Владелец аграрного холдинга «Укрлендфарминг» Олег Бахматюк рассказал УНИАН о последствиях остановки 37 собственных предприятий в результате давления НАБУ, об ожидаемом подорожании продукции животноводства на полках супермаркетов, влиянии пандемии коронавируса на компанию и украинскую экономику в целом, и поделился видением, как Украине использовать мировые инфляционные процессы в свою пользу.
Недавно в СМИ появилась информация о том, что «Укрлендфарминг» был вынужден остановить работу 37 своих предприятий. Почему так случилось?
Это случилось не за один день. В феврале будет как раз полтора года, как эта эпопея продолжается, хотя, в общем, наша неприятная история с НАБУ насчитывает уже более пяти лет. Это демонстрация последствий войны системы против крупного успешного предприятия. Мы еще не подводим итоги случившегося за этот период, к сожалению, но уже можем констатировать определенные вещи.
Остановка наших предприятий – это следствие правового, экономического, репутационного террора. «Укрлендфарминг» – крупная компания, в нее входит 340 предприятий. Это компания, в которой работало около 30 тысяч человек. Компания, которая интегрирована в международное экономическое сообщество через экспортные операции, которая является крупным игроком на внутреннем рынке.
Мы были фактически вынуждены закрыть 37 своих предприятий – это около 6-7 тысяч человек в направлении животноводства и где-то 6 тысяч человек в направлении птицеводства, работников комбикормовых заводов и других предприятий, что касаются данных видов деятельности.
Почему так случилось? Очень просто. В результате террора закрываются все банковские лимиты, поставщики работают с нами на условиях, которые намного хуже, чем у других производителей, поскольку они видят риски в компании. У нас нет доступа к кредитному ресурсу, и я уже не говорю о том, что во всех нормальных странах государство поддерживает и финансово, и политически таких важных товаропроизводителей, которые предоставляют работу стольким людям, а в Украине – «Укрлендфарминг» стал объектом политической мести руководства государственного органа.
Об этом легко говорить, но жаль то, что за один день 13 тысяч человек остались без работы. И для того, чтобы сохранить остальные 17 тысяч, компания вынуждена сокращаться. Мы до сих пор надеемся, что каким-то образом этот террор будет прекращен, но пока, как видим, никто не хочет ничего делать в этом направлении. Но мы обращаемся к обществу, общественности, а также работаем в судебном поле.
Мы не готовились к борьбе с государственной репрессивной машиной, мы платили налоги, зарплаты рабочими, производили продукцию, экспортировали.
Вы говорите о 37 остановленных предприятий. Почему были выбраны именно они?
Они не были выбраны — эти предприятия нуждались в поддержке. Например, что касается животноводства. Поскольку разведение крупного рогатого скота не поддерживается государством, эти предприятия поддерживались дотациями из самой компании. Агрохолдинг, фактически, выполнял социальную функцию. Но в результате развернутой против нас войны, наши финансовые возможности сократились, и мы были вынуждены закрыть наиболее убыточные направления.
С птицеводством немного другая история. Мы экспортировали эту продукцию в течение шести лет, открывали торговые дома в Сингапуре, Гонконге, Малайзии, Ираке, ОАЭ, Либерии. Многих странах. Мы первые в Украине экспортировали яйцо в Ирак – это произошло еще в 2009 году. Но экспортные операции также требуют дополнительных оборотных средств, финансирования.
Вы же понимаете, когда против вас воюет государственная структура, мы объясняем своим партнерам, что это незаконное преследование, дело, которое пять раз закрывалось из-за отсутствия подоплеки в правовом поле, но, к сожалению, деньги любят тишину.
Нам закрыли лимиты на торговое финансирование, и, как следствие, мы были вынуждены сокращать производство. Сокращение производства — это закрытие производственных, торговых мощностей. Конечно, мы боролись за сохранение этих предприятий. Но, как руководитель, я должен принять решение – чтобы сохранить весь организм, надо частично чем-то пожертвовать. Поэтому эти направления были выбраны как наиболее угрожающие и чувствительные к внешним вызовам.
