21.11.2019 – Хотел этого Юрий Луценко или нет, но ему удалось попасть в один из самых громких международных скандалов, который получил название «Украинагейт». Его имя сейчас регулярно звучит в Конгрессе США во время рассмотрения дела об импичменте Дональду Трампу.
А все благодаря нескольким неформальным встречам Луценко с адвокатом Трампа Рудольфом Джулиани, где обсуждались кейсы по компании «Burisma», в совете директоров которой работал сын кандидата в президенты США Джо Байдена.
Бывший спецпредставитель США по вопросам Украины Курт Волкер прямым текстом рассказывал конгрессменам, что экс-генпрокурор распространял выдумки, чтобы показаться важным для США и удержаться в должности.
Более того, на закрытых показаниях Волкер заявил, что Луценко через контакты с Джулиани внедрял недоверие президента США к Украине.
Чтобы выслушать позицию самого Луценко, «Украинская правда» встретилась с ним в одном из отелей Киева.
Больше двух часов экс-генпрокурор подробно рассказывает о том, как и почему встречался с адвокатом Трампа, объясняет свой конфликт с бывшим послом США, отрицает желание оставаться генпрокурором, признается, что отговаривал Порошенко второй раз идти на выборы, и вспоминает свои встречи с украинскими олигархами.
«В показаниях Мари Йованович Конгрессу имеется ложь»
– Юрий Витальевич, чем вы сейчас занимаетесь?
– Тем, чем всегда занимался – работаю Луценко (улыбается).
– Когда мы с вами переписывались, вы писали, что являетесь безработным.
– Это мой официальный статус как трудоспособного гражданина. Чем занимаюсь? После отставки немного поправил здоровье, позанимался спортом, а потом решил заняться собой и оплатил месячное обучение в Лондоне, причем это было до каких-либо серьезных потрясений во внутренней политике Соединенных Штатов. И поэтому четыре недели учился в Лондонской школе английского языка. Правда, в это никто не верит, вот взял с собой сертификаты (демонстрирует на камеры два сертификата).
– Вижу уровень «General English»…
– General English и General English Combi. За четыре недели получил, мне кажется, хорошую помощь в изучении английского языка. Я ставил перед собой цель свободно читать, не только видеть титры, но и понимать фильмы или документальные фильмы и, конечно, говорить не столь на таком варварском английском, как учат в наших школах.
– Сколько стоило такое удовольствие?
– Примерно полторы тысячи фунтов за неделю. Это и много и мало, потому что это учитывая питание и другие вещи.
– В последнее время ваше имя чаще появляется в американском медиапространстве, чем в украинском. Давайте с самого начала разберемся в ситуации, что называют «Украинагейтом». 2016 год, появляется «черная бухгалтерия» Партии регионов. Что вам известно об ее происхождении?
— Если можно, мы немножко приблизим события, а потом вернемся к этому вопросу. Окей?
– Хотите начать с последних событий? Хорошо.
– Как возникла поездка Луценко к Джулиани и что там говорили? То, о чем вы спрашиваете, это, собственно, связанные вещи.
В мои времена работы генеральная прокуратура вместе с коллегами из МВД, СБУ, ГФС вернули государству 4 миллиарда долларов, деньгами или имуществом. 4 миллиарда долларов. Из них полтора миллиарда долларов – из преступной организации Януковича.
Еще 7 миллиардов долларов этой же организацией были выведены из Украины на территорию Соединенных Штатов Америки.
– Эти 7 млрд. – это деньги лично Януковича?
– Нет, я формулирую юридически грамотно, это деньги преступной организации Януковича. Когда мы спецконфисковали полтора миллиарда, они были пропущены через более чем 10 различных офшоров, которые связаны между собой одними и теми же лицами.
Некоторые офшоры также присутствовали и в выводе 7 миллиардов. Это означает, что действовала та же организация, теми же самыми методами, а иногда и теми же инструментами.
Соответственно я обратился к уполномоченным лицам США помочь нам с расследованием этого дела. Ответа я не получил.
