Лет тридцать назад я готовился поступать в Киевский университет. Должен был сдавать математику устно и письменно. И во время подготовки к экзаменам открыл для себя класс задач, которых в школе и даже на олимпиадах по математике не давали, а на вступительных экзаменах их часто использовали. Речь идет о задачах, которые не имеют решения.
Любые экономические, социальные или даже политические процессы можно заложить в системы уравнений. Эти системы решаются, если количество уравнений не меньше количества неизвестных. Если говорить о взаимодействии государства и бизнеса в Украине, то речь идет о многокритериальных мини — макси задачах. Некоторые вещи нужно максимизировать, как то благосостояние, улучшение системы здравоохранения, защита окружающей среды. Некоторые же наоборот, минимизировать – и они могут быть обратными тем, которые нужно максимизировать.
Хотелось бы начать с констатации некоторых аксиом, на которых я буду базироваться. Первая: не мы придумали поговорку, что рыба ищет, где глубже, а человек – где лучше. Вторая: здесь нет дорог с исключительно односторонним направлением движения. Потому что это не дороги. Не могут машины, велосипеды, пешеходы двигаться только в одну сторону. Обязательно должна быть возможность развернуться и двигаться в другую сторону.
Условия задачи
Государство состоит из людей, которые имеют между собой определенный общественный протокол, возникший либо во время откровенной осмысленной дискуссии, либо существует исторически и передается от поколения к поколению. В то же время каждый человек также является частью бизнеса, потому, что решает задачу, как ему прожить следующий день, год, десятилетие.
Нормальные люди планируют свое существование и развитие, по меньшей мере, на десятилетие после средней школы при поступлении в тот или иной вуз. Естественной является попытка укомплектовать план на жизнь: семья, дети, уход за родителями, участие в общественной жизни.
Если же говорить об украинском государстве сегодня, то, увы, на повестке дня постоянно искусственно ставится вопрос о возможности, целесообразности, органичности его существования в принципе. Но возьмем за константу: украинское государство есть, и оно должно существовать и развиваться в тех пределах, которые мировое сообщество признало 30 лет назад, когда была провозглашена наша независимость.
Мы стремимся к успешному государству. Если разбудить ночью 80% населения и спросить: «Хотите ли вы жить в успешном государстве?» – каждый скажет: «Да». Но жизнь в успешном государстве не является данностью Божьей, как восход солнца или дождь, – это кропотливый труд. Государства возникали, развивались и приходили в упадок. Так было и в древней, и в новейшей истории.
По моему убеждению, классическое сосуществование бизнеса и государства таково, что государство как институция является более мощным, берет на себя определенные обязательства перед гражданами и формирует для них определенные критерии относительно того, как они должны помогать этому существованию государства.
Например, это оборона, охрана от природных катаклизмов, спасение от эпидемии, справедливый суд. Идеальная схема — когда государство и бизнес взаимодействуют через налоги. Государство говорит: «Я даю вам возможность использовать свою территорию – географическое расположение, а вы за это даете мне деньги в форме налогов».
Не имея ответа на вопрос, что государство дает украинскому бизнесу и что хочет получить взамен, двигаться дальше будет очень трудно. И я прихожу к выводу, что за почти 30 лет нашего существования такие простые, казалось бы, вещи не сформулированы.
Жизнь в режиме «чтобы все было и это никому ничего не стоило» является деструктивной. О чем идет речь, когда говорим «никому ничего не стоит»? Чтобы все жили в режиме только факультативном – «делать то, что хочется»? Факультативными уроками в школе были те, которые мы выбираем для себя сами. А есть же обязательная программа.
После того как мы сможем что-то сделать внутри своей страны, то поймем за теми многокритериальными мини — макси задачами, что у нас существуют ограничения – не только внутренние, но и внешние. Например, если бы у нас в Полтавской, Черниговской, Луганской, Закарпатской областях были открыты залежи золота, мы добывали и продавали бы его по имеющимся международным законам. Получали бы деньги, за эти деньги покупали бы все что угодно, нанимали специалистов и жили бы себе как рантье.
Возможно, для кого-то золото – это слишком эпатажный пример. Нефть, газ – они у нас есть, были в большем количестве, но иссякли. А есть хочется каждый день. Без инвентаризации алгоритма общественного развития или его конструкций ничего нельзя развивать, потому что мы придем в замкнутые системы.
