17.07.2020 – Заместитель министра образования и науки Егор Стадный написал заявление об увольнении, как только Сергея Шкарлета назначили главой МОН. Педагоги и ученые неоднократно возмущались относительно кандидатуры Шкарлета из-за плагиата в научных работах, «дружбы» с министром образования и науки времен Януковича Дмитрием Табачником и коррупционных хвостов.
Они выходили на акции протеста под Верховную Раду и МОН. К одному из активистов после этого даже пришли из СБУ.
Егор Стадный рассказал «Украинской правде. Жизнь»:
правда ли, что Украина теперь будет признавать «среднее образование, полученное на неподконтрольных территориях»,
сможет ли Шкарлет организовать качественное дистанционное обучение до сентября,
чего можно ждать от нового главы,
кто, вероятно, стоит за Шкарлетом,
что предыдущая команда оставила ему «в наследство»,
и где проще всего сделать откат назад.
– Почему вы не остались, когда Сергея Шкарлета назначили на должность министра?
– На момент его назначения было известно, что у нас просто диаметрально противоположные позиции. В частности, это стало понятно по его высказываниям о ВНО. Не понимаю, как можно быть под руководством и в команде человека, с которым ты не разделяешь фундаментальных принципов того, как должна развиваться система высшего образования.
– Он на собеседовании в комитете по вопросам образования, науки и инноваций Верховной Рады рассказывал, что не против отменить ВНО для заочников, но потом перестал об этом говорить.
– Недавно вышло его большое интервью, где он и дальше придерживается таких позиций. Это однозначно обрекает на неудачное сотрудничество. Для нашей команды – ценности, принципы – это не пустой звук. Возможно, для всех это выглядит задиранием носа или надменностью, но именно общие принципы позволяют команде работать гораздо эффективнее, потому что ты не должен каждый раз сверять часы.
– Глава профильного комитета ВР Сергей Бабак рассказывал, что заместитель министра образования Любомира Мандзий осталась пока, чтобы завершить ВНО, которым занималась. С процедурой поступления в вузы, которой занимались вы, все в порядке, если теперь вы уходите?
– Считаю, что нынешняя вступительная кампания, выведена из какой-то зоны риска. Переживать не за что. Последние изменения по неподконтрольным территориям будут вноситься с колес, но там не о чем переживать.
– Объясните, пожалуйста, изменения по поступлению для детей с временно неподконтрольных территорий, поскольку спекуляций на эту тему много.
– До этого существовало два отдельных механизмы со вступительными экзаменами, то есть без сдачи ВНО. Один механизм действовал для поступающих лиц из Крыма и Севастополя. Он предполагал, что у определенного списка университетов есть квота, в пределах которой поступают абитуриенты из Крыма и Севастополя. Они не конкурируют с другими абитуриентами, у них есть свой конкурс, им выделяют квоту, и они конкурируют между собой. Эта квота никогда не выбиралась в полной мере.
Второй механизм действовал для поступающих из Донбасса. Они тоже могли не сдавать ВНО, но подаваться без него могли лишь в определенные университеты. У них не было квот, и они конкурировали в общем конкурсе с абитуриентами, которые поступали в эти определенные университеты, сдавая ВНО.
Мы еще осенью приняли решение, что перечень университетов, в которые жители этих территорий могут поступать без ВНО, надо расширить. Раньше это было 30-40 вузов для поступающих лиц из Крыма и примерно столько же для детей из Донбасса. Для абитуриентов из Донбасса – это перемещенные университеты и те заведения, которые работают на подконтрольных территориях Донецкой и Луганской областей.
Для тех, кто из Крыма – это были в основном университеты в южных областях. Это Одесская, Херсонская, Запорожская и Николаевская область.
Что было общее для этих механизмов – это получение украинского аттестата через сдачу двух экзаменов: по истории Украины и по украинскому языку.
