05.10.2018 – Перед какими вызовами оказался Китай? Спровоцирует ли он мировой кризис? Присоединится ли Украина к инициативе «Один пояс – один путь»? Об этом – в беседе с профессором Лондонской школы экономики Кейю Джин.
Читайте также: Как в Беларуси заказать дешевые авиабилеты на популярные направления
Как развивается глобальная стартап – экономика: главные выводы исследования Startup Genome
Курс биткоина к доллару США на криптовалютном рынке
– В чем реальная причина торговой войны между США и Китаем?
– В том, что Китай – настоящая угроза позиции США как супердержавы, – считает профессор Лондонской школы экономики Кейю Джин.
Все началось в январе 2018 года. США установили пошлины на импорт солнечных панелей, большинство которых производится в Китае. В июле США пошли в наступление и установили 25-процентные пошлины на китайские товары объемом 50 млрд. долл.
Китай ответил контрмерами. В августе и сентябре США продолжали вводить пошлины, Китай отвечал взаимностью. Чем закончится эта война – никто не знает, но то, что она изменит систему координат международной торговли, – уже факт.
Перед какими глобальными вызовами оказался Китай? Какова вероятность, что он спровоцирует очередной мировой кризис? Есть ли у Украины шанс присоединиться к инициативе стоимостью 5 трлн. долл. «Один пояс – один путь»?
Эти и другие вопросы «Экономическая правда» обсудила с Кейю Джин во время финансового форума в Одессе, организованного ICU и KSE.
«КИТАЙ И США ДОЛЖНЫ НАЧАТЬ РАЗГОВАРИВАТЬ КАК СЕРЬЕЗНЫЕ ВЗРОСЛЫЕ»
– Вы сказали на форуме, что США надеялись на блистательную торговую войну против Китая, тогда как для Китая это долгая игра. Что вы имели в виду?
– Администрация Дональда Трампа ожидала, что эта война будет быстрой. Потом оказалось, что выйти на быстрое решение очень трудно. Для Китая это долгая война. Многое из того, что происходит, нельзя решить быстро, ведь стороны не разговаривают друг с другом, не ведут переговоры по торговой войне.
– США объяснили повышение пошлин тем, что Китай нарушает права интеллектуальной собственности. В чем истинная причина?
– В том, что Китай – настоящая угроза позиции США как супердержавы. США хотят оставлять за собой эту позицию.
– Кто должен начать переговоры?
– Определенная коммуникация происходит, но американская сторона не уполномочена Трампом вести настоящие двусторонние переговоры. Это доказательство того, что США не хотят вести переговоры, а Китай просто ждет, что их начнут именно США.
– Вы писали, что Китай имеет рычаги, которые помогут ему противодействовать США и победить в этой торговой войне. Расскажите о них.
– Очень трудно сказать, кто выиграет, а кто проиграет больше. Очень трудно определить, какими могут быть последствия этой войны в долгосрочной перспективе. Торговая война повлияет на обе страны. Какие мои аргументы?
Во-первых, в краткосрочной перспективе американские компании пострадают.
Не стоит недооценивать глубину производственных процессов. У многих из них китайцы являются посредниками. Если стоимость услуг этих посредников или произведенных ими товаров пойдет вверх, это очень сильно повлияет на США. Сеть торговых поставок – глобальная. Китай – центр мирового производства и торговли.
Во-вторых, в долгосрочной перспективе Китай может использовать это напряжение для ускорения роста своей экономики. Реструктуризация экономики Китая, если ему это удастся, также повлияет на финансовую систему.
Если зависимость Китая от иностранных технологий уменьшится, и развитие инноваций будет происходить внутри страны, то в долгосрочной перспективе Китай сможет получить от этого экономическую пользу.
– Как может произойти перегрузка китайской экономики?
— Китайское правительство давно субсидировало экспорт. Многие преференции предоставлялось производителям. Это происходило благодаря ресурсу населения. Экономика работала на ускорение притока инвестиций, а не на проведение структурных реформ.
Реструктуризация предусматривает частичную переориентацию торговой политики с экспортной на внутреннюю. Это может означать, что, возможно, нужно сократить налоги для населения Китая. Это будет двигать Китай в направлении обогащения.
– Значит, Китай сконцентрирует усилия на развитии внутреннего производства, чтобы поддержать экономику изнутри?
– Будет стимулировать внутреннее потребление.
– Насколько этих усилий хватит для того, чтобы перекрыть влияние торговой войны с США на экономику?
– Во-первых, Китай все меньше и меньше полагается на внешнюю торговлю. Прямое следствие этой торговой войны на экономику может быть незначительным, но есть опасения, что это приведет к другим видам напряжений, например, к валютным войнам.
