14.03.2019 – Коррупционный скандал относительно поставок оружия на заводы «Укроборонпрома» компанией «Оптимумспецдеталь», к которому причастен «куратор» концерна – заместитель секретаря СНБО Олег Гладковский и его сын Игорь, всколыхнул страну.
Обнародованная журналистами телефонная переписка между Игорем Гладковским, директором УОП Павлом Букиным, предпринимателями Виталием Жуковым и Андреем Рогозой показала, что высшие должностные лица и молодые люди без должностей получали наличные от соглашений на поставку на оборонные заводы комплектующих к военной технике.
Читайте также: Коррупция, армия и депутаты. Современный украинский оптимистично-пессимистичный спектакль в трех действиях
Адвокат Алексей Баганец: Юрий Луценко действует как политик: работает ради пиара
Война и бизнес. Украинская оборонная промышленность и ее золотой менеджер
Олег Ляшко: Украинский Черчилль
Больше всего удивляет, что скандал относительно «Оптимумспецдеталь» журналисты в программе «Наши деньги» впервые уже освещали в октябре 2017 года, но никакого резонанса во власти от того сюжета не было, на то время в сюжете еще не было откровенной переписки в телефоне.
Как оказалось, за три года расследования детективы НАБУ, которые открыли дело еще в 2016-м, никаких действий по Гладковским не провели, а ГПУ так и не успела передать в суд дело об уклонении от уплаты налогов.
Дело лежала тихо, пока журналисты в программе «Наши деньги» не получили от источников следствия и не обнародовали в феврале 2019-го фрагменты переписки с телефона фигуранта дела Виталия Жукова, и старый скандал разразился по-новому. И теперь вопрос не только о коррупции в «Укроборонпроме», но и вопрос о подозрительном бездействии правоохранителей. О деталях дела со стороны ГПУ нам расскажет генеральный прокурор Юрий Луценко.
«РОГОЗА РЕШИЛ, ЧТО БУДЕТ ИСПОЛЬЗОВАТЬ ГЛАДКОВСКОГО, ЧТОБЫ ПОБЕЖДАТЬ В ТЕНДЕРАХ. ЛЮБАЯ ФИРМА НЕ МОЖЕТ РАБОТАТЬ НА «УКРОБОРОНПРОМ»
— Мы с вами говорили в Фейсбуке о расследовании в программе «Наши деньги», что журналисты вытащили на поверхность дело семьи Гладковских, которое правоохранительные и антикоррупционные органы за два года не довели до суда, и только после скандала раздаются громкие заявления, обыски, увольнения и даже реформа «Укроборонпрома» началась. Вы не согласились с такой оценкой, почему?
— Главный мой тезис: разница между Украиной до 2014 года и сегодняшней Украиной заключается еще и в том, что раньше журналисты, например, Сергей Лещенко или Таня Черновол, публиковали журналистские расследования не для существующей, а для будущей власти. Нужна была революция, эмиграция фигурантов в Россию, чтобы новая власть возбудила дело и пыталась заочно что-то доказать.
А в сегодняшней Украине большинство журналистских расследований опираются на материалы актуальных уголовных производств, которые ведутся тем или иным правоохранительным органом, то есть власть реагирует. На мой взгляд, это уже очень хорошо.
Эффективность представительских полномочий военных прокуроров значительна. Смотрите, например, за май 2016 — март 2019-го только военные прокуроры удовлетворили более двух тысяч исков в интересах государства на 1,6 млрд. грн. — это деньги, которые фактически поступили в госбюджет.
Добровольно возмещено еще 78 млн., а площадь возвращенных земель 43 тысячи гектаров. Например, прокуроры вернули земли Тарутинского и Повурских полигонов, полигона десантно-штурмовых войск, полигона «Близнецы», полигона Нацгвардии, военно-медицинский центр в Харькове – на 13 тысяч квадратных метров, военный госпиталь в Днепре — начали забирать при Гриценко закончили при министре Еханурове и отдали иностранной фирме.
К счастью, удалось отбить назад. Вот за это награждать надо. Меня в этом кресле держат только такие справки. Моральных сил все меньше, но когда читаешь такие вещи, чувствуешь, что ты здесь не зря работаешь.
— Но государству нужны суды и приговоры по делу «Укроборонпрома».
