23.09.2019 – «Я с понедельника осталась здесь совершенно одна», — говорит министр здравоохранения Зоряна Скалецкая, обводя глазами свой большой и довольно мрачный кабинет, стены которого обшиты дубом, а двери почти незаметны, ибо сливаются со стенами.
Одна, без своей команды, без людей, которым бы она доверяла — так начинается ее работа в Минздраве. От старой команды в кабинете осталась не большая инсталляция — две строительные «майдановские» каски и распечатанный на А4 лозунг «Ничто не остановит изменения, время которых пришло».
Скалецкая – одна из министров-технократов в новом правительстве. Общественность восприняла ее назначение сначала с большим энтузиазмом – молодая, образованная, прогрессивная, имеет компетенцию в сфере здравоохранения, да еще и с Могилянки! Но когда начала появляться информация о новых советниках министра, энтузиазма поубавилось — в команде оказался даже совладелец фармзавода «Интерхим» Александр Чумак, что очевидно является прямым конфликтом интересов.
Более того, было похоже на то, что команду Минздрава формирует не сама Скалецкая, а председатель комитета ВР по вопросам здравоохранения Михаил Радуцкий, он в новой власти является «главным» по охране здоровья и сейчас имеет карт-бланш на реформу в этой сфере. Впрочем, сама Зоряна говорит, что тесное сотрудничество с комитетом — это только плюс, ведь в прошлом комитет и министерство находились в состоянии войны, и это точно не способствовало проведению реформ.
Обо всем этом — в интервью Зарины Скалецкой LB.ua.
«Я не буду по звонку делать то, что сказал Радуцкий»
Соня Кошкина: Расскажите, пожалуйста, как и от кого, вы получили предложение возглавить министерство? Стало ли это для вас неожиданностью?
Меня пригласил на собеседование президент. Коммуникатором, конечно, был Михаил Борисович (председатель комитета ВР по вопросам здоровья нации Михаил Радуцкий). Раньше, когда мы с ним пересекались на эфирах, я говорила, что если будет нужна какая-то экспертная помощь в законопроектной работе, то я всегда готова.
И на определенном этапе он просто попросил прислать свое резюме, вдруг будет какая-то вакансия – советник, например, или в офисе президента, просто чтобы на всякий случай было резюме. Я его выслала где-то в конце июля, и оно у него было. И потом он мне говорит: я подал твое резюме на должность министра и тебе назначили собеседование. Я была в шоке, долго глубоко дышала и «переваривала» новость. Да, это было для меня неожиданностью.
С.К.: Каким было собеседование с президентом?
Достаточно легким, обычная коммуникация. Длилось минут 20. Меня попросили рассказать о своем видении изменений.
С.К.: Вы следили за тем, что происходит вокруг этого назначения? Настоящее проклятое место. Сначала говорили, что министром будет Петренко, потом — что Степанов, и вдруг появилась ваша кандидатура.
Нет, я не следила. На самом деле, меня не очень интересуют персоналии. Я юрист, меня интересуют качественные изменения и правильно оформленные, логические системные решения.
Виктория Герасимчук: Вы колебались перед тем, как согласиться?
Хороший вопрос.
В какой-то момент я поняла, что после всего, что я наговорила о внедрении изменений, я уже не имею права ответить: “Ой, нет”. Потому что мне скажут: “И толку тогда с твоих наработок?”.
Задача поставлена, у нас есть команда, мы будем вместе работать над достижением цели. Мне не нужно будет искать баланс в отношениях с законодательной властью, как предыдущим министрам, и, я надеюсь, никогда не возникнет каких-либо конфликтов интересов. Основная задача — навести в системе порядок посредством принятия правильных управленческих решений.
С.К.: В тот же вечер, как вас назначили, Арахамия в эфире телеканала ZIK сказал, что вы — временный министр, а через несколько месяцев вас заменит Радуцкий. С вами предварительно что-то такое обсуждали?
Нет, не обсуждали.
Честно скажу – я не очень слежу за новостями. Если мне присылают линк, то я прошу, чтобы кто-то прочитал и пересказал мне резюме. О словах Арахамии я узнала лишь через два дня после того, как он это сказал. Сначала не могла понять, о чем это. Потом подумала: а какая разница? После всех этих хейт-спичей в медиа я уже не могу на такие вещи реагировать, они меня не раскатывают. Кто обо мне что-то сказал? Окей.