Плюс экономическая ситуация, которая сейчас сложилась в мире, чрезвычайно осложнила все процессы. Если мы посмотрим на другие страны, то все сейчас поддерживают своих производителей, которые сохраняют рабочие места. В данном же случае мы не то, что не получаем поддержки – нас бьет ножом в спину организация, которая получает от государства полтора миллиарда гривен в год. А мы в наши лучшие времена ежегодно платили до 3 миллиардов гривен налогов в бюджет.
Производственные мощности остались в агрохолдинге? Оставили ли вы в своей структуре животноводческое направление?
У нас было 68 тысяч голов крупного рогатого скота на пике, сейчас – остается около 20 тысяч голов. Значит, закрыли мы семьдесят процентов в животноводческом направлении. Сейчас стараемся сохранить то, что возможно.
В «Авангарде» (агрохолдинге, специализирующемся на производстве яиц и яичных смесей, и что входит в структуру «Укрлендфарминг») мы закрыли восемь фабрик, и, думаю, еще несколько будем вынуждены закрывать.
Всего в структуру «Укрлендфарминга» входит 340 предприятий, но эти – были одними из базовых. Поэтому уже сейчас можно констатировать, что уничтожено где-то 35 процентов компании — это 35 процентов от объема производства, занятых людей, различных факторов. И все ради чего? От этого проиграли и государство, и люди, и поступления в бюджет. Как видим, личные счеты одного человека важнее всего этого.
Остановка предприятий означает меньшее количество изготовленной продукции. Соответственно, цены пойдут вверх. К подорожанию, каких продуктов следует готовиться украинцам, и в какой перспективе?
Если посмотреть в ракурсе производства яйца – мы важный игрок на этом рынке. Наша продукция занимает около 25 процентов в структуре всего промышленного производства яйца в Украине.
Как известно, во всем мире сейчас растет цена на зерновые, масляные культуры за счет ресурсной инфляции, что влияет на себестоимость продукции животноводства. Но, кроме этого, в Украине есть один уникальный фактор, который называется «фактор НАБУ», и теперь, кроме очевидных внешних факторов, на цены будет влиять и то, что репрессивный орган уничтожает одного из крупнейших производителей в стране.
По направлению животноводства, я думаю, цены также будут расти, но мы не столь крупный игрок на этом рынке, поэтому итог от остановки наших предприятий будет небольшим. Меня больше беспокоят те тысячи людей, которые остались без работы. Мы пытались до конца их сохранить, и даже до сих пор оставляем для них надежду. Но это очень неприятная вещь.
Увольнять людей – чрезвычайно трудно, и мы даже затянули этот процесс, насколько могли. Те люди, которые с нами воюют, в жизни ничего не создавали – они только брали деньги из государственного бюджета. А мы платили эти средства. К сожалению, сейчас это используется против нас, а власть в нашу сторону даже не смотрит.
Можете ли вы спрогнозировать насколько исходя из этого, могут подорожать яйца и другая продукция животноводства?
Уберем фактор НАБУ. Я думаю, что сырье – кукуруза, пшеница и подсолнечный или соевый жмых — в течение следующих месяцев подорожает на 20-30 процентов. Комбикорм в структуре себестоимости производства яиц составляет около 75 процентов, мясо курицы — 76 процентов, свинины – 72 процента, говядины – 80 процентов.
Комбикорм почти одинаковый, отличается преимущественно витаминными добавками. Поэтому, в целом вся продукция переработки может подорожать плюс-минус на 30 процентов, исходя из объективных показателей. Это я учитываю стабильные экономические факторы, которые будут в мире в течение следующих двух-трех месяцев, как экономический эксперт.
Но у нас еще есть фактор. Если господин Сытник захочет атаковать Бахматюка с копьем, подорожание будет еще большим. Но это я прогнозировать не могу и не хочу, если честно.
В своих заявлениях вы говорили, что речь идет об остановке предприятий, а не о закрытии. Означает ли это, что вы планируете возобновить их работу? Но при каких условиях это может произойти?
