Максим Степанов был третьим министром здравоохранения с начала пандемии Covid-19. С одной стороны, он значительно пересидел в этой должности предшественников – Заряну Скалецкую и Илью Емца. С другой – получил едва ли не больше всего критики.
Несмотря на весь массив претензий, надо признать, что именно Степанову пришлось разруливать ситуацию в самые сложные моменты. Он искал средства защиты, договаривался о вакцинах, добивался повышенных выплат для медиков.
Официально причиной увольнения министра премьер Денис Шмыгаль назвал сверхнизкие темпы вакцинации и недостаточное количество вакцин. И действительно, первый контракт на поставку вакцин Украина подписала только в конце декабря 2020 года, когда страны-соседи уже активно прививались. Но упреки относительно недостаточного количества вакцин сейчас уже можно уверенно оспорить.
В конце осени, через четыре месяца после отставки Степанова, государство признало большую партию вакцин, которые возможно, придется уничтожить, а именно несколько миллионов доз препарата AstraZeneca. Причина — истечение срока годности. Препарат был, но использовать его власть оказалась несостоятельной.
В первом большом интервью после своей отставки Степанов рассказал «Главкому», как его увольняли. Почему перспективный министр, которого даже прочили в следующие премьеры, в один момент стал нелюбимым власти? Экс-министр также вспомнил, как Украина выбивала для себя первые партии вакцин, кто предотвращал ситуацию, а кто самоустранился.
Максим, Вы были уволены 18 мая. Чем занимались последние четыре месяца?
После завершения работы в Минздраве, в первую очередь, было важно немного отдохнуть. Более года, начиная с начала пандемии, у меня не было ни одного выходного. Имел единственный день отпуска в прошлом году — на свой день рождения. Все остальное — работа с утра до ночи. Времени для семьи совсем не было.
30 апреля этого года у меня родилась внучка – Эмилия. Стать дедушкой — это совершенно новые ощущения. Я никогда не представлял, что могу настолько грустить, когда долго не видимся с ней. Самый большой праздник для нас с женой, когда наши дети куда-то уезжают и оставляют нам внучку.
После отставки следите за работой министерства?
Конечно, слежу за тем, что происходит в стране и, особенно в системе здравоохранения, потому что очень много сил я положил на то, чтобы изменить ситуацию в украинской медицине. Конечно, многого не успел. Невозможно провести радикальные и ощутимые изменения во всей отрасли за полгода или год. Все планы реформ медицинской системы я сразу делал на несколько лет: на три, четыре, пять. А «забеги на короткую дистанцию» в стране надо прекращать, ведь они результата не дают, только сеют хаос и непонимание глобального вектора.
О вашей отставке начали говорить задолго до того, как она состоялась. Вы, в конце концов, были готовы к такой развязке?
Я понимал, что в любом случае когда-нибудь оставлю эту должность. Мудрый человек, когда заходит в кабинет, сразу же должен подумать, как из него будет выходить. Другое дело, что я планировал проработать более длительный срок, чтобы провести глобальные изменения, важные для медицинских работников, пациентов и отрасли в целом. Поэтому предложение подать заявление об отставке для меня было полной неожиданностью.
Кто озвучил это предложение? С кем был разговор?
Сначала с президентом, который сообщил, что моя отставка – это желание премьер-министра, а потом уже с главой правительства.
Президент переложил весь вес этого решения на премьера?
Думаю, Владимир Александрович на момент нашего разговора уже принял это решение. Однако сказал, что такое видение имеет премьер-министр. А почему для меня это стало неожиданностью? После того, как депутаты собирали подписи в Верховной раде за мое увольнение, я имел откровенный разговор с премьером. Он заверил, что никаких претензий ко мне и моей работе у него нет.
Но у вас все-таки были конфликты с премьером.
Если причислять какие-то рабочие споры к конфликтам, то так далеко не уедешь. Конечно, в процессе работы у нас были определенные расхождения во взглядах. Я отличался тем, что горячо отстаивал интересы отрасли. Уверен, что именно так должен делать министр. Зачем в команде специалист, не имеющий собственного мнения?! Какая от него тогда польза?! Тогда нужно будет признать, что у нас есть один человек, который все знает, все решает, и с ним никто не спорит. Я не считаю наши споры с премьером конфликтными.
