15.11.2018 – «В течение года на меня оказывается колоссальное давление. От меня требуют поддержать программу «Субвенции на социально-экономическое развитие регионов». В переводе на человеческий язык это – раздача денег на проекты депутатов — мажоритарщиков. Это – политическая коррупция, в народе – «гречка»», – эти слова 6 июня этого года написал в своем Facebook тогда еще министр финансов Украины Александр Данилюк.
А уже на следующий день Верховная Рада уволила его с должности 254 голосами.
История Данилюка – пример того, как слаженно система умеет «дружить против» кого-то. Особенно, если затрагивают ее интересы в таких уязвимых сферах, как налоги, пошлины и бюджет страны.
Читайте также: Александр Данилюк: Мне стыдно за то, как правительство Гройсмана принимало решение
Александр Данилюк: На мне испытывают то, что будет во время избирательной кампании
Государственные компании: те, что остановили время
Правительство Гройсмана – 2. Театр одного премьера
Говорит бюджет. Основные приоритеты государственной сметы на 2019 г.
В государственный аппарат Данилюк пришел из инвестиционного бизнеса, в основном работал за рубежом. Признается: хоть в публичной политике он новичок, но имеет значительный опыт в неполитических постах в государственном секторе.
«Впервые я пришел в государственный сектор в 2005 году, после Оранжевой революции, как экономический советник премьера Еханурова, которого я очень уважаю. Но уже через год вернулся в Лондон. Затем возглавлял Координационный центр по внедрению экономических реформ. А в 2014-м стал представителем президента Порошенко в Кабмине и заместителем главы его администрации».
Однако даже личные контакты с первыми лицами государства не спасли его от бешеного сопротивления, давления и «палок» в колеса.
В то же время, кажется, что для Данилюка, который, по его словам, пытался в корне реформировать экономику страны, скандальная отставка – как уязвимый момент, так и предмет для гордости.
Во время интервью он откровенно и эмоционально рассказывает о своих «изменениях и победах» на посту министра и намекает на будущие проекты. Это наталкивает на мысль, что на его политической карьере поставлена не точка, а три.
Спецпроект «Выборы» заинтересовался, как сейчас живет бывший министр финансов Украины, расспросил, как работает саботаж, угрозы и круговая политическая порука в украинской власти, почему он посылал народных депутатов на три буквы и планирует ли сам покорять Верховную Раду в следующем году.
Попытки меня уволить были в течение всех 2 лет и 3 месяцев, которые я был на посту
– Помните свой первый день после увольнения?
– Я утром пошел на пробежку. Было ощущение свободы, что, в конце концов, могу распоряжаться своим временем.
На самом деле в моих планах было отдохнуть. Но не могу долго сидеть без дела, поэтому сразу же занялся несколькими проектами.
– Уже нашли новую работу?
– Сейчас я консультирую руководство Европейского банка реконструкции и развития. Скоро начну работать в совете директоров одного из зарубежных банков. Но я не хочу загружать себя снова на 150%. Хочу, чтобы осталось немного свободного времени, чтобы подумать, как дальше строить жизнь.
– Ваше увольнение было довольно скандальным. Вы принципиально не хотели самостоятельно уходить с должности. Почему?
– Мой принцип такой: я ухожу с поста по собственному желанию, если не справляюсь. Кроме того, если бы я ушел сам, то это бы означало, что я сломался под давлением. А это не так. Я не мог позволить себе уйти, когда в стране такая сложная ситуация – это безответственно. Было много важных дел, которые должен был завершить.
На самом деле попытки меня уволить были на протяжении почти всей моей каденции, ведь я мешал влиятельным людям во власти. Помогла традиционная слабость и власть имущих – невозможность договориться между собой из-за различных интересов. Такая слабость часто помогает Украине избежать разрушительных сценариев, но, к сожалению, также мешает и развитию страны.
— Что, в конце концов, стало катализатором вашего увольнения?