Во-вторых, Китай будет стимулировать сектор услуг, развитие и потребление своих технологий. На это нужно время, но пока для Китая это лучший сценарий.
– Новые пошлины коснутся ли приоритетной для Китая отрасли – металлургии. Насколько болезненным для него может быть сокращение экспорта металла?
– Я не хочу трактовать сокращение экспорта лишь как негативное явление. Экспорт будет увеличиваться, и импорт будет увеличиваться, потому что будет расти экономика. При этом фокус роста будет направлен на стимулирование внутренней экономики – потребления, инновации, услуг, технологий.
– В выступлении вы сказали, что в торговых отношениях иногда «эффективнее отрезать палец, чем всю руку». Что это значит в случае с США?
– Когда Мао Цзэдун столкнулся с очень сильными оппонентами, то вместо ведения общей войны против всех он сфокусировал внимание на конкретных целях и делал очень точечные, но очень болезненные атаки. Это означало «отрезать палец».
Если говорить про эту торговую войну, то это означает, что Китай может ударить по экономике тех штатов США, где Трамп имеет большую политическую поддержку. Например, может ударить по сфере сельского хозяйства, импорту сои.
– Одно из последствий торговой войны – отток капитала. Каких масштабов может достичь сокращения китайских инвестиций в США?
— Это следствие реальное. Государственные и частные китайские инвестиции долгое время шли в США. Китайские инвесторы покупали американские компании. Не обязательно, что китайцы сократят свои инвестиции, скорее, США создадут препятствия для инвестиций из Китая. Будет иметь место замедление инвестирования.
– Какие отрасли экономики США пострадают больше всего?
– Недвижимость. Большинство инвестиций из Китая шли в недвижимость США.
– Каким будет поведение Китая на уровне ВТО?
– Китай только будет укреплять свои отношения с многосторонними институтами. Китай будет фокусироваться на поддержке международного сотрудничества. Особенно учитывая то, что США от этого принципа отступаются.
– Перспектива – эскалация торговой войны?
– США и Китай должны начать разговаривать как серьезные взрослые. До этого они могут играть в такую игру. Трамп – не совсем прогнозируемая личность.
«ГЛАВНЫЙ РИСК ДЛЯ КИТАЯ – РОСТ ДОЛГОВ»
– Во время форума в Давосе обсуждались причины потенциального очередного мирового кризиса. Высокая долговая нагрузка Китая – одна из возможных причин. С чего может начаться новый финансовый кризис?
– На причины нового мирового кризиса есть очень много кандидатов. Кто или что может спровоцировать следующую рецессию? На финансовых рынках есть ожидания, что это могут быть новые экономики – Аргентина или Бразилия.
Конечно, это может быть и китайская экономика. Я беспокоюсь за китайскую экономику, потому что ее ликвидность сокращается. Однако правительство имеет определенные инструменты для того, чтобы корректировать уровень сокращения ликвидности. Поэтому, думаю, в ближайшее время ситуацию удастся держать под контролем.
– Впрочем, вопрос высокой долговой нагрузки остается актуальным. Инфраструктурные задачи, запланированные в рамках проекта «Один пояс – один путь», несут повышенные долговые риски для Китая и других стран-участниц. Как Китай планирует с этим справиться?
– Один из вызовов для Китая – риск роста долговой нагрузки. Этот риск реален. Должен быть комплекс действий, который позволит системно противодействовать этому риску. Следует вести переговоры (с кредиторами и держателями долга), если возникнут проблемы. Такую систему мероприятий нужно организовать.
Инициатива «Один пояс – один путь» – новый экономический «шелковый путь» стоимостью 5 трлн. долл. Президент Китая Си Дзинпинь анонсировал ее в 2013 году. Инициатива охватит более 60 стран и 62% населения планеты.
Основная цель – объединить Азию с Африкой и Европой, создав глобальную систему транспортных, энергетических и информационных сетей.
– Что делает китайское правительство для урегулирования долговой проблемы?
– Проблема в том, что системного подхода нет. Есть Парижский клуб, но Китай не хочет принимать в нем участие. Пекин считает, что правила клуба установлены передовыми западными экономиками, а Китай не всегда хочет играть с ними. Он хочет иметь возможности для проведения двусторонних переговоров.
– Когда потребность в комплексном подходе к решению долгового риска может достигнуть критической точки – несмотря на то, что инфраструктурные проекты предусматривают его увеличение?
– Для реализации инфраструктурных проектов требуется время, а доход от них трудно измерить. Сначала нужно материализовать эти проекты. Трудно сказать, на каком этапе накопление долга превратится в критическую проблему. Думаю, это будет происходить по-разному, в разных регионах степень риска будет различной.