Например, на систему здравоохранения нужна определенная сумма денег: на вакцины, на заработные платы для врачей, на обеспечение лекарствами пациентов. А в бюджете закладывается сумма вдвое меньше – конечно, я не буду соглашаться с таким предложением. Лично меня раздражают подчиненные, которые со всем соглашаются. Для чего мне такие специалисты? Тогда легче набрать на работу каких-то писцов, которые будут записывать мои «великие мысли». Это же абсурд. Люди должны быть профессионалами, которые отстаивают собственное мнение.
Расскажите поподробнее, в чем заключались споры с премьером? Что премьер вам отвечал на просьбу выделить больше денег на борьбу с коронавирусом?
Отвечал, что средств нет. Я считаю, что это не может быть ответом в ситуации реформирования системы здравоохранения, ведь нам надо сделать медицину другой – качественной и доступной каждому пациенту. В противном случае мы не можем проводить реформу, потому что у нас нет денег, и тогда остается все, как и было 30 лет назад. Об этом я ему и говорил.
Я не понимаю, как можно обещать-обещать, но не выполнять. Вот «врачи – наши герои, мы будем поднимать вам заработную плату», а потом приходит время принятия бюджета, и мы говорим, что у нас все остается как раньше – денег не будет. Зачем тогда обещали?
Вы пытались в разговоре с президентом объяснить эту ситуацию?
Я не скрывал свою позицию и более того, говорил о ней публично. В разговоре с президентом хотел получить ответ, какие ко мне претензии по работе? Это обычная деловая этика, когда увольняешь человека – нужно объяснить причину. Сказать об этом нормально, в чем именно заключаются претензии.
Значит, эти претензии были озвучены?
Нет. По крайней мере, я их не услышал в глаза.
Вы понимаете сегодня, кто непосредственно во власти был инициатором вашего увольнения с должности министра?
Я вам откровенно скажу, что нет ни желания, ни времени это выяснять. У меня был разговор с премьер-министром, был разговор с президентом. Каким образом, что именно повлияло на их мнение? Какая разница! Когда я принимал какое-либо решение на посту министра, не важно было, кто влияет на это мнение. Важно было, что это моя ответственность за решение. Так же и в этом случае.
Теперь можно говорить, что Виктор Ляшко, ваш заместитель, а ныне министр, вас подсидел?
Это естественно, когда человек, который работает заместителем министра, хотел стать министром, а остальное зависит от моральных качеств человека.
Но ведь вы были одной командой. Он работал в должности, от которой также зависело многое во время пандемии.
По должности главный санитарный врач отвечает за все, что связано с вакцинацией, например.
«Вы слышали много заявлений от министра Ляшко в защиту системы здравоохранения?»
Говорим откровенно, стать министром не так просто. Чей человек Виктор Ляшко? Почему именно он устроил Банковую?
Вы за последние четыре месяца много слышали жестких заявлений в защиту системы здравоохранения со стороны министра? В ситуациях, связанных либо с невыплатой заработных плат, либо с такими вещами, которые происходили в Николаеве?
Напомню, что там завели дело на главного врача Николаевской инфекционной больницы Светлану Федорову. Якобы она неправильно начисляла «ковидные» надбавки своим сотрудникам. Это притом, что эта больница – одна из лучших инфекционных больниц страны. Большое количество врачей, медицинских сестер, технического персонала поддержали главного врача. Я считаю, что медики точно заслуживают защиты и поддержки от своего министра.
Когда вы еще были на посту министра, уже ходили разговоры о том, что вашим преемником назначат Ляшко. Это мешало работе?
Естественно. Я могу сразу сказать, что любые разговоры об отставке действительно мешали. Хотя бы потому, что трудно убедить нужных специалистов присоединиться в твою команду, перейти в министерство. Потому что люди просто не понимают сроки, сколько министр еще будет работать на должности, сколько они сами будут работать.
У вас были конфликты с Виктором Ляшко?
Конфликтов не было. Были сугубо рабочие вопросы.
Определенный промежуток времени даже ходили разговоры, что Степанов – потенциальный кандидат в премьеры. Какая точка стала переломной в отношении к вам со стороны Офиса президента?
