Массовость онлайн инструментов порождает проблему нового цифрового неравенства, в которой чрезвычайно ценными становятся возможность отказаться от доступа к сети и простые человеческие отношения.
Главный герой фильма «Она» работает в онлайн-проекте Beautiful-HandrwrittenLetters.com, он придумывает и диктует письма для своих клиентов, а платформа превращает их в бумажные копии, написанные красивым почерком на бумаге. Со временем герой фильма влюбляется в операционную систему по имени «Саманта», идеальную спутницу, у которой есть все, кроме физического тела.
Бумажные письма уже сегодня стали настоящими артефактами, которые почти исчезли из нашей жизни, а в воображаемом мире фильма они превратились в уникальный продукт, за который готовы платить немалые деньги. В то же время виртуальная любовь в фильме стала явлением en masse.
Бумажный лист vs виртуальная любовь, персональные истории красивым почерком на бумаге против идеальной виртуальной любовницы без тела – такие параллели и противоречия постепенно приходят и в реальный мир, в котором полная цифровизация постепенно вытесняет человеческие взаимоотношения, что, взамен, приобретают новую ценность и становятся предметом роскоши.
Цифровое неравенство
В условиях карантинных ограничений цифровое неравенство стало особенно ощутимым. Цифровым неравенством (цифровой барьер, или digital divide) называют ограничение возможностей людей из-за отсутствия у них доступа к современным коммуникационным технологиям. Жертвы цифрового неравенства не имеют дома качественного интернет-подключения собственных ноутбуков или компьютеров.
Когда мир встал перед необходимостью учиться и работать из дома, стало понятно, что много школьников и даже взрослых работников не могут учиться или работать онлайн. Именно поэтому во многих странах мира доступ к интернету является частью базовых прав человека – такой, например, как свобода слова. В законодательстве Франции или Эстонии это положение зафиксировано в Конституции.
По данным Международного союза электросвязи, лишь 53% мирового населения (около 4 млрд. человек) имеют доступ к интернету. Конечно, доля людей, живущих в состоянии цифрового неравенства, зависит от страны.
К примеру, в США около 6% людей не имеют доступа к качественному интернету, в Австралии таких 13%. В Украине 71% населения имеет доступ к интернету, из них у 65% интернет-подключения есть дома. Это означает, что треть украинцев большинство времени живет в режиме офлайн. Такие ограничения стали, особенно серьезной проблемой для школьников и студентов, которые оказались отрезанными от процесса обучения, организованного в сети.
Big Tech и интернет для всех
ИТ-гиганты уже не первый год работают над тем, чтобы всех обеспечить интернетом, привести его в самые отдаленные страны мира. К примеру, компания Facebook запустила проект internet.org, в рамках которого пыталась раздавать интернет жителям развивающихся стран с помощью дронов, которые работают на основе энергии солнца. Еще два года назад этот проект охватывал почти 100 млн. человек.
В Украине 71% населения имеет доступ к интернету, из них у 65% интернет-подключения есть дома. Это означает, что треть украинцев большинство времени живет в режиме офлайн.
Google, то есть ее материнская компания Alphabet, создала специальную структуру Google Project Loon для предоставления доступа в интернет жителям удаленных регионов. Для раздачи интернета планируют использовать высотные аэростаты, расположенные в стратосфере на высоте порядка 18 км.
Обе компании, и Facebook, и Google, в рамках этих проектов предлагали бесплатное интернет-подключение. Однако Facebook обвинили в том, что компания за свой проект нивелирует понятие сетевого нейтралитета, то есть пользователям своего интернет-подключения компания предлагала, прежде всего, собственные онлайн-сервисы, которые загружались быстрее других. Собственно, для Facebook этот проект был способом увеличить аудиторию среди тех, кто еще не был подключен к интернету.
Самым амбициозным проектом уничтожения цифрового неравенства как такового, стал проект Starlink спутникового интернета от компании Илона Маска SpaceX и британского провайдера OneWeb. В рамках этого проекта предусмотрено пребывание на низкой околоземной орбите целого созвездия спутников, которые смогут обеспечить интернет-подключение всем желающим в любой точке земного шара.
Все эти проекты Big Tech-компаний доказывают, что цифровое неравенство скоро отойдет в прошлое, а полная диджитализация и онлайн-подключения станут повседневной реальностью для большинства жителей Земли.
Диджитализировать нельзя подождать
Отсутствие онлайн-доступа ограничивает человека если не в правах, то, по крайней мере, в возможностях. И COVID-эпоха, которая принудительно поместила человечество в мир экранов, продемонстрировала это более чем наглядно. Мы увидели, что онлайн-коммуникация, удаленная работа и дистанционное обучение возможны и являются лучшим вариантом, чем отсутствие связи, невозможность сотрудничества или недостаток образования.
