02.03.2020 – На днях Госстат сообщил, что в январе потребительская инфляция в годовом измерении замедлилась до 3,2%. На первый взгляд, новость позитивная. В Украине цены росли так медленно крайне редко и довольно давно. И теперь у нас более низкая инфляция, чем во многих более развитых экономиках, в частности Китае, Бразилии, Мексике.
У многих украинцев растут доходы, что из-за низкого прироста цен дает им возможность чувствовать себя более состоятельными. Да и для вкладчиков банков это хорошо: относительно высокие депозитные ставки при низкой инфляции и дорогой гривне способствуют росту их благосостояния.
Но это только одна сторона медали, для многих приятная, но поверхностная и кратковременная. Если проанализировать ситуацию в комплексе, окажется, что за привлекательным фасадом низкого показателя инфляции скрывается ряд острых проблем украинской экономики и управления ею.
«Заговорить» цены
В прошлом году было много нареканий на то, что курс доллара падает, а цены нет. С сентября, когда доллар стоил уже менее 25 грн., годовая инфляция стала заметно замедляться, а от месяца к месяцу цены все равно росли. Исключением стал декабрь, за который они упали на 0,2%, но который лучше всего раскрыл суть того, что происходит. Произошло это благодаря двум событиям.
Первое событие – встреча президента Зеленского с операторами автозаправочных станций (АЗС) 23 декабря. После нее они согласились снизить цену на горючее. Следует упомянуть, что, несмотря на удешевление доллара, по данным «Консалтинговой группы А-95», стоимость бензина одноименной марки не менялась практически с середины лета, оставаясь в среднем по Украине на уровне 28,75 грн./л.
В начале декабря, когда доллар уже стоил менее 24 грн., топливо стало дешеветь, но до встречи представителей АЗС с Зеленским говорилось лишь примерно о 50 копейках на литре. В течение месяца после встречи цена на бензин упала еще на 1,6 грн./л. При этом через три дня после упомянутого происшествия премьер-министр Гончарук дал поручение соответствующим учреждениям в течение двух недель закрыть все нелегальные АЗС.
Ситуация с бензином показала три важных момента. Во-первых, украинская экономика имеет низкий уровень конкуренции и высокую степень монополизации. Благодаря дешевому доллару и неизменным ценам на бензин АЗС получали сверхприбыли, что длилось месяцами. В развитых странах это невозможно.
Если там определенная отрасль начинает получать сверхприбыли, у нее немедленно вливается капитал, предлагающий продукт по более низкой цене. Конкуренция и боязнь потерять долю рынка очень быстро заставляют производителей привести в норму цены на свою продукцию. В Украине такого нет.
Во-вторых, никто не мог или не хотел помочь, ни конкуренты, ни Антимонопольный комитет Украины (АМКУ). Нужно было вмешательство главы государства, чтобы появился результат, хоть и неполный. Это свидетельствует и о силе монополистов, и об отсутствии действенных механизмов работы с ними, и о склонности президента к ручному регулированию экономикой, что не есть хорошо.
В-третьих, очевидно, президенту пришлось идти на уступки операторам АЗС, чтобы достичь цели. Пожалуй, именно они требовали закрытия нелегальных заправок в обмен на снижение цен на топливо. Это опять же свидетельствует о мощи легальных заправщиков. Никто не говорил о том, что, возможно, нелегальные АЗС развились именно потому, что стали конкурировать с монопольными лидерами, предлагая низкую цену, более адекватную ситуации на рынке.
Их исчезновение приведет к тому, что в итоге монополисты наверстают свое независимо от того, какими будут цена нефти и курс доллара.
Второе событие – снижение тарифа на природный газ. Формально он изменяется ежемесячно с мая 2019 года, но до ноября изменения не были заметны. А в декабре, по данным Госстата, тариф снизился на 11,2%. Это также произошло не без вмешательства первых лиц государства, ведь 30 ноября президент Зеленский проводил совещание на соответствующую тематику, а премьер-министр Гончарук проявлял высокую активность в отношении этой темы в информационном пространстве в декабре.