Я думаю, что госбюджет на 2021 год. Я не готов был поддержать проект, который предложило правительство. Я понимал, что моя позиция будет вызывать серьезное раздражение, но не голосовал за него. Потому что когда я соглашался в марте 2020 года возглавить Министерство здравоохранения, то понимал, на какую должность иду. К тому же, если вы сейчас вспомните то время, то никто себе не представлял, что будет с пандемией, у всех был бешеный страх.
Вспомните введение первого карантина. Тогда я четко говорил, что борьба с эпидемией – архиважное дело, на уровне с реформированием системы здравоохранения. Мы обсуждали, в том числе финансирование на уровне 6% ВВП, потому что деньги – это базис, фундамент. Без надлежащего финансирования невозможно построить эффективную медицинскую систему. Нереально приобрести «Мерседес», когда тебе выделяют средства только на «Запорожец».
Тогда было много заявлений моих коллег. Много говорили о том, что мы должны врачам платить другие зарплаты, обеспечить такое финансирование, чтобы оно полностью покрывало лечение больных, чтобы люди, наконец, почувствовали, что реформа работает. А потом утверждают бюджет и мне говорят, что будет так же, как и раньше, лишь чуть больше, а дальше как будет — увидим. Поэтому я точно не готов был с этим соглашаться. У меня есть принципы, видение, и ни одно желание удержаться на посту не убедили бы. Если бы я вел себя по-другому, были бы «тишь да гладь».
Кстати, практика брифингов о ситуации с Covid-19 началась с того, что именно главный санитарный врач отчитывался каждое утро. Но на каком-то этапе его заменили вы. К тому времени о Викторе Ляшко начали говорить как о чиновнике, который стремительно набирает популярность. Он стал узнаваемым благодаря этим брифингам. Вы тогда решили перехватить инициативу?
Вообще-то я начал выходить на брифинги сразу, как только заступил на должность министра. Это часть работы: и эфиры, на которых звучат разъяснения, ответы на вопросы, и интервью. Наоборот, я всегда подчеркивал, что людям надо максимально доносить информацию.
Виктор Ляшко имел определенный должностной функционал, за который он отвечал, – все то, что связано с санитарно-эпидемиологическим надзором и борьбой с пандемией. Но людей беспокоили и другие вещи. Например, вопросы экстренной медицинской помощи, вопросы трансплантации, вопросы, связанные с сердечно-сосудистыми заболеваниями, реформами, цифровизация медицины. Поэтому на брифинги выходили все заместители.
Вот вы рассказываете о нехватке средств. Но все же помнят, что был создан «ковидный» фонд, средства которого пошли на строительство дорог. Вы можете просветить, как вообще возникла эта абсурдная история: где «ковидный фонд», а где строительство дорог?
Верховной радой было принято соответствующее решение в июне 2020 года, правительству разрешили использовать деньги на дороги.
Вы как-то оппонировали? Ваше мнение спрашивали?
Например, один из жестких споров касался денег для интернов, которые надо было выделить. Или средств, которые забрали у учреждений последипломного образования, где работают наши профессора, врачи, которые показали свою преданность профессии во времена борьбы с пандемией. Мне вместо этого говорили, что это невозможно, потому что все средства разделены. Потом уже стали снимать с дорог и возвращать.
Вот тут и скрывается ответ на наш вопрос. «Большое строительство» курирует заместитель главы офиса Кирилл Тимошенко. Он приложил руку, чтобы вас освободили?
У меня даже теоретически нет таких намеков. Мы с ним не пересекались.
Есть человек, который принимает решение, — это президент. И это его решение. Когда ты принимаешь решение, ты берешь на себя ответственность. У меня в Офисе президента со всеми были абсолютно нормальные, рабочие отношения. Если возникал какой-либо вопрос, я имел прямую связь с президентом в любое время. Тут надо отдать должное, президент никогда не избегал общения.
Вы сейчас описываете идиллическую картинку, которая никак не клеится с финалом всей истории, министра Степанова все-таки уволили. Для себя вы, наконец, поняли причину?
Видимо, здесь есть комплекс причин. Нет белого и черного, нет и однозначного объяснения. Понятно, кто-то там ходил к президенту и формировал позицию с одной стороны. Кто-то — с другой стороны. Из депутатского круга приходил. Что-то говорил главе государства премьер-министр. И как итог – его решение.
