23.10.2019 – В Министерстве здравоохранения Украины думают над тем, как заставить центры семейной медицины поднять зарплаты врачам, а также о том, нужно ли это делать с помощью «ручного» управления. Средства в регионы будут давать непропорционально, а согласно тому, где есть, а где еще нет инфраструктуры, которую определило правительство.
На подготовку ко второму этапу реформы в больницах есть еще полгода.
Уже в конце октября 2019 года обществу покажут гарантированный пакет медицинских услуг, которые государство будет платить за наше лечение.
Об этих и других вещах, а также конфликте в Минздраве, «Украинской правде. Жизнь» в большом интервью рассказала новая министр Минздрава Зоряна Скалецкая.
За полтора часа не успели задать и половины важных вопросов. Надеемся, это не единственное наше интервью с министром.
Если у вас есть вопросы, оставляйте их в комментариях, и мы попробуем задать их министру уже в ближайшее время.
О зарплатах семейных врачей и конкуренции между ними
– На первой пресс-конференции вы сказали, что будете разбираться с ситуацией, когда один врач получает 5, второй – 25 тысяч гривен. Что вы имели в виду?
– Ассоциация семейных врачей сказала, что у нас с этим действительно есть проблема.
После реформы первички, средствами, которые приходят по декларациям, главный врач должен распоряжаться для управления заведением.
Там, где приняли коллективные договоры, имеют прописанную в договоре зарплату.
Но этот инструмент появился как реакция на то, что в больницах у главного врача оказалось много денег, но никакого регулирования, как он должен их раздавать так, чтобы это было в интересах работников.
Работники много где начали инициировать эти коллективные договоры, в том числе для определения своих зарплат.
Есть заведения, где это сделали, и там максимально гарантированная зарплата в увеличенных размерах. Есть, где приняли договор, но работники не вникали и главный врач решил: «О, очень удобно».
Из очень регулируемого бюджетного учреждения, которое получало все указания аж из министерства, мы в один момент отдали значительные средства в заведение.
Мы доверяем руководителю заведения, что он хороший управленец и максимально эффективно использует ресурсы. Но понимаем, что столько профессиональных управленцев у нас нет.
Это переходный период, потому что есть заведения, где хорошие управленцы, и заведения, где местным властям, возможно, надо их заменить, проведя новый конкурс.
Нашего влияния там по вертикали власти нет. Но можем вести об этом разговор: если управленцы не будут должным образом управлять своими кадрами, если в соседнем центре ПМСП большая зарплата, а здесь меньше за ту, же работу, то возможна потеря кадров.
Если кадры начнут убегать, это не потому, что Минздрав мало денег перечислил, а, возможно, есть вопросы к управленцу.
Еще дискутируем с экспертами, есть ли смысл сделать какое-то вмешательство со стороны государства на какой-то период в формировании зарплаты в таких заведениях.
Меня беспокоит, что есть несправедливая ситуация в отношении врачей, потому что это влияет на пациентов.
Повлияет ли это в долгосрочной перспективе на пациентов? Может да, может, нет.
Хочу понять более корректную позицию с точки зрения права и дальновидного управления. Мы отдали на откуп добросовестности и профессионализма руководителей учреждений не только зарплаты врачей, но и их мотивацию, следовательно, результативность качественной первички.
Первичка — это самое первое построение доверительных отношений врача с пациентом.
Мы попросили заниматься этим количественно, насколько наша управленческая интервенция скольких охватит. Может, не так много и надо, провести разговоры с конкретными властями и не принимать управленческих решений. Если характер более системный…
Мне важно, чтобы реформа первички производила максимальный эффект: увеличение контактов и обращений к врачу первички. Когда человек приходит с болезнью, а спрашивает: что делать, чтобы я не заболел?
Если кто-то, злоупотребляя своей властью, выплачивает зарплату меньшую, а хочет замену окон… Это вещь недопустимая.
– Если говорим о первичке, то в том числе и о конкуренции лучших заведений за лучших врачей. Насколько уместно ручное регулирование этой истории?
– Это аргумент, который меня останавливает вносить что-то уже сейчас.
Но это правильно тогда, когда у нас есть выбор. В крупных городах выбор возможен.