Кстати, одно из искажений относительно изменений — это как бы признание аттестатов ЛНР и ДНР или российских аттестатов. Такого никогда не происходило. Поступающие лица с данных территорий заполняют образовательную декларацию, и после этого составляют ГИА по истории Украины и по украинскому языку. Далее они получают документ о среднем образовании и поступают по вступительным экзаменам, которые определяет для них университет.
– Значит, утверждение экс-министра МОН Лилии Гриневич: «Этот законопроект изымает понятие о том, что выпускники, которые получали среднее образование в ОРДЛО, должны составлять нашу государственную итоговую аттестацию и получать здесь украинское свидетельство о среднем образовании… Что это означает? Это выглядит так, что мы теперь будем признавать среднее образование, полученное на неподконтрольных территориях» – неправда?
– Лилия Михайловна такое сказала?
– Да.
– Нет, мы не признавали и не признаем аттестатов, полученных на неподконтрольных территориях. Немного удивлен, потому что этот механизм действовал предыдущих 4 года для поступающих из Крыма. Принятые ВР законодательные изменения – это распространение их для абитуриентов с Донбасса с одновременным открытием всех университетов, а не только заведений южных областей или перемещенных университетов.
Что изменилось — механизм с предусмотренной квотой, который ранее действовал для поступающих лиц из Крыма и Севастополя, теперь расширен на всех, и у поступающих из НТ (неподконтрольных территорий) есть доступ ко всем университетам, а не только к ограниченному списку.
– Как новый механизм будет выглядеть на практике?
– Не знаю, как нынешнее руководство будет имплементировать этот закон, но я бы, не выдумывал велосипед. Мы имеем совершенно отдельный конкурс, который не создает давления на общий конкурс. Дети поступают в пределах 20% в любой университет в Украине. 20% – это квота в пределах максимального объема бюджетных мест, которые могут быть в этом заведении.
Максимальный объем – это те планы самого университета о том, сколько всего он может открыть бюджетных мест.
Вступительную кампанию для абитуриентов с НТ надо проводить в общей вступительной кампании по принципу широкого конкурса с заявлениями с различными приоритетами. И вот когда она закончится, все остальные места, которые остались незанятыми, надо вернуть обратно в общую корзину.
И абсолютное большинство этих мест будет возвращено, потому что 20% в пределах максимального объема каждого конкурсного предложения – это может быть и 10 тысяч мест по Украине. Это не значит, что все 10 тысяч мест будут заняты. Наоборот большинство из них вернется обратно.
Такой подход, во-первых, открывает путь доступа к любому университету и действительно все абитуриенты с НТ, которые подадут заявления, окажутся в том или ином университете в зависимости от того, с каким приоритетом в рамках квотного конкурса пройдут.
А, во-вторых, это позволит вернуть неиспользованные места в общую корзину до начала общей вступительной кампании и не создавать лишнего давления. Зачисление на бюджетные места для поступающих лиц из НТ продлится до 20 августа включительно. После этой даты до 23 октября они смогут по упрощенной процедуре без ВНО поступать по контракту.
Повторюсь, что поступление для детей с НТ должно, по моему мнению, происходить по широкому конкурсу. Когда ты подаешь в несколько университетов, присваиваешь приоритеты каждому заявлению, и программа определяет, по какому приоритету, куда ты проходишь. Иначе они все подавались бы в самые рейтинговые заведения, и не все проходили бы.
Еще осенью 2019 года, планируя вступительную кампанию и изменения в закон, мы рассматривали два варианта. Программа-минимум – это объединить два списка университетов, куда могут поступать без ВНО жители Крыма и Донбасса в один, но ограничение университетов все равно остаются.
Программа-максимум – это попытка отойти от идеи списков, позволить поступать во все университеты без сдачи ВНО, но в пределах квоты, не оказывая давления на общий конкурс.