— У нас столкнулись позиции с премьер-министром по реформированию Государственной фискальной службы. Премьер постоянно вмешивался в мою сферу ответственности, срывал мои инициативы, имея целью сохранить свое (и не только) «коммерческий интерес» в этом государственном учреждении.
После того как я расчистил от коррупции сферу возмещения НДС, в результате которой конкретные люди потеряли конкретные миллиардные коррупционные доходы, делалось все возможное, чтобы не дать мне двигаться дальше. Ведь в ГФС сидят «свои» люди, которые делают «правильные» вещи. Поэтому премьер сделал все возможное, чтобы я оставил должность.
— Когда почувствовали первое противодействие?
– С первых же рабочих дней. Это было одно из первых совещаний, на котором я хотел начать вводить трехлетнее бюджетирование в стране. Премьер собрал своих советников, других министров, чтобы уговорить меня этого не делать. С их точки зрения, мы не были к этому готовы, да и как вообще можно планировать, когда в стране такая сложная ситуация?
Я настаивал, что из-за этой сложной ситуации мы и должны правильно планировать. Потому что каждый год менять приоритеты и разбрасываться деньгами направо — налево нельзя. Если определили в здравоохранении приоритетную реформу, должны ее полностью профинансировать и завершить. Если в один год мы на 10% сделали одну реформу, в следующем году сделали на 10 % другую, то так ничего не доведем до конца.
Я понимал, что реальной причиной сопротивления было желание сохранить действующую непрозрачную систему, ибо «в мутной воде» проще зарабатывать.
Были долгие обсуждения, и в какой-то момент я сказал: «Если для нас планировать так сложно, то, что же будет, когда мы начнем что-то делать? Давайте признаем, что мы – правительство импотентов». Я, в конце концов, победил – трехлетнее бюджетное планирование было начато, и правительство вовремя подало бюджет. Сейчас премьер этим очень гордится – и, слава Богу.
– Кстати, сейчас вся страна увешана бордами с рекламой правительства Гройсмана…
– Мне самому неприятно, что на этой рекламе «правительство» написано тоненькими буквами, а «Гройсман» – большими жирными буквами. Все понимают, что это не правительства реклама, а персональная. Когда это еще и делается за государственный счет, это неправильно и противозаконно (по данным движения «ЧЕСТНО», рекламные борды #УрядГройсмана обошлись бюджету в более 12 млн. грн.).
Еще в этой рекламе дается неправильный посыл. Позиционируется, что, например, минимальная зарплата военнослужащих по контракту в 10 тысяч грн. является достижением правительства. Это что, правительство платит деньги военнослужащим? Нет, платят налогоплательщики. Эти деньги с граждан сначала собрали, потом перераспределили.
Поэтому на самом деле этот рекламный посыл переводится так – «мы могли бы украсть ваши деньги, или направить на что-то другое, но все, же решили увеличить вам зарплаты – разве мы не молодцы?». Но это, же никто не напишет на бордах. Как и не напишут «Правительство Гройсмана соберет из всех вас около 1 триллиона налогов и сборов в следующем году». Это я о популизме и манипулировании. Во время выборов такого много, но печально видеть это от правительства.
— Эти борды — подготовка Гройсмана к выборам?
– Прежде всего, к парламентским. Гройсман хочет иметь присутствие в Верховной Раде. Потому что он якобы является премьером от БПП, но на самом деле держится исключительно на «Народном фронте». Это не очень удобная позиция, поэтому он хочет иметь свою фракцию. Амбиции есть, деньги уже есть…
Относительно президентских выборов… Он правильно оценивает свои перспективы и понимает, что сейчас не время это делать.
Все говорили – зачем ты трогаешь Насирова? У тебя могут быть проблемы
– Какие еще реформы, кроме трехлетнего бюджетирования, считаете своими достижениями?
– Прозрачное возмещение НДС. Миллиарды просто крались у бизнеса, что создавало финансовые и репутационные препятствия для Украины. Для меня это была принципиальная война – и я ее выиграл.
Еще из побед – это успешная национализация «Приватбанка» и выход на рынки капиталов – год назад поместили еврооблигации на 3 млрд. долларов.
