Отрабатывая тяжкие и особо тяжкие преступления, в Нацполиции решили, как экспериментально закрепить по отдельным направлениям криминальных аналитиков. О том, что изменилось в подходах к раскрытию преступлений, как камеры видеонаблюдения помогают идентифицировать людей, кто и зачем отслеживает сообщения в соцсетях, в интервью «Цензор.НЕТ» рассказал начальник департамента уголовного анализа Национальной полиции Роман Белоус.
«МЫ ПРОВЕЛИ СВОЕОБРАЗНЫЙ ЭКСПЕРИМЕНТ, ЗАКРЕПИВ КРИМИНАЛЬНЫХ АНАЛИТИКОВ ПО КОНКРЕТНЫМ ЛИНИЯМ РАБОТЫ»
— Роман, работа вашего подразделения не публична и в определенной степени сокровенна. Когда его создали и презентовали, говорили, в том числе и о том, что аналитики будут заниматься прогнозированием, обращая внимание на выбор, чтобы упреждать возможные правонарушения и будут принимать во внимание ситуации, которые вызывают в обществе резонанс. Например, сейчас после вынесения приговора Сергею Стерненко люди в разных регионах выходят на акции протеста. Отслеживаете ли такие процессы?
— Криминальные аналитики преимущественно работают по фактам выявленных преступлений или тех преступлений, которые готовятся. Конечно, прогнозирование – одна из наших задач и сейчас мы усиленно развиваем свой потенциал. Но в фокусе нашего внимания исключительно криминальная обстановка в государстве – предупреждение и раскрытие преступлений.
— А какую именно роль играют аналитики в расследовании преступлений, и как взаимодействуете со следователями и оперативниками?
— Я начинал свою карьеру следователем, и эта работа тоже аналитическая. Как и работа оперативника. Но она ситуативным образом связана только с тем кейсом, над которым следователь или оперативный сотрудник работает в конкретный промежуток времени. Мы же смотрим на ситуацию шире, систематизируем и анализируем подобные преступления, обращаем внимание на то, что было несколько лет назад, не ограничиваемся одной областью, смотрим на ситуацию по стране.
Криминальный анализ — это деятельность по поиску и обработке широкого массива разнообразной информации, которая имеет отношение к определенному уголовному правонарушению. Далее на основе полученной информации мы строим логические выводы, связи, составляем схемы, досье, что помогают раскрыть преступление. Понятно, что одним из приоритетов нашей деятельности является участие в раскрытии преступлений по горячим следам, но еще одна из наших задач – это расследование резонансных преступлений, в том числе прошлых лет.
На каком-то этапе мы были подразделением, которое лишь аккумулирует и анализирует информацию, и со временем перешли к прогнозированию и закреплению линейного перекрытия.
— Что это значит?
— Мы провели своеобразный эксперимент, закрепив криминальных аналитиков по конкретным линиям работы.
Поясню на примере сотрудничества с департаментом противодействия наркопреступности. Мы закрепили за ними соответствующих наших специалистов, что позволило узко развивать аналитику. Он внутри процесса вскрытия именно наркопреступлений. И уже сейчас для моих сотрудников ключевые задачи ставлю не я, а заказчик услуг. А уже потом мы разбираем, как правильно было бы эту задачу выполнить и достичь конечной цели. Если мы начинаем аналитическую работу, то должны ее сопровождать, чтобы вместе дойти до реализации материалов и задержать преступников.
Изучая зарубежный опыт, а также анализируя собственные практические результаты, мы пришли к выводу, что, несмотря на универсальность каждого криминального аналитика, специализация по отдельному направлению является очень важной.
Например, закрепление аналитических работников по линии противодействия незаконным завладением транспортных средств, выявления фактов подрывов банкоматов или борьбы с преступлениями в сфере торговли людьми позволяет накапливать, систематизировать и обобщать имеющуюся информацию, на основе которой создаются новые концептуальные подходы к раскрытию этих видов преступлений. Именно это позволяет уйти от отдельных случаев, вместо этого перейти к системному подходу в борьбе с преступностью и стать активными в предупреждении правонарушений.
— Под заказчиком услуг вы имеете в виду руководителей других подразделений?
— Мы, по сути, сервисное подразделение. И получаем запросы на услуги. Поэтому это могут быть как руководители оперативных подразделений, так и следователи или сами оперативники.