Есть две причины, почему это нужно делать. Первое – Украина не обеспечивает на этих территориях программу украинской школы, а значит они не в равных условиях. И второе – это вытягивание человеческого капитала на подконтрольную территорию и реинтеграция этих молодых людей в украинский социум. Высшее образование – это один из способов довольно мягкой и эффективной интеграции в любой социум.
Мы не пошли по максимальному сценарию, потому что в принципе, есть треть граждан, которая не разделяет идею каких-либо льгот для абитуриентов из Крыма или Донбасса. Кроме этого мы рассматривали другую параллельную идею – это подготовительные курсы для поступающих. Почти во всех университетах есть подготовительные курсы.
Мы также обязательно, кроме учебной программы, должны делать социализирующую программу. Сейчас это открытие Украины, потому что это молодежь, которая там живет уже 6 лет, изъята из украинского гуманитарного пространства.
И вот за год подготовительных курсов они бы подтягивались в знаниях, социализировались бы в украинском гуманитарном пространстве, интегрировались бы в него и шли бы на общих основаниях со всеми через ВНО. Эта идея тоже заложена в этом новом законе, ее надо будет закладывать в бюджет в 2021 году, обязательно выделяя на это средства.
И я считаю, что мы должны в основном акцентировать внимание именно на подготовительных курсах, потому что это лишает этих молодых людей любой стигматизации из-за того, что они льготники, из-за того, что они получили не так, как все, доступ в университеты и тому подобное.
– Почему вы не применяли вариант с подготовительными курсами?
— Просто бюджетирование не совпало во времени с изменениями законодательства. Если бы мы имели всю готовую нормативную документацию до принятия закона о бюджете на 2020 год, то это можно было бы уже в этом году запускать, а так надо надеяться, что на 2021 год это будет заложено в бюджет. Иначе это будет мертвая норма, если на это не будет денег.
— Просто в законопроекте написано, что он не требует дополнительного финансирования.
— Да это стандартная формулировка. Это просто признак низкой нормотворческой культуры в Украине.
— Что с бюджетным заказом в этом году?
– Мы подали предложения увеличить общее количество государственных мест на бакалавриат на 7%. В основном, акцент делается на увеличение именно в отрасли ИТ, и на уменьшении различных социально-поведенческих наук. Это, прежде всего, отрасль управления, менеджмента, на факультетах права идет уменьшение. Это, учитывая тенденцию на рынке труда, где на одну вакансию юриста имеется 11 претендентов.
Посмотрим, что подаст Министерство экономического развития и торговли и утвердит правительство. Надеюсь, что у них будут такие же тренды. Но надо понимать, что, к большому сожалению, при отсутствии общей стратегии государства, мы не понимаем, какие отрасли экономики для нас являются прорывными и приоритетными.
Наша команда в МОН была готова считать вместо Министерства экономического развития отдельную потребность в педагогических кадрах именно для НУШ, для ее дальнейшей реализации, но это лишь одна отрасль.
МЭРТ традиционно запаздывает, постановление должно выйти еще недели три назад, если не больше, мы даже писали письма премьеру, что надо подогнать МЭРТ, потому что у нас вступительная кампания.
– Что важного, по вашему мнению, вы успели сделать?
– Запуск государственного финансирования университетов через формулу на основе результатов их деятельности, что, во-первых, сделало систему финансирования объективной и прозрачной, а, во-вторых, начался переход от финансирования за количество к финансированию за качество.
Введение индикативной себестоимости обучения в университетах. Это инструмент, который нивелирует и запрещает демпинг, недобросовестную конкуренцию университетов, которые стимулируют и академическую недобросовестность, откровенно занижают цены, что делает невозможным нормальные зарплаты преподавателям.
Применение KPI для контрактов с ректорами. И это тот инструмент, который будет обеспечивать преемственность реформы от центрального уровня до уровня самого университета, чтобы в нем эти реформы продолжались.