— Конечно, было бы еще лучше, чтобы журналисты имели возможность в следующей серии показать судебные заседания. Однако законодательное обеспечение имени Портнова и административное обеспечение имени Портнова судебной системы — неадекватное к любым уголовным производствам. А теперь о конкретном деле. В 2016 году, расследуя одно из сотен дел по «Укроборонпрому» военная прокуратура вышла на фирму «Оптимумспецдеталь». Реальным владельцем фирмы является господин Рогоза, а документальный владелец – его представитель. Это подтверждает и это подставное лицо.
Тем не менее, «Оптимумспецдеталь» – не фиктивная фирма. И тут Бигус ошибается, когда говорит, что в каком-то селе есть некий фиктивный офис «Оптимумспецдеталь». На самом деле это реальная фирма с серьезным офисом. А сопутствующая фирма «Ренал» – это инструментальный цех с действующими станками и работниками, с испытательными стендами и всем, что необходимо для инструментального производства.
Как теперь мне понятно, история этой фирмы практически показывает ту проблему, которая есть в «Укроборонпроме». А собственно: господин Рогоза, который имеет возможность доставлять нужные украинской армии детали и узлы из России, не мог пробиться с поставками на предприятие «Укроборонпром». К сожалению, скажу откровенно, что у каждого завода есть свои «любимые» фирмы. Как, к сожалению, у нас по всей стране это водится. И даже на конкурсах минимальная цена не означает победу.
Поэтому, я так думаю, Рогоза нашел своего знакомого, и он это подтверждает, что он с ним знаком, — Виталия Жукова. У его есть однокурсник по Киевскому институту международных отношений – Гладковский — младший. И Рогоза надеялся, что теперь он будет использовать эту фамилию для того, чтобы побеждать в тендерах. Любая фирма не может работать на «Укроборонпром». Ей нужен допуск на поставки. Ранее этот допуск давал сам концерн через свою службу безопасности. Не СБУ, а служба безопасности концерна.
И, например, в 2014 году таких фирм-поставщиков было 500. В 2015 – 3700. В 2016 – 4300. А в 2017 – 5700. И, наконец, «Укроборонпром» издал приказ в 2018 году, которым передал ответственность за проверку добропорядочности этих фирм вниз, на предприятия. Что, на мой взгляд, неправильно.
— Каким образом Гладковский — младший способствовал включению Рогозы в список «любимых фирм»?
— В рамках этого дела мы видим переписку Рогозы и Жукова. Переписки Рогозы с Гладковским не существует. По крайней мере, мы не установили. Но переписка Рогозы и Жукова показывает нам осведомленность и Жукова, и Гладковского в том, что делает Рогоза. С точки зрения человеческой логики все понятно: они соучастники. С точки зрения юридической мы должны: а) доказать подлинность этой переписки и б) получить хоть какие-то другие доказательства, потому что просто переписка не является основанием для суда. Именно этим и занимается Военная прокуратура.
Мы передали телефоны на экспертизу в уполномоченный для этого орган (Киевский институт судебных экспертиз). В случае подтверждения подлинности я не исключаю, что могут быть другие подозрения лицам, кроме Рогозы.
— Как удалось поработать Рогозу по допуску на тендеры «Укроборонпрома»?
– Теперь мы имеем документы, по которым видно, что Рогоза, уже подкрепленный новыми знакомствами, активно пробивается на рынок «Укроборонпрома». Мы точно установили, и тут снова ошибся Бигус, что за все время существования этих двух структур, «Оптимумспецдеталь» и «Ренал», они должны не 250, а 140 млн. гривен оборота в торговле с госпредприятиями. Это не прибыль, не присвоение, это продали деталей на такую сумму.
В 2015-16 годах «Оптимумспецдеталь» поставляла продукцию на 9 предприятий – Киевский, Харьковский, Житомирский бронетанковый завод, в том числе, но в структуре расходов «Оптимумспецдеталь» занимает лишь 3% от общих закупок.
— Стояла очередь желающих работать за нелегальную наличность, для коррупции были созданы все условия. Этого бы не было, если бы СНБО приняло закрытое решение, создало структуры, которые бы покупали запчасти за рубежом в рамках уголовного производства через предприятия под контролем. Это обсуждалось неоднократно, но ранее глава СНБО и президент Порошенко почему-то считали такой контроль нецелесообразным.