— Аналитики закреплены исключительно по направлениям или по преступлениям? Как определяется специализация?
— И по направлениям, и по преступлениям. Если, например, речь идет о наркопреступности, то распределять изготовление, употребление и продажу нелогично, нужно анализировать все в комплексе. Не делили на отдельные преступления и направление работы миграционной полиции. Закрепили аналитиков по этим направлениям, и они по ним работают, охватывая много разных задач. А вот по линии уголовного розыска уже идет четкое распределение.
Например, в разных областях в прошлом году и в начале этого года произошла серия преступлений по подрыву банкоматов. Мы приняли для себя решение, что было бы правильно закрепиться за этим направлением работы и постепенно его отрабатывать.
– Пришли к какому-то результату?
– Да. С использованием программных продуктов мы систематизируем следовую характеристику. Это информацию, добытую с места совершения преступления. Обращаем внимание на способ совершения преступления, количество преступников, время, в которое происходит преступление, и т. д. Это сложная и монотонная работа. Если работать по «горячим следам», то это не сложно. А мы, как я уже сказал, беремся не только за те преступления, которые произошли сейчас.
Мы возвращаемся к преступлениям во времени. И по некоторым линиям работы аналитики отработали материалы где-то к середине 2018 года. Для этого нам нужно было принять участие в заслушивании уголовных производств, инициировать эти заслушивания.
Благодаря анализу эпизодов, которые были совершены ранее, удалось раскрыть деятельность организованной группы, действовавшей на территории Винницкой, Днепропетровской, Запорожской и Харьковской областей. Вышли на них именно по способу совершения преступления и следовым характеристикам, которые получили в процессе проведения аналитической деятельности.
— Что такого нашли аналитики, чего не видели оперативники или следователи?
— Не могу рассказать всех деталей. Целый микс определенных данных, включая характеристику преступников, их поведение, некоторые признаки самих злоумышленников, использование подрывного заряда.
– Почему отдельно выделили линию работы по банкоматам?
— Потому что эти преступления, к сожалению, стали серийными. К тому же, к ним злоумышленники тщательно готовятся, их обычно осуществляют группы, гастролируя по разным регионам. Поэтому важно не только собрать максимум информации на первом этапе, но и детально отработать ее затем, применяя аналитические фильтры, сортировку данных, определить самое главное и отразить в специальной программе.
– А какие применяют способы, чтобы обворовывать банкоматы?
— Разные. Кто-то приходит с ломом, а кто-то может применять взрывчатку. Поэтому, опять же, крайне важно отобрать преступления, одинаковые по способу совершения.
Но чтобы не читать 50 томов дела, анализ проводится с помощью программы. И это все визуализируется на карте. Например, посмотрите: вот красным изображен случаи, где преступление не раскрыто и где использовался газ. Логично предположить, что действует одна и та же группа. Затем мы можем проанализировать группы по количеству участников. Так постепенно приходим к тому аналитическому продукту, с которым уже могут работать оперативники.
— Бываете на местах совершения преступления?
— Не на всех, но да.
– По какому принципу определяется, куда аналитику стоит ехать?
— Если это особо тяжкое преступление, резонансное. Благодаря специфичности подхода наши аналитики не мешают работе оперативно-следственной группы. Они либо работают рядом, либо действуют по собственной стратегии. Возможно, неправильной и кому-то не интересной, и в книжках пишут, что работать на месте преступления нужно по-другому, но если они себе решили, что нужно пойти слева направо, а не наоборот, так и шли.
— Как фиксируют то, что видят?
– Используют то, что под руками. Например, телефон. Аналитик, который работает на выезде, обязательно фиксирует гео-позицию, передает ее коллеге, который в этот момент находится в кабинете на дежурстве. Снимает то, что видит рядом, или то, что считает нужным. Например, видит, что где-то есть видеокамера. Даже если она не относится к системе «Безопасный город», это тоже источник информации. Как и видео-регистратор в припаркованной рядом машине.
Случается, что старший следственно-оперативной группы ставит четкую задачу аналитику. Преимущественно это фиксация информации с видеокамер, самих видеокамер, вариантов возможного отхода преступлений.
В целом мы автоматизировали большинство процессов работы аналитиков. Они используют ряд программных продуктов, некоторые из них позволяют систематизировать данные, а некоторые имеют только аналитические функции. Систематизация, в частности, предоставляет возможность создавать определенные фильтры, о которых я уже ранее говорил.