Весной 2021 года Максим Степанов был уволен парламентом с должности министра. Для чиновника это решение было неожиданным, говорит, что имел план реформ в медицине на несколько лет вперед
«Премьер не нагружал себя заботами о закупке вакцин»
В итоге причиной вашей отставки премьер в конце весны назвал медленный прогресс с закупкой вакцин и темпами вакцинации. Сейчас же мы слышим, что есть угроза порчи миллионов доз, которые не успели использовать, срок их годности истекает…
Во всех странах мира закупкой вакцин занимались руководители правительств. В Германии – Меркель, в Британии Джонсон, в Канаде – Трюдо, в Израиле Нетаньяху. Хотя всем понятно, что должности министра здравоохранения очень часто недостаточно в переговорах такого уровня. Скажем так, премьер-министр Украины не нагружал себя участием в непосредственных договоренностях по закупке вакцин. Стоит отметить значительную роль президента в договоренностях по заключению контракта с компанией Pfizer.
Можем вспомнить контракт с Индией, поставки вакцины Covishield (AstraZeneca), когда мы уперлись в историю с чисто политическими вещами. Индия отменила разрешение на экспорт вакцин. Это тот случай, когда нужно было включить все механизмы на соответствующем уровне – уровне премьер-министра для того, чтобы разблокировать процесс. Индия переживала острую вспышку пандемии, я предложил, чтобы Украина предоставила гуманитарную помощь.
С дипломатической точки зрения, это было важно. Но это нужно было сделать очень быстро. Так и произошло, президент 30 апреля подписал соответствующий указ о предоставлении Индии гуманитарной помощи. Но помощь эта дошла только через месяц, в последние дни мая, когда кризис в Индии миновал. А потом мы удивляемся, почему Индия не разблокировала нам поставки вакцин.
И вот теперь мы имеем много вакцины, которую нужно куда-то срочно девать.
Вакцины не надо девать, вакцины надо использовать, а для этого нужно руководить процессом вакцинации. У вакцин, конечно, есть срок годности. Здесь надо формировать график вакцинации, учитывать график поставок. Срывы графиков поставки вакцин, которые были весной, должны были нормализоваться летом. Я об этом неоднократно говорил весной. Сейчас мы видим, что нет никаких проблем со снабжением.
Но другое дело – как их используют, учитывая сроки годности. Конечно, можно переносить сроки поставок. Для этого нужно общаться с поставщиками. А с другой стороны, нужно наращивать вакцинацию, предлагая обществу различные поощрения. Если завтра вакцины начнут портиться, да еще и в большом количестве, это будет выглядеть странно.
Первый контракт на поставку вакцин был подписан лишь 30 декабря 2020 года, когда практически все соседи Украины активно закупали вакцину и проводили прививки. Кто в этом виноват?
Сравнивать нас со странами Европейского Союза некорректно. Европа закупала сотни миллионов доз вакцины централизованно. Кстати, Евросоюз заключил соглашение с Pfizer в ноябре.
Чувствовали ли вы, что есть некий заговор сильных государств: «сначала мы о себе позаботимся, а потом об Украине»?
Чувствовали, и это очевидно всем. Государства показали, что каждый, прежде всего, будет защищать себя. У меня было много разговоров с послами, министрами здравоохранения разных стран. Ко всем у меня был один-единственный вопрос о поставках вакцин в Украину. Они все говорили, что обеспокоены ситуацией, понимают ее сложность, обещали помогать, но лишь после того, как вакцинируются сами.
«Средняя цена за дозу вакцины – $7,52»
НАБУ открывало дело за якобы завышенную стоимость вакцин: одна доза CoronaVac (китайский производитель Sinovac) стоила почти $18. Чем закончилось это расследование?
НАБУ закрыло это дело. Национальное антикоррупционное бюро, как и любой правовой орган, открывает дело, если есть заявление. Так построено законодательство. Они открыли, было соответствующее заявление директора ГП «Медицинские закупки» Арсена Жумадилова. Посмотрели, разобрались, что там даже теоретически не могло быть нарушений, и закрыли.
Мы же продолжили договариваться с Sinovac об увеличении поставок этой вакцины. И уже новый министр подписал договор об увеличении поставок вакцины CoronaVac.
Что директор «Медицинских закупок» на это ответил?
Я его не спрашивал. Он понимал, что провалил централизованную закупку лекарственных средств, более 25% от предусмотренной потребности не приобрел в 2020 году. Возможно, написанием заявлений он пытался оградить себя от потенциального увольнения с должности. Но это его моральные качества, которые мне не интересны.
