Киевская городская клиническая больница №4 одна из трех крупнейших в Киеве, определенных для борьбы с коронавирусной инфекцией Covid-19. Первых больных она начала принимать еще в марте. Сейчас же медицинское учреждение полностью перепрофилировано под Covid-19. Из 395 коек по последним данным заполнено 77%. Только за последнюю неделю этот показатель вырос на 10%.
В отличие от начала эпидемии сейчас значительно больше «тяжелых» пациентов, нуждающихся в кислородном обеспечении. Как уверяет министр здравоохранения Максим Степанов, опорные больницы обеспечены кислородом на 35-40%. Но и есть такие, где к 80% коек подведено такое обеспечение.
Однако есть основания сомневаться в правдивости этой информации. Не секрет, что столичные медучреждения оснащены лучше больниц на периферии. В больнице №4 в Киеве «кислород» проведен до трети коек. И это, как говорят в самой больнице, один из лучших показателей не только в Киеве, но и в стране.
В интервью «Главкому» директор Киевской городской клинической больницы №4 Татьяна Мостепан рассказала о том, почему с пациентами работает психолог, кого именно госпитализируют теперь, почему ремонт забора для больницы оказался важнее, чем новые кровати или ремонт помещений. Руководитель больницы также назвала минусы медреформы и самую большую проблему больниц – дефицит рук.
Татьяна, на прошлой неделе у вас произошло два случая самоубийства больных Covid-19? Каковы причины?
Я не могу комментировать эту ситуацию. Информация о состоянии больных – это врачебная тайна. Работают правоохранители, сейчас идет следствие.
Эти инциденты подняли тему тяжелого психологического состояния больных Covid-19. Пациенты с коронавирусной инфекцией длительное время находятся в больнице в изоляции. Создает ли это для них психологические проблемы? Нуждаются ли они в психологической помощи?
У нас в больнице есть психолог, который оказывает помощь больным.
Какое количество пациентов нуждаются в такой помощи?
Распространяется много фейков о коронавирусе, которые отрицают его существование. Потом, в том числе эти же, что не верят, болеют и пытаются лечиться дома самостоятельно или с помощью интернета. Как следствие, приезжают к нам, когда у них уже есть дыхательная недостаточность. Конечно, это вызывает у них чувство страха, тревоги, паники.
Первые панические атаки у пациентов с коронавирусом мы наблюдали тогда, когда все только начиналось, в марте. Люди вызывали «скорую» даже при температуре 37,2 градусов, мол, задыхаемся. Это была большая паника. Потом она отступила, пошел перекос в другую сторону. Люди начали говорить, что это всемирный заговор, «ковида» нет. И сейчас пренебрегают правилами безопасности, о которых мы говорим: расстояние, маски, обработка рук. Пренебрегают, заражая себя и окружающих, не воспринимая того, что такая опасность существует.
Кому-то удается быть здоровым, и это очень хорошо. А то, что мы видим большие цифры госпитализации, рост заболеваемости, я уверена, возникает по причинам, перечисленным выше – из-за несоблюдения мер безопасности. Молодые люди значительно легче переносят болезнь, а вот пациенты из группы риска всегда под прицелом. И речь не только о Covid-19, но и о других болезнях.
Если сравнивать тяжесть протекания болезни в марте и сейчас. Есть ли разница?
Сейчас увеличилось количество тяжелых больных при поступлении в больницу, их количество даже не сравнить с тем, которое было в марте, апреле и даже в июне.
Перед началом нашего разговора мы были свидетелями, как вы по телефону объясняли кому-то из коллег, что реанимация переполнена, а пациентов с подозрением вы не берете. В больнице отсутствуют свободные места?
Наша больница является инфекционным госпиталем, у нас развернуто 375 коек и 20 коек интенсивной терапии для больных людей с Covid-19. Перед тем, как принимать у себя пациента мы должны знать, он кислороднозависимый или нет, у него подтвержден диагноз или нет. Особенности коронавирусной болезни в том, что пациенты в основном нуждаются в кислородном обеспечении, они уже с тяжелыми пневмониями.