Абсолютно новая работа аттестационной коллегии, которая присуждает степени и звания, потому что во время работы она не присудила степени человеку, который был замечен в плагиате. Это качественно новый формат, потому что коллегия до этого всегда допускала такие случаи.
Мы не брезговали тем, чтобы отказывать в присуждении. Например, Петру Ющенко с его диссертацией. Еще есть начатая дерегуляция лицензирования, новая электронная система лицензирования в сфере профессионального образования.
Также запуск мониторинга трудоустройства выпускников. Его будут использовать как один из критериев распределения государственного финансирования между университетами по формуле.
Также, думаю, что полезно будет всем поступающим, родителям и работодателям посмотреть, как с трудоустройством выпускников конкретного университета.
Это основные результаты нашей работы за 10 месяцев.
– Что вы планировали сделать до конца этого года, но не успели?
– До конца этого года обязательно должен быть подписан договор о получении кредита от Всемирного банка на $200 миллионов, должна быть запущена уже в виде открытого портала система мониторинга трудоустройства.
Очень важным является бюджет 2021 года. Кроме этого, важным является принятие новых лицензионных условий до конца этого года, а также запуск нового электронного лицензирования именно в сфере высшего образования. Есть уже подписанный договор с разработчиком.
Также огромная ответственность – это запуск смешанного обучения в условиях COVID-19.
Последний аккорд – наши рекомендации по внедрению смешанного обучения в университетах. Эти рекомендации разрабатывали несколько преданных делу людей, украинские преподаватели. Это не зарубежный продукт, это реально тот опыт, который испытан в Украине.
Когда бы мы написали, как происходит в Кембридже, все бы сказали: «Ой, дайте сначала столько денег, а потом говорите». Это надо разворачиваться сногсшибательными темпами, потому что пандемия никуда не исчезнет, и сейчас надо найти тот способ образовательного процесса, который будет наименее поражен эпидемией.
– Что это за способ обучения для высшего образования?
– Мы рассматривали такой сценарий, что когда мы запускаем не дистанционное, а именно смешанное обучение. Для некоторых специальностей и предметов очень важно присутствие на кампусе. Например, химикам нужны лаборатории.
В принципе, университет без присутствия на кампусе – не университет. Чтобы сейчас началась перестройка образовательных программ, нужно, чтобы, по крайней мере, вначале определенные элементы уже переходили на смешанное обучение. Для этого надо развивать учебные платформы, а не просто использовать Zoom.
Часть специальностей, которые хорошо поддаются смешанному обучению, давайте выводить из кампуса чуть больше, а вот эти, не поддающиеся – давайте оставлять на кампусе, и за счет такого подхода, людей на квадратном метре будет меньше. И это позволит нам не бить по качеству.
– Что не удалось?
– Запустить финансовую автономию на законодательном уровне. Мы не успели. Сначала был рынок земли, который заблокировал парламент на 4 месяца, ничего не могло протиснуться, а потом эпидемия. Вопрос финансовой автономии остался в подвешенном состоянии. Мы разработали все необходимые законопроекты.
Я думаю, есть все предпосылки, чтобы выносить их в зал. И надо успеть до 2021 года, то есть идти параллельно с бюджетным процессом, чтобы бюджет уже учитывал финансовую автономию университетов.
– А как с образованием взрослых? Недавно была презентация законопроекта.
— Это тоже то, к чему мы не добрались. В частности, из-за того, что образование взрослых людей — это межсекторальная сфера. Для чего это? Вот когда работодатель говорит, что надо повысить квалификацию своих работников, и государство покрывает определенную часть расходов этому работодателю на это повышение квалификации. Или когда безработные хотят изменить квалификацию. Это должен быть рамочный закон, а дальше еще надо наработать нормативную документацию.
– Во время своей работы в министерстве вы активно посещали вузы, в частности, в регионах. Какие самые большие проблемы вы там видели?