Тогда я обратился в посольство США с предложением организовать мне встречу с генеральным прокурором США, чтобы обсудить этот вопрос.
В показах Мари Йованович Конгрессу есть прямая ложь. Она утверждает, что я хотел этой встречи, но отказался представить документы о том, что именно я хочу обсудить в Штатах. Я взял эти документы.
– Вижу, вы подготовились.
— Я же понимал, что мы об этом будем говорить. Это письмо датировано 28.10.2017 года (показывает письмо на камеру). И Мари Йованович сказала неправду Конгрессу США, когда сказала, что я не предоставил информации, по какому вопросу я хочу встретиться с генеральным прокурором США.
Что означает для Украины 7 миллиардов долларов, вы, наверняка, представляете? Если полтора миллиарда позволили перевооружить армию, начать строить дороги, строить военную инфраструктуру и т. д.
Поэтому у меня был национальный интерес, и были амбиции достичь результата.
Я хотел добиться возвращения в Украину 7 миллиардов долларов. К сожалению, я не нашел поддержки ни у центральной правоохранительной системы США, ни у посольства.
– А теперь объясните, зачем послу говорить неправду о вас?
– Я не знаю, спросите у нее. Меня просто очень удивляет, как они свободно ведут себя в своих показаниях перед Конгрессом.
«Джулиани встречался с Тимошенко и интересовался, не знает ли она, какова ситуация вокруг Burisma»
— О Джулиани расскажете?
– Да. У меня иссякли все официальные возможности как-то наладить отношения со страной, которая является нашим прямым союзником, самым главным защитником Украины, которая больше всего говорит о необходимости усиления борьбы с коррупцией.
Но 7 миллиардов лежат на их территории. После всего этого меня как-то посетила Юлия Тимошенко, которая встречалась с Джулиани, и, помимо прочего, он спросил, не знает ли она, какова ситуация вокруг компании «Burisma» в Украине. Юлия Владимировна, конечно, сказала: «Да тут у меня знакомый генпрокурор, я все организую».
Потом она пришла ко мне и говорит: «Если ты хочешь, то можно людям помочь. Если что, то мой человек там, в Вашингтоне тебе поможет». Я говорю: «Юлечка, спасибо, я как-то сам справлюсь, я – генеральный прокурор, я не пользуюсь партийными активистами».
На этом все закончилось. Но, конечно, я запомнил интерес господина Джулиани.
– Значит, Тимошенко передала вам, что Джулиани хочет встретиться?
– Устно передала, что она имела с ним встречу, и он интересовался таким вопросом.
– Когда это было?
– Это где-то 2017-й год, кажется, осенью.
– Что было дальше?
– После этого ко мне приходит один из моих региональных прокуроров и говорит, что его знакомые передают пожелания Джулиани встретиться со мной в Нью-Йорке.
– Региональный прокурор?
– Теперь это известно – это был тогдашний прокурор Крыма господин Мамедов. Перед этим он был прокурором в Одессе и там однажды познакомился с одним из двух советников Джулиани.
– Фруманом или Парнасом?
– Или Фруман, или Парнас – не знаю, честно говоря, с кем он там лично знакомился.
Но один из них через Мамедова нашел контакт, и так г-н Джулиани пригласил меня на встречу. Для меня это не было удивлением, потому что с г-ном Джулиани я встречался до того.
– Как вы познакомились с Джулиани?
– В отеле Hyatt под эгидой Пинчука была очередная какая-то международная конференция. И там я встретился с господином Соросом и Джулиани.
Тогда я был новоизбранным генеральным прокурором, у меня тогда была часовая встреча и с тем и с тем. Я рассказал общие вещи, что я планирую делать на своем посту.
– Значит, с Джулиани вас познакомил Пинчук?
– Нет, мы сами познакомились, но познакомились на его конференции. Было интересно, потому что Джулиани, кроме того, что является знаменитым мэром Нью-Йорка, также был федеральным прокурором. Поэтому у нас получилась интересная дискуссия.
Когда я получил от него приглашение, я подумал: «Why not?» Почему бы нет? Можно пообщаться с человеком, который может посоветовать мне, что делать дальше, как продвинуть и активизировать дело о семи миллиардах.