Мы должны четко понимать степень тяжести и то, что состояние может ухудшиться в процессе перевода из одной больницы в другую. Для того чтобы больного эффективно доставили, сразу начали оказывать помощь, нужно взвесить, можем ли его поместить в палату с кем-то, у кого также подтвержден Covid-19.
Но бывает, когда к нам поступает больной, который просто имеет симптомы, не имея подтвержденного теста. На время ожидания результатов анализа мы должны его изолировать от всех, отправить в специальный бокс до получения результата ПЦР-теста. Тестирование, кстати, у нас довольно быстро делается, изо дня в день получаем результаты.
Часто привозят пациентов просто с подозрением?
Естественно. Когда к нам поступает много больных с подозрением, мы должны всех обследовать, получить результаты анализов: либо опровергнуть, либо подтвердить диагноз. Например, 23 сентября были госпитализированы 23 пациента с подозрением, а это – 23 отдельных бокса.
Насколько сейчас заполнена больница больными коронавирусной инфекцией?
Где-то на 70% (информация по состоянию на начало недели).
Департамент здравоохранения столицы несколько дней подряд давал цифру 63%.
Информация все время меняется. Нет постоянной цифры, которая бы не менялась даже в течение дня, не говоря уже о нескольких днях. Одни пациенты выписываются, другие госпитализируются. Вот, например, 22 сентября выписались 53 человека, 23 сентября — 26. Что касается поступлений, то 23 сентября – 23 пациента, 22 сентября – 37, в какой-то день бывает 58.
У вас 395 коек, предусмотренных для больных с Covid-19. Есть ли возможность увеличить их количество, или это уже предел?
Наша больница многопрофильная, рассчитана на 635 коек. На данный момент она полностью перепрофилирована. Инфекционная кровать требует определенных условий, то есть мы не можем класть пациентов ближе, чем полтора-два метра друг от друга. Больница сейчас разделена на определенные зоны: чистая, буферная, грязная. Мы посчитали, что сейчас количество коек с Сovid-19, которое есть – это наш максимум.
О каком количестве пациентов в одной палате идет речь?
По-разному, есть палаты разных размеров. Может быть три, четыре человека в палате на шесть мест.
Сколько коек обеспечены кислородом, ко всем ли подключены кислородные концентраторы?
Я думаю, что наша больница сегодня имеет больше всего кислородных выходов не только в Киеве, но и в Украине. Сегодня у нас 92 кислородные точки, к которым можно подключать кровати. Насколько я уже вижу сейчас, не все больницы так тщательно готовились, как мы. В целом имеем на сегодняшний день 118 кислородных точек, включая ИВЛ, где больные могут лежать на кислородной поддержке, то есть 118 больных одновременно могут получать кислородную поддержку.
Много ли с начала эпидемии уволилось медиков из вашей больницы?
У нас мало, ведь у нас одни из лучших зарплат в городе Киеве. Сначала было всем страшно, конечно. Было желание у людей освободиться, уволится, мы все нормальные люди. Но когда механизм запустился, все начали работать, то все вошло в ритм. Тяжело, конечно, но у нас постоянная тесная работа с коллективом, поддерживаем друг друга. Больница обеспечена всем необходимым, как средствами защиты, медикаментами и лекарствами для Covid-19.
Из каких населенных пунктов пациентов в больнице большинство — киевлян?
В основном киевляне и гости столицы, которые приехали, и им стало плохо. Бывает, поступают иностранцы. 85% — это киевляне.
Как определяете, кого госпитализировать, а кого отправить на амбулаторное лечение?
Есть определенные показания для госпитализации в стационар. Один из критериев — это требование круглосуточного врачебного надзора. Подчеркну, что именно врачебного. Потому что если легкое течение болезни или среднее, когда больной не нуждается в инъекциях, его может лечить семейный врач. Поэтому у нас большинство тяжелых или средних, более близких к тяжелым больным.