Также мы ввели единое окно на таможне, которое позволяет растамаживаться быстро и без общения с многочисленными контролирующими органами. Внедренный ИТ-продукт обеспечивает соблюдение алгоритма, четких временных параметров и правил.
Это серьезно уменьшает время пребывания на таможне и возможности для коррупции. Кстати, эта реформа способствовала улучшению позиций Украины в рейтинге ведения бизнеса в этом году. Так же как в прошлом году поспособствовала реформа прозрачного возмещения НДС.
– Что не удалось осуществить за время работы министром?
– Прежде всего, не удалась реформа Государственной фискальной службы. Когда меня назначили в Кабмин, я собрал пресс-конференцию и заявил, что реформа ГФС является моей приоритетной задачей. Я это сделал не потому, что не понимал, как это будет сложно и рискованно, а наоборот. Без публичной позиции перебороть сопротивление шансов не было.
Например, во время реализации реформы возмещения НДС я сначала дал поручение ГФС разместить на своем сайте реестр возмещений, как этого давно требовал закон. Но тогдашний глава фискальной службы Роман Насиров игнорировал все поручения, или затягивал их выполнение. Тогда я публично заявил, что Насирову в ГФС не место, я даю ему выговор, и он должен быть освобожден. Это был январь 2017 года.
Кто только со мной не встречался – и президент, и премьер, и главы фракций, и предыдущий премьер Арсений Яценюк. Логика последнего была особенно показательной: зачем ты его трогаешь? Ты же не хочешь ему зла? Должны помогать друг другу. Представь, сколько документов подписал, а если проверят? Возникнут проблемы, и тебе никто не захочет помогать. Такой себе разговор в стиле «коза ностра» – все держится на круговой поруке.
Ситуацию спасло НАБУ, вручив Насирову подозрение, что дало мне возможность его неотложно отстранить. Таким образом, я избежал дальнейших «душеспасительных» разговоров и вероятного увольнения с должности в то время, подкрепленного парочкой свежих уголовных дел.
После увольнения Насирова мы за несколько дней ввели в ГФС ИТ-блок для возмещения НДС, что ранее саботировалось. Это было как будто спецоперация, никто и додуматься не мог, что мы сможем это так быстро сделать. Нас просто не успели остановить. А Продан, которого назначили и.о., в начале просто не сориентировался. Вот так и делаются реформы в Украине.
– Не один специалист, который работал в государственном аппарате, откровенно говорил, что на чиновников, министров, руководителей департаментов и прочих оказывается безумное давление «сверху». В вашем случае это были советы «как себя вести»? Или были прямые угрозы, предложения взяток, саботаж?
– Для меня больше применяли саботаж, мелочные, подлые вещи. Откровенно запугивать меня остерегались.
Ну вот, например, Минфин принял решение о комплексном реформировании ГФС в марте 2017 года. Реформа предусматривала полную ликвидацию налоговой милиции, реорганизацию таможни и налоговой служб в первую очередь для того, чтобы разорвать многочисленные коррупционные цепочки. Я вынес реформу на Кабмин, но премьер не хотел ее принимать. Я предупредил, что конфликт выйдет в публичную плоскость, что заставило его уступить. Кабмин тогда принял соответствующие акты, но премьер их не подписал.
Я понял, что без внешней помощи не смогу сам сломать систему, поэтому создал специальную команду для внедрения проекта реформы ГФС. Привлек внешних консультантов. В наблюдательный совет проекта вошли 5 послов «Большой семерки», представители ЕБРР, МВФ и бизнес-омбудсмен. Но даже такая весомая поддержка не помогла.
В январе 2018 года, когда я был в командировке в США, реформу отменили. Я тогда откровенно разъяснил, что это означает. Приехал, встретился с премьером, он заверил, что не то имел в виду, когда отменял реформу. Тогда я сказал, что снова внесу реформу и буду требовать увольнения отстраненного Насирова и инициировать прозрачный отбор нового руководителя ГФС.