Однако после первой эйфории появилось также понимание всех ограничений, присутствующих в онлайн-мире, а медиа наперебой принялись публиковать статьи-объяснения о сложностях онлайн-образования и деловой онлайн-коммуникации, объясняя, почему рабочие Zoom-встречи и онлайн-лекции – такие утомительные занятия.
Сплошная диджитализация («полный онлайн», уничтожение понятия цифрового неравенства) направлена на то, чтобы нивелировать различие между подключенными и неподключенными. Диджитализация является своеобразным инструментом обеспечения равных возможностей для всех «подключенных» людей в доступ к информации, онлайн-образованию и государственным услугам, предоставляемым в сети.
При условии полной диджитализации разделения между теми, кто в онлайн и у кого его нет, уже не будет. Однако может возникнуть новое разделение: между теми, кто хочет быть онлайн (должен быть в сети) и теми, кто выбирает для себя (может себе позволить) жизнь вне интернета.
Значит, может возникнуть новое цифровое неравенство, цифровое неравенство — 2.0. Оно разделит людей на тех, кто живет в условиях полного онлайн, и тех, кому доступны взаимодействия вне сети, которые превратятся в дорогой продукт с ограниченным доступом. В определенном смысле это похоже на то, чем становится бумажная печатная пресса во время онлайн-медиа.
Классическое университетское образование с живым общением, нетворкингом, дискуссиями в аудитории, взаимодействием с преподавателями и совместными студенческими проектами могут стать одним из примеров такого дорогого офлайн-продукта в противовес дистанционному образованию.
Сложности дистанционного образования
Когда в интернете появились первые MOOC-платформы (Massive open online course – массовый открытый онлайн-курс): Coursera, Udemy, Udacity – одной из наиболее обсуждаемых тем, касающихся онлайн-обучения, стало то, когда дистанционное образование убьет классические университеты.
Сейчас, через 7-8 лет после появления этих онлайн-сервисов и особенно после того, как весь мир из-за карантинных ограничений вынужденно оказался в сети, сравнение дистанционных курсов и классического университетского образования выглядит, по крайней мере, странно.
Мир увидел, что дистанционное обучение возможно, но в, то, же время и студенты, и преподаватели почувствовали, что, во-первых, не всему можно научиться виртуально, а во-вторых, такое обучение проигрывает обычному. Поэтому самым оптимальным способом может быть формат смешанного обучения, когда дистанционные лекции сопровождают классические оффлайновые занятия, обсуждения с коллегами и консультации преподавателей.
Опрос представителей крупнейших университетов в 2018 году в рамках проекта Times Higher Education показал, что к 2030 году 63% из них планировали разработать онлайн-версии для получения полного высшего образования, однако лишь 24% считали, что электронные курсы будут популярнее классического образования. А в исследовании, которое этот проект опубликовал в марте 2020 года, указано, что новый толчок онлайн-образования будет наблюдаться в азиатских странах: Индии и Китае, где количество университетов ограничено.
Исследователи из центра университетской политики университета Карнеги – Меллона в своем последнем отчете, опубликованном в начале года, отмечают, что уменьшение доли офлайн-образования в пользу онлайн будет нарушением прав потребителей и ухудшит качество образования в стране.
Дополнительным аргументом к своей рекомендации авторы исследования называют факт, что общество и работодатели придают меньше значения онлайн-образованию, по сравнению с традиционными университетскими дипломами.
В мир без экранов
Много американских частных школ за последние годы внедряют системы обучения, что минимизировало бы время пребывания учеников за экранами гаджетов. В то же время пытаются увеличить взаимодействие учащихся между собой и с педагогом.
Такая тенденция стала реакцией на беспокойство родительского сообщества по поводу слишком активной работы детей с гаджетами. Эта тенденция, которую в Украине пытаются ввести вальфдорские школы, воплощает идею цифрового неравенства 2.0, которая в этом случае отразится в образовании с электронными учебниками и онлайн-досугом, с одной стороны, в противовес качественным бумажным учебным материалам и обычным кубикам и конструкторам – с другой.
Исследование Common Sense Media, которое осуществлено в 2015 году, показало, что экранное время подростков с низким доходом в семьях (8 ч 7 мин) на 2,5 ч превышает экранное время подростков с высоким доходом (5 ч 42 мин). Такое же исследование в 2019 году подтвердило эту тенденцию: 8 ч 32 мин составило экранное время подростков из бедных семей и 6 ч 49 мин – из более состоятельных.
Связи экранного времени с социально-экономическим положением семьи авторы исследования не поясняют, однако можно предположить, что в семьях с низким доходом родители меньше времени могут уделять своим детям, поэтому использование гаджетов становится неким заменителем общения с семьей, а остальной досуг, как дополнительные занятия, им недоступен.