Например, мы хотим отследить угоны автомобилей «КИА» из одного из районов Киева в ночное время суток. И этот фильтр нам дается довольно легко. Или, скажем, нужно проанализировать, как с начала 2020 года по стране угоняли такие автомобили: путем сканирования или разбития стекла. Мы вкладываем в программу всю следовую характеристику: в каком направлении выехал автомобиль, как именно его «вскрывали», какой был тип сигнализации. В книжках об этом, к сожалению, не пишут. К этому всему приходим с опытом.
— Вы назвали подразделение сервисным. А сколько запросов получаете от коллег?
– В начале работы департамента (2019-2020 годы) к нам ежемесячно поступало около тысяч запросов, сейчас это уже более 10 тысяч. Это касается и центрального аппарата, и наших территориальных аналитических подразделений. В прошлом году в каждом областном управлении полиции создали такие отделы. Это позволило масштабировать ту идеологию, которую мы здесь строим.
– Вам удается все их отработать?
— Я вынужден выступать фильтром, потому что понимаю, если загрузить аналитика мелочными задачами, мы не дойдем до серийных преступлений.
В то же время мы не закрываем своих возможностей для других сотрудников полиции, а стараемся быть максимально открытыми и доносить оперативным сотрудникам или следователям, с которыми взаимодействуем, наш инструментарий. Каждую пятницу проводим специальные занятия. Поскольку карантин, делаем это в режиме видеоконференции.
— Мне бы тоже было интересно.
– Знаете, с чего я начинал, когда строил работу подразделения? Знакомых журналистов приглашал на занятия, и они рассказывали, как проводят журналистские расследования, анализируют информацию, какие инструменты используют. Мы с вами очень похожи в подходах.
На начальном этапе нас учили пограничники и журналисты. Пограничники – знакомили с программными комплексами, они достаточно прогрессивны в сфере аналитики.
СИСТЕМЫ «БЕЗОПАСНОГО ГОРОДА» ПОЗВОЛЯЮТ РАСКРЫВАТЬ ПРЕСТУПЛЕНИЯ «ПО ГОРЯЧИМ СЛЕДАМ», УСТАНАВЛИВАТЬ ПРЕСТУПНИКОВ ПО СИСТЕМАМ FАСЕ ID
— Вы имеете доступ ко всем базам данных или есть какие-то ограничения?
— Нет, не ко всем. Как бы это ни звучало, самое главное для нас — это карта и видео с камер наблюдения. Системы «Безопасного города» дают нам возможность раскрывать преступления по «горячим следам», устанавливать преступников по системам Face ID, которые сегодня, например, работают по городу Киеву. Они есть на выходе со станций метрополитена, торговых центров. Они не говорят нам фамилию и дату рождения, но они могут сопоставить с нашим фотоизображением разыскиваемое лицо, которое в режиме реального времени попало на камеры.
– Представим ситуацию, что вы увидели на одной из камер человека, который может быть причастен к преступлению, что дальше? Отслеживаете маршрут передвижения? И как идентифицируете личность?
— Здесь довольно сложный алгоритм. «Доводим», например, человека до остановки. Видим, что подъехало такси, в которое он сел. Большинство камер, которые, например, есть в Киеве, способны читать номерные знаки.
Конечно, без оперативников добежать до финала в таком случае сложно. Поэтому важно работать в тандеме с коллегами из других подразделений.
Вот, например, карта регионов, где работают системы «Безопасный город» (показывает карту). Но давайте представим не такую масштабную карту, а какую-то из частей центральных улиц города Киева. Большое количество людей, транспорта, событий. Можете себе представить, сколько глаз надо, чтобы понять, что кто-то в таком-то месте кому-то передал сумку с оружием или наркотики. В суете это сложно.
Если мы говорим, что выходим за пределы конкретной точки и отслеживаем всю улицу, маршрут возможного движения, человеческий ресурс увеличивается в разы. Для этого мы и применяем диджитализацию, максимально автоматизируя все процессы путем использования соответствующих программных продуктов. Они унифицируют способ поиска, позволяют выбрать специфические признаки, и за счет них выстроить ту аналитику, которая нужна в конкретной ситуации. Нет единого подхода, нет единой ситуации, каждый раз где-то что-то дорабатывается.
– Ежедневно отслеживаете криминальную ситуацию или приобщаетесь по ситуации?