– На тот момент он уже был адвокатом Трампа?
– Да. Но меня интересовало не адвокатство Трампа. Меня интересовал человек, который знает все о правоохранительной системе США. И на самом деле встреча была посвящена процедурам, то есть у меня был один вопрос: как активизировать совместно следствие в деле 7 миллиардов, выведенных из Украины. То, что его интересовало, я примерно догадывался. Хотя не до конца.
«С Джулиани мы обменялись мнениями о роли Мари Йованович»
– Вы не догадывались, что он будет говорить о «Burisma»?
– Я же говорю – не до конца. То, что речь будет о «Burisma», я знал. Я не знал, что будет дальше. На самом деле несколько раз нам не удавалось встретиться. Первый раз я хотел приехать, но произошло дело с Савченко, я должен был докладывать парламенту, поэтому отменил встречу. Следующий раз запланированная встреча была отменена из-за дела Саакашвили, которое я также должен был докладывать в парламенте.
В третий раз я уже долетел в Амстердам, но отменили самолет из Амстердама в США. Я плюнул, решил – наверное, не судьба. А потом где-то уже после Нового года я снова получил устное приглашение.
– Приглашение от кого?
– От Джулиани, оно было передано через прокурора Крыма. Взял отпуск и полетел вместе с младшим сыном, ибо он никогда не был в Нью-Йорке. Мы пробыли там, если не ошибаюсь, 4 дня, из них три дня по несколько часов мы встречались с господином Джулиани в его офисе.
Никаких всемирных заговоров там не было. Разговор был достаточно понятен. Я сказал мое видение, вот мои документы, вот мое обращение, но я ни разу не получил никакого ответа. Что мне делать в этой ситуации?
Он сказал, что в Соединенных Штатах скоро изберут нового генерального прокурора и после этого надо будет встретиться с ним, чтобы глаза в глаза рассказать о деталях, которые я могу рассказывать только в рамках встречи с генпрокурором, и решить вопрос о совместном следствии.
После Джулиани спросил: «А почему, как вы думаете, посольство США не хочет вам помогать?». Мы обменялись мнениями о роли Мари Йованович, которая, с моей точки зрения, в Украине, заняла деструктивную позицию.
– Почему вы критиковали Йованович в беседе с Джулиани?
– Она пыталась контролировать правоохранительную систему Украины.
– Как именно?
– В рамках официального дела СБУ, согласно предоставленным украинским судом решением, мы установили, что сотрудники НАБУ официально сливают процессуальную документацию в американское посольство. Они передают им подозрения, информацию о следственных действиях, справки об уголовных производствах, включая Burisma.
— Вы хотите сказать, что американское посольство заранее имело информацию, кому будут выдвигать подозрение?
– Американское посольство получило от работника НАБУ эту информацию. Я не хочу больше говорить. Я никогда громко не говорил, потому что считал, что это на радость Кремлю – сообщать, что американское посольство старается установить тотальный контроль над правоохранительной системой Украины.
– Вы сейчас хотите сказать, что посольство хотело контролировать ГПУ? Ваша позиция такая?
– Моя позиция в том, что посольство хотело контролировать ГПУ так же, как оно контролировало деятельность НАБУ.
«Джулиани спросил, не хочу ли я иметь телефонный разговор с Трампом»
— Вернемся к Джулиани.
– Помните, было дело о 3 миллионах? Еще до меня г-н Шокин начал тестирование прокуроров, и Соединенные Штаты Америки предложили 3 миллиона долларов технической помощи ГПУ для разработки тестов. Любая иностранная помощь регистрируется в Украине в Министерстве экономики и юстиции.
И было зарегистрировано этих 3 миллиона. Бенефициаром было Министерство юстиции, а реципиентом было ГПУ. И, на удивление Шокина, эти деньги они так и не получили.
Тесты разработали самостоятельно, тестирование провели в открытом режиме, но средства не получили. И Шокин тогда возбудил дело о нецелевом использовании этих средств. Затем стало известно, что посольство решило отдать их одной из международных общественных организаций. Была достаточно серьезная ситуация.