— К сожалению, этого сделано не было, и поэтому мы имеем дело с тотальным незаконным обналичиванием денег в наличные. А значит — убытками бюджета. Первое и последнее в этом деле, что является подследственностью Генеральной прокуратуры, – это вопрос неуплаты налогов с доходов «Оптимумспецдетали» и «Ренала». Все остальное должно было делать НАБУ.
Соответственно, для доказательства неуплаты налогов ГФС и ГПУ надо было проверить всех контрагентов, установить их фиктивность и предъявить акт налоговой проверки «Оптимумспецдетали» и «Реналу». Такая задача была поставлена перед Военной прокуратурой ГФС еще в 2017 году. Весь прошлый год ГФС этим занималась. У нас есть промежуточные письма, где сообщают – такая-то фирма признана судом фиктивной, можете представить, какая это волокита.
В итоге в начале этого года, подчеркиваю — до выхода программы Бигуса, мы получили промежуточный акт проверки по 10 контрагентам с 30 «Оптимумспецдеталь» и «Ренал». Уже после программы мы получили окончательный результат проверки ГФС всех 30 контрагентов, среди них не все были фиктивные, которые не уплатили налоги на сумму около 30 млн. И это та сумма, которую они должны заплатить государству.
— К тому времени, когда дело было в военной прокуратуре, до передачи в НАБУ, проводились ли какие-то процессуальные действия в отношении обоих Гладковских — обыски, допросы?
– У нас не было для этого оснований. Есть Рогоза. Есть 140 миллионов его фирмы, подчеркиваю, фирмой владеет только он. Ни Гладковский, ни Жуков к ней юридически не имеют отношения. Они из этих 140 миллионов не оплатили налоги. Установлено теперь: да, они не уплатили налогов на сумму около 30 млн. гривен. Немедленно г-н Рогоза получит подозрение в неуплате налогов, и теперь он должен их оплатить. Ни Жуков, ни Гладковский юридически не имеют отношения к этой фирме. Налоги нельзя предъявить друзьям и знакомым, которые делят деньги. Но если вы с ним об этом договариваетесь – вероятно, вы будете соучастниками.
Поэтому я не исключаю, что кроме Рогозы подозрение могут получить его соучастники, если мы установим: а) аутентичность переписки, б) получим иные доказательства, потому что одной переписки юридически мало. И этим мы сейчас занимаемся. Но только о налогах. В отношении коррупционных преступлений – это исключительно прерогатива НАБУ.
«СОТРУДНИКИ НАБУ, ГФС И СБУ ПРИНЯЛИ УЧАСТИЕ В КОРРУПЦИОННОЙ СХЕМЕ ВЫДАЧИ СПРАВОК О ФИКТИВНОСТИ, И РОГОЗА ОБРАТИЛСЯ К «СЕКРЕТНОМУ АГЕНТУ НАБУ» — ШЕВЧЕНКО»
— Что именно с материалов вы отдали НАБУ, что касалось коррупции в деле?
— Это вторая проблема этого дела: коррупция возникает во время конкурсов на поставку. Схема коррупционная такая. Та же «Оптимумспецдеталь», мы это видим из документов, предлагает одному из бронетанковых заводов свои запчасти. По наименьшей цене, но, тем не менее, выигрывает другая фирма.
Как это происходит? Служба безопасности завода, которая, скорее всего, лоббирует другую фирму, говорит: «есть справка с ГФС у нас, что вы, «Оптимумспецдеталь», имеете дело с рисковыми конвертационными структурами». Но ведь все, кто поставляет из России, это имеют! Нет-нет. «На вас справочка есть, а на них нет. Поэтому ваша цена нас не устраивает, нас устраивает больше другая фирма».
В результате Рогоза с компаньонами как-то получает справку с ГФС, что они ошиблись, что сама «Оптимумспецдеталь» не является рисковой. Но все равно компания не может ничего продать! Потому появляется такая же справка, что будто «Оптимумспецдеталь» фиктивная… уже от СБУ! И они вновь улетают с конкурса бронетанкового завода. Тогда они как-то получают через знакомых с СБУ новую справку, что «Оптима» – не фиктивная фирма, а то было ошибкой. Но вновь они не допущены на конкурс! На этот раз против них появляется новая справочка о фиктивности … теперь от НАБУ!
И тогда у Рогозы начинается активная переписка с самым известным секретным агентом в Украине – Шевченко, который сам публично объявляет, что он секретный агент НАБУ. Его оттуда давно уже уволили за идиотизм, но он до сих пор себя позиционирует как самый секретный агент НАБУ. И он начинает решать вопрос, как дать ответ от НАБУ. И, в конце концов, добивается этого.