На днях Минздрав изменил условия госпитализации. Теперь пациенты из групп риска должны обязательно поступать в стационар. Насколько это увеличит поток пациентов, загруженность больниц?
Конечно, это увеличит поток. Но считаю, что было принято правильное решение, ведь эти больные могут сначала иметь легкий ход, но если у них есть серьезные сопутствующие болезни (кардиология или, особенно, онкология), то состояние таких больных может резко ухудшаться. Именно поэтому их надо лечить стационарно.
Недавно в интернете появился аудио-файл телефонного разговора медиков Киевской области, из которого следует, что в области больницы забиты больными. Обращаются ли к вам за помощью коллеги из области? Насколько часто?
Конечно, обращаются. Обращаются также за консультациями к нашим врачам. Мы, медицинская среда, все между собой общаемся и речь не только о Киевской области. 23 и 24 сентября у нас были коллеги из Израиля. С ними мы тоже общались, обменивались опытом, какие у них протоколы, подходы к лечению и чем отличаются от наших? Многие наши коллеги из Украины сейчас работают за рубежом, с ними также держим связь, общаемся.
Что касается Киева, то это большой город, в котором к вопросу госпитализации подошли очень тщательно. Кроме опорных больниц первой волны, а это наша, Александровская больница №9, открыли вторую волну медучреждений. Работа нацелена на то, чтобы всех больных, нуждающихся в помощи, было куда размещать. Задействованы сейчас другие больницы, которые разворачивают инфекционные койки, некоторые уже развернули. Поэтому именно в Киеве проблем с местами нет. Что касается другого — это вопрос исключительно логистики.
«Больнице 50 лет. Где вы, депутаты, были раньше?»
В конце августа бывший народный депутат Аркадий Корнацкий со ссылкой на рассказ своего товарища написал, что условия пребывания в вашей больнице ужасные. Старые кровати, туалет в ужасном состоянии. Деньги на ремонт не выделяют?
Лично с депутатом Аркадием Карнацким я не знакома и не общалась. Это очень хорошо, я люблю, когда депутаты такое пишут… от нас требуют функциональной кровати для больного, всевозможные другие вещи, лучшие условия. Но я в таких случаях уважаемым депутатам говорю, что больнице 50 лет. Где вы были раньше? Все эти палаты, состояние больницы соответствуют ее возрасту. Наш персонал сегодня полностью обеспечивает оказание помощи, лечение, у нас одно из лучших оснащений в Украине, они от производств ведущих европейских фирм.
Все есть, кроме нормальных стен, окон, кроватей. Когда депутаты такое пишут, то мне всегда хочется спросить: вы же, депутаты, на то и есть, видимо, чтобы нашу медицинскую отрасль поднимать? Мы же не одна больница в таком состоянии. Депутат может посмотреть и на другие. Но нет, они обслуживаются в частных больницах. В частной больнице только за сутки пребывания надо выложить около 20 тыс. гривен и это без лечения. Конечно, в такой больнице есть и палаты с нормальными кроватями, туалеты красивые.
На сайте ProZorro можно найти информацию о тендерах в вашей больнице. Среди последних тендеров – строительные работы по устройству забора на сумму 36,3 тыс. На 21,5 тыс. грн. были проведены работы по устройству бортового камня. Эти расходы точно более насущные, чем покупка кроватей или отремонтированный туалет для больных?
Люди, проживающие рядом с больницей, боятся Covid-19. Они боятся, что их пациенты будут заражать. А в заборе была дыра, проход, который позволял выходить с территории больницы наружу. Поэтому местные жители написали одно, второе, третье обращение, звонили на горячую линию в администрацию с тем, чтобы эту дыру в заборе замуровать. Мы должны были сделать это, закрыть эту дыру, чтобы снять эту тему.
Но не забором единым. Кроме этого, у нас поставили шести тонный криоцилиндр разреженного кислорода, проведена и отремонтирована вся сеть кислородной подачи к тем точкам подачи кислорода, о которых я рассказывала выше. Больница обеспечивает полностью бесплатное лечение больным Covid-19 по протоколу.