Я — всегда оптимист. Мы оставляем менеджмент, будем осуществлять какие-то расходы по содержанию территорий остановленных предприятий, потому что это объекты с землей по 2, 3, 5, 7 гектаров. Мы оставляем костяк людей, на котором, я надеюсь, сможем возобновлять работу через полгода, или может меньший период времени, если преследование завершится.
На самом деле что-то построить — очень трудно. Строишь годами, а уничтожаешь — в одно мгновение. Поэтому мы законсервировали эти предприятия, чтобы сохранить основные средства и возможность для старта. Состоится ли он, или нет – не знаю… Я также не думал, что вся эта эпопея затянется на полтора года. Оказывается, Бахматюк — крупнейший коррупционер в этом государстве.
Но, к сожалению, если преследование будет продолжаться, все будет становиться только хуже. Война с государством всегда плохо заканчивается, с системой почти невозможно воевать. Вы же не можете бежать, когда у вас прострелена нога. Как минимум, нужно извлечь пулю и начать эту ногу бинтовать.
Но, конечно, мы надеемся, что логика победит. Сейчас мы работаем в судах, активно занимаемся противодействием. К сожалению, волокита во внешних судах растягивается на годы, мы там работаем, но это не быстрый процесс.
У нас есть успешный опыт, когда мы через пять лет одержали победу в деле банка «Финансовая инициатива», но за, то время уже был уничтожен и сам банк, и репутация. И хоть и была доказана вина Национального банка, а не Бахматюка, теперь это уже никого не волнует. Не хотим, чтобы такая же ситуация повторилась с «Укрлендфармингом» и «Авангардом». Поэтому мы продолжаем борьбу и надеемся, что логика победит.
Заявление вашей компании о закрытии 37 предприятий из-за давления НАБУ вызвало реакцию Центра противодействия коррупции — на своем телеграмм-канале они обвинили вас в шантаже с увольнением людей. Что бы вы на это ответили?
Смотрите, я не хочу никого обижать. Но мне кажется, что люди, которые всю жизнь получают средства от кого-то, никогда не смогут понять того, кто что-то создает. Я бы им посоветовал открыть свой бизнес, нанять 5-10 работников и почувствовать эту ответственность. Конечно, трудно увольнять людей. Вы можете спросить любого из менеджмента «Укрлендфарминга» — я был самым большим противником освобождения людей. Но мне пришлось принять это решение, чтобы не утонул весь корабль, надо изолировать тот отсек, в котором есть утечка.
Что касается комментариев ЦПК … вы знаете, я нормально отношусь к людям, которые ведут общественную деятельность, это правильно и важно. Но нельзя злоупотреблять своим статусом и быть необъективными. Нельзя использовать двойные стандарты и называть «делом Бахматюка» то, что на самом деле является «делом Писарука», только за то, что Александр Писарук – представитель Международного валютного фонда и причастен к организациям, которые финансируют Центр противодействия коррупции. Нельзя навешивать ярлыки.
В какой-то степени я стал заложником процессов личного характера. Я бы никогда не подумал, что они могут стоять сверх интересов всего государства. И я не претендую, чтобы меня кто-то одобрил, я претендую лишь на объективность.
Помимо активности медиа, каковы ваши дальнейшие действия в этой борьбе? На каком этапе сейчас находятся ваши судебные иски?
Мы сейчас движемся в украинском правовом поле. Происходит это чрезвычайно трудно, скажу я вам, потому что органы судейства являются объектом непосредственного внимания НАБУ. К сожалению, в нашем государстве конъюнктура всегда выше права, поэтому очень осторожно, но все, же мы движемся в этом направлении.
Люди, которые не поверхностно разбираются в этих вопросах, видят, что дело и выеденного яйца не стоит. Но ведь это ничто против того, что тебя назовут олигархом, навешают на тебя какие-то ярлыки и начнут «травлю», основная цель которой — отвлечь внимание общества. Если цель деятельности Артема Сытника (главы Национального антикоррупционного бюро Украины) – Бахматюк, то, думаю, он победил коррупцию в этой стране полностью. Теперь в Украине можно жить спокойно. Ну, и то, что яйца подорожали – это небольшая плата за полную победу над коррупцией в лице меня и моей компании.