– Он сам здесь причем? Он же не является должностным лицом НАБУ?
– Используя свои связи. Об этих фактах мы сообщили НАБУ еще в далеком 2017 году, отправив им эту информацию. По словам специального антикоррупционного прокурора Холодницкого, ему о результатах проверки ничего неизвестно.
— А в телефоне Жукова есть фамилии сотрудников ГФС, НАБУ, СБУ, с кем конкретно они контактировали для получения нужных Рогозе справок?
– Пока идет следствие, позволю себе не давать ответа.
«ДЕЛО В НАБУ ЗАРЕГИСТРИРОВАНО С 2016 ГОДА. ЕСЛИ БЫ НАБУ ПРОВОДИЛО СЛЕДСТВИЕ, ТО ТАМ БЫЛО БЫ ЧЕТКО ВИДНО ГЛАДКОВСКОГО, НАДО БЫЛО РАБОТАТЬ»
– Значит, из ваших слов получается, некоторые сотрудники НАБУ способствовали Рогозу в получении справки об отсутствии фиктивности в действиях его компании, без санкции прокурора, в частных интересах?
— Есть ли хищения на государственных предприятиях? Есть ли коррупция между поставщиками, руководителями предприятий и руководителями концерна? На это должно дать ответ Национальное антикоррупционное бюро, потому что любой чиновник категории А, например, господин Гладковский, любой руководитель государственного предприятия, любой член семьи этих лиц является исключительно в подследственности НАБУ в случае наличия коррупционных и служебных преступлений.
Соответствующее дело о коррупции открыто в НАБУ с 2016 года, зарегистрировано, существует. Немножко раньше существует, чем у нас. Но о проведении любой следственной работы НАБУ прокуроры САП не знают ничего.
Я не руковожу САП, я даже не имею права знать, что они делают, но на прямой вопрос на СНБО, так, а что, же сделано НАБУ и САП по этому вопросу за два года, Холодницкий говорит: я не видел ни одного следственного действия в течение этих лет! Поэтому я не хочу вмешиваться в их работу. Я надеюсь, что Сытник и Холодницкий ответят, с кем контактировал Шевченко и имеет ли это признаки коррупции.
— Когда вы передадите в НАБУ все материалы прослушивания?
– Как только закончится экспертиза. В них на самом деле, и так достаточно материалов для работы.
— Ну, просто странная ситуация: коррупционное преступление разоблачено три года назад, первый сюжет «Наши деньги» вышел полтора года назад. Но еще даже не передали в антикоррупционный орган часть переписки об этом, а антикоррупционный орган вообще не торопится что-то расследовать. Это похоже на сознательное захоронение дела.
— Мне тоже жжет. Но в последнее время понимаю, что осуждение словами и осуждение делами – разные вещи. Мы хотим шашечки или ехать? Шашечки – это журналистская работа, политическая работа. Юристы должны пройти все процедуры, и никто не может вам сказать, когда закончится суд.
– Но если ГПУ не передала материалы детективам НАБУ, то они могли без этих материалов провести адекватные следственные действия по Гладковскому?
– Задаем себе вопрос. В 2017 году НАБУ получило большую часть переписки, которая касалась возможного участия работников НАБУ в схемах Рогозы и Жукова. Проводило ли НАБУ работу? Не знаю. Но если бы проводило, то там совершенно четко видно по материалам и Рогоза, и Жукова, и Гладковского, надо было работать по делу и все! В конце концов, НАБУ должно расследовать, кто именно способствовал коррупционным сделкам.
– А… Значит удобная ситуация – НАБУ не проводит следственных действий, а ГПУ проводит экспертизу более года, и не передает некоторые материалы. Что именно должно было спросить НАБУ, чтобы выйти на Гладковского?
– Ну, если вы ведете дело по «Оптимумспецдеталь», разве только о телефонах идет речь? А документы они изъяли? А директоров заводов, с которыми были контракты или которым отказали в конкурсах, провели допросы? А выемку документов из конкурсов сделали? А выемки документов, справки о ГФС, СБУ и НАБУ сделали?