Но я официально получил письмо от господина Джорджа Кента о том, что они, как владельцы средств, предпочитают направить их не ГПУ. В этой ситуации я был, возможно, не согласен с их оценкой – потому что если люди пообещали кому-то дать деньги, да еще и зарегистрировались в государственных институтах, то подставлять реципиента как-то не очень хорошо.
Но, с юридической точки зрения, собственником денег были Соединенные Штаты, а если они не считают себя потерпевшими, то и дела нет. Я его закрыл.
– И что Джулиани?
– Он как раз меня спросил: «известно ли вам о том, что 3 миллиона не дошло в ГПУ?» Я ему рассказал про эту ситуацию.
– Не вы ему рассказали про эту историю, а он вас спросил?
– Он меня спросил. Я вам потом объясню, откуда это все. Потом еще несколько было вопросов.
– Подождите. Говорят, что во время этого разговора, когда вы с ним говорили, к вам подключался Трамп…
– Он заходил в комнату и даже записывал мою речь в блокнот (улыбается). Конечно, нет!
— И не звонил к Джулиани при вас?
– Кто звонит Джулиани, я не контролирую, но точно на столе не лежало никакого телефона, и оттуда президент Соединенных Штатов Америки не руководил процессом.
Я абсолютно опровергаю это, у меня не было никаких контактов с господином Трампом.
– И вы их не искали?
– Нет, не искал. Я вам больше того скажу, в конце разговора господин Джулиани спросил, не хочу ли я иметь телефонный разговор с Трампом. Я сказал, что нет. Он был очень удивлен. Я сказал: «Смотрите, будет официальный визит – я с удовольствием встречусь. По телефону я не очень хорошо говорю по-английски и не очень хорошо понимаю быстрое американское произношение. Поэтому, я считаю, пантов мне не надо. А делу это сейчас ничем не поможет».
Во время Майдана я отказался от разговора с Байденом, тогда вице-президентом. А сейчас отказался с Трампом, потому что, я никогда не «гонялся за пантами». Речь идет о работе.
Я спрашивал Джулиани, как процедурно сдвинуть дело. То, что интересует меня, я надеюсь, и Украину – 7 миллиардов. Он спрашивал меня то, что интересовало его, но опять же, не конкретные, там, уголовные производства – я бы никогда этого не рассказал. Он запрашивал общеизвестную информацию.
– О чем конкретно Джулиани вас спрашивал?
– Дальше он перешел к делу «Burisma». До этого я был, конечно, готов и объяснил ему то, что я никак не могу объяснить Украине, даже «Украинской правде», которая регулярно пишет о ГПУ как про главного виновника этих дел. Сколько я вам не доказывал, что это дело находится в НАБУ…
Итак, ситуация была такая: еще генпрокурор Ярема в 14-м году возбудил дела против компании «Burisma». После этого, уже при Шокине, эти дела группировались в три ключевых направления.
Первое: статья 191 и 365 – злоупотребления должностными лицами с целью хищения. Это о том, как подчиненные министра экологии Злочевского выдали лицензии компании Злочевского в неустановленном законом порядке. Вероятно, он злоупотреблял своим министерским положением, чтобы его подчиненные незаконным способом выдали лицензию его же фирме. Это наиболее существенное дело и за него грозит до 12 лет тюрьмы.
Второе дело, будем его называть «об отмывании средств и о неуплате налогов». Речь шла о том, что компания «Burisma» занижала прибыль, чтобы не платить 30% налогов с прибыли. Как занижали? Через фиктивные компании – сбрасывали деньги на несуществующие услуги. Таким образом, с дохода становилось меньше прибыли и налогов платилось гораздо меньше.
И третье дело – об отмывании персонально Злочевским еще задолго до прихода Хантера Байдена в компанию «Burisma». Речь шла о том, что он в Лондоне имел, если я не ошибаюсь, 35-36 миллионов долларов, которые он получил с продажи определенного имущества.