Morerna, Pfizer, CoronaVac, AstraZeneca. Учитывая коммерческие контракты, какая из этих вакцин оказалась самой дорогой для украинцев?
Если говорить о средней цене за дозу вакцины, которую мы получали по прямым контрактам, то она составляет $7,52. Это одна из самых низких цен, если сравнивать с тем, по каким ценам закупала вакцину Европа. У нас достаточно жесткие условия закупки вакцин. Единая цена конкретного производителя, о которой мы могли говорить, – это цена вакцин компании Sinovac. Что касается вакцины Moderna, то она к нам пришла бесплатно по программе Covax.
Поэтому средняя стоимость $7,5, а китайской вакцины компании Sinovac – $18. Как это объяснить?
Каждый производитель сам устанавливает цену продажи. Если мы говорим о китайских вакцинах, то сама по себе себестоимость изготовления инактивированных вакцин выше, чем мРНК или векторных вакцин. Потому что все компании, в том числе Sinopharm, индийская компания Bharat Biotech, которые нам давали предложения, были дороже, чем те, которые предложил нам Sinovac. Но главный вопрос, который мы задавали всем без исключения производителям, – сроки поставки. Вопрос цены не был первоочередным. Жизнь и здоровье человека нельзя оценить.
«Роль Зеленского в подписании контракта с Pfizer весомая»
С кем и по какой вакцине было труднее всего договориться? Все помнят историю, как вы летали в Индию. Это уже был тупик?
Если кто-то считает, что мне очень хотелось 18 часов провести в самолете и в аэропортах, то сильно ошибается. Необходимость поездки объяснялась тем, что мы начали заходить в тупик. У нас истекли все сроки поставок из Индии. До моей поездки в Индии находился мой заместитель Игорь Иващенко. Он непосредственно занимался закупкой вакцин.
Если бы мы туда не поехали, то не знаю, получила бы Украина эти вакцины. Скажу лишь, что было довольно трудно договориться и с правительством, и непосредственно с предприятием-производителем. Я благодарен нашим дипломатам за помощь, в том числе министру иностранных дел Дмитрию Кулебе.
А с Иващенко, кстати, связана одна интересная история. Когда мы договаривались о закупке вакцины Pfizer, активные переговоры происходили при большой разнице во времени. Некоторые представители Pfizer находятся в Объединенных Арабских Эмиратах, некоторые в США.
И случился момент, когда Игорь уже ехал с работы на такси домой, а он живет за городом, и в этот момент ему поступил срочный вызов от американцев. У нас в этот момент было полпервого ночи. Игорь тогда заехал в какое-то кафе, которое работало до полуночи и уже закрылось. Он уговорил работников разрешить воспользоваться нормальным Интернетом, чтобы пообщаться.
Что касается переговоров с Pfizer, то мы начали общаться в августе 2020 года. Тогда не могли от них получить никакой конкретики. Я договорился обсудить ситуацию с министром здравоохранения США Алексом Азаром. Только после этого начались предметные переговоры с американской стороной по поставкам.
С американцами вели переговоры и о Pfizer, и о Moderna. Что касается Pfizer, то у нашего президента был разговор с генеральным директором компании Альбертом Бурлой. Этот разговор дал серьезный толчок к подписанию контракта. Сначала это было 10 млн. доз, а затем 20 млн.
Украинцы могут поблагодарить Владимира Зеленского за Pfizer?
Да, его роль весомая. Это была истинно командная работа президента Украины и министра здравоохранения.
А как насчет Moderna?
Что касается Moderna, то самый быстрый срок поставки вакцины они могли предложить на 4 квартал 2021 года. Конечно, нас это не устраивало. Потому что они законтрактованы самими США, ЕС.
Представьте себе, что вы руководитель Moderna. И у вас выбор: либо вы имеете контракт на 20-40 млн. доз с Украиной, либо вы имеете контракт на сотни миллионов доз с ЕС. Зачем руководству Moderna заниматься такими мелкими партиями, как только для Украины? Мы просто должны четко себе представить, что в то время происходило на рынке вакцин. Каждая страна бескомпромиссно боролась исключительно за себя. Вопрос любого партнерства просто вычеркнули из повестки дня.