Кроме вашего конфликта с главой НАБУ, сейчас ваш бизнес переживает не лучшие времена и по другим причинам. Как пандемия коронавируса и карантин повлияли на «Укрлендфарминг»? Помимо очевидного (масок, дезинфекторов), какие дополнительные ограничения вам пришлось ввести?
Мы не являемся исключением, и, возможно, были даже больше готовыми к вызовам, чем другие компании из-за того, что находились в так называемом военном положении. Не факт, что это к лучшему, но уж как есть. Надо понимать, что мир меняется, и меняется не на один день. Последствия всех этих событий мы будем чувствовать еще, как минимум, 5-6 лет. Изменилась экономическая карта мира, подходы к ведению бизнеса. И, конечно, мы начинаем жить в другом формате.
Такие компании, как наша, чувствительны к тем же рискам, что и другие игроки – к ограничениям в передвижении, у нас много людей переболели, были даже трагические случаи. Сложившаяся ситуация меняет структуру продаж, управления. Многие вещи мы переоценили. Оценили риски человеческого фактора.
Например, на одном элеваторе у нас заболела вся смена, и, таким образом, остановилось целое предприятие – стояли вагоны, машины… И ты абсолютно ничего не можешь делать и становишься зависимым от этих новых факторов. Кроме того, надо еще срочно распределять людей по больницам, а это — не простой процесс.
Но любой вызов, если ты его переживаешь, формирует у тебя адаптацию. Появляются новые возможности. Пандемия изменит нас всех ментально – независимо от профессии.
О каких новых возможностях вы говорите?
Мы находимся в тренде настоящего, который даст Украине возможности привлечения капитала и сделает ее более интересной для внешнего мира. Речь, прежде всего, о странах Азии и пространстве Ближнего Востока. Это даст возможность развивать инфраструктурные проекты.
В чем проблема нашей страны? К сожалению, Украина превращается в сырьевую державу. Мы не генерируем добавленную стоимость. Для того чтобы это изменить, надо развиваться технологически, инновационным путем. А инновации – всегда долгосрочные, они окупаются через 20-30 лет. Возможности привлечения этих длинных ресурсов сейчас в Украине есть, но будут ли они использованы – это вопрос.
Если говорить конкретно о «Укрлендфарминг», то нам сейчас не до новых возможностей, потому что мы имеем на спине эту неприятную ситуацию, но надеюсь, что она рано или поздно закончится. Что касается мобилизации коллектива, людей, то мы стали лучше работать, начали использовать взаимозаменяемость человеческого фактора. Мне даже кажется, что сейчас люди в нашей компании стали болеть тем же гриппом реже, чем в предыдущие годы, потому что все те средства, которые мы ввели, помогают бороться не только с коронавирусом, но и с другими инфекционными возбудителями.
В то же время, мы понимаем, что все покажет только время. И только через два года мы с вами сможем оценить, что пошло в плюс, а что в минус.
Как ситуация, сложившаяся в результате пандемии и введенных ограничений, в сочетании с давлением НАБУ отражается на операционных и финансовых результатах компании? Можете ли вы уже подвести итоги 2020 года?
Чуда мы не ждем. Уже сейчас можем констатировать, что мы уплатили налогов меньше на полтора миллиарда гривен. На 25-30 процентов мы уменьшили объем производства, и, соответственно, упали доходы компании, возможности капитальных инвестиций, а 13 тысяч человек оказались на улице – это худший результат.
Чтобы создать одно рабочее место, когда ты, например, строишь птицефабрику или комбикормовый завод, необходимые инвестиции – в нашем случае от 400 до 500 тысяч долларов. Умножьте эту сумму на количество людей, которые сейчас остались без работы. Даже когда Мерседес не едет, а стоит включенным, его аккумулятор садится. Плюс, мы выпадаем с международных рынков, а когда вернемся – наше место уже может быть занято, или мы просто уже будем не нужны.