А ответы, которыми ГФС, СБУ и НАБУ сказали, что это чистая фирма сделала? Соответственно, тех, кто подписал, допросили? Может, они все это и сделали, мне это неизвестно. Ну как человек, который что-то понимает в следствии – милицейском, а теперь уже и прокурорском – я говорю: если все это сделано, то ок. И тогда телефон будет после экспертизы КНИСЭ вишенкой на торте. Если все это не сделано, то телефоны не помогут.
«МАТИОСА ПЫТАЛИСЬ ПОДКУПИТЬ ЗА 800 ТЫСЯЧ ДОЛЛАРОВ. ДОСТУП БЫЛ К ДЕЛУ ТОЛЬКО У ВОЕННЫХ ПРОКУРОРОВ, НО ПЕРЕПИСКУ ВЫТАСКИВАЛА ТЕХНИКА МВД»
— Расскажите, что за эпизод с мошенничеством в деле возник, будто Рогоза решил подкупить главного военного прокурора Матиоса?
— Да, это наша подследственность. Одному из «новых друзей» Рогозы приходит идея использовать Рогозу для имитации взятки для военной прокуратуры. И вот они вместе с двумя сотрудниками СБУ (с которыми познакомились при получении упомянутой справки о чистоте «Оптимумспецдетали») идут к жене арестованного Александра Сухомлина, экс — заместителя министра экономики.
– Который тендерами по госзакупкам руководил, когда Порошенко был министром экономики в правительстве Азарова?
– В том числе. Правда, его Порошенко уволил тогда с должности заместителя и письменно отказался от криминальных схем Курченко. Тогда Азаров перевел Сухомлина на должность руководителя газовых аукционов, которые манипулировали двойными ценами на газ. Но суть не в этом. Его задержали, предъявили подозрение, потом обвинения, потом он пошел на сделку со следствием, заплатил часть ущерба, которую утвердил суд, и так далее. Но находился он в, то время в СИЗО.
А Рогоза, и его два друга из СБУ, которые делали ему справочку об отсутствии фиктивности, идут к жене Сухомлина и говорят: дай 800 тысяч для главного военного прокурора Анатолия Матиоса, и он отпустит твоего мужа. Не могу сказать, как нам это стало известно. Но все трое были задержаны именно на горячем — при обсуждении передачи средств, что согласно Кодексу квалифицируется в данном случае как мошенничество.
— Странно, лучше бы было задержать на даче взятки, а не на обсуждении. Кто именно приобщил к делу переговоры Рогозы и Гладковского — младшего, кто дал ход этим материалам?
– Военные прокуроры.
– Это надо иметь характер. Вы как-то поощряли этого прокурора, кого именно?
– А материалы по руководителю ГФС Продану? Не надо было иметь характер? А материалы по Савченко? А материалы по, скажем, миллиардным делам Януковича? Я не тот человек, который должен хвалить прокуратуру. Это должны делать другие. Но я точно знаю, что зря мы хлеб не едим. Вот работа органов прокуратуры за прошедшую неделю: возвращено 1361 гектар земель; на сумму свыше 6 млн. имущества и средств возвращено государству; 9 фактов задержания при даче взяток. Реально здесь работает машина. Чем я могу гордиться? Тем, что машина набирает обороты.
Учтено, то есть, задержали на горячем с начала года, Господи прости, 2115 служащих. Направлено в суд – 572. Ну, кого я должен награждать? Вся прокуратура будет с медалями больше, чем у Жукова после взятия Берлина.
Я, к сожалению, не могу отмечать прокуроров чем-то, кроме заработной платы и премии. А морально – безусловно.
– Мы так привыкли просто, что дела продают, уничтожают, а здесь – нет, поэтому хотелось бы пообщаться с этим прокурором.
– Это правда. Но, правда и то, что нашелся какой-то человек, который это слил. И это тоже, правда.
– Это другой вопрос. У нас только о преступниках говорят, а о тех, кто старательно выполняет служебные обязанности?
– Очень комплиментарным получается наше завершение интервью.
– Это же не завершение! То кто действительно слил дело в СМИ?
– Сейчас проходит служебная проверка с использованием детектора лжи. В ГПУ был доступ только у военных прокуроров. Даже у меня на столе тех материалов, которые обнародовал Бигус, не было. Они были только у военных. Хотя вынимали переписку с телефона Жукова техникой МВД.
– Интересно, а материалы, опубликованные в программе, из материалов дела военной прокуратуры или это было также в МВД?
