. Почему меня не спрашивают? Да они просто не представляют, что я могу дать ответ на этот вопрос. Сейчас двенадцать выпускников физтеха возглавляют ведущие научные центры Украины. Это не моя заслуга, но это свидетельство качества образования на факультете.
— По идее НАЗЯВО создавали не для контроля таких кафедр, как ваша, а для влияния на те учреждения, где есть засилье плагиата, псевдонауки, или на те, что назвались университетами, но тому уровню не соответствуют.
— Для этого существуют соответствующие процедуры — лицензирование и аккредитация. Те, о ком вы говорите, они регулярно эту лицензию или аккредитацию получают. Если заведение не удовлетворяет установленным требованиям — не нужно давать лицензию. Я в принципе одобрительно воспринимаю ситуацию по сокращению числа университетов в Украине.
Сейчас к нашему университету присоединили филиал Банковского института, филиал Академии управления при президенте. Происходит сокращение количества университетов в Украине, и это в принципе правильно. Но вместе с тем надо быть осторожным, чтобы не потерять имеющиеся традиции, дух университета.
— Как решать вопрос с обновлением инфраструктуры? Через меценатов, объединение выпускников, сотрудничество с бизнесом? Какой оптимальный путь?
— К сожалению, не, к сожалению, но здесь должна быть одинаковая прочность. Если меньше контроля из министерства, то очевидно, что и меньше помощи. Но ресурс, связанный с выпускниками в университете еще задействован не в полную силу. Более того, эта же практика является обычной за рубежом, но не только за рубежом. У нас на факультете мы имеем фонд выпускников, которые ежегодно дают 300-400 тыс. грн. в разной форме – на проведение ремонтов, покупку разных принадлежностей, выплату стипендий для студентов из малообеспеченных семей, на приобретение спортивного инвентаря. Но мы очень небольшой факультет.
Могу привести пример без фамилий. Мы выполняли проект общей стоимостью 160 тыс. Кто-то дал 500 грн., кто-то дал 100 грн., но, 40 тыс. в итоге не хватало. Тогда я обратился к одному из своих однокурсников, говорю: так и так. А он говорит: «Знаешь, я ожидал этого. Но если бы ты попросил тысячу гривен, я бы тебе не дал. А вот 40 тысяч я тебе дам, но ты повсюду скажи, что это я дал тебе 40 тыс. грн». Значит, есть люди, которые имеют возможность и готовы поделиться, но конечно, они бы хотели, чтобы их признали и поблагодарили за это.
— Это меценатская культура, которая у нас возрождается…
— Ее следует развивать. Министерство может дать наименьший минимум финансирования. Остальные средства следует зарабатывать самим.
— Вы из Харькова. И ваш университет, можно сказать, флагман Харьковского образования. До сих пор ли Харьков является студенческим городом?
— Мы не просто один из лучших. Каразинский университет — однозначно лучший. Я не знаю, кто был бы лучше нас. Я очень уважаю университет Киевский, Львовский, университеты в Днепре, Одессе… Но все они так же уважают меня. Если смотреть на публикации в научных международных изданиях, то, во всяком случае, что касается ядерной физики, мы партнеры, но наш университет по праву занимает свое место в рейтингах.
ОБРАЗОВАНИЕ И НАУКА В УКРАИНЕ СЕГОДНЯ, КАК ВОИН НА РАСКАЛЕННОМ СОЛНЦЕ
— Как бы вы оценили в Харькове ситуацию на сегодня в целом с образованием, с наукой, с общественным развитием?
— Ситуация не в Харькове, а ситуация в Украине в целом плохая. Связано это, прежде всего с тем, что на сегодняшний день учителей в школе поставили на самую низкую социальную ступеньку. Общество это так воспринимает. Те, кого я знаю, — это просто герои, которые держат оборону из последних сил. Но этих сил не очень много, все работает на энтузиазме.
Учитель в школе — это должен быть лидер общественного мнения, это должен быть уважаемый человек. Ни в коем случае нельзя допускать того, что родители презирают учителя.
По этому поводу я припоминаю «Лед и пламя» Рея Бредбери. Там есть такой эпизод, когда главный герой для достижения своей цели должен дойти к кораблю, который надо починить… но по дороге он должен пройти бой. Бой заключается в очень простом аспекте. Он стоит на солнце, которое жжет невыносимо. Однако противник так же стоит на солнце, и вот кто кого перестоит. Я сегодня говорю, что образование и наука в Украине, как парень из этого рассказа. Мы стоим на этой жаре.
Сегодня за пределами университета мои выпускники могут иметь работу, которая действительно компенсирует их интеллектуальные затраты. Я убеждаю своих коллег, особенно молодежь, оставаться в Украине и в науке. Потому что мы занимаемся благородным делом — сохраняем знания в Украине. Они нужны Украине как государству, как народу. Мы стоим и пока мы выстаиваем, в значительной степени благодаря выпускникам. Мы имеем возможность благодаря этому ресурсу бороться и время от времени побеждать в европейских и американских программах.
— Насколько реально в Украине, по крайней мере, делить работу в частном секторе с преподаванием или наукой?
— Деньги, которые тратятся, вкладываются в образование и науку, — это не деньги на ветер. Так мы делаем вклад, вкладываем деньги в развитие интеллектуального потенциала Украины. У факультета хорошие отношения с Купьянской гимназией №1. Мы были там один раз на День науки. Коллеги из разных университетов Харькова презентовали себя. А потом собрались все вместе подвести итоги.
Встал полковник, выпускник этой гимназии, который преподает в одном из военных университетов в Харькове, и сказал такое. «Коллеги, мне очень грустно, потому что все вы хвалили свои университеты таким образом, что по окончании того или иного университета легче уехать за границу. Зачем тогда я воспитываю своих курсантов, защищаю Украину, если молодежь считает за успех уехать отсюда?». Такая ситуация является просто противоестественной.
— Это вопрос уже государственной важности, а не только образования. Потому что многие едут из-за того, что здесь нельзя реализоваться.
— Да, на первом месте стоит ситуация, что молодые талантливые люди, не видят возможности себя здесь реализовать. Среди других причин — война и все остальное. Человеческий потенциал — это самая большая потеря. Так вот, университеты, во всяком случае, Каразинский университет стоит, как тот герой Бредбери. Мы терпим и продолжаем готовить студентов совсем неплохо.
Но вечно так продолжаться не может. Один из американских президентов сказал: «Люди думают, что мы вкладываем деньги в университеты, потому что мы богаты. Нет, мы богаты, потому что мы вкладываем деньги в университеты». Поэтому и в Украине надо вкладывать деньги в университеты. Тогда будет интеллектуальный потенциал, будет молодежь, которая развивает страну и работает на будущее Украины!
Автор: Ольга Скороход
Источник: «Цензор.НЕТ»
Перевод: BusinessForecast.by
При использовании любых материалов активная индексируемая гиперссылка на сайт BusinessForecast.by обязательна.