«У каждого своя Америка. Особенно у тех, кто там никогда не был», – так начинает предисловие к этой книге Вахтанг Кипиани. Поп-культура сформировала образ США даже для тех, кто действительно никогда не видел эту страну. Можно представить глянцевые образы Голливуда, Уолл-стрит, Лас-Вегаса и Манхэттена – и это тоже будет Америка, конечно.
Однако можно и заглянуть за декорации – и увидеть расовое неравенство, вопрос о свободном владении оружием, нелегальном труде, тяжело добытой «американской мечте» эмигрантов, проблемах с жильем и разрушением городов из-за изменения климата и вмешательства человека. Есть место и обычным историям о любви к своим детям и внукам, желании стать счастливым в новой стране, тоске по земле родителей, страхе перед неизвестным и смелости говорить с «врагом».
Книга журналиста Остапа Яриша «This Is Америка. Истории не из Голливуда» – это 10 историй о США, что ранее в украинском медиа — пространстве звучали лишь описательно и поверхностно.
Фермеры, которые нелегально выращивают марихуану, организатор протестов Black Lives Matter, темнокожий музыкант, который дружит с современными ку-клукс-клановцами, и убеждает их изменить взгляды, коренные американцы, что теряют дом из-за изменений климата, сторонники Трампа, что штурмуют Капитолий – и еще пять репортажей об Америке близкой. Эта книга рассказывает о глубинных явлениях в США, которые, тем не менее, сейчас активно трансформируются – и это ощущение фиксации неуловимого момента есть в каждой истории.
В этом году в издательстве репортажной и документальной литературы «Човен» выходит первая книга Остапа Яриша. LB.ua поговорил с автором изображения не карикатурной Америки, о неочевидных историях и преградах в их освещении, и пользе от избегания взгляда на мир через призму Украины.
«Я писал книжку, когда вокруг все в буквальном и в переносном смысле горело»
Для начала расскажи, каким является американское медиа — пространство для тебя как для журналиста. Чем оно отличается от украинского?
Во-первых, журналистика в США значительно старше, чем в Украине. И как явление, ведь некоторые нынешние газеты и программы появились значительно раньше, и как люди, работающие в этой сфере, особенно на телевидении. Ведущим преимущественно за 50, и сложно представить человека нашего возраста на топовой позиции. Конечно, есть исключения.
Так же важно понимать, как медиа определяет политические предпочтения. Если в Украине медиа отстаивают интересы собственников, то в США они работают в зависимости от места на матрице политических взглядов. Например, CNN ближе к демократическим и либеральным взглядам, Fox – к республиканцам, Newsmax – еще дальше на правой стороне спектра, а The New York Times – по центру, но с наклоном влево. Зная, откуда человек получает информацию, можно понять его политические взгляды. В Украине такой четкости нет.
И, мне кажется, американская журналистика является более качественной, чем украинская, и в техническом обеспечении, и в подаче продукта. Во время выборов президента большинство крупных телеканалов до микроскопических деталей анализировали каждый округ на интерактивных картах – я вспоминаю об этом в книге. В Украине такой работы с данными не хватает.
Также медиа в США имеют приложения, большинство сайтов работают по платной подписке – это стоит несколько долларов в месяц и люди готовы платить. Медиа выходят на новые платформы — например, запускают подкасты, что очень удобно, или же TikTok.
При этом бумажные версии не исчезают – их до сих пор можно найти в любом магазине, все федеральные структуры подписаны на них. Я и сам храню несколько бумажных выпусков. Например, выпуск The New York Times, обложка которого посвящена первым ста тысячам погибших от ковида в США. Это перечень имен и краткое описание человека – например, «Роме Кон, 91. Спас 56 еврейских семей от гестапо» или же «Рут Скапинок, 85. Птицы ели из ее рук».
Человеческие истории в американской журналистике важны. Качественные медиа пытаются придать событиям и проблемам человеческие лица, что дополняет работу с данными. Мне кажется это важно, когда речь идет о том, какой должна быть журналистика.
Но есть и отрицательные черты. Да, новости подают нейтрально, но в американских медиа популярны авторские программы, где есть большой простор для манипуляций, взаимных обвинений и ангажированности – это делают медиа разных взглядов.
Какое место в американском медиа пространстве занимает книжный, или художественный репортаж?