Сейчас нам жалко потраченных лет. Ни одно предприятие мы не приватизировали. Мы за десять лет осуществили более 3,5 миллиардов долларов капитальных инвестиций в инновационные проекты, из которых более двух миллиардов – это заимствованные средства. Теперь мы упускаем возможности. Мы не продаем яйцо в Сингапуре, Гонконге, Малайзии, Ираке, потому что теперь не имеем таких возможностей. А ведь мы уже присутствовали на этих рынках. В Гонконге мы пять лет строили торговый дом, в Ираке – четыре года, строили под это производственные мощности.
К сожалению, это не волнует тех людей, которых должно волновать…
Какое влияние пандемия имеет на аграрную отрасль в целом? Какие отрасли страдают больше всего и почему?
Больше всего пострадали переработчики-производители свинины, мяса птицы, яйца, говядины.
Кроме того, 2020 год был худший по объему собранного урожая в течение последних 5-7 лет. Проблемы были даже в самых плодородных Винницкой, Черкасской, Сумской области, что говорить уже про Юг страны, где была засуха, и на некоторых полях мы собрали менее чем полтонны урожая с гектара. Поэтому для аграриев, тех людей, что работают на земле, год был непростой. Но сейчас за счет мировой инфляции, когда растет спрос на сырье, в первую очередь, со стороны Китая и Азиатского пространства, они могут быть в нуле или даже в небольшом плюсе.
А вот у переработчиков ситуация намного хуже, потому что спрос падает, внешние рынки закрываются, возникает потребность в дополнительных инвестициях. Соответственно, производители продукции животноводства вынуждены поднимать цены. Но население, же не становится богаче.
Поэтому переработчики однозначно будут убыточными, возможно, даже дойдет до банкротства. Если вы посмотрите анализ «Радабанка» — это один из сильнейших аналитиков в аграрном секторе, он предполагает кризис в направлении птицеводства, производства свинины. В том числе, за счет того, что Китай начал восстанавливать собственное производство свинины, а у них это дотационный вид деятельности.
Поэтому надо стараться максимально сохранить те мощности, что у нас остались. Крупный рогатый скот мы уже потеряли. Относительно поголовья, что осталось у населения, я думаю, официальные данные переписаны не менее чем на половину, потому что нормальный человек со здравым смыслом не будет заниматься животноводством в домашних условиях – там нет никакой экономики. Промышленного производства почти нет, это требует больших капитальных инвестиций и поддержки государства, которая, к сожалению, отсутствует.
А это очень плохо, поскольку уничтожаются возможности создания добавленной стоимости, о которой мы с вами говорили. Поэтому сейчас очень важна роль государства как регулятора, как модератора на внешних рынках.
Из-за проблем со сбытом аграрной продукции в результате кризиса ресторанной сферы и карантинных ограничений, ожидается ли профицит определенных товаров на рынке?
Однозначно, в мире будет профицит мяса птицы, свинины, говядины, яиц. Мировая HoReCa (сфера услуг и приема гостей), сфера развлечений, туризма упали очень сильно. Раньше во всем мире перемещалось огромное количество людей, а сейчас они все сидят на одном месте, получают меньше доходов, и, соответственно, меньше тратят. Все это имеет влияние.
Сырье, это кукуруза, пшеница, продукты первой переработки, такие как, например, подсолнечное масло, жмых будут в цене. Железная руда будет в цене, потому что для Китая это, в первую очередь, вопрос занятости населения. А вот переработка аграрного сырья на протеин пострадает, и по ней будет профицит.
Как вы уже отметили, с экспортом сейчас есть проблемы из-за закрытия рынков и меньшего спроса на продукцию. Какие экспортные направления остаются приоритетными для Украины?
Это Ближний Восток и Северная Африка – мы там поставщик номер один по зерновым и по протеину.
Вы смотрите, какие рынки растут. Единственные рынки, которые, по прогнозам МВФ, международных экспертов разного плана, будут расти – это рынки Азии. Мировой ВВП будет расти, в основном за счет Китая. И этот «монстр» становится передовой экономикой в мире. Конечно, пока что ВВП Соединенных Штатов Америки выше, но, прежде всего, благодаря сфере услуг, а реальное производство в Китае уже более высокое. У них огромный потенциал внутреннего рынка.