Когда ты имеешь выбор, но не имеешь из чего выбрать – это право не реализуется. А когда это городок с 4-15 врачами и все разобраны…
– Врачи могут становиться ФОП. Мы видим такую тенденцию.
– Это тоже долгая история, когда врач захочет стать ФОП и прийти в это местечко: «Я прихожу в городок ФОПом и хочу конкурировать с этой амбулаторией».
Возможно, стоит думать о создании условий, чтобы появлялась большая конкуренция. Когда врачи других специальностей по тем или иным причинам себя не нашли и перепрофилируются и создают конкуренцию.
Тут надо иметь хотя бы 15-летнюю долгосрочную кадровую стратегию.
С международными партнерами я говорю: давайте соберем лучших специалистов и поговорим. Во всем мире есть проблема с кадрами.
— Каким является ваше видение по увеличению конкуренции среди семейных врачей?
– Через увеличение врачей, которые хотят работать на первичке.
Привлекать их должна местная власть. Маленький городок на 20 тысяч человек. Там часто, кроме нескольких магазинов и двух кафе, человек пошел на работу, пришел домой и сидит дома.
Если хотим, чтобы туда приехал врач, молодой, который захочет с кем-то там потусить, с друзьями, что он там будет делать? Может приехать на 2 года, приобрести опыт и уехать, но это не формат семейного врача.
Семейный врач нарабатывает свою пациентскую базу и работает потом с ними годами.
— Какое вы видите сотрудничество с местными властями в этом плане? Вы МЗ и не имеете влияния на местную власть.
— В Кабмине нарабатываются условия обеспеченности граждан теми или иными услугами в стране. Будет определенное требование ко всем, прежде всего к местной власти. Там, 7-километровый доступ к врачу, 15-минутный до аптеки, например.
Если это будет записано, местная власть будет обязана те или иные вещи делать.
Если будет написано, что должны обеспечить доступ к врачу, а местная власть не будет заботиться, чтобы у них врач был, это уже к ней вопрос.
– А если они этого не будут делать?
– Распределение средств фонда регионального развития будет идти только согласно этим потребностям, а не кому что-то захотелось.
Они захотят развиваться, а им скажут: «Да, но у тебя здесь не решено, и здесь». Это один из финансовых стимулов.
Мало кто до сих пор понимает, кто за что отвечает. За что отвечает главный врач, местная власть, глава областной администрации или департамент здравоохранения?
Когда вы приедете в регионы и спросите, кто за что отвечает, мало, кто скажет. Когда размыта ответственность, никто ничего не делает.
– Зафиксирую: эти улучшения, о которых вы говорите, в том числе по семейной медицине, будут не из средств местных бюджетов, а из фонда регионального развития?
– Могут в том числе. Если у местных властей будет определенный стандарт обеспечения доступными услугами и где-то не будет обеспечено, то на то, где не обеспечено, они могут претендовать.
Если у них все будет хорошо, и они скажут: «А нам еще надо кинотеатр», то им скажут: «Подождите, другие регионы еще не имеют доступа в школы, к врачу первички… Мы им раздадим, и если останется…»
– Это будет непропорциональное распределение средств?
— Пропорциональное относительно потребностей населения, непропорциональное раздавать по регионам. Оно более полезное.
В своих поступлениях местная власть разная. Она не понимает, что она как владелец может привлекать инвесторов.
Мы берем польскую модель, там так было сделано. Она во многом была похожей.
О подготовке к реформе 2020 года
– 2020 год. Остается два месяца. Чего нам ждать и насколько мы готовы к реформе вторички?
– Согласно проекту Госбюджета реформа вторички будет начата 1 апреля 2020-го года. У нас есть не два месяца, а еще плюс три.
Необходимые законодательные изменения для продолжения упрощенной автономизации (медучреждений). Законопроект готов к регистрации и подачи.
Второй вопрос: наши партнеры анализировали способность заведений, насколько они готовы к контрактам. У многих еще есть вопросы обеспеченности компьютерами.
Есть вопрос, насколько местная власть готовится к этому. 5 месяцев достаточно, если поставить задачи.