Мне кажется, в Украине или Польше о нем как об отдельном явлении говорят чаще, чем в США. Не знаю, за счет чего так происходит – может, художественный репортаж здесь органично влился в контекст журналистики. Его называют «истории» или «фичеры».
В США развит политический художественный репортаж, как мы его назвали. Например, в этом году редакторы The Washington Post написали книгу «I Alone Can Fix It» о том, как Трамп пытался справиться с пандемией. Она базируется на интервью, инсайдах, публичной информации о решениях в Белом доме. Журналисты и редакторы, бывшие чиновники часто совмещают формат мемуаров и художественный репортаж. Книжная сфера здесь более развита, чем в Украине, и на нон-фикшн более высокий спрос.
В каких условиях – социальных, политических, культурных, – возникла твоя книга?
Я писал ее, когда все вокруг горело в буквальном и переносном смысле. Большинство материала я собрал в 2020 году, который в США был просто сумасшедшим. Все началось в 2019 с первого импичмента Трампу – затем пандемия, локдаун, протесты Black Lives Matter, активная предвыборная кампания. Мы думали, что после выборов все закончится, но этого не произошло – Трамп не признал результатов, начались протесты, штурм Капитолия.
Все, наконец, завершилось после неспокойной инаугурации Байдена, хотя в его администрации появились свои вызовы. Собранную информацию я начал формировать в конце января 2021 года, после штурма Капитолия. С политической точки зрения это было кульминацией, к которой сжималась пружина, и все закипало. Однако идеи, которые мы связываем с именем Трампа, не исчезли и до сих пор влияют на дискурс внутри страны.
Как выглядела твоя работа над книгой, учитывая эти факторы?
Было по-разному. Пандемия с одной стороны все упростила, с другой – усложнила. Некоторые интервью я не мог провести лично, поэтому общался онлайн. Однако не надо было выделять неделю на то, чтобы ехать в другой конец страны. Собственно, сам сбор информации был для меня самым интересным. Процесс написания длился значительно дольше – расшифровки часовых интервью, перевод на русский, сам текст. Чтобы лучше вернуться к тем событиям, я просматривал фото, видео, составлял для каждого текста плейлисты.
Я писал с января по сентябрь – заканчивалась основная работа, я имел два часа на отдых и работал над книгой до 3-4 часов ночи. Иногда и вовсе не спал, выходных практически не было.
Сложнее всего было договориться с героями. Я не имел никаких контактов среди коренных американцев или же на границе с Мексикой, поэтому писал местным общественным организациям. Было важно, чтобы мне не просто давали номер или почту, но и предупреждали людей, что я позвоню или напишу.
«Нечестно было бы прийти, поговорить на откровенные темы и использовать эмоции человека, будто он просто материал для работы»
Вахтанг Кипиани в предисловии пишет, что Америка для всех своя, особенно для тех, кто там никогда не был. Какой была она для тебя до переезда?
Я интересовался США еще до переезда, смотрел репортажи, читал новости. До этого я прилетал на неделю освещать предвыборную кампанию, был в Нью-Йорке, Вашингтоне и Висконсине.
Идея написать книгу появилась еще тогда, когда я принял предложение о работе в Вашингтоне, и рабочее название для нее было «Дикие Штаты Америки». Я видел ее как немного дикую страну, вроде изображенного в «Tiger King» (американский криминальный документальный минисериал о жизни зоопарка Джо Экзотика). Отчасти впечатление было правдивым, но с тех пор мое видение изменилось.
Это представление о разнузданности США отражено в репортаже о незаконных фермах марихуаны в Калифорнии. Но понятно, что не вся Америка такая. Я не хотел бы показывать, что якобы вокруг все фрики – так на самом деле ситуация не обстоит. Живя здесь, я понял, что не хочу делать карикатуру на Америку. Люди в США имеют ежедневную жизнь, которую я, и хотел передать. Поэтому я не включил в книгу некоторые истории. Например, в том же репортаже о фермах марихуаны нет героя, который ест грибы и видит своих предков.
Или же в репортаже о спорах вокруг права на владение оружием, что предусмотрено второй поправкой к Конституции США, я решил не писать о лидере Boogaloo Boys – эта организация выступает за свержение государственного строя, расформирование полиции, вооружение всего населения и носит гавайские рубашки. Их 20-летний лидер служил в армии, но покинул ее из-за проблем с сердцем.