Я не уверена, что китайское правительство делает правильные шаги для решения этой проблемы. Также я обеспокоена тем, что не все инфраструктурные инвестиции смогут обеспечить достаточную доходность.
Очень важно противодействовать таким рискам и уменьшать их. Именно поэтому инфраструктурные фонды могут помочь диверсифицировать эти риски. Инициатива «Один пояс – один путь» с экономической точки зрения имеет очень интересные перспективы.
– Украина вписывается в ее географию и концепцию?
– Да, Украина играет очень важную геополитическую роль. Инициатива соединяет Азию и Европу, поэтому все зависит от того, какие проекты будут реализованы. Это может быть строительство дорог, проекты в атомной энергетике с соблюдением стандартов по охране окружающей среды, созданию информационных сетей.
«Один пояс — один путь – это большой зонтик», который позволяет сочетать все. Цифровое единство – это один из путей к участию в инициативе. Возможно все: проекты по строительству портов, мостов, ИТ-портов. Однако во всех этих проектах обязательно должен быть элемент соединения.
Проекты, которые планируется реализовать в рамках инициативы «Один пояс – один путь»
Скоростная железная дорога, которая соединит Китай и Сингапур, 3 тыс. км
Скоростная железная дорога Москва-Казань 770 км, 16,7 млрд. долл.
Экономический коридор между Китаем и Пакистаном, 46 млрд. долл.
Colombo port city – высокотехнологичный город в Шри-Ланке как эталон высоких стандартов жизни и современного архитектурного дизайна в Южной Азии, 5,6 млн. кв. м, 1,1 млрд. долл.
Khorgos Gateway, сухой порт — внутренний терминал, соединенный с портом железной дорогой, соединит Китай и Казахстан.
Газовый трубопровод между Туркменистаном и Китаем, 3 666 км, 7,3 млрд. долл.
Трансазиатская железная дорога – сеть интегрированных железных дорог через Беларусь, Россию и Казахстан для сочетания Азии и Европы.
– Как китайские инвесторы настроены в отношении Украины?
– Одним из важных факторов, который определяет приток частных инвестиций, является политическая стабильность. Инвесторы обращают на это внимание даже быстрее, чем на экономическое значение. Пока что в Украине с этим не самая лучшая ситуация.
Китай заинтересован в том, чтобы укреплять отношения между двумя странами, и по определенным крупным инфраструктурным проектам сотрудничество возможно.
Однако Китай весьма чувствителен к коррупции и подходам стран-партнеров к охране окружающей среды. Реализация инициативы «Один пояс – один путь» требует консолидации усилий на международном уровне, для Китая это также вопрос репутации.
– Премьер-министр Украины говорил о возможности создания зоны свободной торговли между Украиной и Китаем. Это реально?
– Китайское правительство имеет много программ сотрудничества со странами. Скорость, с которой строятся эти мосты, зависит от первых лиц, ответственных за экономику. Пока сложно сказать, сколько времени на это понадобится.
— Отношения с какими странами для Китая приоритетные?
– Поскольку повсюду на горизонте протекционизм, то Китай хочет быть лидером в борьбе с ним. Китай хочет быть уверенным, что у него есть группа важных стран, с которыми он сможет сохранить двустороннюю свободную торговлю.
Эти страны будут его опорой и помощниками в борьбе с протекционизмом. Китай хочет усиливать взаимную торговлю со странами Азии, потому что большинство торговых процессов сосредоточено в этом регионе.
— А как насчет стран с развивающимися экономиками?
– Честно говоря, Китай хочет работать со всеми, но работать с США и Европой становится все сложнее. Если эти двери закроются, Китай будет продолжать работу там, где они будут открытыми.
Это совсем не означает, что есть какая-то программа приоритетов, которая делит мир в глазах Китая на развивающиеся страны и развитые страны.
Важная часть мира пытается вытеснить Китай из своей системы. Сейчас это делают США. Соединенные Штаты все больше подталкивают Китай к тому, чтобы он устанавливал более сильные связи с другими странами.
– Может ли европейский рынок заменить для Китая американский?
– Ничто не может заменить торговые потери Китая и США. Потери с обеих сторон будут очень большими, их невероятно трудно компенсировать. Китай ищет более сильные связи с европейскими странами. Конечно, он имеет альтернативные рынки. Например, он увеличил импорт из Аргентины и Бразилии.
– Как торговая война скажется на технологическом секторе?
