Уважаемые читатели и посетители сайта! Представляем вашему вниманию интервью министра финансов Украины Сергея Марченко.
— Насколько простым с точки зрения бюрократических процедур будет добровольное декларирование?
— Когда президент поставил задачу разработать этот законопроект, ключевым было мотивировать людей декларировать свои активы. Мотивация сначала должна иметь положительный контекст, ты декларируешь и свободно можешь распоряжаться своим состоянием.
А дальше — косвенные методы, и это содержится в переходных положениях закона. Если не задекларировал, дальше могут быть вопросы, где именно ты приобрел те или иные состояния. Так что это не «или-или». Сначала мотивация декларировать, а дальше, если ты не можешь объяснить происхождение своего имущества, это уже другая история о других способах налогообложения.
— У вас есть какие-то прогнозы фискального эффекта?
— Я сейчас не хочу об этом даже размышлять. Трудно оценить. Тут скорее психологическая история, чем финансовая. Какое количество людей согласится декларировать? Как общество это воспримет? Важно провести массовую кампанию, объяснить важность этого шага. Объяснить что, задекларировав состояние, люди в будущем смогут безболезненно им распоряжаться. Это будет для них уже чистая история.
Если задекларируют, потом не придется объяснять происхождение этих средств. Никто не спросит, уплачены ли были налоги с этих средств. Поэтому если у кого-то есть значительные средства для декларирования, это позволит потом покупать имущество без объяснения происхождения средств.
— Но какие это могут быть суммы — миллионы, миллиарды, десятки миллиардов?
— Мы бы хотели, чтобы это были миллиарды. У нас всегда речь идет о миллиардах. Миллионы — это для нас неинтересно. Но это не фискальная история — 2,5% для облигаций, 5% — если это депозит, если на зарубежных счетах, то 9%. Это окно возможностей, чтобы задекларировать. Поэтому если кто-то сомневается, советую задекларировать. В будущем эти средства будут чистыми, прозрачными, никто не спросит об их происхождении.
— Но какой примерный объем того, что ориентировочно требует декларирования? Проводились ли такие расчеты?
— Как министр финансов я не буду создавать определенные ожидания, которые потом могут не оправдаться. Ни одной цифры не скажу. Нет пока достаточно оснований просчитать. Разные эксперты дают разные оценки. Я не хочу выступать просто экспертом.
— А сколько госслужащих подает сейчас декларации?
— Около 300 тыс.
— Есть ли у вас прогнозы, какими каналами больше всего воспользуются декларанты? ОВГЗ благодаря пониженной ставке? Возможно, Минфин проводил расчеты, сколько можно «охватить» через косвенные методы?
— О косвенных методах мы пока не говорим, ведь только начали разрабатывать законопроект. Психологически механизм вложения в ОВГЗ является наиболее приемлемым. Таков и депозитный, банковский механизм. Увидим, какой из них выберут граждане.
— А этот законопроект с косвенными методами определения доходов может появиться уже в этом году?
— Да. Мы сторонники именно этой модели. Это вопрос дискуссионный. Многие косвенные методы определения доходов не поддерживают, опасаются фискального давления, чего-то другого. Для меня это нормальная история, когда налоговая может оценить после декларирования прирост состояния у любого.
Условно, вы задекларировали средства, а потом у вас появляется имение, стоимость которого превышает задекларированные активы. Тогда налоговая должна спросить: где ты взял эти средства? Сейчас так не происходит. С другой стороны, сейчас сложнее доказать, что ты реально приобрел имеющиеся средства. Существует немало схем легализации. А вот уже после добровольного декларирования средства можно будет свободно использовать для приобретения имущества, автомобилей, предметов роскоши.
— Технически все для этого готово? Ведь банки опасаются брать на себя ответственность, мол, вдруг окажется, что эти средства приобретены преступным путем.
— Это ведь не снимает проверку на предмет отмывания средств? Если деньги получены преступным путем — через продажу наркотиков, оружия — их нельзя будет легализовать через добровольное декларирование.
— Но кто за эту проверку будет отвечать? Банк?
— Банк осуществляет проверку в соответствии с законодательством о финансовом мониторинге.
— Вы бы рекомендовали, в каком банке это делать — государственном, банке с иностранным капиталом?
— Наша банковская система стабильна. И государственные банки, которых сейчас большинство, довольно стабильны, здесь без рисков. Поэтому здесь вопрос вкуса, кому какой нравится.
— Может ли возникнуть между банками конкуренция за клиентов по механизму добровольного декларирования?