Считалось, что они незаконны, отмыты, и вокруг этого также происходили действия. Действия происходили настолько плохо, что работники ГПУ времен Шокина как-то «очень случайно» представили справку адвокатам Злочевского, что у него нет подозрения – это был первый аргумент в Лондонском суде. А потом «очень случайно» не успели перевести ответ английским коллегам.
– Эти люди еще работают в ГПУ?
– Уже работают.
– Что значит «уже»?
– При мне не работали. Вот. И в результате Лондонский суд, рассмотрев дело и эти две бумажечки, признал Злочевского невиновным, наши британские правоохранители-коллеги оплатили еще и расходы судебного процесса.
— Вы намекаете на Виталия Касько или на кого?
– Не знаю, на что вы намекаете, видите ли, я рассказываю о британских коллегах.
В декабре 2015 года Шокин почему-то решил перекинуть эти 2 дела в НАБУ. В соответствии с подследственностью, это, с моей точки зрения, было неверное решение, но он отдал первое дело, о злоупотреблениях министра Злочевского, и второе дело, об отмывании.
НАБУ очень недолго расследовало эти дела. Одно из них вернули обратно в ГПУ, а второе, о вероятных злоупотреблениях министра Злочевского, закрыли без каких-либо следственных действий. Я говорю «без каких-либо следственных действий» со слов Холодницкого, ибо я не имею доступа к их материалам.
Но ключевое дело было закрыто. В конце концов, таким образом, на время моего прихода у нас осталось полуживые 2 дела – налоги и отмывание. Дело налогов еще до встречи с Джулиани, как я считаю, успешно завершили. Мы заставили компанию заплатить полную сумму недоимки в бюджет, а также установленные законом штрафные санкции.
Это был самый крупный платеж по недоимке в бюджет за время независимости Украины – 180 миллионов гривен.
Было очень трудно объяснить даже вам, а Джулиани тем более, почему после этого дело было закрыто. Согласно с украинским законодательством, в случае уплаты недоимки в бюджет дело закрывается по решению суда. Для любого американца – это нонсенс, вы знаете, что неуплата налогов у них – одно из самых тяжелых преступлений, и Манафорт вам в пример. Но у нас законодательство такое, если деньги уплачены, суд рассматривает и принимает решение о закрытии дела. Именно так и произошло.
– Петр Порошенко мог помогать Злочевскому? Вы говорите, что Шокин передавал дела в НАБУ. Он мог влиять тогда на Шокина?
– А вы считаете, что передача в НАБУ – это помощь Злочевскому?
– Вы же знаете, что у Порошенко нормальные отношения со Злочевским. Вы не можете этого не знать.
– Не знаю.
– Но вы знаете, например, о встрече Кононенко со Злочевским.
– Из «Украинской правды» узнал. Но, опять же, я не уверен, что это связано с любыми уголовными делами, потому что, насколько я понимаю, речь шла о поставках газа на какой-то из киевских заводов.
Смотрите, я не собираюсь сейчас что-то скрывать. Я считаю, что Кононенко поступил неправильно, я бы сказал даже перешел через красную линию в таких разговорах. Если человек находится под следствием, договариваться такому близкому к президенту человеку о поставках газа из его компаний, мягко говоря, некорректно.
Но я не вижу в этом состава преступления. Мало того, если я его вижу, то это вопрос к НАБУ, пожалуйста, это их подследственность. Я свою работу сделал.
Мы взыскали с «Burisma» самые большие штрафы в истории Украины на тот момент. И второе, я могу вам сообщить, мы не спускали с них глаз, еще следующий год, и в результате они настолько были научены этим горьким опытом, что заплатили налогов намного – кажется, на треть больше, чем в предыдущий период, притом, что объем газа был тот же.
– Что Джулиани спрашивал о «Burisma»?
– То, что я вам рассказываю. Что есть три дела, одно из них погребено в НАБУ.
Поговорив об этом, он меня спросил, знаю ли я, что Хантер Байден, сын экс-вице-президента США, был в борде «Burisma». Я, конечно, был к этому готов, достал такую же бумажечку – достаточно кликнуть на компьютере и увидеть весь борд «Burisma».
