Мягкая деофшоризация национальной экономики

Можно ли уменьшить объемы вывода капиталов в оффшоры, улучшая бизнес-климат, и как от этого выиграет экономика.

Оффшоры — это, прежде всего, низкая налоговая нагрузка и высокий уровень конфиденциальности инвестиций. Этим они подкупают не только тех, кому жалко оплатить «копейку» в бюджет, но и тех, у кого есть основания опасаться рейдерства со стороны недобросовестных конкурентов.

В Украине, на восьмой год с наступления момента о ратификации Соглашения об ассоциации с ЕС, в частности его экономической части, оба фактора офшоризации до сих пор играют решающую роль в локализации высоких маржинальных бизнесов вне украинской юрисдикции.

Как следствие, по данным МВФ, по меньшей мере, 96% прямых частных инвестиций из Украины мигрируют в оффшоры. Преимущественно на Кипр. Это почти вдвое больше, чем в США и Турции, и на четверть больше, чем даже в Российской Федерации.

Тем не менее, сдвиги есть. В экспертной платформе «CASE Украина» подсчитали, что за последние три года рынок оффшорных капиталов в Украине сократился почти вдвое. Соответственно, сократились и потери национального бюджета, вызванные вымыванием капитала в оффшорные юрисдикции: с 55-65 млрд. грн до 15-30 млрд. грн.

Однако это произошло не из-за снижения или либерализации налоговых ставок, а в связи с усилением регуляторного давления в юрисдикциях, где расположены оффшоры. Особенно большую роль сыграли новые правила по раскрытию конечных бенефициаров. Это лишило ряд оффшоров, в частности кипрских, одной из них «изюминок».

Из собственного опыта работы с крупными плательщиками налогов убедился, что и этих потерь для бюджета можно было бы избежать, если бы система налогообложения менялась чуть динамичнее – соответственно к потребностям и динамике рынка.

В то же время и правоохранительная система не должна быть «бейсбольной битой» в глазах большинства частных инвесторов и владельцев немонопольных корпораций.

Рго et contra

Термин «оффшор» происходит из банковского и финансового секторов экономики. Он касается территорий, где действуют значительно более либеральные условия ведения бизнеса и налоговые правила, чем в стране происхождения актива. Преимущественно оффшорные юрисдикции расположены в островных странах: на Каймановых островах, Бермудах, Кипре.

Отсутствие прямого доступа этих территорий к континентальным логистическим коммуникациям вынуждает их использовать нестандартные аргументы для поощрения капитала и размещения у себя иностранных активов.

В то же время многие популярные оффшорные юрисдикции сосредоточены в Ирландии, Новой Зеландии и США. Финансовым оффшором, в известной степени, является Швейцария. Ни в одной стране с рыночной экономикой нет оговорок относительно миграции активов или капиталов в оффшорные юрисдикции. Рыба ищет, где глубже, капиталы — где комфортнее, где ниже налоги и выше гарантии правовой неприкосновенности.

Последний фактор чрезвычайно важен для украинских реалий. До определенного времени именно оффшоры были самой эффективной гарантией безопасности активов, защитой от вмешательства в структуру собственности. Это бегство от украинской не столько налоговой, сколько судебной системы, решения которой часто принимаются в «ручном» режиме.

Не удивительно, что мигрировать в оффшоры пытались все, кто финансировал политическую оппозицию или публично критиковал режим на Банковой. У власти всегда хватало инструментов легитимно заблокировать бизнес оппонента путем проверок или иных форм репрессивного воздействия. Тем не менее, за оффшорами продолжает тянуться шлейф негатива, мол, это соответствует букве закона, но не его духу.

Сколько денег «зарыто» в оффшорах

По оценке составителей базы Offshore Leaks, глобальные объемы оффшорных активов составляют 5,6-32 трлн. долл. МВФ считает, что использование налоговых гаваней стоит правительствам около 600 млрд. долл. потерянных налогов ежегодно.

Возникает логичный вопрос: что могло бы стать естественной конкуренцией оффшорам в национальном экономическом поле, магнитом для притока в Украину прямых частных инвестиций, а не для утечки заработанного у нас за границу?

Во-первых, эффективная система мотивации бизнеса для реинвестиций прибыли на национальном рынке – более привлекательна, чем вывод капиталов в оффшоры, тем более на фейковых бенефициаров. Так, как это работает в отдельных странах ЕС.

Во-вторых, ординарное верховенство права – механизм защиты прав инвесторов в судах и строгое соблюдение кодекса правоохранительными и регуляторными органами.

Об этом шла речь в ходе подписания Украиной Соглашения об ассоциации с Евросоюзом. В частности, по доведению украинских нормативно-правовых практик до европейского уровня, а также в контексте реформы правоохранительной системы после 2014 года. Однако в значительной части проблемного поля воз и ныне там.