— А каким образом? Разве если банки предложат лучшие условия, клиентские пакеты. Это уже банки должны определять. Сейчас Налоговая инспекция и Минфин отрабатывают соответствующие изменения в программное обеспечение для добровольного декларирования в электронном виде с 1 сентября. Другие изменения в нормативно-правовых актах отрабатываем. Думаю, с 1 сентября у нас с технической стороны будут все возможности, в том числе подать декларацию электронным способом.
— Многих волнуют гарантии, что декларантов не будут преследовать за неуплаченные налоги. А во-вторых, юристы говорят, что конструкция закона фактически исключает презумпцию невиновности для тех, кто не подал декларацию. Им теперь придется доказывать, что они честно заработали эти деньги, а не налоговой или другим фискальным органам — противоположное.
— Такой конструкции точно нет. А относительно гарантий, при обсуждении законопроекта предлагались различные конструкции, в том числе «слепые» декларации. К сожалению, парламент это не поддержал. Гарантии обеспечены законом. Государство гарантирует освобождение декларирующих лиц от ответственности за нарушение налогового и валютного законодательства. И только это.
— Какие замечания были в МВФ к этому закону?
— Да, у МВФ были замечания, в частности относительно порядка применения. Основное условие МВФ — применение косвенных методов контроля. Это ключевое условие: хотите, чтобы это работало, пожалуйста, сделайте все возможное, чтобы косвенные методы контроля уже были в проекте закона. У нас есть возможность их применять после добровольного декларирования.
— О всеобщем декларировании — когда оно может быть введено?
— Я не считаю, что у нас когда-то будет введено всеобщее декларирование или что-то другое. Состояние украинцев преимущественно незначительное, поэтому нет необходимости в общем декларировании. Тем более, закон о добровольном декларировании определяет лимиты средств и имущества, которые не нужно декларировать. Вообще речь не идет о всеобщем декларировании. Добровольное декларирование — это возможность. Как ею воспользуются — вот от чего все зависит.
— Не станет ли решение правительства снизить тарифы на электроэнергию для населения препятствием в переговорах с МВФ, не заблокирует ли в очередной раз транш?
— Я не вижу оснований, почему это решение должно повлиять на переговоры. По большому счету наша программа не фокусируется на повышении или снижении тарифов. Эти тарифные истории интересны с точки зрения фискальных рисков. И МВФ это интересует под таким углом зрения.
Сейчас негативной коммуникации на этот счет у нас не было, и я, ее не ожидаю. Это дело Минэнерго, они тоже ведут коммуникации с фондом. Думаю, они с ним это решение проговаривали. Но не сомневаюсь в том, что это решение должно быть фискальным сбалансированным. Из бюджета мы покрывать какие-то тарифные потребности не будем.
— Значит, все идеи по выпуску ОВГЗ для «зеленых» не имеют почвы?
— Это уже другая история. Это же покрытие долгов предыдущих периодов.
— Но ведь они не хотят только предыдущих периодов, они стремятся и текущие долги покрыть?
— Если рынок несбалансирован, основная задача — сбалансировать его. Я не ожидаю здесь спорных вопросов. Единственное, что может возникать — убыточность государственных генерирующих энергию компаний. Из нынешних финансовых планов это неочевидно. Если «Энергоатом», «Укргидроэнерго» пошли на это снижение, значит, они просчитали эти риски.
Таким образом, Минэнерго несет все риски и ответственность. Бюджет Украины никоим образом не будет дотировать эти компании. Об этом даже не говорится, такие решения не предусматриваются.
Помощь может быть только по погашению долгов компаний «зеленой» энергетики, накопленных в предыдущие периоды.
— Через «зеленые» облигации, которые может выпустить «Укрэнерго»?
— Да, это планируется. Но сейчас «Укрэнерго» — в сфере ведения Министерства энергетики, поэтому, как говорится, счастливого пути. Правительство приняло это решение, мы от него воздержались. Но оно принято, нет смысла дискутировать. Возможно, это и к лучшему.
В конце концов, «Укрэнерго» отдавали под ведомство Минфина временно, из-за необходимости процедуры разделения операторов транзита, генерации. Поэтому для нас это не принципиально, это не совсем профильный вид деятельности Минфина. Хотя предостережения мы высказывали.
— Значит, что касается гарантий, то их объем — это только объем долгов за прошлый год по «зеленым» облигациям?
— Да, не больше. У нас бюджет регламентирует, на что именно предусматривается выпуск облигаций, и что именно будет гарантировать государство.
— Когда вы ожидаете миссию МВФ?
— Состоялся телефонный разговор президента Украины с главой Международного валютного фонда Кристалиной Георгиевой. Это была инициатива исполнительного директора по приезду миссии. Ожидаем миссию в сентябре, как и было, сказано.
— Миссия нужна для очередного просмотра и транша? Потому что на рынке уже много разговоров о продлении нынешней 18-месячной программы stand-by еще на полгода.