В.Г.: Вы не начали звонить Арахамии или Радуцкому с вопросами, что это означает?
Нет. Радуцкий сам мне позвонил через несколько дней и сказал, что это какое-то недоразумение.
С.К.: В своей знаменитой смс Радуцкий пишет, что вы — «его человек». Я понимаю, что вы довольно тесно сотрудничаете, однако, корректно ли говорить о «своем человеке»?
Одно дело – сотрудничество, оно происходит. Другое дело — я так понимаю, что есть расхождения в терминологии. У нас, людей младшего возраста, есть своя терминология. А у людей, становление которых произошло ранее, имеется терминология, которой они пользуются, чтобы между собой коммуницировать. Я списываю употребление словосочетания “мой человек” на это. Хотя для меня, как и для многих других, оно звучит не очень.
Но это точно не означает, что я буду по звонку делать то, что мне сказал Радуцкий. Я свою позицию сразу озвучила: все должно быть в рамках закона, в рамках Конституции. И я уверена, что никаких других предложений мне от Радуцкого, как председателя профильного комитета, и не поступит.
«Я не отдаю министерство своим заместителям»
В.Г.: Правительство назначило вам четырех заместителей. Это ваши люди? В хорошем смысле этого слова.
Давайте, все же, не будем пользоваться терминологией предыдущего поколения.
В.Г.: Тогда я спрошу так: вы в них уверены? Давно ли их знаете, сами подбирали их себе в команду?
Хороший вопрос. Давно знаю – не думаю, что это показатель, если мы раньше вместе не работали в команде. Ни с одним мы раньше вместе не работали. Мой критерий – профессионализм.
Можно говорить, скорее, о какой-то человеческой коммуникации. Например, с Андреем Семиволосом (главный врач Киевского городского детского диагностического центра, с недавних пор — заместитель министра здравоохранения) я давно коммуницирую в контексте качественных правильных решений. Он был одним из спикеров на научно-практических семинарах в Могилянке, которые я организовывала. Знаю его управленческие достижения.
С Михаилом Загорийчуком (врач-хирург Национального института хирургии и трансплантологии им. Шалимова, теперь — заместитель министра) мы мало знакомы. И сейчас для меня будет задача – правильно выстроить с ним работу. Имею много хороших рекомендаций о нем, положительных отзывов врачебного сообщества.
В.Г.: А как он появился в вашей команде?
Мне предложили несколько разных представителей медицинского сообщества, которые могли бы быть полезными в команде.
В.Г.: Кто предложил?
Михаил Борисович. Понятно, что если я еще вчера не знала, что буду министром, а сегодня я уже министр, то мне надо думать сразу о многих направлениях работы. Поэтому мне не помешала помощь в представлении кандидатур к рассмотрению. Загрийчук был одной из этих кандидатур. Он имеет серьезную компетенцию в медицинской науке. Я постоянно ему говорю: “Наука – это хорошо, медицинская практика – хорошо, но сейчас вы уже политическая фигура – заместитель министра – давайте уже более государственническую позицию занимать в решениях”.
Еще один новый заместитель – Елена Симоненко, которая занималась реформой децентрализации в предыдущем правительстве. Мы с ней раньше несколько раз пересекались, и после одного из мероприятий еще долго сидели в машине все обсуждали, не могли остановиться. Поэтому сейчас, когда возник вопрос замов, я вспомнила, что у нас же есть еще децентрализация, и пригласила Елену в команду. Она будет вести работу с регионами – то есть, заниматься тем, чем она и так занималась, в том числе в здравоохранении. Это будет супер помощь. Также она будет вести тему евроинтеграции.
Младена Качурец – четвертый заместитель – была моей студенткой в Могилянке. Я даже нашла на почте какое-то домашнее задание, которое она мне присылала. Нормально сделанное задание, хорошая студентка (смеется).
В.Г.: Я слышала, что вы не очень хотели видеть Младену в своей команде, но на этом настоял премьер Гончарук. Это неправда?