Насколько мне известно, регионы в основном информированы. Есть саботирующие, но это не такое большое количество, как было в начале. Работа должна вестись. Мы пообещали методологическую поддержку. Нужно много подзаконных актов принять, есть вопросы, по которым эксперты еще дискутируют.
Люди слышат о каких-то цифрах по контрактам вторички и «Ууу, там все неправильно сделано», и с точки зрения собственного видения начинают оценивать. Если откроем максимально этот процесс, с примерами, как мы считаем, будет меньше людей, которые будут сомневаться.
Решение компромиссное, чтобы с одной стороны покрыть максимальное количество населения, а с другой – вложиться в те ресурсы, которые есть. Это как жить в квартире, где идет ремонт.
– Как вы планируете сделать так, чтобы автономизировать все заведения до 1 апреля?
— Относительно коммунальных заведений, то это наша работа с местной властью, местными депутатами и председателями областных государственных администраций, убеждения.
У нас есть хорошие примеры, как это делали, и ими надо делиться.
Вчера общалась с руководителем департамента здравоохранения Харькова. Он сказал, что в области все нормально, кроме 2 заведений. С ними надо провести беседу, вплоть до того, чтобы может кто-то из министерства приехал и объяснил.
Вся проблема с реформой – там, где она не пошла, где не было поддержки главных врачей или местной власти – в том, что они не верят, что будет лучше.
Они не доверяют решению «сверху». Поэтому решают ничего не менять.
Если дать им больше информации, взять конкретное заведение, показать примеры, как делали другие, то появляется уверенность, что их решения не выходят за пределы полномочий.
– Если вы увидите, что все не успевают измениться до 1 апреля, что вы будете делать?
– Думаю, это вопрос настоящего времени.
У нас есть губернаторы, есть необходимость с ними максимально работать.
Всегда есть местная власть. Если субвенция закончится 1 апреля, далее обеспечивать свои заведения должна она.
Если местная власть не дала своим коммунальным заведениям возможности получать деньги по новым распределениям государственных средств, значит, это ее ответственность – полностью содержать это заведение.
— По закону «О государственных финансовых гарантиях» субвенции не будет уже с 1 января 2020 года.
– Вносятся изменения в Госбюджет. Они готовы.
– Значит, будет субвенция еще в 2020 году на 3 месяца?
– Да. Это при поддержке Министерства финансов.
– Врачи вторички/третички (узкие специалисты) часто спрашивают о повышении зарплаты уже с 1 января 2020 года. Им ее ждать или нет?
– Ситуация с финансированием меняется 1 апреля.
Здесь будет та же история, что на первичке. Есть заведения, где хорошие зарплаты и есть где почти такие же, как раньше, при тех же количествах пациентов.
Это зависит от того, кто является главным врачом. Если его управленческое решение правильное, если он понимает, как надо поощрять врачей оставаться, развиваться, лучше обслуживать пациентов, в том числе это будет по более высокой зарплате.
Сегодня пришел один документ, он в проекте, о нашем определенном влиянии на регулирование зарплат.
В бюджетном учреждении, больнице, наиболее жесткое наше влияние на формирование зарплат. Когда мы передаем их на самоуправление, там больше имеет значение позиция руководителя и собственника. Владелец этим занимается, правильно ли руководитель руководит.
Это еще одна вещь, которая в рамках реформы должна быть должным образом коммуницирована: кто за что отвечает.
Показывают мне фотографию: «Посмотрите, какие ужасные палаты». Говорю: «Это коммунальное учреждение, его владелец — местная власть. Есть и главный врач». Это должно быть представление руководителя к владельцу, что заведение находится в ненадлежащем состоянии.
С нашей стороны есть лишь вопрос соблюдения законодательных нормативов и возможность функционировать учреждению в смысле выдачи лицензии, например.
Никто же этого не знает, и выглядит, что МИНЗДРАВ ничего не делает, не выделил деньги или еще что-то.
Запускается с 1 апреля другая модель. Когда заведение, владелец (местная власть) решают вопрос энергоэффективности (как топить котельную, чтобы открывать окна в палатах, или нет); вопросы уборки и ремонтов, чтобы были максимально эффективными.