— Это обсуждается, но окончательного решения нет. Продление программы на полгода возможно. Однако говорить о таком продолжении пока рано. Следует согласовать это с партнерами. А сейчас должны выполнять обязательства, которые мы брали в рамках нынешней программы.
— И есть опасения инвесторов, что МВФ будет ждать принятия Госбюджета-2022 во втором чтении. Или, на ваш взгляд, уровень достигнутых договоренностей таков, что закона «О бюджете» в первом чтении будет достаточно?
— Бюджет на 2021 год мы согласовывали с МВФ после рассмотрения его в первом чтении, когда он дорабатывался в правительстве. Четко проговорили с фондом основные цифры. После этого окончательную редакцию проголосовали во втором чтении и согласовали с МВФ. В этом году будем предоставлять фонду цифры государственного бюджета на 2022 год к первому чтению, уже в ближайшее время.
Сейчас проводим встречи с главными распорядителями. Бюджетная декларация на три года упрощает нам работу. Все дополнительные пожелания только в пределах возможностей. Условно говоря: проголосуют законопроект №5600 — будет дополнительный ресурс в бюджете, нет — то извините, будет денег чуть меньше.
Поэтому предыдущие цифры мы проговорили с МВФ, сейчас на техническом уровне продолжим работу.
— Уже принято ли решение относительно распределения $2,7 млрд., которые Украина получит от МВФ в рамках общего распределения SDR?
— Решение еще не принято, его примем после получения этих средств. Юридически они являются источником финансирования бюджета. В какие бюджетные периоды можно будет использовать эти средства? Я спокойно отношусь к победным реляциям. Да, Минфину станет немножко легче дышать, но и без них мы могли спокойно выполнять свою функцию.
— Но пиковые выплаты по госдолгу, приходящиеся на сентябрь, теперь уж точно не будут проблемой?
— Они не были проблемой. После размещения евробондов проблема сентябрьских выплат технически была снята.
— Поднимался ли во время вашего визита в Вашингтон вопрос пролонгации облигаций на $1 млрд., выпущенных под гарантии США, которые должны быть погашены в сентябре этого года?
— Поднимался. Была встреча в казначействе США. Мы обсуждали вопрос получения новой гарантии, пролонгации старой, других вариантов возможной помощи Украине со стороны правительства США. Правительство США рассматривает возможности предоставления гарантии Украине в таком формате. Украина является приоритетом, если такое решение примут. Предыдущая администрация Трампа такую практику не применяла, нынешняя — еще формирует позицию. Но есть ключевое условие — сотрудничество с МВФ.
Параметры дефицита Минфин предлагает заложить в государственный бюджет на 2022 год — 3,5% ВВП, как в Бюджетной декларации? До какого уровня может быть увеличен показатель дефицита, если в этом возникнет потребность?
— 3,5% дефицита — это четкая позиция, зафиксированная в программе, среднесрочной декларации. И мы не видим возможности ее пересматривать. В предыдущем году мы долго и сложно вели переговоры с МВФ по дефициту. В итоге вынуждены были принять позицию МВФ, и сократили дефицит до 5,5% ВВП. Сейчас речь идет о 3,5%, дискуссии о повышении нет. Мы будем делать все возможное.
Сейчас у нас перевыполнение по доходам. А вы вспомните комментарии в октябре-январе, мол, «надутый бюджет», «все фейк». У нас были все основания ожидать исполнения. Но так случилось, что у нас сейчас довольно существенное перевыполнение за восемь месяцев. Декларирование предприятиями прибылей также настраивает нас на оптимистический лад.
— Вы ожидаете перевыполнения бюджета по доходам и по итогам года?
— Это точно будет. Вопрос в том, что парламент уже несколько раз вносил изменения в бюджет на 2021 год на 13 млрд. грн и почти на 9 млрд. грн. С нами они согласованы.
— А следующие изменения в бюджет, наверное, будут на субсидии?
— Да, финансирование субсидий — один из показателей, которые требуют коррекции в бюджете на этот год.
— По вашим словам, заложенного в бюджете финансирования хватит до отопительного сезона. Так что на три месяца — с октября по декабрь — денег на субсидии нет?
— Традиционно субсидии оплачиваются в начале следующего за отчетным месяцем. Здесь декабрьские начисления будут оплачены в январе. Выходит, только октябрь-ноябрь. Финансирование субсидий на этот период наиболее критическое, и мы сейчас думаем, как этот вопрос снять. Но времени достаточно на то, чтобы это было неожиданным.
Мы говорили, что после отопительного сезона проанализируем и сделаем выводы. Но правительство готово выделить деньги, это не является проблемой. Учитывая перевыполнение бюджета, я не считаю это проблемой. Средств на субсидии хватит всем, кто имеет на это право.