– Я смогу на это ответить только после экспертизы КНИСЭ. Я уже сказал немного о том, что в некоторых случаях Бигус, как мне кажется, путает, кто кому пишет смс. Ибо одно дело эту смс писать директору завода, другое дело своему подчиненному в «Оптимумспецдеталь». Как минимум в двух местах я видел несоответствия. Но сказать, соответствуют ли его материалы следствию и реальным материалам телефонов, я могу только после экспертизы КНИСЭ.
– Правда ли, что главного военного прокурора Матиоса заставили проходить полиграф тоже, и он в минувшее воскресенье проходил проверку у людей президента, и проверяли, не он ли это передал?
— Служебную проверку проводит Генинспекция. Проходят полиграф все, кого они считают нужным проверить.
«ДЕТИ РУКОВОДИТЕЛЕЙ НЕ ДОЛЖНЫ НА КИЛОМЕТР ПОДХОДИТЬ К ФИНАНСАМ, ВХОДЯЩИМ В КРУГ СЛУЖЕБНЫХ ОБЯЗАННОСТЕЙ РОДИТЕЛЕЙ»
— Какие именно факты побудили президента не просто удовлетворить отстранение, но после того и уволить Гладковского с должности первого заместителя?
– Рабочее совещание с руководством силовых структур.
— А президент знал раньше об этом деле или не знал? Дело о его друге без его ведома лежит себе два года. И даже после первого сюжета «Наши деньги» в октябре 2017 — го, где было почти все, то же, только без переписки с телефона Жукова, неужели тогда даже не интересовался?
— Смотрите, я президента не ставлю к сведению о материалах следствия. После обнародованной Бигусом информации президент, вернувшись с какой-то там очередной предвыборной поездки, пригласил руководство Совета Нацбезопасности, меня и других людей для обсуждения этого теперь уже политического скандала. Ключевой вопрос был один: это реальные данные в программе?
Я и вам, и ему сказал то же самое. Ответить точно на этот вопрос я могу только после экспертизы КНИСЭ. Но по моим материалам мы видим, что Гладковский — младший точно был в контакте с Рогозом и Жуковым.
На мой взгляд, это моя личная, и не юридическая, а моральная оценка – дети руководителей не должны на километр подходить к финансам, входящим в круг служебных обязанностей родителей. Это не первое такое дело в Украине. Возможно, и не последнее. Но моя позиция очень проста: это морально недопустимо. Президент далее принял то решение, которое он принял.
— Какой сейчас статус Рогозы, он сейчас под стражей?
— Нет, он был под стражей по делу о мошенничестве, по статье о налогах закон этого не предусматривает. По неуплате налогов у него подозрение. По мошенничеству продолжается суд.
— А что с Жуковым? Он был задержан?
— Он на данный момент по делу только знакомый подозреваемого Рогозы. И только после экспертизы КНИСЭ количество подозреваемых лиц может увеличиться. Как это можно доказать? Их черновиками, например, видео, которое стоит в этой комнате, телефонной перепиской и еще хотя бы одним компонентом, кроме видео, аудио и электроники. Хотя бы один свидетель дал показания. Вот тогда они могут стать соучастниками.
До этого момента только юридический руководитель предприятия отвечает. А Рогоза говорит — я с Гладковским вообще не общался. Поэтому на данный момент подозрение одно. Если мы получим доказательства, что хозяйственная деятельность была делом не только Рогозы, тогда несколько изменится.
— Мог ли быть причастным к действиям Гладковского сам президент Порошенко?
— У меня случилось стойкое впечатление, что даже Гладковский — старший об этом не знал. Это мое чисто субъективное впечатление от общения с ним. Поэтому я думаю, что президент принял очень правильное решение — он дал моральную и политическую оценку. А юридическую оценку должно дать НАБУ. Если будет доказано, что и Гладковский — младший, и Гладковский — старший каким-то образом причастны к вероятной коррупции и преступлениям, то очевидно это станет фактом. У нас в стране все под законом ходят.
Моя личная точка зрения — президент об этом не знал, я видел его реакцию. Это для него серьезный политический удар и, на мой взгляд, он сделал так, как сделал бы любой руководитель в любой нормальной стране. Он фигуранта этого скандала сначала отстранил по его заявлению – кстати, Гладковский также сделал правильный шаг — написал заявление об отставке.