Премьер согласился уволить Насирова и заверил меня, что правительство оперативно рассмотрит и поддержит мою реформу. Но принятие внесенных мной актов по реформе и инициированию конкурса по отбору руководителя ГФС продолжали блокировать — просто не выносили на рассмотрение правительства.
– Вы рассказали, как президент и премьер заступались за Насирова. Вообще часто приходили договариваться, «решать вопросы»?
– Иногда, чтобы принять бюджет или другие важные законы, приходилось идти на определенные компромиссы, чтобы собрать голоса. Но чтобы в лоб говорить «Делай это» – так со мной не работало.
Сначала ко мне пытались приходить – кто-то хотел своего человека на таможню, еще что-то. Я выслушивал внимательно и направлял в сторону выхода.
Помню, как мне принципиально устроили порку в парламенте. Завалили два чрезвычайно важных минфиновские законопроекта, над которыми мы очень много работали – по созданию наблюдательных советов в государственных банках и по внедрению среднесрочного бюджетирования. Премьер тоже принципиально не пришел, чтобы меня поддержать. Это была договоренность – «сейчас мы Данилюку покажем!».
Ко мне тогда подошел Игорь Кононенко, и говорит: «Пока со мной не договоришься, голосов не будет». Я говорю: «Ты думаешь, мне лично нужны эти законопроекты? Ты же понимаешь, что это для страны важно». Тогда мы довольно сильно сцепились, я его послал на три буквы. Он начал кричать, что я его запугиваю. Представьте сюрреалистичность этого – я запугиваю Кононенко… Я думаю, Кононенко ни в парламенте, ни тем более в правительстве никто не решался так четко ответить. Ну и кто еще после этого сунется со своими «пожеланиями»?
– В Интернете есть письмо, где мажоритарщик Ефим Звягильский жалуется Гройсману, мол, вы не выделили 23 млн. грн. субвенции, чем «послали премьера и его на х*й». Это действительно было?
– Гройсман даже проводил совещание по этому поводу. Мы всегда объясняли культурно на языке Минфина – но все, все понимали без переводчика, в зависимости от уровня воспитания отдельной личности.
Мажоритарщики хотят денег постоянно. Среди них есть абсолютно нормальные люди, у меня есть друзья — мажоритарщики. Они сами понимают, что «соцэкономразвитие» (так называется выделение денег на мажоритарщиков) не совсем честно. Ведь если депутат получает деньги на финансирование проектов в своем округе, то он автоматически имеет преимущество над кандидатами в депутаты, которые не имеют доступа к государственному ресурсу. Кроме того, для многих это еще и способ заработать.
Каждый год борьба за субвенции была безумна. Как это работало: премьер на просьбу выделить деньги говорит: «Я же за! Сейчас министру финансов скажу, и он все решит». А я потом должен разбираться с этими мажоритарщиками. Поэтому я, конечно, говорил им: «Нет». «Как так, премьер же согласовал?». Так пусть премьер и выкладывает вам из собственного кармана!
В Украине выход из экономического кризиса возможен только через политику
– В публичной политике вы – новый человек. Как думаете, почему не произошло глобальной перезагрузка власти?
– Во время Майдана люди хотели видеть новых лидеров, этого не произошло. И даже делалось так, чтобы они не появились – это тоже определенная технология. Много людей имели доступ, например, к сцене на Майдане?
Поэтому в течение нескольких дней после революции украинцам вместо новых лидеров подсунули «осетрину второй свежести».
— Почему же тогда не покинули все, а работали на государство дальше?
– У меня были надежды, что новый президент сможет переломить эту ситуацию. К сожалению, этого не произошло. В течение некоторого времени после выборов чувствовалось желание изменить страну, и мы в Администрации были мотивированы и работали день и ночь. Внедрение договора об ассоциации, начало антикоррупционной реформы… Именно на том этапе мы с экспертами из общественного сектора разработали в Администрации закон о Национальном антикоррупционном бюро.