В Twitter, где он выглядит как брутальный мужчина с автоматом, между сообщениями об оружии и власти бывают сообщения о том, что он устал, мечтает просто отдохнуть с друзьями или же хочет мороженого и какао. Чтобы этот интересный персонаж не представлял всю группу. Парень, который напечатал оружие на 3D-принтере, ближе к большинству.
Мне кажется, что ты так же не пишешь о стереотипном образе «американской мечты».
На самом деле, это в определенной степени история о парикмахере Диего – эмигранте из Италии, который стрижет высших должностных лиц в Вашингтоне и президентов, а в его честь в городе назвали улицу. «Американская мечта» является аспектом жизни в США, особенно для эмигрантов. Она существует не только в кино, но на самом деле, это тяжелый труд.
Я не хотел бы, чтобы моя книга была только о негативе – расизме, неравенстве, бедности, разногласиях на политической почве. Потому что так не происходит. И даже в проблемных историях я хотел показать, что дает людям надежду и наслаждение от жизни – мне кажется, это именно история о Диего. Несмотря на вызовы, он находил силы и любил Америку за то, что она ему дала.
Расскажи о своем любимом репортаже из сборника — «Затопленный рай», где рассказано о коренных американцах, чей дом затапливает из-за изменения климата и добычи нефти.
Мне давно хотелось поехать в Новый Орлеан, в Луизиану. Это место окутано разными историями. О затоплении прибрежных зон я узнал, еще учась в школе журналистики УКУ – фотограф Денис Чемберлин пригласил своих коллег, что рассказали эту историю. Формируя список из 30 тем для книги, из которых в итоге выбрал 10, я записал и ее.
Племя Билокси-Читимача-Чокто — коренные американцы, теряющие свои земли из-за затопления и являющиеся климатическими переселенцами. Для меня было критически важно иметь историю о коренных американцах – иначе это было бы нечестно. В резервации Аризоны я не смог попасть из-за пандемии. Поэтому выбрал эту тему.
Тогда как раз были грозы, в Новом Орлеане они необычайно громкие – я впервые в жизни просыпался из-за звука грома. То побережье — какое-то магическое место на пересечении культур, легенд, чудесной природы. Это была идеальная комбинация, и, написав текст, я почувствовал вдохновение.
Еще один текст из книги, который поражает – история о Дерило, темнокожем музыканте, который по собственной инициативе начинал общаться с членами ультраправой расистской организации Ку-Клукс-Клан. Наконец, они становились его друзьями, меняли взгляды, выходили из ККК и отдавали Дерилу свои мантии. Как ты нашел эту историю?
Я узнал о Дерило во время протестов BLM, когда тема расизма была повсюду. Моя девушка увидела интервью с ним, и я решил, что 100% должен поговорить с этим мужчиной для отражения разговора в книге. Оказалось, Дерило живет рядом с Вашингтоном. Я нашел его сайт, написал на почту – и приехал.
Дерило издал собственную книгу, давал много интервью, имел речи на TEDx, поэтому информации для подготовки было достаточно. Но я все равно не мог понять, как это возможно. Для меня это было феноменом, шоком, почти супер силой – через разговор подтолкнуть человека к изменению взглядов.
Дерило общается с некоторыми представителями ККК годами. Например, один из них вывел тату-свастику из тела и оставил ККК, однако до сих пор является членом праворадикальных организаций, – их разговоры длятся почти 30 лет. Иногда для изменения взглядов потребовалось всего несколько месяцев. Но это не просто две-три встречи – это постоянная работа по принципу «вода камень точит».
И я не мог понять, как эти люди соглашаются на разговор во второй раз – ладно, идя на первую встречу, они не знали, что увидят темнокожего человека. Но во второй раз?.. Дерило говорит, что в конце им самим становилось интересно, потому что он открыт, не осуждает и сведущ в истории ККК. Со временем он начал приглашать на встречи своих темнокожих друзей, чтобы показать, что не только он является нормальным темнокожим. В конце ку-клукс-клановцы давали ему мантии, медальоны и выходили из Клана.
Что тебе дала эта история?
Я был убежден, что есть люди на «белом», «черном» и «сером» поле. И лишь из «серого» поля можно перетянуть на свою сторону. Но из «белого» или «черного» поля люди на противоположное поле не пойдут. Вместо этого Дерило говорит, что это вопрос времени, осведомленности (или человек мало знает, или просто глуп) и «инвестиций» времени и ценностей (это значит, «за компанию» с друзьями, или по семейной традиции пяти поколений).