Стоп. Я не комментирую сплетни. Только принятые решения. Что там кто говорит – неважно. Тем более, если оно далеко от действительности.
В.Г.: Хорошо, вы хотели, что Младена Качурец была вашим заместителем?
Младена работала в офисе эффективного регулирования (Better Regulation Delivery Office) и, действительно, Алексей Гончарук ее знает. И он действительно предлагал оставить ее в команде, поскольку у них есть наработки, внедрение которых она может продолжить. Поскольку Алексей ее хорошо знает, и поскольку она имеет наработки, я согласилась. Однако как с ней, так и с другими заместителями, я имела рабочие разговоры перед тем, как согласовать их на должности.
Сегодня в образовательном компоненте здравоохранения действительно назрели изменения, об этом говорит много международных экспертов. Например, закон “О высшем образовании” предусматривает в частности автономию учебных заведений. Но, несмотря на то, что его приняли еще в 2014, медицинские университеты преимущественно до сих пор не изменили свой подход к работе.
В.Г.: Почему решили не назначать заместителями Ольгу Голубовскую и Александра Чумака? Они в начале сентября подали декларации, в которых указано, что должность, на которую они претендуют – заместитель министра.
Вообще-то декларации они подавали, когда мы советниками их назначали.
Относительно Ольги Голубовской. Объем знаний, которым она владеет, однозначно должен быть использован для того, чтобы выстроить сегодня крайне необходимую стратегию эпидемиологической безопасности. Почему она не заместитель? Я же не могу назначить восемь заместителей. Надо выбрать наиболее приоритетные направления, по которым будет осуществляться деятельность политического управления.
Перед Голубовской стоит задача провести, скорее, внутреннюю работу – подготовка стратегии, нормативная работа с регионами. А не общаться с журналистами и ходить на эфиры, чем придется заниматься заместителям.
Кандидатура Александра Чумака на заместителя была подана, но премьер сказал, что ему нужно провести дополнительные консультации по поводу его назначения. И я это прекрасно понимаю, ведь каждый заместитель является частью правительственной команды.
В.Г.: Вы не думаете, что назначать в Минздрав человека, который является совладельцем фармзавода – это прямой конфликт интересов?
Чумак нам сообщил, что не является совладельцем ни одной фармацевтической компании.
Почему возникла кандидатура Чумака? Для Министерства здравоохранения сегодня очень важно наработать фармполитику. Это представление, как мы производим лекарства, как их завозим, как формируем рынок, как влияем на ценообразование, как контролируем качество. Все предшественники брались за какой-то кусочек этой работы, но целостная фармацевтическая политика в стране отсутствует. И вот Чумак сказал, что готов провести переговоры со всеми участниками рынка, стейкхолдерами и выработать общее видение ключевых позиций.
Я прекрасно понимаю, что фармацевтика – это наиболее токсичная тема в здравоохранении, где все ищут чей-то интерес и коррупцию. Нужен был человек, который может разработать политику и быть коммуникатором. Это часть обязательств государства по созданию системы обеспечения населения качественными лекарствами.
(В другом интервью Зоряна Скалецкая рассказала, что кандидатуры Александра Чумака и Ольги Голубовской ей также предложил Михаил Радуцкий).
В.Г.: Особенно, если эту тему отдают представителю фармацевтического бизнеса.
Насколько я владею информацией, он не является представителем фармбизнеса.
Если будет информация, что кто-то из моих советников или заместителей преследует свои интересы – пожалуйста, сообщайте, я буду реагировать. Я не отдаю министерство своим заместителям, мол, я вам доверяю, работайте. И зная, насколько у нас специфическая система здравоохранения, я пока ничего вообще не отдаю. Я ориентируюсь во всех направлениях работы, и если где-то будет несбалансированная позиция в принятии тех или иных решений – сразу это увижу.
Услышьте меня, мы хотим навести порядок и не уходить от тех проблем, от которых убегали все. Про фармацевтику и стратегию эпидемиологической безопасности я уже сказала. Но есть много других проблем. Например, в Минздраве есть ГП, которые находятся в процессе ликвидации с 2000 года. Что это такое вообще? Потом все кричат, что у нас врачей не хватает, знает ли Минздрав, что с этим делать? Нет. Есть ли сейчас в Минздраве принятая стратегия, как осуществлять контроль над качеством медицинской помощи? Тоже нет.