Мы купили несколько реанимационных коек, потому что наша реанимация, где девять коек, была вынуждена расшириться до 18 коек. Нам банально не хватает коек в реанимации, а они не могут быть обычными, они должны иметь функциональность. Минимальная цена одной такой кровати — 300 тыс. грн. Мы заканчиваем ремонт приемного отделения, кстати.
В вашу больницу неоднократно приезжал в разгар эпидемии городской глава Виталий Кличко. Осведомлен ли он с проблемами: старые кровати, старый ремонт? Что на это говорит?
Последний раз городской глава был у нас буквально две недели назад. Город нам выделил средства на реконструкцию инфекционного отделения, мы разрабатываем проект. Это будет масштабная и полная реконструкция корпуса. Реконструкция — это больше, чем просто замена окон, дверей и стен. Это инженерные работы, словом, все, чего требует инфекционное отделение.
В течение, какого времени планируете провести эти работы, как это скажется на лечебном процессе?
Это не очень быстрое дело. Думаю, что это будет в течение года-двух. Но учитывая, что мы еще не готовы освобождать палаты, людей размещать где-то необходимо в другом месте, поэтому, сегодня не могу сказать, насколько быстро это будет происходить. Сначала будет реконструкция инфекционного отделения, потом других корпусов больницы. К сожалению, мы не можем, как в Китае, за десять дней построить госпиталь.
«Видимо, кому-то это также выгодно, чтобы нас травили»
В Украине быстро растет заболеваемость коронавирусом. Почему люди не верят в болезнь? Кто не дорабатывает, власть, медики?
Думаю, что пренебрегают безопасностью, прежде всего молодые люди, а не пенсионеры. Почему не верят в опасность болезни? Несколько причин. Во-первых, человек не может быть все время в стрессе, он не может все время бояться. Мы видели, как в марте все боялись и как четко все всего придерживались. Был абсолютный испуг, когда мы все смотрели, что происходит за границей.
За счет карантина, у нас не пошла так стремительно волна инфицирования, как это было в Западной Европе. Болезнь была более контролируемой, цифры госпитализированных лиц не зашкаливали, как сейчас. Люди смотрели на свое окружение. Мол, у тебя кто заболел? Никто. У меня тоже. Значит, болезни не существует, или она не опасна, нет такого, что каждый второй заболел. А значит, это заговор. Не знаю, кому выгодна эта конспирология о всемирном заговоре, Билле Гейтсе, какой-то другой ерунде.
Когда люди говорят, что не верят, то с ними разговор простой. Я отвечаю, что надевайте костюмы, приходите, поработайте с нами, особенно в реанимации, где больные не поднимаются, они подключены к аппаратам искусственной вентиляции легких. А надо же судно поменять больному, умыть человека, поднять его. Мы можем брать таких людей волонтерами. Заходи, если ты не боишься. Не веришь? Так поработай и через полчаса вера вернется.
А насчет того, что медики вроде не дорабатывают. Медиков сегодня модно во всем обвинять, давайте еще повесим то, что наши граждане пренебрегают правилами безопасности. Мне жаль, что сейчас такое отношение к медработникам со стороны населения. С самого начала эпидемии чувствовалось плохое отношение.
Были ситуации, связанные с транспортным коллапсом, когда наших медицинских сестер, которые ехали из области, к электричке просто не пускали, хотя у них было удостоверение, чтобы проехать. Их выгоняли из электрички, кричали, что вы заразны, потому что вы в «ковидном» госпитале работаете. Мы такую травлю тоже пережили. Теперь есть разговоры, мол, врачи приписывают себе, что борются с Covid-19 для того, чтобы получить надбавку к заработной плате. То я говорю всем, приходите, мы и вам заплатим. У нас не хватает рабочих рук!