Монополии и тарифы
Декабрьская статистика и те действия, благодаря которым она была достигнута, наталкивает на размышления. Украинская инфляция имеет две весомые составляющие, цены на которые определяются нерыночным способом. Первая монопольная (олигопольная). По экономической теории известно, что на монополизированных рынках действие законов спроса и предложения ослаблено, потому что монополисты имеют возможность устанавливать цены, соответствующие их интересам.
Ситуация со стоимостью бензина – это лишь верхушка айсберга, которую зацепил Зеленский. А сколько еще в Украине монополизированных рынков?
Например, исследования НБУ показали, что цены на бытовую технику очень слабо отреагировали на падение курса доллара, хотя импортная составляющая на этом рынке превышает 90% (в то же время цены на автомобили хорошо отражают динамику доллара, ибо за украинского потребителя жестко конкурирует несколько десятков иностранных производителей и дилеров). Разве это не признак картельного сговора, не попытка заработать на высокой концентрации рынка?
Ранее Антимонопольный комитет не раз выявлял признаки сговора в действиях сетей супермаркетов, операторов АЗС и тому подобное. Если бы он работал эффективно, нашел бы добрый десяток отраслей с признаками монополии или олигополии. Они не склонны опускать цены по собственной воле. И президент не может встречаться с представителями каждой из них, чтобы убеждать их сделать цены адекватными. Это нонсенс.
Вторая составляющая — тарифная. Есть значительное количество товаров и услуг, на которые государство влияет прямо или косвенно. Тарифы на газ власть определяет прямо, а на динамику цен на алкогольные и табачные изделия влияет через бюджет, в котором закладываются ставки акцизного сбора. Образование и медицина – якобы относительно рыночные отрасли, но большинство заведений принадлежат государству, поэтому стоимость услуг зависит от его решений. Таких примеров хватает.
Эти нерыночные составляющие инфляции создают немалые проблемы. Цены на соответствующие группы товаров крайне неохотно снижаются, но живо растут при попавшейся возможности. И этим они словно покрывают украинский показатель инфляции затвердевшей скорлупой, которая не дает ему адекватно отражать тенденции спроса и предложения. В развитых странах, где механизмы работы экономических систем значительно точнее и эффективнее, а конкуренция несравнимо выше, уровень инфляции словно показывает температуру в экономике.
Конкуренция не позволяет необоснованно завышать цены, поэтому, когда они стремительно растут, все понимают, что происходит что-то неладное, экономика близка к перегреву. Из-за недостаточного спроса та же конкуренция заставляет производителей быстро опускать цены, чтобы хоть что-то продать, поэтому, когда инфляция приближается к нулю или уходит в минус, всем становится понятно, что в экономике происходят кризисные явления. Это еще хуже, чем в случае быстрого роста цен.
У нас это работает не так четко. Ввиду важности этих двух инертных нерыночных составляющих наш показатель инфляции вылетает в двузначные цифры, когда экономика направляется к перегреву, но он не способен приблизиться к нулю, когда появляются признаки кризиса совокупного спроса. Это как в механике: когда есть система из двух шариков, один из которых движется, а второй нет, центр масс системы будет двигаться со скоростью, равной половине скорости первой.
В целом будет складываться ложное впечатление, что движение происходит, однако самый показательный элемент системы будет стоять, словно вкопанный. И это главное.
Температура экономики
Последствия просты. В январе годовая инфляция составила 3,2%. Когда вырвать эту цифру из контекста, то сама по себе она хороша, как было указано выше. Однако если вынести за скобки монопольную и тарифную составляющие, так сказать, очистить показатель от скорлупы, то результат будет принципиально другим. И именно он будет показывать реальную ситуацию в экономике. Если бы Зеленский «поговорил» с представителями сетей супермаркетов, магазинов бытовой техники и тому подобное, то январская инфляция была бы куда ниже.
И еще одно, больше всего подорожали образование (на 13,5% год к году) и алкогольные напитки, табачные изделия (12,6%). На эти категории государство имеет непосредственное влияние, то есть они принадлежат к тарифной составляющей. Если вынести их за скобки, картина заметно изменится.