Почему такой высокий ВВП в США? Потому что эти 300 миллионов людей потребляют огромное количество товаров, их внутренний рынок является для них приоритетным, и они являются одними из крупнейших потребителей в мире — их нетто импорта превышает нетто экспорта.
К сожалению, на рынок США мы ничего не можем поставить, там огромная конкуренция. В Европе мы будем присутствовать в сырье, в технологических вещах – некоторые наши компании прорываются, но это сложный процесс, который занимает время.
Сейчас, вы знаете, что создана свободная экономическая зона между двадцатью великими державами. Это Китай, Япония, Южная Корея, Малайзия, Индонезия, Сингапур, Вьетнам, Филиппины, Австралия, Новая Зеландия. Они занимают тридцать процентов мировой экономики, там живет 2,2 миллиарда человек. И, однозначно, эта экономическая зона — будет нашим основным рынком по величине. И это рынок не только сырья, но и экономических возможностей.
Какая именно украинская продукция может их заинтересовать? Какие возможности надо использовать нашей стране?
Сейчас только зерновая группа, масляная группа и, конечно, руда. В будущем – это мясо курицы, яйцо, свинина, говядина – те продукты, которые сейчас интересуют эти рынки. Возможно, какие-то другие технологические товары, но я не готов об этом говорить.
Каковы ваши прогнозы относительно дальнейшего развития отрасли? Что нужно делать для того, чтобы минимизировать негативные последствия пандемии и связанных с ней вызовов для отечественного АПК?
На самом деле аграрная отрасль — это один из наших козырей, если не туз, то точно козырный король. Нам надо однозначно переходить к переработке протеиновой массы. На сегодня Украина производит определенный объем продукции – там, около 70 миллионов тон зерновых, масляных культур, и она может спокойно увеличить показатель общего производства до 120 миллионов.
Как минимум, до 30 процентов стоит попробовать перевести в протеиновую массу – это производство мяса курицы, свинины, яйца. Это продукты добавленной стоимости, которые востребованы на рынках. Для этого нужны большие инвестиции в инновации.
Мы, например, построили две фабрики в Херсоне и Каменец-Подольском. В Херсоне у нас самая большая фабрика в мире по производству яйца. Я когда-то увидел подобную возле Пекина, и мы ее построили, теперь она производит полтора миллиарда яиц в год. Но на строительство этих фабрик мы потратили 580 миллионов долларов.
Там есть огромные производственные машины, которые можно сравнить с Мерседесами S-класса, комбикормовые заводы, биогазовый завод, сортировочные машины. Конечно, это требует инвестиций.
Те рынки, о которых мы говорим, имеют огромные финансовые ресурсы. И при правильном позиционировании – это возможность территорий. Ты же не можешь строить только предприятия, потому что если будут плохие дороги, порты, инфраструктура, вы никогда ничего не довезете. Всегда идет развитие инфраструктуры. Сейчас под это можно начинать крупные инфраструктурные проекты, потому что идет поток продукции, который интересует определенные финансовые и экономико-политические центры.
Умение это продать на внешних рынках – это роль государства, регулятора. И здесь сельское хозяйство очень нам помогает. Единственный экспорт, который не падал с момента начала войны в 2014 году — это экспорт зерновых. Это означает, что мы будем востребованы в мире при любых обстоятельствах, но лучше сделать экспорт инновационным, дать работу своим гражданам, получать больше доходов за счет налогов и возможностей социального присутствия.
Это то, что может быть использовано в будущем – увеличение собственной переработки на протеин и позиционирование на внешнем рынке, чтобы превратить экономичный процесс в социально-политический процесс. Это сделала, для примера, Бразилия. За последние двадцать лет она привлекла огромное количество инвестиций под поставки продукции в Азию и Европейский Союз.
Кроме того, что вы являетесь одним из ключевых игроков украинского аграрного рынка, вы также выступаете экспертом в банковской сфере. Нацбанк и правительство дают достаточно оптимистичные прогнозы относительно будущей инфляции, но многие эксперты, среди которых вы, утверждают, что реальная ситуация намного хуже. Каковы ваши оценки и прогнозы?
