06.12.2019 – С апреля следующего года реформа здравоохранения будет распространяться на все уровни медицинской помощи и на все медицинские учреждения. Они начнут получать деньги за оказанные пациентам услуги и иметь более широкие возможности для хозяйствования. Реализовывать реформу и выплачивать учреждениям деньги за предоставленные услуги будет Национальная служба здоровья.
Однако в понедельник глава службы Олег Петренко заявил о том, что уходит в отставку из-за разногласий во взглядах с новой политической командой – объединенными силами Министерства здравоохранения и парламентского комитета по вопросам здоровья нации. В ответ сразу прозвучало немало заявлений о том, что это тревожный сигнал и старт следующего этапа реформы может оказаться под угрозой.
Олег Петренко был тем, кто создал Национальную службу здоровья, и тем, кто построил ее. Его отставка стала большой неожиданностью даже для людей, которые глубоко «в теме». Видимо, и для правительства, поскольку вчера отставку председателя НСЗУ даже не обсуждали на заседании, где принимались важные решения по охране здоровья.
О причинах своего решения, о будущем НСЗУ, а также о перспективах реформы мы поговорили с Олегом Петренко в интервью.
Три месяца назад вы отказались от должности министра, объясняя это тем, что решили остаться на своем месте, во главе НСЗУ, и продолжать трансформацию системы здравоохранения. В понедельник, два дня назад, вы заявили о своей отставке. Что изменилось за эти три месяца?
В начале сентября я был убежден, что смогу убедить в правильности избранного пути и его элементов реализации любого. Но не так получилось, как думалось. Люди, которые сейчас политически определяют, чем должна стать система здравоохранения, мягко говоря, не хотят слышать рациональные аргументы.
И склонны принимать решения, которые базируются на желании быстрых успехов. При этом, иногда не смотря на фундаментальные основы запланированных изменений и экономику здравоохранения. Поэтому несколько моих попыток убедить политическую команду были неудачными. Я говорю про большую политическую команду — это сплав Министерства здравоохранения и парламентского комитета по вопросам здоровья нации. Видимо, не время мне объяснять этим людям, как оно должно быть.
Вы написали, что у вас ценностные разногласия с министром. О каких разногласиях идет речь?
Я писал, опять же, про всю эту команду. Хочу подчеркнуть, что я на сегодня еще член правительственной команды, и ни один из моих посылов не может взвешивать важность ни института президента, ни института правительства, ни института министра.
Я отношусь к этим институтам с огромным уважением. Но в отношении тех людей, которые сейчас находятся в институте, скажем, министерства, у меня очень противоречивые впечатления. Это как гибридная модель. Якобы с одной стороны есть и неплохие люди, которые способны интеллектуально и исполнительно достигать поставленных целей, а с другой стороны, есть несколько человек, которые меня, скажем так, пугают.
О ком идет речь?
Нет, сейчас не буду говорить.
По вашим наблюдениям, насколько все же министр Скалецкая является самостоятельной фигурой? Действительно ли она может принимать решения?
Мне кажется, что она пытается бороться за свое право на принятие решений. Но у меня не всегда есть полная уверенность, что это ее дискретные решения.
Лидерство министра сегодня, на мой взгляд, довольно хаотичное. Было очевидно, что нельзя брать на себя ответственность за целую отрасль, не готовясь к этому и не имея команды, принимать предложенную команду, а потом начинать ее менять. Сейчас мы подходим к очень важной стадии — имплементации реформы. И в этой ситуации министерство похоже на муравейник — все куда-то бегут с какими-то бумагами, но на самом деле суть подменяется лозунгами и пустыми разговорами.
Что конкретно стало для вас последней каплей, после чего вы решили уйти?
Как говорят, никогда не знаешь, что может быть последней каплей. Было большое количество споров. Споры это нормально, на самом деле, никто не имеет права на окончательную истину, в том числе и я. Но, к сожалению, от своих оппонентов я не слышал никаких аргументов и никакой конкретики. Это были бесплодные дискуссии.
Относительно последней капли — мы начали говорить о том, что в большинстве стран мира, которые настолько кардинально меняли систему финансирования здравоохранения, было создано нечто вроде правительственного комитета, и что нам тоже нужно иметь формальную межправительственную структуру, которая будет заниматься имплементацией реформы.