В дискуссиях часто демонизируют противоположную сторону и поэтому мы не готовы слушать. Мы говорим, друг о друге, наговариваем, друг на друга – но не говорим друг с другом. Понятное дело, для таких разговоров нужна взвешенность, стойкость, готовность слушать. Мне кажется, это подходит и для ситуации с вакцинацией. В случае Дерило, кого-то услышанное обидело бы. Было бы неприемлемым, причиняло бы боль. Я это понимаю.
Кстати, много темнокожих людей не любят Дерило – например, те, кто считают, что с ККК надо не говорить, а бороться. Они называют его предателем, «дядей Томом» или же «орео» – это сленг для обозначения людей с «белой начинкой». Дерило поддерживал протесты BLM, но не поддерживал саму организацию, ведь она является горизонтальной, имеет разные взгляды – одно звено приглашало его на тренинги по диалогу, а другое обвиняло в измене.
Поговорим еще об одном тексте. Я знаю, ты любишь Нью-Йорк – так почему избрал историю выселения людей из квартир за долги, чтобы рассказать об этом городе?
Я точно знал, что история о Нью-Йорке будет в книге, потому что действительно очень люблю этот город. Но я хотел показать его другим, чем мы представляем. Сначала планировал рассказать о мужчине, что работал мусорщиком и собирал интересные и уникальные вещи, в конце создав Музей мусора, через который можно изучить историю города. Я договаривался с ним год, он постоянно переносил встречу и, в конце концов, отказался. Думал написать о художниках или ЛГБТ — людях Нью-Йорка, но это ложилось бы в «концепцию Манхэттена».
И была не такая заманчивая и вдохновенная тема о выселении людей из-за долгов. В США действительно есть большая проблема с жильем, обострившаяся во время пандемии, и Нью-Йорк – один из наиболее ярких примеров. Для многих это реальная проблема. Кажется, что жить в Нью-Йорке это круто, но для некоторых это выживание.
В репортаже из Нью-Йорка ты описываешь, как одна из героинь расспрашивает, о чем будет книга, о тебе, об Украине. Это распространенная ситуация?
Да, иногда возникали трудности из-за того, что я с Украины – герои мало знали об этой стране, переживали, как будет написана книга, с опаской спрашивали о политике, отношении к Трампу, расизме.
Один из моих приемов, что если хочешь, чтобы человек поделился своей историей, расскажи и собственную. Надо было показать, что у нас есть что-то общее. Например, активисткам BLM я рассказывал об украинских протестах против произвола полиции. В истории о затоплении Луизианы я рассказывал о добыче янтаря и уничтожении лесов в Украине. Мы могли говорить о семейных традициях и праздничных блюдах. Какие-то мостики образовывались нечаянно, но эти вещи создавали площадку для понимания.
Мне кажется, нечестно было бы прийти, поговорить на откровенные темы и использовать эмоции человека, будто он лишь материал для работы. Поэтому мы продолжали поддерживать контакт в социальных сетях, я присылал фотографии, интересовался, как у них дела. По-человечески необходимо поддерживать связи.
Сквозная история книги — выборы президента США. Почему ты выбрал такую структуру?
Я долго не знал, как совместить все эти тексты, даже когда начал работать над книгой. Думал, что это может быть просто сборник историй. Но начались безумные избирательные гонки, я все это видел из первых рядов, и не написать об этом было бы пустой тратой возможности.
Политика здесь переплетена со многими аспектами жизни. Поэтому предвыборная кампания стала костяком для сочетания всех остальных историй. Отчасти мне помогла книга «Как накормить диктатора» Витольда Шабловского, где есть сквозной репортаж о поварихе Пол Пота. Так что в моей книге все начинается с дебатов, а завершается инаугурацией, что кажется логичным итогом.
Но так же остается открытым финал – проблемы не исчезли, Трамп может вернуться, а Америка не стала монолитной. Америка продолжит трансформироваться. Этические векторы и приоритеты власти меняются, и это влияет на людей и ситуации, о которых я пишу – оружие, расовые вопросы, социальные программы доступного жилья.