Мне кажется, что это наша большая проблема на уровне государства. Если в Италии, Китае медицинских работников провожали с аплодисментами, в Китае на колени становились после эпидемии, то у нас сначала не подходите, потому что вы заразны, потом вам платят, поэтому вы приписываете все, что угодно. Видимо, кому-то это также выгодно, чтобы нас травили.
А ведь показатель здоровья нации, средняя продолжительность жизни — основные показатели успешности страны. Мы с коллегами из Израиля говорили об этом. Они рассказывают, что не выйдут к пациенту, пока четко не будут обеспечены всеми средствами защиты и нужными респираторами. Потому что они ценят свою жизнь. Более того, они не будут стоять рядом с тем коллегой, который, например, будет в обычной маске, потому что он может заразиться. Нужно работать в респираторе. У них медицинские работники — одни из тех, кого больше всего уважают в стране.
Каких медицинских работников у вас больше всего не хватает?
Младшего, среднего медицинского персонала. Во всех больницах такая проблема, речь идет, прежде всего, о медсестрах. Спрашивали у израильтян о том, сколько стоит у вас консультация в частном заведении у врача, а сколько маникюр. И сошлись, что в Украине это примерно одно и то же по стоимости.
Вот и вся ценность медицины у нас, стоимость услуги равна стоимости маникюра. Это вопрос уровня государства, а не конкретной больницы. До тех пор, пока у нас маникюр будет равняться консультации врача высшей категории, мы будем иметь эту беду в медицине.
Медработники вашей больницы довольны надбавками в 300%, или этого недостаточно?
Конечно, с этими надбавками получается гораздо больше зарплата, чем раньше. Но, скажу откровенно, люди наши очень уставшие. Мы же уже полгода в таком режиме работаем. Это не обычная работа, которая была раньше. Все время в костюмах, в стрессе. Заведующая одного из наших отделений на днях вспоминала, что когда впервые в апреле надела этот костюм, то сидела и плакала. После этого перенесла в больницу свои средства личной гигиены и сказала мужу, что может не вернуться в какой-то день домой, потому что сама заболеет.
Конечно, вначале у всех был стресс, потому что никто раньше с этим не сталкивался. Этот пример к тому, чтобы вы понимали, в каком состоянии, стрессе был медицинский персонал в марте.
Когда у нас был министр Степанов, то он надел костюм и зашел в отделение. Когда вышел то сказал, что наших врачей надо пять раз в день благодарить. Мокрые, со следами от очков и масок, они получают не такие зарплаты, как их коллеги за рубежом, которые работают с больными с Covid-19. Да, сейчас они большие, но к зарплатам в других странах им далеко. Так или иначе, у наших врачей философия – кто, если не мы?
Сейчас немного изменилась ситуация, если сравнивать с мартом. Но все равно. Герой даже тот электрик, который заходит в красную зону, одеваясь в эти все костюмы, и ремонтирует ту розетку.
Электрик не имеет 300% надбавки, хотя также подвергает себя опасности. Какой стимул находите?
Мы это определенной премией перекрываем. О проблемах можно говорить не один час. На самом деле люди должны четко понимать, что пока каждый не будет на своем месте делать все, что он может сделать для страны, для себя, для семьи, то ничего не будет.
Конечно, нужна система, нужно ликвидировать коррупцию. Но это все после того, когда человек осознает, что, прежде всего от него зависит все, а не от высокого начальника. К сожалению, пока украинцы живут в иллюзиях, даже приводя примеры зарубежной медицины.
Давайте возьмем тот же Израиль, о котором мы упоминали. Если у них человек вызовет «скорую», чтобы померить температуру, у нас были такие случаи в марте, то медики, конечно, измерят. Но вы заплатите штраф в эквиваленте 300 евро. Потому что задача «скорой» — это довезти пациента в больницу живым. Все.
Если они повезут пациента в больницу без соответствующих оснований, то они сами еще 400 евро заплатят штрафа. Страховая медицина возмещает только адекватные проблемы, а не измерение температуры. У них все жестко, но у них средняя продолжительность жизни — более 82 лет. Я сама была в Израиле несколько лет назад. Мы с коллегами на месте изучали их систему здравоохранения.