— Кабмин согласился с предложением Минфина снизить план заимствований благодаря перевыполнению доходной части бюджета в 2021 году. До какого объема будет уменьшен план? Каких рынков это касается? Как это может сказаться на ставках и сроках размещения?
— Это техническое решение. Есть помесячное распределение бюджета, которое балансирует расходы, доходы и заимствования. Из-за того, что у нас технически возникло перевыполнение доходов и недовыполнение заимствований, было несколько протокольных решений правительства по переформатированию распределения, чтобы за счет доходов профинансировать расходы, финансирование которых прогнозировалось за счет заимствований. У нас увеличивалось распределение на эти периоды по доходам.
— Значит, это не годовое распределение меняется?
— Нет, летнее. Ежемесячно технически корректируем, чтобы сбалансировать выполнение бюджета.
— Но, учитывая перевыполнение по доходам, где правительство меньше будет заимствовать на внутреннем или на внешнем рынке? Каких бумаг на рынке может быть меньше?
— Посмотрим, как будет по осени. Мне сейчас прогнозировать трудно. Мы стараемся быть максимально эффективными, без резких движений и на внешнем, и на внутреннем рынках. Стабильно проводим аукционы на внутреннем рынке. Постоянно хотим создавать «длинные» инструменты — у нас появился постоянный спрос на двух — и трехлетние облигации, в то же время предлагаем пяти — и шестилетние ОВГЗ.
Мы минимизировали заимствования короткими инструментами. Трехмесячных и шестимесячных облигаций практически нет. Это основная цель — перейти на «длинные» инструменты и чтобы условия рынка диктовало Министерство финансов. Чтобы не было ситуаций, как это иногда бывает, когда некоторые участники рынка манипулируют ситуацией, пытаясь искусственно создать себе лучшие условия.
Сейчас у нас партнерские отношения — мы заимствуем на тех условиях, которые приемлемы для Минфина, но в то же время условия соответствуют текущим макроэкономическим и рыночным условиям.
— Дискуссия с Нацбанком по роловеру валютных бумаг. В Центробанке говорят, что они уже в последний раз отсрочили повышение уровня риска к валютным бумагам государства, и больше отсрочки не будет.
— Странная позиция. Даже валютные бумаги — это бумаги, эмитированные правительством и гарантированные государством. Мы будем дискутировать с Нацбанком относительно адекватной оценки этих ценных бумаг. Мы эту дискуссию ведем, готовы к ней. Приоритет для нас – внутренние заимствования в гривне, но если возникает необходимость заимствовать на внутреннем рынке в валюте, они должны оцениваться на таком же уровне, как и в гривне.
— Вы участвуете в рабочей группе по законопроекту №5600? По каким депутатским предложениям сейчас идут самые большие дискуссии, на какие компромиссы готов идти Минфин?
— Вырисовывается нормальный для нас законопроект. Он был качественно подготовлен. Возможны технические изменения некоторых позиций. Например, в вопросах администрирования налогов. Точечные изменения будут, но мы не отказываемся ни от одной из тех позиций, которые предложили в начале. Но коррекцию мы готовы делать.
— К предложенным законопроектом изменениям относительно администрирования налогов, по усилениям полномочий налоговой службы у бизнеса больше всего замечаний.
— Мы не снимаем этих позиций. Но мы готовы дискутировать по сути предложенных норм. Они могут быть переформулированы четче и понятнее для бизнеса и государства — к этому мы, возможно, готовы. Значит, нормы останутся, речь идет о некоторых уточнениях.
— Готовятся ли другие «ресурсные» законопроекты в бюджет-2022? По аграриям, например, уже такой есть.
— По аграриям зарегистрирован законопроект №5636. Думаю, парламент тоже его рассмотрит. Сейчас основное внимание — законопроект №5600. Давно уже правительство и власть в целом не готовили законопроектов, которые бы ликвидировали пробелы в налоговом законодательстве.
Я не говорю об усилении фискального давления — речь в нем не об этом. Некоторые виды бизнеса имеют чрезвычайно благоприятные условия по сравнению с другими, мы считаем это несправедливым. Поэтому предлагаем откорректировать.
Нас не интересует конкретный вид бизнеса, в нашем фокусе налогоплательщики всей страны и в целом граждане Украины, которые как платят налоги, так и пользуются государственными услугами — образованием, медициной и тому подобное. Поэтому для нас принципиально довести до логического завершения законопроект №5600 и получить необходимое количество голосов.
— Намерены ли вы установить автоматическую индексацию налоговых ставок в будущем?