После завершения работы над книгой Диего умер, в Виржинии выбрали губернатора, который поддерживает владение оружием, а ураган в Луизиане уничтожил место, где я был. Эти проблемы у США есть уже много лет — и будут в дальнейшем. Вопрос в том, в какое русло они пойдут. Поэтому я не выбирал просто вдохновляющие или интересные истории – для меня было важным продемонстрировать более широкое явление.
«Чем больше мы знаем о других странах и народах, — не о географии или туристических точках, а о людях, — тем более открытыми к миру становимся»
Ты упоминал, что важно дать голос людям. Что для тебя значат эти слова?
Для меня было важно, чтобы в книжке были разные группы населения. Америка очень разнообразная. Здесь надо писать и о светлокожих, и о темнокожих, латиноамериканцах и о коренных американцах, и про мужчин, и про женщин, и про демократов, и либералов, и республиканцев, и о младших и о старших. Без разговора о расизме, консервативных взглядах или коренных американцах книга была бы некачественной.
Я пишу для украинской аудитории, и мне хотелось бы дать голос людям, о которых в Украине мало знают. Например, протесты BLM довольно искаженно освещали в украинских медиа.
Если я видел, что в трех репортажах герои – мужчины, то для четвертого искал женщину – иначе было бы нечестно. Я не мог превратить Дерило в женщину, конечно, но в Нью-Йорке мог искать именно героиню. В Украине вопрос баланса часто сводится к гендерному, а у США есть много других аспектов – расовый, этнический, политический. Здесь значительно больше граней и моментов, которые надо осветить, чтобы понять, кем являются американцы. Всем места не найдешь, но я постарался найти его для как можно большего количества людей.
Читая книгу, иногда ловила себя на мысли, что эти истории могут произойти только в США, но в следующее же мгновение – что эти люди мало, чем отличаются от нас. Владелица нелегальной фермы марихуаны, Эшли, переживает за образование своих детей и жалуется, что все время работает, а, описывая город Цинк, где есть отделение ККК, ты употребляешь фразу «шахтеры – люди простые». Что ты думаешь об этом приближении далекого?
С одной стороны, американцы отличаются от украинцев, но с другой – очень похожи. И не только об Украине идет речь. Как-то я писал репортаж из Армении, где на границе с Азербайджаном мужчина живет в разбитом доме, имеет только корову, но счастлив. Так же было и на границе с Мексикой – мужчина, живущий в трейлере, ходит на охоту и имеет деньги на кукурузу. Они одинаково счастливы. Или же женщины, работающие в парикмахерской Диего, среди портретов клиентов-политиков для них важнейшими являются портреты собственных внуков. Это вполне можно представить и в Украине.
Кажется, все мы люди и имеем одинаковые проблемы – почти все хотят быть счастливыми, хотят счастья для своих детей, комфорта. Мы родственные. Человеческие ценности и измерения схожи.
Чего в твоей книге нет, так это призмы «украинского журналиста», что часто бывает в нашей международной журналистике. Как тебе удалось этого избежать?
Я не хотел добавлять этот взгляд. Мне казалось, что об Америке надо писать без этой привязки. Часто украинские журналисты приезжают в США и пишут об украинских мигрантах или украинских историях успеха. Мне казалось, если я хочу писать про Америку, то я не должен искать украинские истории. Это было бы проще, конечно, но это были бы не те Штаты.
Что эта книга может дать украинской аудитории?
Мне кажется, она может дать немножко больше представления о США, разрушить стереотипы и расширить кругозор. Это то, что случилось со мной во время сбора этих историй. Я начал задумываться над тем, о чем не думал раньше. Например, о своем цвете кожи. Многие вещи здесь воспринимаются иначе, и я хотел показать это украинской аудитории, что бывает по-другому.
Если мы хотим, чтобы интересовались нами, мы должны интересоваться другими. Чем больше мы знаем о других странах и народах, — не о географии или туристических точках, а о людях, — тем более открытыми к миру становимся и тем лучше понимаем, что происходит вокруг. Это помогает быть более вовлеченным не только в свой круг и жить не только тем, что видишь.
Возможно, кому-то так комфортно и больше ничего и не надо. Но мне кажется, что люди, которые возьмут книгу в руки, через эти репортажи смогут увидеть, какова Америка на самом деле.
Автор: Оксана Расулова
Источник: LB.ua
Перевод: BusinessForecast.by
При использовании любых материалов активная индексируемая гиперссылка на сайт BusinessForecast.by обязательна.