Есть много нюансов, мелких для управленца, но совокупных, чтобы врач работал, и ему нравилось место работы, чтобы были созданы условия труда.
В заведения, которые будут иметь значительное количество пациентов, будет много средств приходить по контрактам.
– Фиксируем: с 1 января повышения зарплат не будет, потому что вторичка запускается с первого января.
– В пределах субвенции нет, разве в пределах индексации, не более.
– Когда будет утвержден гарантированный пакет медицинских услуг?
– Это вопрос расчетов, которые делает НСЗУ. Основываясь на расчетах, можно говорить о гарантированном пакете.
Формулы расчетов должны быть утверждены нормативными актами. Насколько мне известно, это уже на финальной стадии, вычитываем, переживаем.
– Когда будет утвержден?
– Учитывая бюрократические процедуры, до конца ноября теоретически.
– Что будет с услугами, которые не войдут в гарантированный пакет?
– Насколько мне известно, расширенный перечень охватывает все. Там есть плановое и хирургическое вмешательство, роды, паллиативная помощь, экстренная.
У вас есть информация, что что-то не войдет?
– Речь шла о том, что основные войдут, а некоторые нет.
– Не слышала, что что-то не войдет.
– Вы говорили, что важным является понимание, как формируется тариф. Когда это будет обнародовано?
– Проекты документов должны пройти общественное обсуждение.
Это одно из первых – открытие самих проектов. После этого нужна будет быстрее всего коммуникационная работа, перевод на человеческий язык.
– Гарантированный пакет будет на общественном обсуждении в конце октября?
– Недели через три. Мне показывали список, который надо принять. Я говорю: «Дайте мне документы почитать».
Выслали на почту, буду смотреть.
– Вы читали переходные книги, подготовленные предыдущей командой министерства?
– Да. Их было две. Были разные.
Взяла большую книгу, она была очень странная. Оказалось, там планы мероприятий, бюджет… Она вызвала у нас странную реакцию, для чего это сделали.
А потом мы увидели другую переходную книгу на 67 страниц. Она была более содержательная и удобная.
– Вы пользуетесь этой переходной книгой?
– Большинство данных, которые были внесены, были понятны и известны до того. Они, скорее для ориентации были, что мы правильно понимаем положение дел.
– Уточню по заведениям, которые в собственности МОЗ Украины. Есть 4 большие…
– Их больше, чем 4.
– Ну, 4 наиболее интересные: ОХМАТДЕТ, Институт рака, Национальный институт хирургии и трансплантологии и Научно-практический медицинский центр детской кардиологии и кардиохирургии.
Почему они до сих пор не автоматизированы? Нужно просто принять постановление правительства.
— С ними ведется разговор, готовы ли они. Каждый высказывает свое видение, как они хотели бы к этому прийти.
Мы говорили: «Выскажите ваше видение, вы хотите автоматизацию, чтобы вы были действительно эффективными». Чтобы мы не сделали всем одинаковую модель, а вам надо иначе, потому что у вас больше науки или чего-то другого.
Сейчас мы выходим на новую встречу, чтобы принять решение. Они должны идти, должны подать пример, потому что на самом деле это можно сделать.
– Когда они будут автоматизированы? В этом году?
– Я думаю, что это было бы очень хорошо.
– Вы говорили о качестве семейных врачей. Каким вы видите этот контроль качества, кто его будет проводить и как?
– Мы говорим не столько о качестве семейных врачей, сколько про качество первичной помощи, поскольку в нее входят организационные решения руководства, деятельность врача, вспомогательного персонала и так далее.
Эти критерии экспертами наработаны, меня очень утешило, и я готова их дорабатывать и запускать. Но я не готова их озвучить.
О полномочиях советников и заместителей
– Вы писали, что несете персональную ответственность перед народом Украины, президентом и правительством.
Это касается ваших советников и замов? Вы несете за них ответственность?
– Я несу ответственность за решения, которые принимает министерство для граждан. Вопросы налаживания внутренней работы в министерстве, налаживание работы команды, остальное – вопросы технические.
– Вы как министр несете политическую ответственность за высказывания своих заместителей и советников?