– У нас было 62 встречи в 22 областях. Мы посещали не только областные, но и районные центры. По нашим подсчетам, у нас на дискуссиях было более 7 тысяч преподавателей и студентов.
Мы ездили в регионы, потому что для нас важно, чтобы все наши инструменты задавали правильное поведение студентов и преподавателей на местах. А для этого нужно, чтобы они понимали наши ожидания.
Первая проблема – это неверие среди преподавателей и очень обидно, что оно все больше распространяется среди наиболее способных и искусных, потому, что они не видят, что их поведение, их морально-этическая установка является заинтересованной. Они видят, что отношение к ним и их коллегам с другой позицией часто одинаковое. Но на самом деле во многих университетах тех, кто за добросовестный труд и за профессионализм, было больше, чем я мог себе представить до этого. Был приятно поражен.
Вторая проблема – это материально-техническая база и в целом недостаточность ресурсов и не всегда справедливое их распределение. Во многих инженерных или в естественных программах ты ничего не сделаешь без оборудования. А оно очень часто отсутствует или устарело. Поэтому мы работали над привлечением $200 миллионов кредита от Всемирного банка, очень льготного, низкопроцентного, под 3-4% на 30 лет.
Мы дошли до того этапа, когда у нас есть согласие Всемирного банка, кредитор готов предоставить эти деньги, у нас согласованный проект. И сейчас просто надо формально начать процедуру, когда правительство обратится с официальной просьбой, чтобы на 2021 год начали появляться эти средства.
Также мы начали менять систему распределения капитальных расходов в университетах.
В 2019 году были заложены средства, которые выделялись абсолютно непрозрачным способом. Это ручное распределение. Мы смоделировали прозрачную систему с несложными критериями.
Главный критерий – это какой эффект принесет инвестиция. Здесь сразу же будут отсекаться ремонт общежитий и корпусов, где студентов все меньше и меньше. Или же условный Volkswagen Amarok за 1,5 млн. гривен.
– Значит, если бы эта система уже была, Сергей Шкарлет не мог бы купить в университет пикап за 1,5 миллиона гривен?
– Он должен был бы объяснять, почему именно эта машина. Если бы мы ввели финансовую автономию, это было бы следующим образом: ты можешь купить эту машину, но у тебя закрыты ли все другие статьи расходов?
Потому что, извините, если у вас в университете средний оклад на руки профессорам – это 11 тысяч гривен чистыми – ты не можешь покупать в этот момент машину, которая гораздо дороже, чем любые аналогичные модели. Или тебе надо топовая комплектация для того, чтобы кто-то на кафедре что-то возил? Наверное, нет. Да и производители часто добавляют вещи, которые не функциональные, а просто декор какой-то.
Купи дешевле, если уже есть такие потребности, и вместе с тем стимулируй обучение на английском языке среди своих преподавателей, например. Стимулируй создание курсов от твоего университета на открытых массовых онлайн-платформах. Стимулируй среди своих преподавателей поездку на международную стажировку, и затем они развернут несколько курсов в университете, основанных на этой стажировке.
Думай и объясняй, куда ты инвестируешь. Это система, в которой нельзя было бы «я хочу купить этот пикап, потому что наш университет не бедный». Это не объяснение. У тебя всегда ограниченные ресурсы. Это всегда лимит, и вопрос в том, какие приоритеты ты ставишь.
— Является ли такой подход Шкарлета к университету симптоматическим?
— Он достаточно консервативный и неноваторский. Это хороший пример старой системы, когда ты не думаешь наперед над эффектом, который принесут те или иные вложения.
– А вы встречались со Шкарлетом в рамках этих поездок?
– Черниговская и Николаевская область – две, куда из-за карантина не успел доехать.
– Вы отвечали за высшее образование, но, видимо, были в курсе основных направлений в других сферах. Что вы оставляете Шкарлету?