— На центральном уровне действует круглосуточный мониторинговый центр, который координирует деятельность тех линейных аналитиков, о которых я рассказывал, а при необходимости и оперативников. Это позволяет нам быть при необходимости на связи круглосуточно.
Помните ситуацию летом с террористом на Волыни? Тогда мы с места черпали стрим происходящего, и здесь отрабатывали. В частности, наши аналитики довольно быстро идентифицировали того, кто именно захватил людей.
Кстати, мы, сейчас, тестируем программу для видео-аналитики, в частности поиска объектов. Это могут быть как люди, транспортные средства так и отдельные характеризующие элементы, например рюкзак красного цвета или эмблема на свитере. Это позволяет видео через три дня соединить в единое целое, и выделить только запрашиваемые объекты. И продолжительность этого видео будет около 20 минут. Мы хотим отследить, скажем, кто заходил в помещение через конкретные двери. И когда программа сжимает видео, мы черпаем из него только события. Не нужно тратить лишнее время на «пустую» картинку.
— Можете рассказать подробнее, как отрабатываете угон автомобилей?
— Здесь мы разработали отдельную концепцию. Но, опять же, прежде всего – карта, камеры и пожелания.
— Слишком просто.
– В Нацполиции есть и другие департаменты, которые с удовольствием поддерживают наши сумасшедшие идеи (улыбается). Например, с IT-департаментом мы разработали определенный инструментарий по информационному обеспечению оперативного сотрудника в режиме реального времени о тех или иных событиях.
В Нацполиции имеется электронная информационная платформа, куда мы нанесли камеры, собранные нашими сотрудниками. Это камеры, с которыми мы работали в процессе раскрытия того или иного преступления. Мы разработали мобильное приложение и размножили среди оперативных сотрудников. И если они во время работы видят камеру, которая не входит в систему «Безопасный город», то фиксируют ее гео-позицию. Так формируем карту по Украине, поскольку к этому процессу приобщена вся национальная полиция.
Насчет угонов автомобилей не буду раскрывать всех секретов. Скажу лишь, что с помощью определенных фильтров отрабатываем парковки, станции технического осмотра и другие места, где автомобиль может появиться. Аналитик определяет точку, где совершено преступление, и начинает от нее работать. Мы это называем точкой интереса. Для предубеждения критики замечу, что это информация без ограничения доступа, она не связана со сбором каких-либо персональных данных.
– Это значительно ускоряет процесс, если сравнить с работой в ручном режиме?
— В принципе, да. Но видео-аналитика, на самом деле, одна из самых сложных задач. Представьте себе, сутки просидеть за монитором, вглядываясь в видеокадры. Если немного отвлекся, можешь потерять логичность предположений и выводов, которые делал в процессе. Голова «квадратная», но это делается, потому что бывают такие случаи, когда только глазами возможно высмотреть. Понимая эту проблему, начали искать способы это автоматизировать.
Понятно, что даже наиболее совершенному человеческому мозгу не под силу быстро и качественно обработать такой поток информации. Тем более в ограниченные сроки. И поэтому на вооружении сотрудников подразделения современные сертифицированные программные компоненты. Благодаря умению использовать потенциал IT-технологий сотрудники департамента могут проанализировать в кратчайшие сроки терабайты информации – визуальной, текстовой, схематической.
— Как в целом отрабатываете транспортные средства в ситуациях, когда ими пользуются преступники?
— У нас есть довольно интересные наработки по анализу номерных знаков. С помощью специальной программы можем отслеживать движение автомобиля, на котором передвигаются преступники. Сейчас при вас наш сотрудник возьмет пул информации и покажет, как это действует на практике. И вы заодно получите ответ на вопрос, сколько на это уходит времени.
Чтобы не говорить лишнего, скажу коротко, что по одной из ситуаций к нам поступила информация, что преступники выехали из города Ровно в Киев. Преступление было совершено в Киеве. Владея примерным временем, когда это произошло, мы отрабатываем информацию с видеокамер на выездах и въездах с помощью специальной аналитической программы. Нам нужно установить автомобиль, который фиксируется четырьмя камерами.
— Вам предоставили номер этого автомобиля?