Все были настроены на перемены. Потом что-то сломалось, и сформировалась такая себе политическая верхушка, где уже все решали между собой и жили по своим ценностям. Я бывал на таких совещаниях, их атмосферу назвать «государственнической» очень сложно.
При таких условиях выход из экономического кризиса возможен только через преодоление кризиса доверия, что предполагает полную смену политической верхушки. И не из-за замены на «подмарафеченных» старых политиков с «новыми лозунгами».
Адекватную экономическую политику вводить нереально, когда царят группы влияния и коррупция. Здесь необходима полная перезагрузка. Если появятся две или три прогрессивных человека – этого не достаточно. Я уже был в такой ситуации, большинство усилий уходит на борьбу. Это не работа – это издевательство над собой.
– Недавно Кабмин поднял цену на газ на 23,5%, чтобы получить денежный транш от МВФ. Некоторые политики сразу же заявили, что Украине не нужна помощь фонда, и вообще – МВФ рисуют чуть ли, не монстром, который виноват во всех наших бедах. Это популизм, или мы действительно можем обойтись без денег от МВФ?
– На этом этапе без МВФ невозможно. Если бы не это сотрудничество, Украина стала бы банкротом.
Что такое МВФ? Страны мира, в том числе и Украина, объединили в Фонде финансовые ресурсы для помощи странам, которые попадают в финансовые кризисы. В обмен на финансовую поддержку Фонд также требует провести соответствующие реформы, которые обезопасят страну от новых кризисов. Поэтому не хотите реформ и развития собственной страны – не обращайтесь.
Украина подписала соглашение с МВФ в 1992 году, через год после обретения независимости. Большинство этого времени мы были реципиентами денег. Многочисленный кризис из-за нежелания развивать страну в ущерб частных интересов заставлял обращаться за помощью МВФ. Вообще-то программы МВФ нацелены на временную поддержку – от одного до 5 лет максимум. А мы уже, сколько времени во взаимодействии с МВФ?
Обратите внимание, что у наших соседей Польши, Чехии, Венгрии, которые сами активно внедряли реформы, такой зависимости от МВФ не было.
Нежелание элиты потерять влияние и финансовый интерес не позволяли Украине получить все преимущества от взаимодействия с МВФ. Мы получали деньги под обещания реформ и распыляли их, не делая того, что обещали, для того, чтобы успешно пройти очередной избирательный цикл и снова что-то пообещать.
– В каких программах с МВФ мы сейчас находимся после Майдана?
– Сейчас согласована новая годовая программа вместо предыдущей четырехлетней программы, которая была начата в 2015 году. Из 17,5 млрд. долларов предыдущей программы мы получили только 8.5 миллиардов долларов. И это деньги, которые идут не в бюджет, а в резервы Национального банка, и там хранятся.
Почему не все деньги получили? Потому что не хотели делать реформы, о которых договаривались. Деньги без реформ МВФ не дает – это их принципиальная позиция. Если бы от меня это зависело – я бы полностью и своевременно реализовал предыдущую программу сотрудничества с МВФ и больше к этому вопросу не возвращался. На этот момент мы стали бы экономически сильными и финансово независимыми.
Читайте также: Миссия МВФ в Украине: Соглашение возможно?
– Возвращаясь к новым тарифам на газ… Получается, цена на него должна быть увеличена давно?
– Требование повышения тарифов на газ к рыночному уровню было с самого начала действующей программы МВФ, то есть с 2015 года. Я уже не говорю, что это – не первая программа, которая это предусматривала. Потому что цены должны быть рыночными.
Да, люди бедные. Почему? Потому что так управляли страной. Но от этого цена газа, как и нефти, не становится дешевле. Решение не из-за манипулирования ценой, а из-за прямой продуманной поддержки населения. С решением тянули, как могли, – дотянули до начала отопительного и избирательного сезонов.
Меня очень раздражает, когда власть не выполняет взятые на себя обязательства. Это свело на нет доверие к Украине как к партнеру. Разве можно назвать сильным человека, который взял обязательства, а потом не выполнил? Сила в том, чтобы иметь в себе силу не обещать то, что не собираешься делать, и доказывать свою позицию. Именно с такой позиции я оцениваю заявления премьера относительно вынужденного поднятия тарифов на газ.