— Теоретически да, но автоматическая индексация несет определенные риски. Потенциально это выглядит интересно, скажем, можно привязать к одному показателю. Много дискуссий, почему используется именно индекс потребительских цен или промышленной продукции. Об этом можно говорить, но на данном этапе мы сосредоточили усилия именно на этом законопроекте.
— Правительство по-прежнему ожидает от введения этого законопроекта дополнительные 50-60 млрд. грн в бюджет или ожидания изменились?
— Оценка не изменилась: всего 50-60 млрд. грн в сводный бюджет.
— Даже, несмотря на то, что цены на руду снизились?
— Это мифическая история, что этот законопроект только о руде.
— Не лучше бы было сделать вообще отдельные законопроекты, в том числе отдельный про руду, чем один комплексный?
— Не прошел бы он в парламенте, потому что была бы конкретная направленность. Перед нами стояла другая задача — закрыть все пробелы, где есть несправедливость относительно условий ведения бизнеса. Поэтому задача повысить ставки конкретно на руду вообще не ставилась. Но поскольку правительство считает, что система налогообложения недр несправедлива, такое решение было принято.
По нашим оценкам, для бюджета цена вопроса повышения ренты согласно предложениям законопроекта №5600 — до 4 млрд. грн в год. Это незначительная сумма по сравнению с ожиданиями 50-60 млрд. грн дополнительных поступлений в бюджет. Поэтому это преувеличение — считать, что законопроект только о повышении ренты.
— Идея налога на выведенный капитал еще актуальна? Сейчас вот заработают «инвестиционные няни», далее обещают принять законопроекты с особыми условиями для индустриальных парков…
— Я спокойно отношусь к будущим возможным льготам, если они не касаются нынешнего бизнеса, а предусмотрены для потенциальных, возможных инвестиций. Но сначала инвестиции, а потом — льготы.
— Но в Украине был опыт создания специальных экономических зон…
— Сейчас таких рисков мы не видим. Речь идет о новом бизнесе, новых инвестициях. Да, какая-то часть, таким образом, будет легализировать средства, которые поступят из-за рубежа. Но это тоже не проблема, если эти средства придут в Украину и создадут рабочие места. Это может быть предметом более лояльного налогообложения.
Я не говорю – об освобождении от налогов, а о лояльном налогообложении. Вот, например, «Дия. Сити», да, было немало оговорок, в том числе от МВФ. Но это история о возможностях. Это не касается нынешнего бизнеса. Потенциально лет через пять можно будет оценить, как это сработало.
Но правительство должно уже сейчас искать различные модели привлечения инвестиций, оживления экономической активности. Это элементы стимулов, которые потенциально могут дать эффект. Это так же, как с СПЗ или бюджетом. Поступят $2,7 млрд. на счета — будем принимать решения, куда их направить. Есть перевыполнение бюджета — можем его использовать. Будут инвесторы — можно будет говорить, каким образом, какие отрасли стимулировать.
Я скептически отношусь к ПнВК. Посмотрим, как сработает «Дия. Сити». Но мы готовы прислушаться к разным моделям. В то же время мой опыт показывает, что лучше делать незначительные административные изменения законодательства, чем глобально все в один момент менять. Есть группа экспертов, которые выступают как раз за глобальные изменения «под ноль». И дальше вроде все должно быть по-другому. Я придерживаюсь другого мнения.
В целом же плохо отношусь к снижению налогов вдвое. Снижение ЕСВ вдвое привело к тому, что дефицит Пенсионного фонда вырос в два раза. Никакой детенизации не произошло.
— Похожее действие происходит в электроэнергетике.
— В электроэнергетике мы говорим, что есть компании, есть много участников рынка, есть регуляторы — договаривайтесь, ищите варианты. Без привлечения бюджета, без фискальных рисков.
— Конкурс на директора Бюро экономической безопасности. Как вам тройка (после разговора стало известно, что правительство приняло решение в пользу нынешнего главы ГФС Вадима Мельника)?
— Решение приняли, выбрали среди тех, кто был. К сожалению, общество отнеслось к конкурсу БЭБ достаточно неактивно. Было бы лучше, если бы было больше достойных кандидатов, которые бы попали в промежуточный список. Собеседования показали, что надо лучше готовиться перед тем, как претендовать на такую должность.
Решение комиссии нет смысла даже обсуждать, потому что это как бы выбирать из того, переизбирать руководителя или запускать БЭБ. А насчет последнего у нас нет другого пути — с 26 сентября бюро должно заработать и должен быть руководитель, который этот процесс запустит. Правительство примет решение, увидим, кого выберет.
Минфин с самого начала инициировал, чтобы бюро было под министерством. Я не отказываюсь от своих слов. Я скептически относился к нынешнему формату создания нового органа. Существует миллион рисков по старту БЭБ, в вопросе ликвидации ГФС.