Я провожу встречи со всеми профсоюзами, профильными сообществами, общественными организациями, департаментами здравоохранения. И всем говорю: не надо мне рассказывать о проблемах, я о них знаю, давайте решение. Коллекционирование предложенных решений является хорошей основой для того, чтобы выработать стратегически правильные решения.
В.Г.: Последний кадровый вопрос. Ваш советник — Дмитрий Раимов — друг семьи Радуцких.
Серьезно?
В.Г.: Да, он этого вроде и не скрывает. Так вот, кандидатуру Раимова вам тоже Михаил Борисович предложил?
Да, предложил Михаил Борисович. Когда я пришла в Минздрав, у меня среди других вопросов возник вопрос внешней и внутренней коммуникации. Я не могу сама писать посты в фейсбуке, я и так стараюсь здесь собрать все воедино. Необходимо наладить диалог с врачебным сообществом, общественными организациями, пациентами, журналистами. Поэтому была предложена кандидатура Дмитрия и, честно, я не вижу в этом какой-то проблемы. Я его знаю давно как хорошего организатора образовательных программ, которые я сама раньше посещала.
В.Г.: Раимов рассказал журналистам, что он будет возглавлять совместный информационный хаб между Минздравом и комитетом ВР по вопросам здравоохранения. Вы не думаете, что таким образом вас лишают информационной независимости?
Я думаю, что поскольку мы с комитетом работаем одной командой, вряд ли у нас будут какие-то споры. А если и будут, то до принятия решения, а решение будет консолидированное. Кроме того, у нас все же разные задачи. Комитет занимается законодательной деятельностью в парламенте, мы занимаемся своей деятельностью. Я надеюсь, что никто не будет меня обижать. Но если увидите, что Дима меня обижает – говорите.
Теоретически я могу понять вашу логику. Например, надо заявлять классный месседж, и встает вопрос, чей это месседж: министерства или комитета. Это вы имеете в виду?
В.Г.: Я имею в виду, что когда у вас появится отличная от Радуцкого позиция, и вы захотите ее заявить, вдруг выяснится, что у вас отобрали голос, как у Русалочки.
Я справлюсь, у меня еще есть студенты Могилянки (улыбается).
«Я осталась в министерстве абсолютно одна»
С.К.: Расскажите, пожалуйста, как происходила передача дел от Ульяны Супрун.
Здесь, в этом кабинете, сидела я, госпожа Ульяна, ее заместители, а также руководители директоратов. Рассказывали, что они сделали. Потом мне госпожа Ульяна показала, что где находится, я ее очень сильно поблагодарила, и мы с ней сошлись на том, что конечно, должны делать для Украины добро. Встреча длилась примерно два часа. Потом я поехала на заседание комитета, а Ульяна с командой остались в министерстве.
В.Г.: Вы сможете к ней обратиться за советом по необходимости?
Вы знаете, в пятницу на той встрече они мне сообщили, что с понедельника уже на работу не выйдут. Хотя я знаю, что в других министерствах заместители работают до последнего, пока не начнет работать новый состав. Я же с понедельника здесь осталась совершенно одна.
В.Г.: Вы не просили никого из них остаться?
Предложить остаться им мог скорее премьер. Однако в других министерствах не ждали приглашения, а работали для страны, пока им на смену не назначат новых заместителей. У нас в Минздраве вышло иначе: в понедельник меня встретили пустые кабинеты.
Я рассматривала как минимум возможность продолжения коммуникации для передачи дел и мелких вопросов. Когда речь шла о моем назначении, я не подумала о том, что 15 сентября – это день подачи всех бюджетов. Приходить в министерство за 15 дней до представления бюджета, когда он не готов, в него вносятся какие-то правки, и у тебя нет профильного заместителя – это тяжеловато. Но все окей, я буду работать, меня ждет очень много важной для страны работы.
И еще, я думаю, что персонализировать определенные государственные процессы, ассоциировать их с какими-то конкретными людьми – это не правильно.