Президент провел совещание с теми, кто имеет объективную информацию следствия и принял абсолютно правильное политическое решение об отставке Гладковского. Одновременно он призвал САП и НАБУ дать объективную оценку действий этого чиновника.
— А что президент сказал вам лично, если без мата?
— Мы когда встретились после фильма, президент сказал. «Виноват – так сажайте!».
— Так чего не посадили? Это как раз Ли Куан Ю в действии, и сказал бы, что нетронутых нет, логическое событие перед выборами?
— Сажает не президент, а суд по обвинению уполномоченного антикоррупционного органа. Именно для таких случаев в свое время Порошенко инициировал создание НАБУ и САП.
«ИЗМЕНЕНИЯ В «УКРОБОРОНПРОМЕ» — ЗАСЛУГА БИГУСА. ПРИНЯТЫ ТРИ КЛЮЧЕВЫХ ИЗМЕНЕНИЯ»
— Что изменит Совет нацбезопасности, чтобы противостоять коррупционным схемам, ликвидирует концерн?
— В 14 — м году в «Укроборонпрома» была задача любой ценой дать технику. И ее давали. Были ли при этом нечистые на руку чиновники? Да. Я это говорю не только политически, но и юридически — имеем уже десятки осужденных. Наживались ли на этом дельцы, которые до этого распилили армию по цене металлолома, а потом хотят это продать «Укроборонпрому»? Да. Что с этим делать? Сначала, как и в каждой критической ситуации — ручное управление.
Завтра надо все, что нужно на фронт, и поэтому в ручном режиме пытались управлять «Укроборонпромом». Это имеет свои плюсы, потому что это быстрее, но и минусы – возникают коррупционные риски. Решение об изменениях в «Укроборонпроме» состоялось вчера, и здесь заслуга Бигуса, как бы кто к нему не относился.
— Реформа «Укроборонпрома» имени Бигуса и имени неизвестного военного прокурора, эти записи я присоединил к делу, объективно, говоря. Какие основные составляющие реформы «Укроборонпрома» были приняты, давайте по пунктам?
— У победы много отцов: во-первых, СНБО по инициативе президента приняла решение уменьшить секретную часть государственного оборонного заказа, а значит увеличить возможность людям на открытых конкурсах, даже через систему Прозорро, например, продавать автомобили армии. Вот почему автомобили для армии идут под грифом «секретно»? Никто этого не знает. Продавать продукты, палатки надо без «секретно».
Пункт второй. После пяти лет надо отходить от ручного управления, ведь мы уже укрепили собственную промышленность. Например, лопасти для вертолетов, которые всегда были монополией РФ, сейчас выпускаются в Украине. Я даже немножко участвовал в многомесячных боях за то, чтобы это состоялось. Или новые ракеты, снаряды начали выпускать сами, без российской контрабанды.
Я тоже немного участвовал и видел, как президент пробивал, чтобы у нас было производство. Это было ручное управление. Вопрос хорошо ли, когда президент едет к президенту соседней страны и покупает ударные беспилотники? Наверное, это правильно в тот момент.
Теперь через пять лет я считаю, что на первый план выходит вопрос конкуренции. Это снимет вопрос коррупции, возможно, снизит цены. В результате вчера было принято решение — часть продукции для военных государство рассекречивает и пускает на прямые процедуры конкурса через систему Прозорро. При этом должна усилиться ответственность.
Принято также решение об усилении ответственности исполнителей – предложить парламенту закон, по которому руководители фирмы, которая не выполнила контракт с военными, будут отвечать не штрафом, а тюрьмой. Потому что сегодня, например, люди, которые взялись построить общежития для армии, их просто не строят. Более того: ходят в суды, пытаясь изменить договор. Надо, конечно, проводить закон, по которому контрагенты именно военного ведомства должны отвечать не штрафами, не разрывом договора, а тюремным сроком, потому что мы в состоянии войны.
— А может, еще надо закон, чтобы и чиновники силовых структур, которые заключают сделки с недобросовестными руководителями фирм, тоже садились в тюрьму?
— Чиновники как раз могут сесть по производству НАБУ. Также для контроля принято решение увеличить состав наблюдательного совета концерна, ввести туда много представителей НАТО — это делается потому, что никто не сомневается в их объективности и честности.
— Но единственный представитель НАТО Энтони Тетер в Наблюдательном совете сейчас не имеет допуска к секретным материалам, поэтому он очень ограничен в получении информации.