Кстати, это очень непростой вопрос — высвобождается огромное количество людей, материально-технических средств. Это мощная структура, которая ликвидируется впервые в истории Украины «под ноль», без передачи функций. Такого раньше не было, это новый и довольно непростой кейс. ГФС ликвидирует Минфин, а БЭБ создает правительство. Поэтому наше пожелание — чтобы бюро заработало как можно быстрее.
— А правительство теоретически может завернуть всех кандидатов и снова начать конкурс?
— Правительство может принять любое решение. Это вопрос ответственности. Не запуск органа все риски перекладывает на плечи тех, кто этим вопросом занимался. А бюро и без того долго будет запускаться — набор новых людей, конкурсы. Вспомните запуск ГБР и НАБУ… проще не будет.
Кроме того, часть бизнеса заинтересована в правоохранительной функции. Условно говоря, производители табака. Они заинтересованы в органе, который будет заниматься борьбой с преступлениями в сфере налогообложения, контрабандой и контрафактным товаром. Их беспокоит вопрос, когда заработает бюро. Поэтому при всей нелюбви к налоговой милиции ГФС эту функцию государство должно выполнять эффективно. БЭБ должно заработать.
— А вы за кого будете голосовать?
— Три кандидата сейчас определены, ближе к голосованию уже определюсь, за кого конкретно отдать свой голос. Я сейчас работаю с Мельником, моим советником является Горбаль. Я не знаю Ковчи, хоть у него профессиональный опыт. Ближе к голосованию определюсь. Не ищите неожиданностей.
— Кстати, вы довольны руководством налоговой и таможенной служб?
— Обязанности главы налоговой сейчас исполняет Евгений Олейников, я им доволен. Объявлен конкурс. Я в целом командой ГНС доволен, это одна из самых профессиональных команд во всей стране.
С таможней сложнее, но Павла Рябикина, главу Государственной таможни, я готов поддержать — уже даже то, что он взялся за такую сложную сферу, заслуживает уважения. Хоть у нас были вопросы относительно результатов работы таможни и до ее реформирования, но было сложно найти человека не из системы, который готов был взять на себя ответственность за работу этого ведомства.
— А он реально руководит таможней? Потому что на рынке поговаривают, что он взял, но решает немного.
— Это уже вопрос иерархии. Я отвечаю за Рябикина, он — за своих заместителей, те — за направления. Есть региональные подразделения, и это тоже ответственность Рябикина, кстати. А в целом есть правительственная ответственность, а еще выше — это ответственность Верховной рады, президента. У каждого своя сфера ответственности. Я на личном опыте убедился, что таможню реформировать чрезвычайно сложно.
— Формат реформы пенсионной системы сейчас обсуждается?
— Должны быть этапы, мы не можем сразу пойти и раздать средства негосударственным пенсионным фондам, это неприемлемо. Поэтому в начале будем привлекать государственную накопительную институцию: государственный Пенсионный фонд или государственную управляющую компанию. К тому же на начальном этапе у нас немного инструментов для вложений — это могут быть ОВГЗ.
Много скепсиса, что, мол, мы идем против течения, что накопительная система показала свою неэффективность. Это не так. Солидарная пенсия должна быть накопительной.
Если у вас нет накоплений в НПФ, рассчитывать на пенсию вообще не стоит. Темпы старения населения таковы, что количество работающих будет постоянно сокращаться, а количество пенсионеров — расти. Мне сорокалетнему на пенсию в нынешних условиях рассчитывать не стоит. Тогда есть два варианта — или я сам ищу возможности и откладываю через НПФ, или создаются условия таких накоплений для всех граждан. Это повлечет фискальные потери бюджета, и это все должны понимать.
— А есть какой-то консенсус? На встрече в правительстве НКЦБФР представила презентацию модели запуска накопительного уровня, где на первый год откладывается по 1% от сотрудника и работодателя, на второй год — по 2%…
— Перевожу: 1 + 1% из бюджета.
— За счет ЕСВ?
— Нет, 1% с ЕСВ, 1% — за счет другого источника. Это может быть НДФЛ (это дискутируется) или прямая бюджетная программа, к чему мы более склонны. Минфин предлагает: давайте создадим отдельную прямую бюджетную программу, скажем, «вклад государства в накопительную пенсионную систему». Условно, если ты дал 1% или 1,5%, государство дает столько же.
Для молодежи сделать с коэффициентом, поощрить — если ты дополнительно вложил средства в накопительный пенсионный фонд, государство добавит. Это должна быть система, которая создаст условия для того, чтобы граждане заинтересовались своим пенсионным будущим. Это не касается тех, кто станет пенсионером через пять лет.