Ваш заместитель Михаил Загрийчук говорит: «Первое, что мы сделаем – вернем главных специалистов».
Вы будете возвращать главных специалистов?
– Нет, конечно. Возможно, он не понял то, что мы обсуждали.
Чтобы в Украине было большее доверие к решениям, которые принимаются Минздравом, мы должны перейти к европейскому формату. Когда каждый эксперт должен писать заявление об отсутствии конфликта интересов с фармой, с бизнесом и проходить как по НАПК. Только после этого эксперт должен иметь право давать возможность для формирования тех или иных предложений.
Мы об этом говорили как определенном предложении законодательных инициатив. Это прозрачная история.
– Значит, когда ваши покровители, которые являются должностными лицами, выходят с заявлениями, мы не можем их воспринимать как официальную позицию министерства?
– Люди, которые пришли, не были опытными госслужащими, и могут сделать какие-то определенные ошибки. Эта ситуация – точно недоразумение.
Я на пресс-конференции говорила, что распределение (кто, за что из заместителей отвечает) сделаю позже, когда посмотрю, кто что делает. А до того они действуют по поручениям.
Если у Михаила было поручение работать, например, по трансплантологии, то во всех других темах он не имел поручения, следовательно, его позиция является собственной и не касается его как должностного лица.
– Как нам понимать, где есть официальная позиция министерства, а где это чье-то представление о чем-то?
– Появится доработанное распределение.
– Ваша советница Голубовская хочет включить в номенклатуру закупок дорогой препарат против гепатита С. И она задекларировала доход от фирмы, которая его производит.
– Давайте отделять, что она хочет, и кто это решение будет принимать.
Я просила помощь по порядку реагирования на эпидемиологические вспышки или предупреждения эпидемий, все остальные – ее какая-то позиция, которая не является частью моих поручений…
– Она приходила к работникам МИНЗДРАВА, есть соответствующая аудиозапись, вы среагировали как министр?
— Я скорее делаю выводы о том, допустимо ли иметь этот формат советников, который на самом деле воспринимается мной по-другому, чем работниками Минздрава.
Скорее всего, будет принято определенное управленческое решение о том, что надо, возможно, вообще использовать этот институт другим способом.
О скандале в Минздраве
– 23 сентября состоялась беседа заместителя Михаила Загрийчука с директоратами МИНЗДРАВА, на которой он предложил руководителю директората медицинских услуг Оксане Сухоруковой уволиться по собственному желанию, иначе он найдет причину. Это зафиксировано на аудиозаписи.
Оксана избрана по конкурсу, но ваш заместитель говорит такие вещи.
После этого возникает конфликт, работники выходят в публичное пространство с обращением к премьер-министру.
Вы обещаете, что безотлагательно встретитесь с ними после возвращения в Украину, но неотложной встречи не происходит.
– Встреча не состоялась. Эту ситуацию мы обсуждали с премьером, у нас был разговор на выходных, он говорит, что было публичное обращение, давайте я уже тоже в этот процесс буду включен.
Есть государственные служащие, госсекретарь, определенная государственная процедура. Если что-то произошло, есть соответствующая докладная. Я тогда на нее реагирую.
Если это все выливается в публичное пространство, а в рамках министерства двери есть, телефон есть, а мне никто не пишет, то это история не до конца корректна со всех сторон.
Я не поддерживаю ничего того, что там было сказано, поскольку есть поручение не заниматься определенным сегментом, а работать только по одной теме, оно явно выходило за рамки этого поручения.
Есть государственные служащие, и они выполняют свои функции, есть соответствующая вертикаль, где они должны реагировать. Прошу по ней реагировать. Не в посте в фейсбуке. У нас было договорено, что мы переходим в конструктив.
— Вы все-таки встретились с директоратами? Первая встреча, о которой было публично известно, была аж 2 октября с коллективом министерства.
– Была проведена трудовая встреча с коллективом. Но не был поставлен вопрос по выходу из той ситуации.
Ту ситуацию мы решали вместе с премьером, там было 5-6 работников и мы решили, что давайте так: есть вопрос, есть некорректное поведение – информируем министра надлежащим способом, чтобы министр тоже могла как-то реагировать.