В итоге, очистив инфляцию от инертных составляющих, мы получили значительно более низкий темп роста цен, чем исчисленный Госкомстатом. Возможно, он был бы отрицательным. Тогда появились бы серьезные основания переживать за экономику, а не радоваться за нее. Нечто подобное было в 2012-2013 годах при власти Януковича и Азарова – тогда экономика задыхалась от нехватки совокупного спроса.
Не имеет значения, откуда происходят нынешние кризисные проявления – с увольнений в промышленности, уменьшений расходов бюджета или недокредитования экономики. Важные последствия. Правительство говорит, что в экономике все хорошо, но в этом есть обоснованные сомнения. Если это делается только на публику, то лишь полбеды, потому что с политической целью можно врать в эфире, но в то же время делать правильные вещи для выхода из зоны риска.
Но если государственные руководители действительно верят в то, что говорят, то экономический кризис неотвратим и наступит значительно скорее, чем ожидается. Нечего и говорить, что в таком случае рост экономики на 40% в течение пяти лет превратится в очередной помпезный фейк, что так любит продуцировать нынешняя власть.
Такое мнение можно аргументировать несколькими показателями. Например, с конца декабря курс доллара растет. В среднем за январь он был выше, чем в декабре, на 2,2%. Но цены за прошедший месяц увеличились только на 0,2%, хотя в предыдущие годы январская инфляция редко когда опускалась ниже 1,0%. Каким, же тогда было падение ее рыночной составляющей?
Другой пример: благодаря подорожанию доллара за последние несколько недель в годовом исчислении его падение замедлилось с 15,0% в декабре до 13,5% в январе. Казалось бы, цены должны были отреагировать на это ускорением роста. Но годовая инфляция и дальше замедлялась с 4,1% в декабре до 3,2% в январе. Иначе, как слабым совокупным спросом, объяснить это трудно.
Ориентир Нацбанка
Парадокс в том, что такой неидеальный, наполовину рыночный, инертный показатель инфляции лежит в основе политики инфляционного таргетирования НБУ. Регулятор поставил себе цель достичь стабильного темпа инфляции в диапазоне 5±1%. Формально это здоровая, достойная цель, которая приближает Украину к многим прогрессивным странам. Но какова она, если взглянуть сквозь призму украинских реалий? Иначе говоря, рост цен на 5% ежегодно в условиях неконкурентной экономики Украины – это как в США 2%, 0% или — 1%.
Возможно, правильный первый вариант ответа. Но учитывая общую динамику макроэкономических процессов, складывается впечатление, что январские 3,2% – это уже как -1% в развитой стране, то есть дефляция, обусловленная нехваткой совокупного спроса. В таких случаях в США уже все экономисты били бы тревогу, прежде всего те, что работают на центробанк. А у нас многие говорят, что в экономике все хорошо. Даже среди еще вчера адекватных людей. И это настораживает.
Отсюда возникает вполне конкретная проблема. НБУ строит свои монетарную и валютную политику на прогнозах инфляции. Например, чем выше прогноз, тем выше будет процентная ставка. И наоборот. Якобы правильный механизм, который работает во многих развитых экономиках. Но в украинских условиях есть нюансы, потому что инфляция имеет весомые инертные, нерыночные монопольную и тарифную составляющие.
Динамика цен на них не отвечает рыночным тенденциям, поэтому стандартные методы экстраполяции в прогнозах НБУ дают сбой. Например, еще в октябре регулятор прогнозировал инфляцию 6,3% на конец 2019 года.
Фактическое значение составляло 4,1%, 2,2 процентного пункта при таких числах – существенная разница. Она отдаляет Нацбанк от правильной реакции на полтора месяца между заседаниями монетарного комитета. 6 февраля он опубликовал свежий инфляционный отчет, согласно которому в первом квартале 2020 года годовой рост цен замедлится до 3,5%, во втором достигнет своего минимума 3,3%.
А через четыре дня Госстат показал, что уже в январе инфляция составила 3,2% – это ниже, чем любая прогнозная точка Нацбанка.