— Они должны получить как можно больше информации, кроме той, которой государство не имеет права делиться ни с кем.
— Относительно произвола правоохранителей и торговли справками, которую по вашим словам, ведут ГФС, СБУ и НАБУ в Оборонпроме, как их остановить?
— Третий пункт решения СНБО. Отрегулировать отношение всех правоохранителей к проблеме государственных закупок, в том числе Оборонпрома. Нельзя, чтобы справка какого-то оперативного подразделения могла перебить цену реальной структуры. Есть служба безопасности завода? Она может обратиться в Нацбанк? Нацбанк единственный объективно может, сказать, это фиктивная фирма или нет. После этого заключаешь договор. Если он не выполняется – тюрьма.
Вопрос — если фирма выиграла по системе Прозорро по минимальной цене, или имеют право после этого правоохранители вообще говорить про неправильную цену? Я давно считаю, что нет. Тот, кто говорит, что можно было продать государству дешевле, пусть участвует в этом конкурсе. «Кока-Кола» имеет 600% рентабельности, но это не означает, что она обдирает украинский народ.
Поэтому все, кто говорит, что цена завышена, должны предложить на аукционе более низкую цену. Об этом вчера говорили армейцы. Смотрите, мы закупили бензин по минимальной цене, начали его покупать, в это время приходят силовики арестовывают руководителя, который подписал закупки и говорят, что он мог бы закупить дешевле.
— Это вы имеете в виду тендер по закупке топлива для Министерства обороны, где из-за возбуждения дела НАБУ и задержания заместителя министра обороны Павловского тендер был отменен после начала поставок компанией «Трейд комодити».
— Тендер состоялся-состоялся, качество обеспечено-обеспечено, цена такая, как в первичном договоре — да. Но если по тендерной документации поставлена качественная продукция или услуга — вопросов у силовиков не должно быть. Я считаю это правильным. И это касается всех правоохранительных органов, которые сотрудничают с ГПУ, САП, НАБУ также. Потому что, простите, у нас был скандал с соседней страной о БМП, которые в результате скандала мы не купили, и после срыва контракта те же БМП продали на 30% дороже в другую восточную страну.
— Это вы говорите о срыве поставки БМП-1 в Украину из Польши после одной публикации в СМИ, я так понимаю. Но по делу Гладковского. Скажите, как защитить свои интересы предпринимателям, которые производят товары военного назначения, по поводу незаконного не допуска к участию в конкурсах, это и стало поводом скандала?
— Я не могу быть палочкой-выручалочкой, тем более что будут рассказывать, что я имею какие-то коммерческие интересы. Я для себя раз и навсегда взял за пример никому не звонить по поводу коммерческих дел. Это первая история. Относительно этого есть правовой путь. Если, например, Львовский бронетанковый завод не хочет купить чью-то продукцию, если их продукцию незаконно отклоняют, то тут уже появляется и моя функция. Если они предложили за 100, а те купили за 120 при тех же условиях — это уголовное преступление.
— А еще делают нереалистичные условия конкурса. Когда условия может выполнить только тот, кто заранее знал, или ставятся сроки исполнения контракта, которые позволяют работать только тому, кто заранее имеет товар на складе в нужном количестве.
— Так бывает, например — условия конкурса требуют поставить во все школы лазерную указку 1,5 мм, а все фирмы, имеющие 2 мм — вылетают. В этой ситуации можно идти процессуальным путем, можно это оценивать, как искусственные условия для ограничения конкуренции — и соответствующая статья закона существует. Относительно сроков — любые искусственные условия проведения конкурсов действительно являются делом, которым могут заняться правоохранительные органы. Но у нас и так уже 1,8 миллиона уголовных дел.
Я буду охотиться за теми, кто разворовывает бюджет. НАБУ будет искать должностных лиц, которые занимаются коррупцией, в том числе неправомерно сужая условия конкурсов. А самое главное, чтобы руководители «Укроборонпрома» и оборонных заводов были заинтересованы в национальных интересах. Если этого нет — для этого существуют журналисты и прокуроры. Но я все же больше рассчитываю на сознание и системные изменения, работать только карательными методами не удавалось еще никому.
Автор: Юрий Бутусов
Источник: Цензор.НЕТ
Перевод: BusinessForecast.by
При использовании любых материалов активная индексируемая гиперссылка на сайт BusinessForecast.by обязательна.