Других вариантов обеспечить нынешнему активному населению пенсию, нет. Тем более в нынешних условиях — в условиях дефицита Пенсионного фонда, существования профессиональных пенсий, которые являются несправедливыми, но такое решение было принято государством. Я имею в виду пенсии специальных категорий граждан. Чтобы это перевернуть, нужен толчок.
Да, есть много скепсиса, в том числе относительно рисков планирования в горизонте 10-15 лет. Ну, тогда можно ничего не делать — держать средства на депозитах, где они будут обесценены, или под матрасом, где они еще быстрее обесценятся. Можно вкладывать в недвижимость, но тоже может быть падение рынка недвижимости.
Варианты «давайте не будем ничего делать» не работают. Минфин готов изыскать средства, чтобы компенсировать запуск накопительного уровня пенсионной системы. Мы понимаем, что это в любых вариантах потребует фискальной нагрузки на бюджет.
— И отдельно — это профессиональное страхование для тех профессий, где отдельная ставка ЕСВ?
— По отдельным профессиям надо создавать отдельные механизмы, чтобы они были за пределами нынешней пенсионной системы. Профессиональные пенсии должны иметь специфические модели.
— В стратегии развития «Приватбанка» речь идет об идее приватизации «хорошего» банка. Расскажите о «плохом» банке.
— Для государства как акционера «Приватбанка» основное — это конкурентоспособный банк, способный обеспечивать финансовую стабильность, платить дивиденды. Также важно создание привлекательности банка для потенциального инвестирования. Сейчас о приватизации речь не идет, но потенциально мы должны быть к этому готовы и в будущем создавать условия для приватизации.
Учитывая судебные иски предыдущих собственников, в нынешних условиях сделать это максимально сложно. Поэтому речь шла о том, что может быть разделение на «хороший» и «плохой» банк для укрепления потенциала приватизации, раскрытия дополнительного потенциала увеличения акционерной стоимости и ограничения влияния унаследованных из прошлого проблем.
Сейчас ведутся дискуссии, но мы должны были зафиксировать эти позиции в стратегии. Вариантов есть несколько. Это либо продажа всего банка, либо «хорошего», либо размещение акций на одной из бирж. Решение за акционером.
— Но «плохой банк» — только для «Приватбанка» или остальных госбанков также? Каковы перспективы приватизации других банков? Например, в «Ощадбанке» идут переговоры с ЕБРР…
— Да, переговоры продолжаются. Но думаю, на данном этапе надо разделять историю «Ощадбанка» и «Приватбанка». «Ощадбанк», кроме того, что это коммерческий банк, имеет также социальную нагрузку с точки зрения пенсионной системы, социальных выплат. Поэтому к инвестициям и приватизации «Ощадбанка» следует подходить осторожно. Но если предложение будет привлекательным для государства, мы готовы его рассмотреть.
— Каковы результаты переговоров по реструктуризации задолженности ФГВФЛ и как будет решаться проблема прогнозируемого снижения отчислений от НБУ?
— Мы уже приняли закон в первом чтении. Модель, которая там есть, согласована с Министерством финансов, мы на нее в принципе готовы. У нас нет сейчас дискуссии с Фондом гарантирования.
— Правительство утвердило условия обеспечения граждан жильем со стороны «Укрфинжилье». На какие объемы планируется выйти до конца этого года и в следующем году? Какие объемы под это будут закладываться в госбюджете-2022?
— Мы пошли довольно сложным путем, учитывая, что обязательства ГИУ весьма значительны — более 7 млрд. грн и оно фактически какое-то время находилось в состоянии банкротства. Мы пошли по пути, когда мы не создаем одну «чистую» компанию, а ГИУ оставляем с квартирами полицейских и другими проблемами.
Мы пытаемся взамен сделать объединение, докапитализировать «Укрфинжилье» и в дальнейшем слить его с ГИУ с последующей выплатой долгов. Если это не делает «Укрфинжилье», это сделает Министерство финансов. У нас здесь прагматичный подход. Ну, а дальше это потенциальная возможность для около 10 тыс. семей получить жилье либо в финансовый лизинг, либо в кредит.
Президент поставил задачу реализовать программы, которые делают жилье доступным для людей. Первые кредиты мы будем выдавать уже в этом году. Условия правительство четко определило — это и срок до 20 лет, и 20% первого взноса (для лизинга). Сейчас мы ожидаем принятия постановления о докапитализации. Оказалось, что только Минфин может придать импульс для ипотечного рынка.
Мы дали старт ипотеке, потому что ее раньше предоставляли один или два банка на странных условиях. А в целом ипотечные кредиты были коммерческим банкам неинтересны. Сейчас ипотечное кредитование возвращается благодаря импульсу Минфина — как через программу снижения ставок, так и через «Укрфинжилье».