– Дальнейшее развитие реформы НУШ. Никуда не исчезают вопросы реформы профессионального образования. В реформах образования в целом промедление очень часто равно свертыванию реформ. Если ты не переходишь на следующий этап, то незавершенное не может работать эффективно на полную катушку, поэтому подлежит критике, постоянному нареканию, и потом люди начинают отчаиваться.
– Что с дистанционным образованием? Все-таки озвучивают, что пандемия может не позволить идти детям в школу. Сколько еще надо доработать, чтобы оно было качественным?
– Ты не запустишь нормальную учебную платформу, когда нет реестра учеников, учителей, нет того программного обеспечения и нормативных документов, которые переводят в электронный формат всю бумажную работу.
Также электронные учебники не в виде сканированных PDF — ок, а интерактивные учебные материалы. Сентябрь 2021 года – это наиболее оптимистичные планы.
– Значит, как бы Шкарлет со Шмигалем не старались, у них не получится до сентября создать нормальную альтернативу обучению за партами?
– Мой опыт подсказывает, что за два месяца такого не произойдет. На сегодня может быть наработка контента в виде телеуроков. Это не онлайн — учебные материалы, все это знают, но телеуроки на сегодня, когда ничего другого нет, это лучший вариант из всех доступных.
Возможно, надо искать сценарии, когда какая-то часть обучения, возможно, как-то дистанционно, а воспитание и социализация происходят в присутствии, просто уменьшен объем контактных часов. Особенно это важно для младших классов. Такая форма не является удачной и совершенной, но она в условиях пандемии одна из возможных.
Возможно, пока погода позволяет, эти контактные часы на улице проводить. Уменьшение количества детей в классах, если это реально для определенной школы, это тоже возможно.
– Чего, по вашему мнению, ждать от Шкарлета? Он – подобен экс-министру МИНЗДРАВА Скалецкой? Может ли он быть острее?
– Больше всего, чего я лично боюсь, что это промедление будет связано с дальнейшим ходом реформы. Потому что в образовании это промедление равно откату. И нужно следить за тем, какое окружение будет у него. Какой будет кадровая политика, кого он возьмет в замы, кто станет руководителями некоторых структурных подразделений министерства. Если будет видно, что эти люди «замарали» руки в каких-то грязных делах, то не надо ожидать, что они будут двигать реформы.
Я бы обращал внимание на распределение капитальных расходов, на работу аттестационной коллегии, которая присуждает степени и ученые звания. Обращал бы внимание на то, как дальше развивается формула распределения расходов, которая является автоматизированной сейчас, и не пытаются ли в министерстве внести какие-то элементы ручного управления.
– О чем тогда свидетельствует то, что Шкарлет начал работу в МОН с изменения на сайте новости о своем назначении?
— Это может свидетельствовать лишь о не профессиональности людей, которые от его имени начали этим заниматься. Насколько я понимаю, там и коммуникационная команда тоже меняется. Коммуникация является самым сильным инструментом власти. Это просто указывает на то, какой уровень коммуникационной команды у этого и.о.
– Кто стоит за Шкарлетом? Озвучивали о группе ректора Киевского политехнического института Михаила Згуровского.
– Вариантов много. Я не склонен считать, что он является предложением ректоров. Когда говорят, что ректоры – это может быть один-два человека, но не все. Я также убежден, что у него очень хорошие отношения с нынешним заместителем министра образования Светланой Даниленко.
Она отвечает за финансы, и это человек, который отвечал за финансы в течение предыдущих нескольких лет. В частности, ту систему, которую она построила, мы изменили на объективное распределение финансирования. Она точно является одним из бенефициаров его назначения. Только слепой и глухой не знает, как порой выстраиваются в очереди поздравлять с днем рождения Светлану Васильевну представители университетов, и не только университетов.
Есть также очевидная связь с Офисом президента. Я не верю, что сам Шмигаль где-то нашел этого и.о. хотя бы из-за того, что он демонстрировал, что ему удобно и комфортно работать с Любомирой Мандзий.