Могу рассказать о случае, который был в Италии, о нем рассказали знакомые медики. Мужчина разрубил ногу, «скорая» приехала, остановили кровь, перебинтовали, забрали. Но он восемь часов сидел в приемном отделении ждал приема. Потому что все это время у медиков были более насущные случаи, где-то ДТП произошло, потому что там такой приоритет.
В конце концов, вся медицина сейчас поделена на зоны. Если красная – то это неотложная помощь, желтая – сиди и жди своей очереди. Если тебе назначают УЗИ, если это планово, то его могут сделать и через три месяца.
С первого апреля стартовал второй этап медицинской реформы. Вы почувствовали?
Конечно, его невозможно не заметить, потому что мы перешли на другое финансирование, изменились система. У нее есть свои плюсы и минусы, все должно дорабатываться.
В чем минусы?
В тарифах. Если бы город Киев не обеспечивал сегодня больницу медицинскими препаратами, другими медицинскими изделиями, то мы бы не смогли платить медикам те зарплаты, которые они получают сейчас. Город же платит за коммунальные услуги, например. В то же время мы в договоре с Национальной службой здоровья обязуемся, что если взяли пациента, то должны его полностью всем обеспечить. Все бы ничего, вот только вопрос в том, что стоит за «всем обеспечить», что входит в тариф НСЗУ.
Недавно у нас был случай, позвонил человек на «горячую линию» с жалобой о том, что мы не обеспечили больного влажными салфетками, туалетной бумагой и таблетками, которые он пьет регулярно, его личными препаратами. Вот у меня вопрос — в эти тарифы входят влажные салфетки? Ведь написано же в договоре, что мы должны всем обеспечить. У нас нет на сегодня тарифов, которые бы, в том числе влажными салфетками могли бы обеспечить больного. Давайте говорить честно. Но по условиям договора мы должны его всем обеспечить. Как быть?
Вы говорите больному, чтобы он покупал салфетки за собственные деньги?
Нет. Поэтому я и говорю об огромной поддержке со стороны властей города Киева. Так же они помогают с финансированием в отношении тех лекарств, которые есть вне протокола лечения Covid-19, но необходимы пациенту, который может иметь другие сопутствующие заболевания.
Другими словами, плюс для вашей больницы в том, что она расположена в столице и местные власти имеют возможности поддерживать. В противном случае тарифы, которые установила НСЗУ, не покрывают всех потребностей?
Как-то по телевидению показали, что в больницах Ивано-Франковской области были проблемы, которые они решили за счет областной госадминистрации. Каждая больница ищет свои пути, где получить дополнительную поддержку. Думаю, везде местные власти должны включаться, особенно когда мы говорим о пандемии.
Качественная медицинская помощь — дело не дешевое. Оборудование стоит дорого. Мы должны понимать, что у нас не только Hamilton стоит (аппарат для искусственной вентиляции легких) более нескольких миллионов гривен, но и сопутствующее обслуживание должно быть. Ведь техника требует сервиса, расходных материалов.
А теперь представьте, если мы говорим о действительно высоком уровне медицинской помощи, если мы говорим о лучшем оборудовании, то и обслуживание его будет стоимостным. К этому плюсуйте качественные медицинские препараты, достойную зарплату медикам, расходный материал. Кто за это все должен платить.
Не надо себя обманывать, никогда не было бесплатной медицины. За что-то платит государство, за что-то страховая компания, за что-то сам пациент. Нет такого государства, которое бы покрыло все на свете. Потому что это очень дорого. Или мы не платим и имеем такое медицинское обслуживание, которое имеем и прикрываемся тем, что что-то бесплатное, или мы начинаем платить.
Автор: Михаил Глуховский
Источник: Главком
Перевод: BusinessForecast.by
При использовании любых материалов активная индексируемая гиперссылка на сайт BusinessForecast.by обязательна.