Эта ситуация – месяц настройки работы, поиска соответствующих процедур, думаю, она уже более-менее упорядочивается, и эти вопросы будут сняты.
Есть работа директоратов, были встречи, каждый из них готовит свое видение по отдельным блокам, как мы дальше двигаемся, у нас есть насущные вопросы и встречи по определенным темам.
Все настраивается, команда формируется, и смотрим на то, чтобы все работники Минздрава, которые в директорате, максимально эффективно включились в работу.
— Имели ли вы разговор с Михаилом Загрийчуком после того?
– Извинялся. Сказал, что он понял, что сказал не то и больше так не будет.
– После того на публичной встрече он говорил, что не может смириться с тем, что руководителем медицинского директората является человек, который не имеет высшего медицинского образования. И пока он здесь, он лучше уйдет, чем будет с этим мириться.
Это уже было после этих извинений?
– Скорее всего, да.
– И?
– Будем принимать кадровые решения.
– Когда? Имеется вопрос не только о Загрийчуке или Голубовской. Это вопрос о том, что работники МИНЗДРАВА были напуганы.
Возможно, вы видели фото, где человек в спортивном костюме ходил по коридорам министерства, просил документы по Янчуку, например. Говорили сотрудники директоратов, что это человек от Инны Солодкой.
— Я разговаривала об этой истории с ними: что он делал? Какие противоправные действия совершены? Если такие есть, значит, должны быть приняты необходимые меры, такие как вызов полиции.
Когда начали выяснять, выяснилось, что там скорее была беседа, о том, что документ показать или не показать.
Никаких угроз не было.
– Вы среагировали на эту ситуацию? Работники были напуганы. Объясните, кто такая Инна Солодка, почему она оказалась в министерстве и почему вы хотели, чтобы она стала и.о. госсекретаря?
– Это юрист с опытом, она была предложена как специалист, который может настроить юридическую оценку ситуации с документами, например. Ничего больше.
– Она была переведена со службы, о которой сам премьер говорил, что она очень коррумпирована. Вам ее предложили или вы ее пригласили?
– Ее предложили как человека, который хорошо разбирается в правовых процедурах, так же, как и большинство замов, это был разговор с Михаилом Радуцким.
Когда меня назначили министром, я за два месяца до того не готовилась, и надо было с понедельника понимать, что надо какие-то документы подписать, нужно с кем-то советоваться. Помощь такую мне оказали.
– Вы довольны Инной Солодкой? Вы хотели, чтобы она стала и. о. госсекретаря, уволив при этом Артема Янчука, который с 9 октября ушел в декретный отпуск?
– Вы хотите выяснить правовую позицию по декретному отпуску?
Была потребность через полтора месяца сотрудничества с государственным секретарем понять, что надо что-то изменить.
Было много просьб настроить работу министерства, которые не выполнялись.
И сейчас вопрос не в том, чтобы поставить Инну Солодка, а в том, что мне нужно было.
Мы 8 числа подаем документы на увольнение, а 9 числа вдруг выясняется, что очень сильно надо ему уйти в декретный отпуск.
При этом, согласно законодательству, человек идет в отпуск, написав заявление руководству. Человек сам себя в отпуск отправить не может.
В данном случае вопрос был перенесен Кабмином на субботу. Это уже было в повестке дня.
— В среду появляется информация, что Инна Солодка назначена и.о., Артем Янчук уволен. Через полчаса после того, как эта информация появляется на сайте правительства, она исчезает с сайта…
– Меня не было в Украине в тот день, я была в Лионе. Вот как случается. Уехала и что-то произошло.
Думаю, это просто настройка нашей работы. Уляжется все максимально быстро. Мы объявили конкурс.
– Ирина Литовченко по закону…
– Давайте не будем давать оценку еще этому приказу. Давайте так: у нас объявлен конкурс, и об этом речь, а не про Инну и кто будет там в этот период.
– Янчук пошел в суд. Теоретически суд может просто заблокировать конкурс, и Инна останется и.о. на неопределенный срок. Супрун тоже была и. о. три года.
— Может Артем тогда, не будет помогать Инне, быть так долго и.о.?