Направление развязки
Представим себе, что рождается ребенок. Для того чтобы когда-то он стал налогоплательщиком, нужно, чтобы он вырос здоровым и умным. Это требует инвестиций, а они в Украине пока недостаточны. Как и во многих других странах мира.
Для инвестиций в здравоохранение и образование необходимы деньги. Так же деньги нужны для поддержания инфраструктуры, дорог, электросетей, газовых сетей – и это все сейчас находится в государственной собственности. Анализ приводит к тому, что в нашей стране никогда не было достаточно капитала для функционирования как общества, так и государства – пусть на 50, на 40 или даже на 30 миллионов населения.
Нам говорят, что создайте инвестиционный климат, и капитал придет. На самом деле это не совсем так, потому что к западу от нас кредитные ставки являются минимальными, а очень часто даже отрицательными. Наши же кредитные ставки — это 5-10% годовых, и средств все равно не хватает.
Нам дает в долг Международный валютный фонд (МВФ), но он системно не поднимает вопрос, каким образом мы это все вернем. Они дают деньги под созданные и рекомендованные ими же показатели. Бывший посол Канады в Украине Роман Ващук в своей недавней лекции говорил: «МВФ, который столько раз, извините за слова, обжегся на Украине, стал таким чувствительным и внимательным, что зациклился на вопросе цены на газ в Украине и решил, что правительство должно ее поднять».
Правительство предупреждало, что это поставит на них политический крест. МВФ и экономисты говорили: «Нет, смотрите, мы же выдаем людям субсидии, никто не пострадает, мы просто хотим, чтобы была абсолютная прозрачность во всем». Но в украинских условиях люди видят цену на газ и уже обижены, они забывают, что имеют субсидии. А когда подаются на субсидию, оппозиционные политики им говорят: «Это признак того, что вы обнищали, даже за газ заплатить не можете, государство должно давать вам какие-то подачки».
То, что виделось логичным в расчетах, оказалось убийственным в украинских политических реалиях. Наша министр Христя Фриланд на своем уровне, я на своем – мы пытались говорить и МВФ, и другим, что мол, настаивая на этом, вы можете провалить целую программу реформ. На что один местный представитель МВФ ответил мне: «Ну, если это правительство не может этого сделать, то придет другой и сделает то, что мы хотим». Но оно не совсем так получилось.
Не имея ответа на вопрос, что государство дает украинскому бизнесу и что хочет получить взамен, двигаться дальше будет очень трудно. За почти 30 лет нашего существования такие простые, казалось бы, вещи не сформулированы. Жизнь в режиме «чтобы все было и это никому ничего не стоило» является деструктивной.
В диалоге с внешним миром мы часто сталкиваемся с двойными стандартами. Во время Второй мировой войны в Германии были не только остарбайтеры, а также и вестарбайтеры – французы, нидерландцы, датчане. Им всем поименно было выплачено по — надцать тысяч немецких марок еще в 1950-1960-е годы прошлого века. Понимаем, какие это суммы в эквиваленте.
Нашим людям же по соглашению «Горбачев – Коль» досталось примерно по 600 марок. Сталин говорил, что советским людям возмещений не нужно – только репарацию на страну. Но Украина не имеет никакого отношения к Советскому Союзу, поэтому активные действия против немецкого правительства за их долги могли бы всех немного отрезвить.
Так же произошло и со Сбербанком СССР, а это 84 млрд. рублей взносов на территории Украины на момент распада. Правительство времен Кучмы по непонятным причинам подписывало те межгосударственные соглашения, которые предлагались в то время. 84 млрд. советских рублей образца 1991 года – это точно больше, чем сегодняшний субординированный долг Украины перед внешними финансовыми источниками.
Мониторинг ресурсов
Еще одна проблема, связанная с производственными силами. Единые свежие статистические данные по населению относятся к Кабинету министров времен Гончарука (это делалось под руководством министра Дубилета), и они неутешительны. Но все знают, что примерно 8 млн. наших сограждан – не глупых, не ленивых – работают на экономики других стран.
И другие страны заинтересованы, чтобы такое их количество не уменьшалось, а даже увеличивалось. Последним примером являются рекрутинговые программы для медсестер в Германии, которые должны проходить через польское трудовое законодательство, потому что Германия и Польша являются членами Евросоюза.