В.Г.: На позапрошлой неделе Верховная Рада проголосовала в первом чтении за поправки в закон «О государственных закупках», будто забыв о практике международных закупок и, таким образом, поставив под угрозу продолжение этой практики. Каково ваше видение, возможность пользоваться помощью международных организаций для закупки вакцин и лекарств должна оставаться?
Начнем сначала. Во-первых, международные закупки вводили для того, чтобы помочь государству там, где оно не справляется. Этот инструмент не является обязательным. Во-вторых, они планировались как временный инструмент. Но получилось как всегда, что нет ничего более постоянного, чем временное.
Почти год назад было создано ГП «Медицинские закупки». Но поскольку закупочные процедуры еще не отработаны, и фармстратегии, как я уже говорила, нет, международные закупки как временная мера должны быть продолжены. Они нам нужны, пока мы не создадим честную прозрачную систему национальных закупок. (Пока готовилось это интервью, проект закона 1076 был утвержденный Верховной Радой уже с правками, которые продолжают действие международных закупок на 2 года).
И, возможно, стоит и в дальнейшем продолжить сотрудничество с международными организациями по закупке вакцин. Но есть разные предложения, будем смотреть. Все же важно настроить все процессы, не можем же мы вечно рассказывать, что мы несостоятельны.
В.Г.: Какие предложения? Строить завод и производить украинские вакцины?
Например, так.
«Вторичка — это гораздо серьезнее, чем первичка»
В.Г.: Президент Зеленский поручил своим депутатам в течение двух лет запустить страховую медицину. Как она будет сочетаться с медицинской реформой, которая уже идет?
Абсолютно нормально. У нас есть программа медицинских гарантий, которая оплачивается из государственного бюджета. Понятно, что в эту программу не может войти все. Будет то, что она не покроет. И здесь есть место для страхования. Как это все конкретно будет выглядеть, я смогу сказать, когда передо мной будет законопроект.
НСЗУ себя называют страховщиком, но они скорее являются квази-страховщиком. Ведь что такое страховая система? Это когда осуществляются страховые платежи и выплачиваются средства при наступлении страхового случая. НСЗУ оплачивает услуги по налогам. Налог – это не страховой платеж.
Работа НСЗУ – это важно, ведь они покрывают гарантированные услуги. А у нас есть возможность добавить еще один инструмент, страховой, аккумулировать средства для того, чтобы помочь тем, у кого наступил страховой случай. Это может быть более эффективное использование средств в системе оказания медицинской помощи. И частные страховые получат в этом свою долю рынка, однозначно.
В.Г.: Не из-за этого ли отложен старт реформы вторички и госпитальной помощи?
А кто его отложил?
В.Г.: Вы сказали, что следующий этап стартует не раньше апреля из-за бюджетного законодательства.
Начать реформу с 1 января – это хорошая амбиция. Поэтому в законе записали старт каждого этапа с начала нового года. Но первичку реально запустили с 1-го апреля, а оплату из-за подписанных деклараций начали вообще с 1-го июля.
Вторичка – это гораздо серьезнее, чем первичка. Из-за многообразия заведений, их сложной организации, а еще учитывая, что они оказывают реальную специализированную медицинскую помощь. На первичку можно прийти, а можно и не прийти, а если человека привозят в больницу на срочную операцию, а там что-то еще не готово, то это будет очень ощутимо для жизни людей.
Я понимаю НСЗУ: чем раньше будет дедлайн, тем быстрее будут автономизироваться заведения. Но мы говорили с Минфином, который просчитывает финансовые расчеты, и он видит, что раньше 1 апреля мы точно не успеваем. Еще за автономизацию должны проголосовать областные, городские советы, а это не областная администрация, где можно просто подписать решение.
Это может растянуться во времени. Но я надеюсь, что запуск вторички мы сделаем максимально взвешенно.
В.Г.: Новое правительство собирается соединить в единое медицинское пространство свои заведения: Охматдет, Институт сердца, Институт рака и Центр детской кардиологии?
Будем разбираться. Я слышала про эту ситуацию и знаю, что она серьезная. Глобально все учреждения должны перейти на эффективные и современные условия финансирования. Но, я так поняла, руководству этих заведений нужна управленческая моральная поддержка. С ними надо говорить, выяснять, какие у них предостережения, что надо сделать, чтобы они были уверены, что все удастся. Это четыре мощных учреждения, здесь не надо спешить, чтобы потом не пришлось тоже спешно исправлять ошибки. У меня запланированы встречи с ними.