И в нее будет входить не только МИНЗДРАВ и НСЗУ, но также Министерство финансов и МЭРТ, с прямым лидерством премьера. Это не вызвало достаточного интереса со стороны политической команды, которая занимается трансформацией системы здравоохранения.
И не было никакого ответа, который позволил бы думать, что будет движение в этом направлении. Наоборот, они дали понять, что способны справиться сами. Но мне кажется, что эти люди переоценивают свои силы и недооценивают те риски, которые могут возникнуть в процессе имплементации такой структурно сложной реформы.
И еще одна весомая капля — включение в программы медицинских гарантий реимбурсации инсулинов и оплаты за услуги гемодиализа, что изначально было запланировано на 2021 год. Мы видели, что в этих темах есть много технических вещей, которые нуждаются в значительно лучшей проработке нашими специалистами. И поскольку идет много параллельных процессов, то некоторые из них нужно отложить. Здесь нет необходимости бежать, делать ошибки, а потом их исправлять.
Я согласился изучить этот вопрос и взял некоторую паузу, чтобы понять, действительно ли мы можем взять на себя инсулины и гемодиализ уже со следующего года. Мы проработали эту тему и поняли, что нет, здесь нельзя идти простым путем, а надо делать так, как мы привыкли — с учетом и правильными решениями, в том числе электронными.
Если в случае с программой “Доступные лекарства” мы могли допустить небольшие технические проблемы с аптеками или с возмещением, то в случае с инсулинозависимыми больными мы не можем взять на себя такую ответственность. Потому что этим людям лекарства необходимы для того, чтобы выжить. Поэтому есть фактические основания отложить включение этих тем в программу медицинских гарантий.
Мне на это ответили, что у них политические обязательства и вообще это можно сделать за две недели, мол, чем вы тут занимаетесь. Так сказали представители политической команды, ее руководители. В не очень приятной для меня форме. Я, во-первых, никому не позволю с собой так разговаривать.
Во-вторых, если это касается дела, за которое я взялся и за которое я несу ответственность, я буду категоричен.
Было еще несколько историй. Политическая команда эффективно думает о ревизии закона «О государственных финансовых гарантиях», не согласовывая свои решения с нами.
О каких решениях идет речь?
Например, о сооплате медицинских услуг. В проекте закона «О государственных финансовых гарантиях» была задействована возможность сооплаты — предполагалось, что за некоторые услуги будет частично платить пациент. Однако этот пункт вычеркнул предыдущий комитет ВР по вопросам здравоохранения.
Мне на каком-то этапе тоже казалось, что сооплата — это хорошее решение.
Да, говорили даже мне в интервью, что сооплата необходима.
Да, но теперь у нас больше данных. Мы имеем консультационный отчет от ВОЗ, она изучала этот вопрос для Украины. Расходы, которые несут домохозяйства в Украине в случае необходимости оплатить лечение, катастрофические. В большинстве стран с такой ситуацией введение сооплаты не улучшило ничего. Поэтому нам не рекомендуют сейчас возвращаться к вопросу сооплаты.
Насколько я вижу, люди, которые сейчас отвечают за охрану здоровья, не до конца понимают, о чем именно они говорят. Иногда они называют это сооплата, иногда — доплата. Употребляют терминологию, которая не соответствует классическим канонам экономики здравоохранения. Возникают какие-то законопроекты, которые отменяют какие-то статьи закона.
Например, сейчас есть законопроект, который с одной стороны хорошо делает — дает возможности для упрощенного режима автономизации учреждений, но с другой стороны приостанавливает действие нескольких пунктов нескольких статей.
В том числе пункт о предельных 20% дохода от платных услуг для учреждений здравоохранения, которые имеют контракт с НСЗУ. А этот пункт появился в законе не просто так — на первых этапах нужно несколько рационализировать работу с теми заведениями, которые заключат договор с Национальной службой здоровья, и посмотреть, как они будут оказывать услуги. С нами никакие правки не согласовывались.
Вы говорили об этом с Михаилом Радуцким?