В частности Алексей Днепров (руководитель аппарата Офиса президента), знаком со Шкарлетом очень давно, входит в наблюдательный совет университета, который тот возглавлял. Это и может быть ближнее окружение к президенту, которое под влиянием различных факторов тоже начало активно продвигать этого человека на должность министра.
– А для чего им это?
— У всех, кто активно лоббировал нового и.о. на должность, свои отдельные мотивы. Для кого-то — это поиск лояльного руководителя министерства. Для кого-то — возможность вернуть преференции для своих университетов. А для кого-то — это философия: «Давайте брать всех в высшем образовании».
А у нас была философия: «Давайте брать всех, кто готов получать высшее образование». ВНО для нас — это не просто способ ранжирования в условиях конкуренции, как это понимает новый и. о.
ВНО для нас – это в том числе тест, который выявляет тех, кто способен получать высшее образование. Почему? Потому что после того, как ты берешь тех, кто не способен получать высшее образование по уровню знаний, то ты сразу прорекаешь всех, кто будет в одной группе с этими студентами, на занижение планки их среднего уровня. Потому что преподаватели будут центрировать материал на тех, кто в хвосте.
И эта философия «Давайте уберем ВНО, потому что там нет конкуренции», это означает «Давайте брать всех, независимо от того, есть ли там необходимый уровень знаний для получения высшего образования». А это провоцирует все последующие негативы: покупку оценок во время сессии, дипломных, курсовых. Ты берешь человека, который не способен освоить программу высшего образования.
Считаю, что первопричина на центральном уровне — сейчас в стране нет понимания всех вызовов, которые стоят перед реформой. Возможно, нам не удалось донести до центрального уровня важность непопулярных реформ. Или нас не захотели слушать. Если нет понимания этого, то и нет понимания, какая команда тебе надо, чтобы делать такие изменения и преодолевать вызовы, которые стоят перед нами.
– Это похоже на позицию Зеленского относительно медицинского каннабиса. Недавно опубликовали видео, где он сказал, что понимает пользу каннабиса, но закона не будет, потому что этого не понимает его электорат. Каких тогда популярных шагов можно ждать от Шкарлета?
– Их немного, и они не связаны с реформами. Всем очень нравится раздавать много денег, но это невозможно в условиях нашего бюджета. Или отменить ВНО на разных промежутках после школы. Это многим не понравится, но, к сожалению, это большинство молчаливое. Вот ВНО на магистратуру, я считаю, что в зоне риска. И часто сами студенты против. Мы в течение 4 лет портим уровень английского языка в университетах.
Или отмена индикативной себестоимости. Многим понравится – обучение на контракте будет дешевым, но зарплаты преподавателей и дальше не будут расти.
– Шкарлет успел озвучить планы МОН на 2020 год. Здесь есть какие-то отклонения от вашего курса?
— Несколько пунктов его плана по переходной книге, которую мы передали. Я не берусь, судить, это его настоящие планы, или нет. Потому что здесь человек, очевидно, не посвящал достаточно времени. Из того же интервью видно, что он не готов делиться своими планами. Симптоматично не увидел ни индикативной себестоимости, ни дальнейшего развития технологий ВНО, которые в нашей переходной книге были.
Увидел там очень умеренные формулировки по мониторингу занятости, дальнейшему развитию формулы финансирования по результатам деятельности.
– Какая часть вашей работы и работы вашей команды еще будет происходить по инерции, и ее могут приписать Шкарлету?
– Очень много подзаконных актов, которые сейчас просто на этапе согласования с другими министерствами. Они будут выходить в официальное принятие при его управлении. Так же получение кредита от Всемирного банка. Сейчас остались формальности. Но я не буду никогда против того, чтобы наши наработки в полной мере были завершены.
Ну и финансовая автономия. Законопроекты написаны, согласованы с основными стейкхолдерами. Мы только не успели зарегистрировать их в Верховной Раде.