Там находятся такие известные люди, как мой друг Александр Квасьневский, Хантер Байден, Девон Арчер, Алан Аптер. Он сказал: «А как вы думаете, против них может быть возбуждено дело в Украине?». Я ответил: «Нет, конечно, я не вижу, где они могли нарушить закон».
В нашей стране любая выплата членам наблюдательного совета является законной. Ну, меня действительно удивляют размеры этих плат. Они необычно велики даже по сравнению с западными компаниями.
– 200 тысяч в месяц?
– Я не называл цифру.
— Корректна ли цифра, которую я называю?
– Скажу так – достаточно большие суммы. Там было два платежа в месяц. Но любая компания может платить членам наблюдательного совета любые средства, которые она считает нужным. Это ее право, это не является нарушением украинского закона.
Более того, эта компания зарегистрирована на Кипре, а оплаты идут через Латвию. Какие вопросы к Украине?
После этого он достал с улыбкой свой телефон, г-н Джулиани, и включил мне теперь всем известную запись, которая меня шокировала. Когда господин Джо Байден, сидя в кресле так, как я перед вами, рассказывает, как он легко научился решать вопросы в Украине. Это не дословный перевод. Я так, по памяти говорю.
– Я помню, как он это сказал.
– Кажется, он сказал «managing», ну, как бы, нашел, как управлять проблемами. И говорит: «Однажды я привез им 1 миллиард… Я ему говорю: «Надо снять вашего генерального прокурора». И Порошенко начал рассказывать что-то, я ему сказал: «У тебя есть 6 часов, я лечу обратно: или снятие, или миллиард».
Честно, для меня это был шок. Я не думал, что кто-то так может себя вести с главой независимого государства, да еще и во время войны и будучи союзником.
– А вы раньше не видели этого видео?
– Не видел. И Джулиани с хитрой улыбкой спрашивает меня: «Ну, мистер прокурор, что вы об этом скажете? Он себя документировал?». Я говорю: «It seems to me, yes» – кажется мне, что так.
Потому что, понимаете, одно дело давить на кого-то, а другое дело потом этим хвастаться. Причем в таком деле.
Он говорит: «Ну, а против этого вы готовы возбудить дело? «А я говорю: «Нет, не готов». Потому что, если здесь имеет место превышение своих полномочий американским топ-чиновником, то это не подследственность Украины.
– Джулиани хотел, чтобы вы возбудили уголовное производство в Украине?
– Он меня спрашивал, интересовался, есть ли тут наша подследственность. Я и ответил: нет. Если это дело имеется, то это должно быть дело, возбужденное у вас относительно вашего чиновника. А дальше вступает международная правовая помощь.
В рамках этого дела Америка или любая страна имеет два варианта действий, первый – отправить нам запрос, такой, как я вам показывал, request.
Ну, например, в деле Лазаренко мы каждый месяц получаем запрос Соединенных Штатов Америки и проводим допросы, обыски, экспертизы до сих пор и достаточно активно, ежемесячно. Особенно это активизировалось с октября прошлого года.
А можно создать совместную следственную группу JIT – Joint Investigation Team, как мы это сделали, например, с Нидерландами в деле MH17.
И тогда вся наша информация становится общей информацией. И это намного быстрее и эффективнее.
Но украинской юрисдикции я здесь не вижу.
В «черной книге» ПР напротив фамилии Манафорта стоит сумма и подпись действующего народного депутата Украины
– Что дальше происходило?
– Было много разных уточнений, после этого – я вам рассказываю про все три дня, это не значит, что это шло очень быстро. Только на то, чтобы объяснить спрашивающему лицу, что, уплатив недоимку в бюджет, можно не сесть в тюрьму, у меня ушло, наверное, часа полтора.
После этого он сказал, наверное, вы правы, и создание совместной следственной группы – это лучший вариант.
Потом он говорит: «А что вам известно о вмешательстве украинцев в американские выборы 2016 года?». Здесь я также был готов. Достал еще одну бумажечку (показывает бумагу, на которой отпечатан пост Сергея Лещенко в Facebook).