И, кажется, дезинфляция (замедление инфляции) не собирается исчезать, потому что для этого нет макроэкономических предпосылок. А до конца первого квартала еще далеко, не говоря о втором.
Что это? Некомпетентность исполнителей или ошибочность принципов построения политики НБУ? В любом случае качественная политика нуждается в надежной аналитической основе. Нельзя ничего сделать с не конкурентной украинской экономикой и качеством показателя инфляции, по крайней мере, в краткосрочном периоде, но можно применять адекватные экспертные поправки, которые будут учитывать особенности национальной экономики. И корректировать на них либо прогнозы, либо решения об учетной ставке.
Иначе Нацбанк регулярно будет генерировать неоптимальные решения, которые будут создавать поводы для критики, даже если регулятор будет иметь наилучшие намерения.
В хвосте планеты
Даже если вынести неубедительное качество прогнозов Нацбанка за скобки, нельзя не заметить его излишнюю консервативность. 31 января он установил учетную ставку на уровне 11,0%. Снижение по сравнению с предыдущим заседанием монетарного комитета НБУ, которое состоялось 13 декабря, составило 2,5 процентного пункта. Но за последние несколько месяцев среднемесячный темп дезинфляции был близок к 1,0 процентному пункту.
Если в таких условиях раз в полтора месяца уменьшать номинальную учетную ставку на 2,5 процентного пункта, соотношение между ней и инфляцией (реальная ставка) будет меняться слишком медленно.
Из экономической теории известно, что именно реальная процентная ставка влияет на совокупный спрос и, как следствие, на экономический рост. А она у нас (рассчитана на статических ожиданиях, то есть на основе фактических данных об инфляции) слишком высока, еще в июле прошлого года достигла 8% и с тех пор практически не опускалась. Нацбанк заявляет, что оптимальная учетная ставка должна превышать инфляцию на 2-3 процентных пункта (7-8% при инфляции 5%), но фактически держит ее в разы выше.
Такие действия можно было понять в начале 2018 года, когда существовали огромная неопределенность относительно сотрудничества с МВФ и острая необходимость во внешнем финансировании. Их можно было оправдать год назад, когда Украину ждали двойные выборы, что обычно провоцируют нерезидентов выводить денежный капитал из страны.
Однако когда в июле 2019 года Федеральная резервная система США стала снижать учетную ставку и это движение поддержали центробанки 11 из 20 крупнейших экономик, то чрезмерный консерватизм НБУ всплыл на поверхность. Десятки стран значительно смягчили монетарную политику, тогда как Нацбанк делать то же не спешил. Это заметили иностранцы и воспользовались ситуацией.
Мы увидели небывалый приток иностранных средств во внутренние гособлигации. Нам насыпали до краев. Но были и такие побочные эффекты, как резкое укрепление гривны и чрезмерное замедление инфляции, которое уже пробило дно целевого диапазона НБУ.
В итоге Украина оказалась в пике дезинфляции. Чрезмерная реальная учетная ставка репрессирует экономическую деятельность, предопределяет быструю дезинфляцию, одновременно стимулирует краткосрочные финансовые спекуляции. До какого-то времени это не создавало значительных угроз для экономики.
Однако если нынешние темпы дезинфляции и снижение учетной ставки сохранятся, то реальная ставка составит нормальные 3% в конце года, когда инфляция будет в глубоком минусе. Это означает, что на тот момент у нас в полную силу будет бушевать экономический кризис.
Ради справедливости надо заметить, что в конце декабря НБУ начал активно работать на валютном рынке. Он выкупает больше валюты, таким образом, вливая в систему больше гривны, что дает возможность поддерживать растущий курс доллара, а со временем поддержит инфляцию и сгладит чрезмерную консервативность монетарной политики. Но это напоминает ситуацию, когда одна рука дарит, а вторая отбирает.
Автор: Любомир Шавалюк
Источник: Тиждень
Перевод: BusinessForecast.by
При использовании любых материалов активная индексируемая гиперссылка на сайт BusinessForecast.by обязательна.