Я говорил о том, что все вещи, которые влияют на ход трансформации системы, а тем более, на то, что касается финансирования, то есть нашей основной функции, должны с нами согласовываться. Как минимум. Мне отвечали, что да, конечно, присылайте предложения. И при этом процессы продолжались без нашего участия.
Вы спрашивали меня о ценности. Для меня фундаментальная ценность это доверие. Я хочу, чтобы Национальной службе здоровья доверяли. Но доверия нет. Во власти нас даже недолюбливают немного, мы их раздражаем.
Что будет в 2020 году с реформой с учетом всех этих обстоятельств — хаоса в Минздраве, правок комитета, вашей отставки?
Я бы хотел снять с себя одну заботу. Я увидел, какой резонанс вызвало мое заявление об отставке. Много людей, которых я уважаю, начали говорить, что это подрывает вообще старт реформы, и может произойти катастрофа.
Национальная служба здоровья — это институт, а не макет из папье-маше в натуральную величину. Не переоценивайте роль Олега Петренко.
Организация сильна тем, что она работает при любых условиях. У нее есть правила, принципы, стандартные операционные процедуры. НСЗУ есть и будет. Больше скажу, она совершенно готова с 1-го апреля взять на себя обязательства в рамках программы медицинских гарантий, законтрактовать медицинские учреждения и дать возможность пациентам получить гарантированные государством медицинские услуги.
Сможем ли мы коммуникационно все это обеспечить при такой политической игре команды? Если не будем недооценивать необходимость сплотиться всем игрокам и стейкхолдерам в этой теме, и не будем пытаться перескочить все проблемы с помощью бла-бла-бла.
Мы подходим к важнейшему этапу одной из крупнейших структурных реформ в Украине. Мы оперируем бюджетом, который составляет почти 10% от всего бюджета Украины. В такой ситуации бла-бла-бла взвешивает имплементационную составляющую и создает риски дискредитации реформы.
Но вы говорите, что катастрофы не будет?
Катастрофы не будет. Есть несколько вариантов развития событий. Мы же не первая страна, которая движется этим путем. В некоторых странах вообще начинали с того, что делали автономным представителя услуг, подписывали с ним очень простой договор и давали ему глобальный бюджет — то есть платили не за конкретные услуги. И даже это уже улучшало эффективность системы на несколько процентов.
Пропорция между глобальным бюджетом и платой за услугу менялась каждый год и, в конце концов, был полный переход на оплату за конкретный результат. В Украине со следующего года для вторички и госпитального уровня будет действовать формула 60 на 40. Значит, больницы получат 60% от своего исторического бюджета предыдущих лет, а 40% НСЗУ оплатит им за конкретные услуги. В дальнейшем соотношение будет меняться в пользу оплаты за услуги, подробнее об этом можно почитать в тесте “Медреформа. Что дальше?”.
Скоро начнется контрактование заведений, а с 1-го апреля стартует следующий этап реформы. Мы, в принципе, к этому готовы, хотя есть несколько критических моментов, которые зависят, в том числе от Министерства здравоохранения. Скажу так, сейчас мы делаем всю работу и за себя, и за министерство.
Пожалуй, потому, что большинство людей, которые о ней размышляют, ничего о ней не знают. Говорят то, о ненадежной защите персональных данных, то о неготовности системы, то, о ее несостоятельности. Мы, НСЗУ отвечаем за этот участок работы. Я до сегодняшнего дня на основании данных этой системы осуществлял оплаты медицинским заведениям. Поверьте мне, если бы у меня были, хоть какие-то сомнения в релевантности данных, я бы этого не делал.
Хватит ли у НСЗУ денег на инсулины и гемодиализ, которые добавили в программы медицинских гарантий на 2020 год?
Нет катастрофы с деньгами. Мы должны быть честными перед собой. Мы видим макрофинансовое состояние. У нас есть вот такой ресурс, который мы можем трансформировать в эффективность и качество. Ресурс лежит внутри системы. Изменение модели финансирования высвобождает этот ресурс.
На программу государственных медицинских гарантий выделено 72 млрд. грн. Не лучший вариант, но рабочий. Если будет создана формальная платформа для согласования действий, о которой я говорил, и если будет политическое лидерство премьер-министра, если вся команда будет двигаться вперед согласованно, то денег хватит.