В конце августа министр Виктор Ляшко сообщил, что МИНЗДРАВ намерен расторгнуть контракт с компанией Serum Institute of India на поставку вакцин от коронавируса AstraZeneca и Novavax. Вы тоже считаете целесообразным такое решение?
Надо знать, в связи, с чем решили принять такое решение. И почему полностью разрывают контракт, а не переносят сроки поставки. Однако 2021 годом все не заканчивается, на носу 2022 год и надо будет делать ревакцинацию. Но надеюсь, что решение взвешенное.
Социологи свидетельствуют, что до сих пор более 50% украинцев являются противниками прививок. Нынешняя победа антивакцинаторов — это ваша вина или уже Виктора Ляшко?
Людям надо объяснять. Как только развернулась вакцинация, мы начали очень мощную информационную кампанию. Следовало понимать, что разные категории населения по-разному нужно поощрять. Потому что для тех, кому 60 и 70 лет стимул выезда за границу – слабый, как и ограничение на посещение ресторана.
В Израиле, например, премьер Нетаньяху вакцинировался в прямом эфире, своим примером показывал необходимость прививки. В России известные актеры с телеэкранов агитируют вакцинироваться. В Украине подобного не было. Почему?
И президент, и я, находясь на посту министра, вакцинировались публично, в присутствии СМИ. Но коммуникационная кампания должна проходить не месяц или два – она должна длиться весь период проведения вакцинации. И должно проходить на всех уровнях – начиная от премьер-министра и министра здравоохранения, заканчивая разъяснительной работой среди людей.
К слову, в прошлую субботу я был на рынке и пока покупал продукты, спокойно убедил вакцинироваться трех женщин. Сначала одна продавщица пообещала сделать прививку, а потом еще две к ней присоединились. Нужно шире привлекать врачей в информационную кампанию.
А ведь главный инфекционист Ольга Голубовская наоборот говорит, что лучше переболеть.
Ольга Анатольевна не так говорит. Она говорит, что если человек переболел, и после начала заболевания не прошло шести месяцев, то его можно не вакцинировать. И только после прохождения этого времени. Ольга Голубовская свои убеждения основывает, в том числе и на опыте своих зарубежных коллег. И это абсолютно нормально. В том же Израиле те, кто переболел, полгода имеют «зеленый сертификат».
А у нас все решили, что если мы имеем доступ к вакцинам, то мы можем спокойно не соблюдать карантин. Это очень хорошо, когда у нас по 150 тыс. человек в сутки делают прививки. Но очень плохо, что самая уязвимая категория – 60+ меньше всего вакцинируется, а именно их нужно защитить в первую очередь.
Были ли в начале пандемии ошибки в протоколе лечения Covid-19?
Не было. Протокол составлялся лучшими украинскими специалистами по их опыту. Его нужно было просто придерживаться. Другое дело, что люди, которые имеют такое же отношение к медицине, как я к космосу и квантовой физике, позволяли себе этот протокол разбирать в обсуждениях.
В интервью «Главкому» врачи из разных регионов жаловались, например, на то, что препарат «Актемра» помогает в лечении больных на коронавирус, но его нет в протоколе лечения, он дорогой и его очень сложно достать. Та проблема несовершенного прокола все же имела место?
«Актемра» — это «тоцилизумаб». К тому же, по моему настоянию, мы его закупали централизованно. Любые протоколы лечения не составлялись главой. Работа по составлению протокола включала постоянное общение с западными коллегами. Проводили телемосты и с китайскими специалистами, и с итальянцами, и с американцами, и с немцами.
Можете ли сейчас признать, что на начальных этапах врачи злоупотребляли антибиотиками, компьютерной томографией, которую вообще не нужно было делать?
Самым страшным было самолечение, и все время мы убеждали, что нужно тщательно соблюдать протоколы, где все описано, когда и как надо использовать антибиотики или проводить различные диагностические обследования.
«Если бы Covid-19 пришел позже на два года, у нас уже не было бы инфекционных больниц»
Можно ли было в Украине за последние полтора года значительно уменьшить количество людских потерь от коронавируса? Каким опытом делились западные страны?
Нужно не допускать увеличения заболеваемости среди пожилых людей. В отношении западных стран, если Украина на 29 месте в Европе по смертности, то Франция, Италия или Великобритания имели гораздо более высокую смертность, чем мы.