Деньги — это измерение товаров и услуг. Товаров и услуг в мире выработалось меньше, мы наблюдаем мировое падение ВВП. А денег стало на порядок больше. Оценки скрытой эмиссии колеблются от 30 до 55 процентов от мирового ВВП. Мы с вами понимаем, что когда денег стало больше, а услуг – наоборот, меньше, происходят мировые инфляционные процессы, и мы от них никуда не денемся. В том числе, это мы сейчас наблюдаем в росте цен на сырье, потому что, в первую очередь, дорожают продукты первой необходимости.
На самом деле, здесь как раз Украине повезло, потому, что она входит в сегмент производителей первоочередных продуктов, мы производим пшеницу, кукурузу, подсолнечное масло, жмых. В этом списке также оказалась железная руда, потому что она для Китая чрезвычайно важна.
Если посмотреть на мировую статистику, вы удивитесь, Украина входит в пятерку стран с наименьшим падением ВВП. Странно, правда? Не имея инновационной составляющей, не имея финансовой подушки, мы воздержались за счет этих сырьевых факторов, и дальше будем воздерживаться. Этот процесс будет продолжаться два-три года, пока ситуация в мире не выровняется. Это надо использовать в свою пользу.
Инфляция в Украине однозначно будет выше тех оценок, которые предоставляются правительством. Называть ее сейчас не берется никто, но, я думаю, что мировая инфляция будет на уровне 18 процентов в год. Конечно, на разные товары — цены будут расти по-разному. Переоценка будет зависеть от уровня востребованности тех или иных товарных групп.
Скорее всего, пандемия затянется еще и на 2021 год, и, соответственно, будет в эмиссии еще больше денег, и тогда мы увидим еще более высокие цифры мировой инфляции, а Украина не может быть маленьким островком в мировом океане.
Но, как мы отметили, Украина действительно имеет определенные сдерживающие факторы, и их можно использовать, а можно, конечно, ничего не делать и терять шанс на развитие.
Какие отрасли украинской экономики подвергаются тяжелейшему удару? И, по вашему мнению, какие есть решения этой проблемы?
Это будет сфера обслуживания: ресторанные, гостиничные направления, все, что касается логистики, строительство, если оно не будет стимулироваться государством. Люди не станут богаче, средний сегмент предпринимателей может просто исчезнуть, если его не поддерживать. В Европе ему компенсируют до 70 процентов расходов, а у нас люди вынуждены сами бороться за свое существование, поскольку государство не имеет таких возможностей.
Направление аграрного сектора, кроме переработки, будет стоять, и давать возможность государству капитализироваться. Все остальные отрасли будут в той или иной степени падать. Но все зависит от государства, если будет поддержка – это падение можно сдержать.
По вашему мнению, какими должны быть первоочередные шаги государства? Что стоит сделать для того, чтобы использовать мировую инфляцию в свою пользу?
Давайте посмотрим на Германию, Швейцарию, Австрию, США, Китай и Японию. Каким образом выходят из этой ситуации они? Это поддержка локальных производителей, инфраструктурных проектов, среднего класса. Все, больше ничего не надо. Поддерживаешь своего производителя и переработчика – и даешь им защитную, сдерживающую подушку. Это протекционизм, который у нас почему-то не любят. Оказывается всем можно, а Украине нельзя.
Но если не делать того, что делают все, нас накроет даже более высокая волна, чем остальной мир. Другого рецепта, кроме того, чтобы поддерживать своих производителей – нет.
Сейчас мы переживем этот кризис и выйдем из него беднее, чем были, как и весь мир, но мы можем выйти из него с новыми возможностями. Не бывает возможностей без денег, а деньги надо взять под что-то конкретное. Здесь уже вопрос к руководству государства — как они построят диалог с международными партнерами, и как будут представлять наше государство.
Автор: Надежда Бурбела
Источник: УНИАН
Перевод: BusinessForecast.by
При использовании любых материалов активная индексируемая гиперссылка на сайт BusinessForecast.by обязательна.