Бороться без изменения системы бесперспективно. Надо просто зачистить это все
– Вас уже звали в списки партий?
– Было несколько предложений. Но я для себя сделал несколько выводов. Первый – одному или частью маленькой героической группы я больше быть не соглашусь. Хватит.
Второй – я не играю в лотерею со своей жизнью и поэтому не хочу вкладываться в слабых людей. Поэтому если и буду в чем-то принимать участие – сейчас или позже – то это будет полная перезагрузка власти. Надо брать власть и не бояться радикально менять страну.
Я долгое время жил и работал за границей. Мне есть с чем сравнивать. И мне очень жаль, скорее меня злит то, что наши люди такие бедные. Это произошло из-за искривленного управления государством в течение многих лет. Много непопулярных решений просто невозможно им объяснить – экономическая логика при такой бедности не воспринимается. Но другого пути просто нет.
– Значит, план и политические амбиции у вас все же есть?
– У меня есть очень хорошее понимание процессов в стране и видение, как ее развивать. Я автор или соавтор всех ключевых планов реформирования страны за последние годы, в том числе и Коалиционного соглашения 2014 года, разных законопроектов.
Сейчас работаю над объединением партнерских общественных организаций для совместной разработки нового видения развития Украины.
– И все же: вы будете идти в политику на выборах в 2019-м?
– Еще не решил. Это тактика, а для меня важнее в первую очередь стратегия. Цель же не битву выиграть, а войну.
– Вы сказали, что надо брать власть. С чего лучше начинать – с парламента или президентства?
– Для быстрого развития страны необходима общая настроенность на изменения между президентом, парламентом и правительством. Иначе не работает. Сейчас я очень обеспокоен ходом президентской кампании.
Есть такой термин в физике – «устойчивое равновесие». Это означает, что есть определенный баланс в какой-то точке, и когда его пытаются нарушить, то работают силы, возвращающие тело в ту самую точку равновесия.
У нас уже много лет такая же ситуация. Вокруг власти и денежных потоков собрались политики, правоохранительные органы, олигархи, суды и тому подобное. Все держится на деньгах и влиянии. Поэтому в стране мало что меняется даже во время революций. Потому что новые люди преимущественно встраиваются в эту систему вместо того, чтобы ее разрушать.
Когда пытаешься что-то менять, против тебя объединяются все силы, чтобы остановить. Даже если два-три раза удается отбиться, выиграть почти невозможно. Поэтому бороться без разрушения системы бесперспективно. Надо просто зачистить это, везде провести полную дезинфекцию.
– Может ли отказ от мажоритарки и переход на пропорциональную систему с открытыми списками запустить процесс обновления власти?
– Я поддерживаю избирательную реформу. Потому что считаю, что все начинается с коррупции на выборах. Большинство депутатов, которые попадают в список партий за деньги или за «заслуги», не чувствуют себя обязанными перед избирателями. И в течение следующих 5 лет в парламенте выжимают максимальную выгоду из своей позиции.
Избирательная реформа является чрезвычайно важной, и именно поэтому ей оказывают такое сопротивление. В новой истории Украины было обнаружена такая народная примета: почему оказывают наибольшее сопротивление, и это является правильным решением.
– Оглядываясь назад, как вы сами искренне оцениваете свою работу в Министерстве финансов?
– Я считаю, что сделал все, что было реалистично возможным, учитывая ситуацию. Даже больше, на самом деле. Я увеличил влияние министерства на ключевые процессы в государстве – превратил его в фактор перемен.
Поэтому в политике я воспринимаю только сильные личности, которые ориентированы на результат для государства. Пришло время серьезных изменений.
Автор: Дарина Рогачук
Источник: Украинская правда
Перевод: BusinessForecast.by
При использовании любых материалов активная индексируемая гиперссылка на сайт BusinessForecast.by обязательна.