«По Одессе единственный вариант — провести выборы ректора»
В.Г.: Об эпидемиологической безопасности. Какие дополнительные меры вы собираетесь предпринимать для защиты от эпидемий?
Вы про корь?
В.Г.: Дифтерия еще надвигается.
Давайте не будем сильно пугать людей. Я надеюсь, что мы сможем оперативно мониторить ситуацию и вовремя реагировать. У нас есть Центр общественного здоровья и директорат общественного здравоохранения. Это будет одним из их основных задач. В мировой медицинской практике есть очень много разных опытов, и сейчас нам нужно на их основе выработать свой комплекс мер. Вакцинация – конечно, это ключевое, но это не все. Тут нам как раз пригодится опыт Ольги Голубовской и ее международные контакты в этой сфере.
В.Г.: По вашему мнению, Центр общественного здоровья — эффективная структура?
Я бы хотела видеть их деятельность в более широком спектре мероприятий. И говорила уже это Володе (главе ЦОС Владимиру Курпите). Например, когда я захожу на их сайт, то у меня такое впечатление, что работа ведется лишь по нескольким направлениям. Подозреваю, что их работа была больше сконцентрирована на запуске региональных структур, но время идет, и надо направлять усилия не только на вертикаль. Возможно, проблема в том, что до сих пор нет закона об общественном здоровье, и не до конца понятны их полномочия.
Я надеюсь, что нужные законопроекты скоро появятся.
В.Г.: Вы не думали о восстановлении СЭС?
Вчера у меня было очень длинное рабочее совещание в МЭРТ, говорили, в том числе и об этом. Нам нужна современная система реагирования на эпидемиологические ситуации. Мы должны взять от СЭС все хорошее, что в них было: возможно сеть лабораторных центров, процедуру реагирования.
Но однозначно убрать коррупционные риски.
С.К.: Что вы думаете делать с Одесским медицинским университетом, где уже больше года продолжается борьба за кресло ректора?
По Одессе ситуация такая, что единственный и возможный вариант сейчас – это провести новые выборы ректора. Такое вот “соломоново решение”. Потому что там уже множество судебных решений и очень далеко все зашло. Однако существует судебный запрет вмешиваться в ход выборов. Сейчас есть задержка по зарплатам и стипендиям. Думаю, что уже этого достаточно.
В.Г.: За что вы взялись в первую очередь?
Взялась за министерство. Со всех сторон (смеется). Поскольку у меня до сегодняшнего дня не было заместителей, вся работа была на мне: все бумажки, все согласования, конкурсы, скандалы в университетах… У меня в телефоне куча сообщений, журналисты обижаются, что я им не отвечаю. Передаю все по медиа на Раимова. С заместителями, надеюсь, будет уже немного легче.
У нас есть несколько направлений, по которым точно надо быстро что-то решать. Одно из них – это трансплантология.
В.Г.: Каким это будет решение?
Я жду, когда мне даст ответ на этот вопрос рабочая группа. Потому что я не могу сама нарезать всю работу. Да, я разбираюсь в этой сфере, но есть рабочая группа, есть специалисты, пусть они предлагают решения. Потому что у нас уже такое было на прошлой неделе, что я сказала: если проект решения не будет подготовлен вовремя, я все отложу и напишу его сама. И дальше буду следить за выполнением.
Возвращаясь к теме трансплантации.
Есть проблема с единым реестром доноров и пациентов. Он создан, но не работает, поскольку не принят на баланс. И надо разобраться, почему он не принят, что с ним не так. Возможно, там имеется какая-то мелочь, из-за которой все зависло. Дальше надо заниматься созданием структуры, которая будет координировать процесс.
До вступления в действие закона о трансплантации остается больше трех месяцев. Я надеюсь, что мы успеем. Это означает, что надо уже садиться и делать. И мы именно это сделали.
Авторы: Виктория Герасимчук, Соня Кошкина
Источник: LB.ua
Перевод: BusinessForecast.by
При использовании любых материалов активная индексируемая гиперссылка на сайт BusinessForecast.by обязательна.