Я очень благодарен Минфину и лично Оксане Маркаровой, поскольку без ее уверенности в том, что стране необходима макрофинансовая стабильность и структурная реформа, нам было бы гораздо труднее в последние месяцы.
Тех средств, которые мы имеем, хватит для того, чтобы запустить каскадные существенные изменения. И уже в начале внедрения этих изменений люди получат преимущества.
Особенно в том, что касается приоритетных услуг — оказание медицинской помощи при инфарктах и инсультах. Это то, что больше всего влияет на смертность, инвалидность и приводит к катастрофическим последствиям для экономики государства.
Значит, при условии грамотного управления, средств хватит. А если оно будет не очень грамотным? Каковы риски, если не все будет сделано, как следует?
Есть риск, что местная власть скажет заведениям, у вас же есть программа медицинских гарантий, договор с НСЗУ. Мы вам тут коммуналку оплатим, а капитальные расходы не будем оплачивать, и инвестировать в ваше развитие тоже. Будем лучше туи сажать и лавочки ставить.
Оно уже и так есть — одни общины инвестируют сначала в больницы и другую важную инфраструктуру, а уже затем остаток — в приятные для взгляда вещи. А другие общины делают наоборот. Здесь надо искать баланс, рассказывать местным властям, как им надо изменить структуру поставщиков услуг, чтобы она отвечала потребностям общества. Позавчера на селекторном совещании премьер об этом говорил, так что импульс сейчас имеется.
Плюс у нас есть в полисе правила, установленные законодательством. Основная задача — не лезть сейчас в полис, не редактировать его. Не менять политику, которая проработана и олицетворена в законе «О государственных финансовых гарантиях». Хотя есть очень много желающих туда влезть, которые не очень понимают правила, и ним кажется, что они-то лучше знают.
Кстати, как там идея установить фиксированную надбавку врачам в зависимости от того, сколько они подписали деклараций, с которой министр вышла на свою первую пресс-конференцию?
Я не комментирую это. Я категорически против этой идеи. Экономическая эффективность и конкуренция заключаются в том, что мы ничего не фиксируем.
Но эта идея живет в Минздраве, они ее продвигают?
В Минздраве живет очень много идей от разных людей. И они живут как-то автономно, никто ими не управляет. Это уже вопрос к министру.
Вы собираетесь оставаться в политике или, возможно, будете переходить в гражданский сектор?
Вечный вопрос, вы куда — в бизнес, в политику или в общественный сектор?
Не похоже, что вы собираетесь возвращаться в бизнес.
Действительно, я не очень хотел бы сейчас возвращаться в бизнес. Скажу так, я абсолютно уверен в том, что очень быстро придет время, когда мои способности и компетенции будут востребованы этим государством.
Вы думаете, что после того, как провал руководства МИНЗДРАВА станет очевидным, вас могут еще раз пригласить стать министром?
Я бы это не связывал с провалом. Ибо провал министерства — для меня тоже провал. Действительно, я думаю, что многие вещи очень быстро станут очевидными. Я готов брать на себя ответственность за всю отрасль? Да, готов.
Сейчас вы уже можете сказать честно, почему вы отказались возглавить МИНЗДРАВ три месяца назад?
Могу сказать, что это тоже касалось конструкции власти и принятия решений. Я не понимал и до сих пор не до конца понимаю, как сейчас формируется государственная политика.
Речь шла о том, что вы не сможете привести свою команду и самостоятельно избрать заместителей?
Много кто об этом говорил, но на меня не давили, что я должен взять каких-то заместителей. Мне предлагали рассмотреть некоторые кандидатуры. Возможно, давление возникло бы позже. Я же не работал в должности. Отказался, потому что мне необходимо понимать, как работает политическая конструкция. У меня нет доверия к людям, которые сейчас политически отвечают за отрасль.
Вы ожидаете, что правительство примет вашу отставку?
Учитывая то, как проходили консультации в течение этих дней, ни у кого не возникает сомнений, что да.
Автор: Виктория Герасимчук
Источник: LB.ua
Перевод: BusinessForecast.by
При использовании любых материалов активная индексируемая гиперссылка на сайт BusinessForecast.by обязательна.