– Он пошел в суд защищать свое право.
– Я не говорю, что он не имеет этого права.
– Чего вы подали именно Инну?
– Потому что она и так этим всем занималась.
Я не говорю, что она единственная. Просто говорю, что всеми документами занималась она.
Так было логично сделать на этот период конкурса.
– Почему нельзя было оставить Иру Литовченко?
– 8 числа были поданы документы полностью пакетом.
Все, что потом происходило, уже вопрос. Есть процедура: готовится пакет документов, подается 8 числа. 9 числа дела переносятся на субботу.
После этого происходят определенные действия, которые не соответствуют должным образом установленной процедуре, не влияют на возможность объявить конкурс и получить того государственного секретаря, на которого можно будет возложить деятельность наладки всего министерства.
Были попытки настроить работу – не получилось. У нас есть система электронного документооборота, будто звучит прогрессивно. Но при этом документы зависают, не доходят, а часть не проходит всю процедуру. Надо бегать, искать их по министерству.
Невозможно так работать, когда у нас есть острые вопросы по обеспечению детей лекарствами или доступностью.
– Конфликт исчерпан с директоратами или нет?
– Я считаю, что на сегодня имеем все условия, чтобы госслужба выполняла свои функции, а министерство – свои. Для меня это скорее вопрос эмоциональный.
Звонит Ира и говорит: «Пришел кто-то и угрожает». Говорю: воспроизведите, что он говорит. Оказалось, что все, что он сказал, как мне воспроизвела работник кадровой службы, что якобы он сказал в присутствии других лиц, чтобы ему показали личное дело, которое ему не должны были показывать.
— Неизвестный человек приходит в Минздрав и требует документы, которые не должны видеть…
– Но она не показывала!
— Отлично! Но он их требовал.
– Мне была подана информация, что здесь угрожали. Я спросила, в чем была угроза.
– Кем был этот человек?
– Насколько я поняла, это был мужчина, который помогал выяснять вопросы юридического характера.
– Значит, это был бывший работник Инны Солодкой по Госгеокадастру?
– Не знаю.
– Он не имеет отношения к Инне Солодкой?
– Он помогал с бумагами. Где он работал или работает – я не имею информации.
– От кого он приходил? От имени кого?
– Насколько мне известно, это была его инициатива. Никто не давал такого указания. Но в министерстве не должно происходить никаких таких вещей. Чтобы кто-то заходил или ходил неизвестно куда.
– Давайте завершим разговор с директоратами. Вы в Facebook писали даже немного угрожающе, что неэффективные работники – на выход, что работники якобы испугались аудита МЗ.
Вы действительно так считаете? Что они вышли публично, потому что испугались аудита в МИНЗДРАВЕ?
– Я пытаюсь понять. Возможно, это одна из причин. Но этот аудит даже не начинался…
Я понимала, что есть министерство, в котором есть работники, которые выполняют поставленные задачи и не переводят это все в публично-эмоциональный контекст. Для меня это было неожиданно.
Сколько мы имеем госслужащих и министерств? Мы видим такие вещи? Нет.
– Останутся ли работать сотрудники директоратов, в том числе Ирина Литовченко и Оксана Сухорукова, которые подписывали открытое обращение к премьеру?
– Работа кого-то в министерстве и продолжение работы может базироваться только на эффективности, их командной работе и результатах работы.
Вы спросили, буду ли я делать репрессии за политическую, публичную активность некоторых госслужащих. За публичную активность – нет.
– Если работники имеют другую позицию, они должны уйти?
– Какую позицию?
– Условно, они имеют другое видение, то будет конструктивный разговор, или они должны уйти?
– Это должно быть решение, принятое госслужащим. Стратегия министерства утверждена в рамках правительства и политики парламента и президента.
Если госслужащему не нравится стратегия министерства, выбранная правительством и парламентом, то это его выбор, может ли он в дальнейшем работать, но точно не мой.
Авторы: Ирина Андрейцив, Наталья Бушковская
Источник: «Украинская правда. Жизнь»
Перевод: BusinessForecast.by
При использовании любых материалов активная индексируемая гиперссылка на сайт BusinessForecast.by обязательна.