– Нет. Загружаем все номера транспортных средств по показаниям камер. Автомобиль, который нас интересует, не будет очень часто фиксироваться в Киеве. Они могли приехать за какое-то время до совершения преступления и непосредственно в день, когда оно совершено. Сейчас мы загрузили информацию о 4 743 фиксаций автомобилей. Это всего лишь одна камера. Их четыре. Значит, примерно из 16 тысяч фиксаций нам надо быстро определить один автомобиль. Чтобы все это делать ручками, карандашом и линейкой, как было раньше, на это понадобилось бы дней пять.
– Почему этого не может сделать оперативник так же с использованием программы?
— Здесь не только вопрос в софте. Есть и другие «изюминки», которые применяют аналитики, работающие на конкретной линии. Оперативнику нужно дать уже готовый продукт. У него много других задач. А так мы сделаем это за короткий промежуток времени.
Вот смотрите, система загрузила нам определенные данные. Далее, используя дополнительные инструменты программы, мы можем установить объекты, которые фиксировались чаще всего. Так, один из автомобилей фиксировался четыре раза на всех камерах — на въезде и выезде. При определении данных за короткий период времени был установлен автомобиль, на котором передвигались преступники. Вы зафиксировали, сколько на это ушло времени?
— Нет. Но это действительно считанные минуты.
— Самым важным в развитии Службы уголовного анализа стал ее человеческий потенциал. Это совершенно новый формат сотрудников криминальной полиции. Формально они обычно находятся в тени, им не всегда нужно выезжать непосредственно на место преступления, принимать участие в задержании правонарушителей, проводить опрос подозреваемых, потерпевших или свидетелей. Но в то же время они – полноправные неотъемлемые участники расследования.
Криминальные аналитики – своеобразный мозговой центр, где собирается информация об уголовном происшествии. Их задачей является проанализировать весь этот массив, отбросить несущественное, найти не всегда очевидные, а часто скрытые и тщательно замаскированные связи между уголовным правонарушением и людьми и событиями, помочь оперативникам быстрее выйти на след лиц, причастных к преступлению.
Ноу-хау такого подхода в разведывательной аналитике в том, что раньше все это входило в задачи оперативников и следователей. А потому в сборе и анализе информации не было нужной системности, работу вели разрозненно, по ситуации, привязанной к той территории, где произошло противоправное событие.
В то же время современный криминалитет давно уже приобрел межрегиональный и международный масштаб. Поэтому полиции следует консолидировать свои усилия и брать на вооружение все те возможности, которые дает мир современных технологий. Именно таким звеном стала служба уголовного анализа.
«НИКТО ТОТАЛЬНО НЕ АНАЛИЗИРУЕТ СОЦИАЛЬНЫЕ СЕТИ»
— Во время брифинга по делу об убийстве журналиста Шеремета полиция продемонстрировала, как может обрабатываться информация. И когда мы общались в судебных заседаниях по задержанным Кузьменко, Антоненко и Дугарь с добровольцами и волонтерами, они отмечали, что к ним тоже могут прийти с обыском, ведь подозреваемые – их друзья не только в жизни, но и в соцсетях. Кто-то даже шутил, что нужно меньше излагать философских мыслей в постах, чтобы не поощрять правоохранителей. Ваши аналитики тоже отслеживают сообщения в соцсетях?
– В автоматическом режиме все подряд публикации в соцсетях мы не отслеживаем. У нас бы элементарно не хватило на это ресурса. Если же речь идет о раскрытии какого-то конкретного преступления, то конечно мы будем анализировать, в том числе социальные сети и давать аналитическую оценку опубликованной информации. Потому что в комплексе формируем портрет предполагаемого преступника.
— Захотел человек написать какую-то саркастическую цитату, а она неожиданно удобно «легла» в картину, которую нарисовал себе следователь…
— Слушайте, ну не может быть здесь каких-то ограничений! Мы же не роботы. Читая информацию, можем оценить процентное соотношение сарказма и правды, сопоставить факты и персоналии.
Уверенно вам говорю, что в Украине никто тотально не анализирует социальные сети. Люди свободны в своих высказываниях. Высказывание не может быть признано как неправомерное поведение, если это не прямые угрозы, не призывы к совершению преступления или к дестабилизации ситуации в стране.
– Вы сказали, что отслеживаете движение возможных преступников с помощью камер видеонаблюдения. А может быть ситуация, когда человек только похож на подозреваемое лицо?
— Может, почему же нет? Для этого и есть эксперты, которые потом должны определить, это одно и то же лицо или разные.