Мы бы хотели, чтобы на рынке ипотеки в будущем роль государства была незначительной. Мы даем импульс, но в перспективе 5-10 лет ожидаем, что рынок будет работать без привлечения государства и государственных инструментов.
— А «Укрмолодьжилье» к «Укрфинжилье» не планируете добавить, чтобы все было в одном месте?
— Мы не претендуем на чужие компании, нам бы со своими разобраться.
— Когда ожидать запуска маркет-мейкеров на рынке ОВГЗ, чтобы у первичных дилеров были еще обязательства на вторичном рынке? И что делает Минфин для привлечения населения в этот рынок, доля которого может вырасти по результатам добровольного декларирования?
— Вопрос в том, существует ли вторичный рынок вообще. В цивилизованном виде его, к сожалению, нет. Но Минфин заинтересован в появлении ликвидного вторичного рынка государственных ценных бумаг. Мы могли бы быть участником, но вопрос в том, где и кто это должен создать. Когда я только пришел в Минфин, этот вопрос очень часто звучал. До сих пор ответы неочевидны, вижу только переброску ответственности. То, наверное, это все же наша зона ответственности. Мы максимально заинтересованы в этом.
В следующий раз дам вам более подробный ответ, как мы это собираемся делать.
— Уже есть понимание, как будет переформировываться программа «Доступные кредиты 5-7-9%»?
— История была такая. У нас была встреча с коммерческими банками с иностранным капиталом, на которой те заявили, что имеют предложения по модернизации программы «Доступные кредиты». Мы попросили прислать предложения в письменном виде. Но в письменном виде — это же не значит, что надо возмутить рынок, мол, все пропало и программа не работает. Это одна из самых эффективных программ.
Для нас желательно переформатировать эту программу так, чтобы большинство кредитов шли на инвестиции в основной капитал. Так, в период кризиса программа поддержала бизнес, помогла получить оборотные средства и рефинансировать существующие кредиты. В этом она выполнила свою функцию. Но в будущем важно установить фокус на инвестиционные цели.
— Это будет решением правительства?
— Это еще вопрос дискуссий. Есть участники финансового лизинга, которые бы тоже хотели участвовать в этой программе. Обсуждается возможность вообще эту программу «вытаскивать» — она дорога для бюджета.
— Но деньги на нее есть? В бюджет на следующий год ее закладываете?
— И на этот год есть, и на следующий год эта программа в бюджет закладывается. Но для того, чтобы эта программа была не просто операционной, а развивала инвестиционные возможности, мы в будущем рассматриваем возможность ее переформатировать.
— Мы за весь разговор ни разу не упомянули, ни о пандемии, ни о карантине. Этот риск уже снимается для Минфина?
— Риски остаются. Это низкие темпы вакцинации. Сейчас они достаточно серьезные, но в обществе должно быть понимание, что локдауны зависят от сознания общества в вопросах вакцинации. Я агитирую вакцинироваться, где только могу. В цивилизованном мире это уже обязательное мероприятие.
Сейчас правительство США, вакцинировав всех желающих, ищет возможности, мягко говоря, принудительно поощрить тех, кто не хотел прививаться. Требуют ПЦР-тест на каждом шагу, даже для элементарного похода в магазин. Есть и другие стимуляции.
— В Днепре, например, для вакцинированных лиц бесплатный проезд в общественном транспорте…
— Если могут себе позволить, то почему бы нет? Очень часто граждане не понимают, что это смертельно опасно и касается каждого, и что будет довольно болезненно. Это вопрос безопасности страны — чем больше привитых, тем быстрее мы выработаем коллективный иммунитет, будет меньше различных штаммов во всем мире. Это банальный способ выживания.
— Но катастрофических последствий от «дельты» или «йоты» вы не прогнозируете осенью? Чего-то, что испортит нашу позитивную картинку.
— Сейчас оснований для этого нет. Думаю, медицинская система готова к шокам и всплескам. Но ключевое — это вакцинация. Я лично вакцинировался, вакцинировал свою семью и родителей.
— На следующий год закладываются деньги на вакцинацию?
— Мы уже закупили столько вакцин и необходимо их использовать. Около 40 млн. доз. Кажется, больше всего Pfizer.
— На осень прогнозируют переформатирование правительства. Вас в этих списках нет. Вы работаете спокойно?
— Если об этом думать, не останется времени на реальную работу. Если я устраиваю на посту главы Минфина главу правительства, парламент и президента — я работаю. Если нет, нет смысла вообще даже говорить. Моя задача — эффективно работать.
Авторы: Дмитрий Кошевой, Анна Родичкина
Источник: Интерфакс — Украина
Перевод: BusinessForecast.by
При использовании любых материалов активная индексируемая гиперссылка на сайт BusinessForecast.by обязательна.