Сергей Лещенко в августе 2016 года пишет у себя в Facebook – это как раз мы подходим к вашему первому вопросу о «черной книге»: «Наше разоблачение коррупционных связей Манафорта и Януковича на второй полосе в главной газете международных деловых кругов Financial Times. Я не хочу показаться нескромным, но еще никогда об Украине не писали в таком контексте. Как отмечает газета, перспектива победы Трампа подстегнула нас сделать то, что не делали никогда ранее, хоть и не напрямую, но повлиять на выборы президента США».
И это пишет не журналист, это пишет народный депутат, государственный служащий.
– Вы так же Джулиани показывали посты Лещенко?
– Нет, этого не показывал. О чем речь шла? Речь шла о том, что однажды в 2016 году с утра к офицеру Службы безопасности Украины господину Трепаку попала так называемая черная бухгалтерия, или, как американцы говорят, «черная книга» Партии регионов.
Господин Трепак говорит, что ему передала это консьержка. На вопрос, как эта консьержка выглядит, говорит, что она просунула ему под дверь. Ну, я видел эту «книгу», она, честно говоря, под дверь не просовывается, но окей.
Так бывает, что люди из конфиденциальных источников получают важные документы. Господин Трепак поступил, как положено офицеру и юристу. Он отнес ее в НАБУ, объявил об этом и предостерег против разглашения ее содержания. Это очень важная деталь. Через некоторое время эти документы были обнародованы у вас в «Украинской правде», а затем в американской прессе.
– Да.
– Дальше господин Холодницкий официально запрещает разглашать эти материалы. И, несмотря на этот запрет прокурора, господин Сытник на вопрос американского журналиста подтверждает: «Да, Манафорт есть в тех списках». Зная то, что фамилия есть, а подписи нет.
Теперь я уже могу вам сказать – напротив фамилии Манафорта стоит сумма и подпись действующего народного депутата Украины, что установлено экспертизой.
– Кого?
– Не скажу.
– Этот нардеп во фракции ОПЗЖ?
– Я вам сказал то, что могу сказать. Но было известно, что подпись там точно не Манафорта. Тем не менее, Сытник это сделал.
А потом (я вам пересказываю со слов Холодницкого) Холодницкий спросил у Сытника: «Зачем ты это сделал?». Он говорит: «Я очень хочу помочь Хиллари». Действительно, каждый может болеть за любого политика, даже за рубежом. Но те, кто имеют официальные должности, наверное, должны тормозить себя в своих публичных симпатиях, а тем более в действиях в пользу кого-то.
Дальше – больше. Я очень удивился, но моя пресслужба показывает мне видео одного из маленьких телеканалов, где Сытник прямо заявляет, что Трамп пророссийский, а Хилари нам, Украине очень нужна.
А потом, как вы знаете, гораздо позже, на Ровенском охотничьем хозяйстве вообще в качестве Чичикова рассказывает местным туземцам о том, как он управляет вселенной и вообще рассказывает: «Трамп, наверное, для американцев классный, но для нас Хиллари была бы хорошей».
Поэтому говорю Джулиани: «Смотрите, я не знаю, как это трактовать, это серьезное вмешательство в вашу избирательную кампанию, или нет». Он говорит: «Конечно, серьезное, потому что в горячий момент кампании вдруг виток из правоохранительных органов Украины привел к огромному скандалу и отставке руководителя кампании Трампа. А по этому случаю, вы можете открыть дело?».
Говорю: «Нет, и по этому случаю тоже не могу, потому что у нас нет такой уголовной статьи «за вмешательство в иностранные выборы». Поэтому, если вы видите в этом нарушение ваших американских законов, возбуждайте дело, и действуем так, как я рассказал – через request, через запросы или через совместную группу».
Продолжение читайте во второй части интервью.
Автор: Роман Кравец
Источник: Украинская правда
Перевод: BusinessForecast.by
При использовании любых материалов активная индексируемая гиперссылка на сайт BusinessForecast.by обязательна.