— Ваши аналитики этого на себя не берут?
— Они не имеют такого процессуального статуса. Мы можем поставить какие-то маркеры, сказать, что видим такую-то ситуацию и рекомендуем ее исследовать отдельно.
Недавно была ситуация, когда двое неизвестных лиц днем возле одного из домов в центре Киева напали на гражданина. Мы поработали с оперативниками на месте происшествия, проанализировали возможные пути подхода и отхода, посмотрели видео с камер, которые находятся на прилегающей территории. Всю полученную информацию аналитик, который был на месте происшествия, передавал коллеге, который находился на дежурстве, тот распределял задания дальше. Немного проблем было с частными камерами, у которых разное качество, даты и время. Поэтому строили свой timeline.
И прорабатывали информацию не только за тот день, когда произошло нападение, но и в предыдущие дни. Из автомобилей, которые заехали на эту улицу, выбрали те, которые не продолжили свое движение. В день нападения там было более сотни автомобилей. Отсортировали из них два. Один из них оказался зарегистрированным на жительницу одной из областей, а по камерам мы увидели, что на нем ездит мужчина. Начали раскручивать дальше.
Выяснилось, что дочь владелицы проживает в Киеве. Нашли соцсети дочери, увидели, что на ее странице любовные комментарии пишет один из тех, кто был у нас на фотоизображении как возможный нападающий. Отработали его окружение, и вышли на его сообщника. Обоих опознал потерпевший — и их задержали.
— В последнее время увеличилось количество самоубийств среди подростков. Ваше подразделение приобщили к расследованию этих случаев?
— Да, но не как основных исполнителей. Этим занимается киберполиция.
— Сейчас об этом много пишут. Читаю в соцсетях и психологов, и бывших правоохранителей. Каждый старается дать оценку. А вот позиции Нацполиции до сих пор не видела. Хотелось бы услышать официальную позицию относительно причин, а также понять, пытается ли кто-то это остановить. Поэтому и спрашиваю, могут ли ваши аналитики дать оценку происходящему?
— Мы работаем в тандеме с коллегами. Есть четкая стратегия, но она не моя и я не могу ее комментировать.
— И сказать, в чем причина, тоже не можете?
— В этой ситуации могу ответить как отец, а не как страж порядка. Это, возможно, где-то недостаток внимания со стороны родителей, отсутствие контроля при пользовании гаджетами.
Вчера поздно вечером вернулся домой, обсуждали с девятилетним сыном эту тему. Он сам начал этот разговор, прочитал новости о новых случаях самоубийств. Он серьезный парень, но, несмотря на это, жена все же держит на контроле его гаджеты.
— Как формируете коллектив? Каковы критерии отбора?
— Аналитики подходят к своей работе творчески. Поэтому критерии у нас также несколько творческие. Для меня не обязательно, чтобы кандидаты в совершенстве владели всеми аналитическими инструментами, которые есть. Главное, как они рассуждают, визуализируют проработанный материал в формате и схемах, сопоставляют факты между собой. Если просто, то, как они складывают из пазлов картинку.
В департаменте работает психолог, она, в том числе занимается и отбором аналитиков. Общается, изучает личность, обращает внимание на стрессоустойчивость. А уже потом мы их тестируем на знание программных продуктов.
Мы одновременно учимся и учим. Поскольку школы аналитиков не было, мы, при содействии Национальной академии внутренних дел, сформировали такой центр подготовки. Совмещаем обучение с практикой. В прошлом году, учитывая карантинные ограничения, все же приглашали курсантов к нам, чтобы они поняли, как эти знания можно использовать на практике. Им нужно было объяснить, что такое криминальный анализ и как его применять. Поэтому мы и проводили такие встречи, демонстрируя, как это работает в реальной жизни, а не только в теории.
Кроме того, происходит активное сотрудничество с Консультативной миссией Европейского Союза в Украине и управлением Организации Объединенных Наций по обслуживанию проектов в Украине, ведь существует продолжительная мировая практика развития разведывательной аналитики в полицейской деятельности, в наших амбициозных планах — стать равноправной составной частью этого мирового правоохранительного сообщества.
Автор: Татьяна Бодня
Источник: Цензор.НЕТ
Перевод: BusinessForecast.by
При использовании любых материалов активная индексируемая гиперссылка на сайт BusinessForecast.by обязательна.