Палка с двумя концами

Несомненно, оффшоринг помогает скрывать неправомерно полученные доходы. Это щелочка для мошенников, владельцев нелегальных бизнесов и капиталов, аффилированных с чиновниками высшего ранга, так называемыми РЕР (Politically Exposed Persons), чему было посвящено громкое мировое расследование Pandora Papers.

Хотя большинство стран начали строго требовать отчетности об иностранных авуарах, оффшоры до сих пор помогают избегать этих формальностей за причудливым кружевом структур собственности и не раскрытием бенефициаров.

В оффшорах часто расположены компании со значительными продажами за рубежом: Apple, Amazon, Microsoft. Там более низкие требования по персоналу и налоговые обременения. Это позволяет таким компаниям оптимизировать суммы с девятью и более нулями.

Едва ли не самая главная функция оффшоров — обеспечение сохранения сбережений в случае форс-мажорных обстоятельств и международных конфликтов. На этом испокон веков построен бизнес швейцарских банков, которые гарантируют деньгам желанную тишину. Наличие оффшорных банковских счетов затрудняет их арест со стороны властей отдельных стран и обеспечивает большую конфиденциальность.

Деофшоризация: Road Map для Украины 

Итак, на вопрос, вынесенный в заголовок, можно ответить скорее риторически: оффшоры нужны, но гораздо больше Украине нужна поступательная деофшоризация. Несколько тезисов, как и в какой последовательности это может происходить.

Главное условие, что борьба с оттоком капитала и прямых инвестиций в оффшоры не может быть исключительно директивным явлением. Это процесс, который включает системное улучшение бизнес-климата и взаимопонимание между бизнесом и государственными институтами.

Это должно происходить в двух направлениях. С одной стороны – построение регуляторных и налоговых барьеров для вывода денег за пределы Украины для бизнеса, который хочет избежать налогообложения или скрыть нелегально приобретенное состояние. С другой – создание комфортных условий ведения бизнеса на национальном рынке.

Последний фактор снизит привлекательность оффшоров в глазах владельцев украинских компаний. По крайней мере, тех, кто осознает государственные интересы и склонен создавать институты устойчивого экономического развития и социальной ответственности.

Государство должно учитывать такие стратегические инвестиции, предлагая бизнесу более комфортный налоговый климат и экономическую интеграцию. Если в первом направлении сделано уже много, то вопросам реформирования налоговой и регуляторной систем до сих пор уделяется недостаточно внимания.

Еще осенью 2018 года Украина начала внедрять первые пункты плана BEPS. Это план действий Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР), созданный для минимизации вывода бизнесом доходов и размывания базы налогообложения.

В рамках этого плана в Украине стартовала подготовка к присоединению к системе автоматического обмена налоговой информацией (CRS), были приняты поправки в Налоговый кодекс относительно налогообложения контролируемых иностранных компаний (КИК), налогового учета и налогообложения прибыли постоянных представительств.

Нормы относительно постоянных представительств уже действуют, а относительно налогообложения КИК начнут действовать с января 2022 года. Однако это лишь кнут, а не стимулы. Налог на выведенный капитал, который успешно действует, и хорошо зарекомендовал себя во многих развитых странах, у нас несколько лет остается лишь призраком.

Налоги на зарплату и социальные отчисления в Украине превышают 40%, тогда как в странах с высоким уровнем паритетной покупательной способности зарплаты, налоги не превышают 35%. Все это вместе с «ручными» судами и правоохранительной системой только стимулирует миграцию бизнеса в низкие налоговые юрисдикции.

Примеры, совершенно противоположные Украине, нетрудно найти среди наших ближайших соседей, которые в 1990-е годы выбрали путь радикальной трансформации институтов власти, а не латание дыр и консервации проблем. К примеру — Эстония.

Общая налоговая нагрузка на компании там выше, чем в Украине: 48,7% (у нас – 37,8%). Однако действует нулевой корпоративный налог и довольно ощутимый налог на выведенный капитал – 25%. В конце концов, 99-процентный уровень диджитализации государственных сервисов делает ведение бизнеса почти тепличным.

Итак, дорожная карта для Украины на пути системной деофшоризации проста: создание комфортных регуляторных и налоговых правил и максимальное приближение к требованиям экономической части Соглашения об ассоциации с ЕС.

Только это может обеспечить комфортные условия для бизнеса, особенно налоговым резидентам других стран. Но и они бегут в налоговые гавани не от налогов. Они банально хотят работать в условиях стабильности и предсказуемости – насколько это позволяют свободный рынок и высокоэффективная демократия.

Автор: Богдан Катрушин, кандидат экономических наук, начальник Восточного межрегионального управления ГНС Украины по работе с крупными налогоплательщиками

Источник: ЭП

Перевод: BusinessForecast.by

При использовании любых материалов активная индексируемая гиперссылка на сайт BusinessForecast.by обязательна.

Читайте по теме:

Оставить комментарий