– Вероятно, Шкарлету не удастся собрать голоса в Раде на какие-то дикие законопроекты. Но начудить можно и приказами. Где это сделать проще всего и достовернее?
– Это условия приема на 2021 год. Формула распределения расходов между университетами. В нее можно влезть и на уровне министерства. Простое промедление с актами. Индикативная себестоимость. KRI для ректоров – это же воля министерства, какие здесь KRI предлагать.
– Шкарлету не все в этих KPI ректоров нравится.
– Если Шкарлет называет «бредом» требование введения дифференцированной системы оплаты труда преподавателей, именно за результаты их работы, то видно, что он это не собирается делать.
– А как насчет языкового вопроса в образовании?
– Я опасаюсь, что его непременно тесный бэкграунд с давнишними руководителями министерства (с Дмитрием Табачником) может отразиться на языковой политике в сфере образования.
– Шкарлет на собеседовании в комитете запутался в законодательном регулировании вопроса относительно языка преподавания в учебных заведениях, когда сказал, что с 1 сентября будет полностью запрещено обучение на русском языке в школах. А это ведь не правда.
– Я тоже это заметил. Он еще для себя много чего будет открывать. Это нормально, что он много чего не знает. Но пусть бы разобрался уже. Для этого надо окружать себя профессиональными людьми. Но пока я этого не вижу.
– Реально ли при обнаруженном плагиате лишить Шкарлета степени на посту? И как? Вы слышали что-то о расследовании относительно плагиата Шкарлета, о котором озвучил Шмигаль «на часе вопросов» к правительству?
– При всем уважении к премьер-министру, я не верю. Это просто очковтирательство. «Мы проведем собственное расследование в отношении интеллектуальной собственности». Нет. Уже несколько человек правильно написали, что вопросы академического плагиата и интеллектуальной собственности – это абсолютно разные вопросы.
Вопросы академического плагиата – это банальное использование чужих текстов без соответствующей ссылки на эти тексты.
Просто мы видим два текста. И если один из них появился раньше и у него другой автор, а в тексте, который появился позже, те же слова, и там нет ссылки на материал, который вышел ранее, все это академический плагиат. Точка. Здесь не надо ходить по судебным экспертизам.
– Значит, это тупик?
– На сегодня есть этический комитет в НАЗЯВО, и именно они должны рассматривать этот вопрос с точки зрения академического плагиата.
– В предыдущем нашем интервью вы говорили, что «мы не будем иметь случаев отмены ученой степени задним числом до вступления в силу конкретной нормы закона».
– У нас по Конституции нет обратного действия законов. А в законе тогда механизм отмены степеней был таким, чтобы никто никогда его не отменил. Но это на самом деле не мешает все равно подтверждать случаи академического плагиата в тех работах, которые защищены ранее. Это не повлечет за собой отмену степени, но могут быть репутационные потери. Да, это будет человек со степенью, в диссертации которого есть официально подтвержденный академический плагиат. Как будут относиться в профессиональном сообществе настоящие специалисты к такому человеку?
– Что должен сделать Шкарлет, чтобы ему или в него поверили?
– Окружить себя профессиональными людьми. За первые 3-4 месяца не только задекларировать изменения, а успеть воплотить некоторые из них. Я о тех изменениях, которые лежат в реформаторском русле, в продолжение наших начинаний. Не в торможении их.
— При таких условиях ему можно простить недобросовестность?
— Недобросовестность нельзя прощать. Она всегда остается. Вопрос в том, это корень твоего естества, или ты на самом деле способен признать свою ошибку, и дальше будешь работать совершенно с другими ценностями, и двигаться вперед.
Автор: Екатерина Хорощак
Источник: Украинская правда. Жизнь
Перевод: BusinessForecast.by
При использовании любых материалов активная индексируемая гиперссылка на сайт BusinessForecast.by обязательна.