— Технологическая конкуренция — это большое противостояние. Искусственный интеллект, big data, цифровые услуги, кибернетическая безопасность – это сферы, где конкуренция будет наибольшей. Посмотрите на двадцать крупнейших интернет — компаний в мире. Половина из них – китайские компании, другая половина – американские.
Китай – это большой рынок, который подходит для цифровой экономики. Во многих сферах Китай очень инновационный. Технологический сектор будет точкой давления.
«ОТКАЗ ОТ ПОЛИТИКИ ОДНА СЕМЬЯ — ОДИН РЕБЕНОК МОЖЕТ УСУГУБИТЬ СИТУАЦИЮ С ГЕНДЕРНЫМ НЕРАВЕНСТВОМ»
– С 2016 года Китай отказался от политики «Одна семья – один ребенок». Поможет ли это стимулировать внутренний спрос из-за увеличения рождаемости?
– Проблема в том, что китайские семьи не хотят иметь много детей, даже с отменой политики «один ребенок на семью». Эта политика привела к очень быстрому старению китайского населения. Это проблема.
С другой стороны, поколение, выросшее за время действия этой политики, – это очень образованные люди. Они зарабатывают гораздо больше, чем предыдущие поколения.
Когда мы говорим о драйверах китайской экономики, я не думаю, что нужно буквально учитывать демографию. Я верю, что есть другие, более важные силы, которые будут удерживать стабильность китайской экономики.
— Как отказ от этой политики сказался на доходах китайских семей?
– По нашим исследованиям, увеличение рождаемости приведет к сокращению сбережений – родители будут тратить больше денег на детей.
В среднем городская семья тратит 25% своих ежегодных расходов на образование одного ребенка. Если в семье будет больше детей, они будут тратить гораздо больше. Это очень большой вопрос – захотят ли китайцы иметь больше детей.
– Нежелание иметь больше детей объясняется только расходами на них?
– Во-первых, теперь Китай богаче, чем был раньше. Когда люди становятся богаче, у них становится меньше детей. Во-вторых, жизнь в городе не позволяет иметь много детей – в Китае очень высокие цены на недвижимость. В-третьих, мы все уже привыкли, что у нас маленькие семьи. У меня нет ни сестер, ни братьев, поэтому мне очень трудно представить мое поколение, которое будет иметь по четыре ребенка.
– Ослабление контроля над рождаемостью повлияло на спрос?
— Ослабление произошло всего два года назад, поэтому нужно время, чтобы увидеть это влияние. Однако косвенное доказательство этому есть: многие бизнесмены не хотят нанимать на работу женщин, потому что женщина может решить родить второго ребенка.
– Как это выглядит? Работодатель требует гарантии, что женщина не забеременеет?
– Нет, таких случаев не встречала.
– Это повлияет на занятость.
– Да. Раньше Китай был обществом, где все имели равные права. Все дочери имели такие же возможности, как и сыновья. Например, я единственный ребенок. У меня нет братьев, с которыми бы я конкурировала. Теперь ситуация с гендерным равенством может ухудшиться.
— Какие планы Китая по миграционной политике?
– Один из политических приоритетов – давать больше экономических и социальных прав мигрантам. Такой подход является элементом политики, которая предусматривает сокращение неравенства в Китае. Это один из приоритетов Китая во времена Си Цзиньпина.
– В чем проявляется эта открытость?
— В доступе к образованию, медицинским услугам, социальному обеспечению.
— По данным Международной организации миграции, увеличивается количество иностранцев, путешествующих в Китай. В то же время Китай не хочет приветствовать беженцев из Сирии. Как вы объясните это несоответствие?
– Миграционная политика Китая должна быть открытой и противоположной той, которую проводит Трамп. Он не приветствует мигрантов. Думаю, это было бы в интересах Китая – иметь больше образованных людей, кадров с навыками из любой части мира.
– Значит, не должно быть диверсификации мигрантов?
– Это американская «фишка». Китай должен быть более прагматичным. США – страна иммигрантов, там всегда остро стояли вопросы отличия, равенства, расового напряжения. Сейчас США всем этим надо как-то управлять.
Китаю следует придерживаться более практического подхода: открывать страну для привлечения талантливых профессионалов – независимо от происхождения. Китай должен это делать. Я не говорю, что он это ни делает.
– Нуждается ли Китай в определенных кадрах? В каких сегментах имеется кадровый голод?
– Нужно больше психиатров (задумчиво улыбается). На самом деле у людей там очень много проблем, а они об этом даже не догадываются. Очень много людей нуждается в психиатрической помощи.
Автор: Галина Калачова
Источник: Украинская правда
Перевод: BusinessForecast.by
При использовании любых материалов активная индексируемая гиперссылка на сайт BusinessForecast.by обязательна.