Интересно проследить за правилами использования гаджетов в семьях бизнесменов из Кремниевой долины, тех, кто собственно создает онлайн и делает его максимально удобным для использования.
Так, Билл Гейтс и Стив Джобс серьезно ограничивали экранное время своих детей, о чем сами неоднократно говорили в интервью. Однажды на вопрос журналиста о том, сколько времени проводят с планшетом iPad его дети, Стив Джобс ответил журналисту, что в них нет планшетов. И это тогда, когда первый iPad привел к настоящему взрыву на рынке гаджетов и быстро превратился в одно из самых желанных устройств для подростков.
Билл Гейтс вообще до 14 лет запрещал детям пользоваться гаджетами. Сын Сундара Пичаи, руководителя Google, не имел мобильного телефона до 12 лет. А за обедом в семье Гейтса смартфоны и планшеты всегда были запрещены.
Крис Андерсон, исполнительный директор 3D Robotics, установил ограничения, которые принудительно отключали гаджеты детей через заданное время после использования. А среди опасностей, с которыми его дети могли бы встретиться в сети, бизнесмен называл нерелевантный контент и вероятное возникновение зависимости от технологий. 30-минутное ограничение на использование гаджетов есть в семье Эвена Уильямса, одного из основателей Twitter.
Цифровая бедность
Вынужденное погружение в виртуальный мир породило понятие «цифровой бедности». Массовость гаджетов удешевляет услуги, демократизирует их и делает доступными для всех, даже для тех, кто раньше не мог их получить. Трансформации, которые испытывают привычные вещи благодаря онлайн, иногда поражают.
Автор The New York Times Нелли Боулз описала жизнь в мире экранов на примере пенсионера Билла Ланглуа, жителя кондоминиума для бедняков, попасть в который могут лишь люди с достатком, который не превышает $2 тыс. Его отдушина – «электронный» кот по имени Сокс, разработка стартапа Care.Coach.
Этот кот отличается от операционной системы «Саманта», в которую влюбился герой фильма «Она»: он не такой умный и интерактивный, по качеству анимации он уступает большинству современных компьютерных игр, а его голос звучит слишком механизировано. Однако эта примитивная симуляция питомца делает жизнь Билла Ланглуа счастливее.
Проект Care.Coach предусматривает создание виртуальных аватаров-помощников, задача которых – дать людям возможность чувствовать себя менее одинокими. Проект оказался весьма удачным и позволил сэкономить десятки тысяч долларов на оплате работы медсестер и сиделок в домах престарелых.
Еще один пример, который приводит автор, – сообщение о смертельном диагнозе, его врач делает через переносной монитор, а не лично. Именно так взаимодействуют с пациентами в больнице калифорнийского города Фримонт.
Цифровое неравенство 2.0
Цифровое неравенство в ближайшее время исчезнет не только благодаря деятельности крупных технологических компаний, которые строят инфраструктуру доступа к интернету.
Удешевление ноутбуков и смартфонов, mobile-first-парадигма (когда мобильные версии онлайн-инструментов должны не просто быть, а быть такими же функциональными и удобными в использовании, как и в версии, диск топов), демократические тарифы мобильной связи – все это нивелирует цифровое неравенство и приводит человечество к состоянию полного подключения. За этим следует диджитализация всех возможных услуг: от заказа продуктов и одежды до уплаты налогов и начала бизнеса.
Послепандемийная эпоха лишь обострит цифровое неравенство 2.0 через повальную цифровизацию. Ведь мир понял, что работа и взаимодействие онлайн возможны, даже если они менее эффективны.
Человеческое взаимодействие в таком мире станет очень дорогим продуктом. Ведь проще оплатить бота, который будет отвечать на вопросы клиентов, чем содержать call-центр с живыми операторами, которые способны действовать не только по заранее определенному алгоритму, но и умеют решить нестандартную проблему.
Любой, даже самый совершенный интернет-магазин с разумной системой персональных рекомендаций товаров – это всегда дешевле персональных стилистов в офлайн-магазине, которые помнят прошлогодние покупки клиента и хорошо знают стиль его одежды и предпочтения.
Телемедицина снизит стоимость получения медицинских услуг и позволит проконсультироваться с врачом, находясь буквально на краю света. Однако консультация со специалистом тет-а-тет будет всегда дороже, потому, что он сможет обратить внимание на симптомы, которых сам пациент не замечает.
Различие в эмоциях от посещения виртуального концерта или личного присутствия еще очевиднее, как и виртуальную экскурсию по Парижу нельзя сравнить с личным визитом к Эйфелевой башне или даже закрытому на ремонт Нотр-Дам.
Автор: Надежда Баловсяк
Источник: Тиждень
Перевод: BusinessForecast.by
При использовании любых материалов активная индексируемая гиперссылка на сайт BusinessForecast.by обязательна.