Пока мы не придумаем алгоритм, каким образом нам улучшить наше внешнеторговое сальдо, и не разработаем программу не на 5 или 10 лет, а понятную и долговечную, до тех пор мы будем жаловаться как люди, пытающиеся потушить пожар без средств пожаротушения.
Разговоры о том что, черноземы – это альфа и омега нашего благосостояния, уже не соответствуют действительности. В прошлом году аграрный сезон показал, что южнее Днепропетровской и Винницкой областей урожая не было. Таким образом, мы возвращаемся к очередной инфраструктурной проблеме. Это мелиорация и орошение. При Советском Союзе эти программы были задействованы на около 30% наших территорий. Сейчас этого не существует.
Были слабенькие потуги сделать нечто подобное в сотрудничестве с Всемирным банком, но этого не произошло. Поэтому, например, для мирового аграрного бизнеса более привлекательным является развитие аграрных программ. Скажем, в таких странах, как Бразилия, где понятен объем водных ресурсов и прогнозируемый климат. Кстати, анализ залежей подземных вод в Украине тоже свидетельствует о том, что не все так радужно, как многим кажется.
И даже больше, что подземные воды по технологии нельзя использовать напрямую для полива, потому что они очень холодные и минерализованы в избытке. Нужно делать бассейны для подготовки подземных вод к орошению, и только после этого их можно употреблять.
Отдельным пунктом программы, о котором мы вообще не говорим ни внутри общества, ни с нашими международными партнерами, является амнистия капиталов. Это чрезвычайно правильный и нормальный механизм привлечения инвестиций в экономику. Италия и Ирландия проходили несколько программ амнистии капиталов – а это те страны, которые имеют очень долгую историю рыночной экономики. Мы имеем символ нашего государства — трезубец, который я очень люблю, но есть и другой трезубец. Это манипулирование понятиями «реформы», «рынок» и «антикоррупция».
Я считаю, что всем нам нужно остановиться, переосмыслить эти вещи и только после этого накладывать их на реалии нашей жизни. Еще одной насущной необходимостью является упрощение системы налогообложения и уменьшение налоговых ставок.
Еще одна огромная проблема — это неэффективность предоставляемых нам кредитных ресурсов. Я приведу два примера. Первый: во времена действия контрактов на поставки газа в 2009-2019 годах мы переплатили россиянам чрезвычайно большие средства. Они поступали от МВФ и шли в «Газпром». Наших зарубежных партнеров это не интересовало, потому что их не интересуют глубинные системные вещи.
Второй: коммерческие кредиты от немецкого «Гермеса», итальянского SACE, американского OPIC, китайских государственных банков. Если проанализировать, что происходило и происходит с этими кредитами, я очень близок к тому, чтобы спрогнозировать. Они почти все они ложатся в строчку бюджета каждого следующего календарного года для выплаты по этим гарантиям и займам. Это все из-за того, что никто не заинтересован в том, чтобы предоставить нам что-то такое, что может быть самоокупаемым в бизнесе.
Я никогда не забуду, как меня напутствовал первый вице-президент Lafarge (международная корпорация, специализирующаяся на стройматериалах) образца середины 1990-х годов. Он говорил: «Господин Диденко, если вы патриот своей страны, то понимаете, что вам нужен саркофаг на Чернобыльской станции. Но саркофага у вас не будет никогда, пока цемент на этот саркофаг не начнем поставлять мы, компания Lafarge. Поэтому скорее отдавайте тот цементный завод, а именно Николаевский в Львовской области, мы захотели взять его себе». Затем они избавились от этого цементного завода, а сейчас Lafarge имеет проблемы мирового масштаба по обвинениям в коррупции.
Нам нужна кропотливая инвентаризация всего, что имеем, а также инвентаризация конкурентных прихотей других экономик относительно нашей. Оценивать наши ресурсы и возможности следует без розовых очков и мифов о «неограниченном потенциале», стоит посмотреть правде в глаза и без прикрас принять действительность такой, какой она есть. И только после этого уместно будет вернуться к многокритериальной задаче по минимизации одних показателей и максимизации остальных.
Автор: Игорь Диденко
Источник: Тиждень
Перевод: BusinessForecast.by
При использовании любых материалов активная индексируемая гиперссылка на сайт BusinessForecast.by обязательна.