Почему так, ведь на Западе развита медицина?
Во-первых, в Украине, слава Богу, не успели уничтожить инфекционные стационары. Во-вторых, попасть в стационар в нашей стране гораздо легче, чем, например, в Великобритании. Что такое стационар? Человек сразу оказывается под круглосуточным наблюдением врачей. Нам только кажется, что за границей все очень и очень хорошо. «Ковид поставил двойку» системам здравоохранения подавляющему большинству стран.
Делали ли вы аудит результатов реформы Ульяны Супрун?
Мы проанализировали те решения, которые были приняты. В частности, относительно подхода к формированию тарифов, что включалось в тарифы, как это отражалось на деятельности тех или других больниц. Смотрели на философию, которая была заложена. Зачем мы делаем реформу? Наверное, потому, что общество хочет иметь другую медицину. И у нас с вами есть представление, какой она должна быть. Если сказать одним словом, то мы хотим, чтобы у нас не было страха того, что когда мы болеем, нам не помогут.
В Великобритании пациент может стоять в очереди к узкому специалисту по пять-шесть месяцев. В Украине это невозможно, кто бы ни был автором этой ахинеи: Супрун, Иванов, Сидоров или кто-то еще. А мы взяли за кальку медицинскую систему Великобритании и сказали, что будем так делать. Почему врачи часто выступают против таких вещей? Потому что у них есть четкие критерии своей работы. Критерии, которые должны показывать, оправдала ли себя реформа или нет.
В частности, это — увеличение продолжительности жизни, уменьшение смертности от болезней, в частности сердечно-сосудистых, онкологических, увеличение количества выявлений болезней на начальных стадиях.
А команда Супрун говорила, что квинтэссенцией ситуации в нашей медицине является неэффективная больница. Но кто решил, что она неэффективна? Если вы поедете в какой-то район и спросите жителей, эффективна ли их больница, то 99% скажут, что больница эффективна, ее не нужно закрывать и увольнять медиков. Как трансформировать больницу так, чтобы остался пункт оказания медицинской помощи, который будет интегрирован во всю систему здравоохранения, которую надо построить? Вот об этом речь.
Итак, коронавирус остановил реформу Супрун?
Скажу так, если бы пандемия Covid-19 пришла на два года позже, то у нас уже не было бы инфекционных больниц. Тогда я даже не представляю, что бы мы делали с этим вирусом…
В разгаре новая волна коронавируса. Готова ли сейчас медицина, учитывая, что штамм «Дельта», который сейчас стремительно распространяется, называют опаснее предыдущих?
Все зависит от того, каким будет количество больных. А количество больных, в свою очередь, зависит от соблюдения карантинных ограничений, пока у нас еще не сформирован коллективный иммунитет. То, что я наблюдал последние три месяца, – это практически полная отмена карантинных ограничений. Это недопустимо.
По готовности медицинской системы, мы в разы увеличили количество коек с кислородом. Кстати, в пик заболеваемости в наших больницах находилось 44 тыс. пациентов на койках с кислородом.
Возможно, ли при нынешних темпах вакцинации достичь коллективного иммунитета в Украине?
Действительно, когда 70% вакцинировано, начинает формироваться коллективный иммунитет. Сейчас у нас около 13%, что очень мало. Опять же, все зависит от скорости вакцинации. А она зависит от эффективности коммуникационной кампании, дополнительных стимулов, которые нужно дать людям.
Вот есть у нас категория граждан возраста 60+, их нужно защитить в первую очередь. У нас 12 млн. таких. Найдите в бюджете 12 млрд. грн. Дайте каждому пенсионеру по 1 тыс. грн как тем, кто уже вакцинировался, так и тем, кто должен вакцинироваться. Сделаете два дела одновременно: защитите людей и финансово поддержите самую уязвимую категорию населения.
Когда вы были министром, предлагали ли вы такие смелые решения правительству?
Мы проговаривали разнообразные стимулы для разных категорий населения. Тем более что финансовые стимулы по вакцинации используются во многих странах мира.
Авторы: Николай Пидвезяный, Михаил Глуховский, Станислав Груздев
Источник: Главком
Перевод: BusinessForecast.by
При использовании любых материалов активная индексируемая гиперссылка на сайт BusinessForecast.by обязательна.