В ноябре председатель Фонда госимущества Дмитрий Сенниченко подал в отставку сразу после первого за 16 лет конкурса по большой приватизации и во время активной подготовки ко второму. Сам он, впрочем, убеждает, что его намерение уйти не связано с этим.
«Логика следующая, что я уже набрал достаточно негатива. А реформа приватизации среди широких масс не проявляется, и никогда не была популярной», – говорит он о причинах этого решения.
Хотя во время разговора с LB.ua Дмитрий Сенниченко много раз возвращался к оценке того, почему этот первый конкурс по продаже крупного объекта – завода «Большевик» – завершился так, как завершился, и что надо, чтобы на втором – по продаже «Объединенной горно-химической корпорации» (ОГХК) завершился успешно.
«Актив хороший, но они (потенциальные покупатели) хотят определенные гарантии в защите крупных инвестиций от правительства Украины», – утверждал он.
А еще глава ФГИУ рассказал, почему госпредприятия в Украине тотально убыточны и только в предыдущем году принесли государству 50 млрд. гривен убытков.
«Нельзя эффективно управлять тремя тысячами предприятий, которые находятся в управлении 96 различных государственных органов власти. Причем, не местных, а именно государственных. Конечно, государственные предприятия — это самый большой источник коррупции», — убежден Сенниченко.
В интервью LB.ua он также рассказал, кто обманывает президента в вопросах приватизации, и почему Фонд госимущества отменил результат конкурса, на котором проиграла компания Рината Ахметова.
«Реформа приватизации среди широких масс не проявляется, и никогда не будет популярной в краткосрочной перспективе»
Соня Кошкина: Начнем с отставки. Еще совсем недавно ничего, как говорится, не предвещало беды, и тут вы решили уйти с должности…
Слухи о моей якобы отставке ходят давно. Но мы с командой не обращали на них внимания и просто делали свое дело профессионально, изменяя ситуацию, влияя на процессы и давая результат.
Первая задача была построить способную институцию. За это время мы провели 4 реорганизации и в систему Фонда госимущества пришли 300 новых специалистов, которые объединились в общую команду с добросовестными государственными служащими среднего звена. ФГИУ начал работать немного по-другому.
Мы также обеспечили диджитализацию основных процессов: от аренды, до модуля бесплатной автоматической оценки имущества. Это пришлось делать за средства международных доноров, включая новые процедуры вывода объектов на приватизацию (сайт вместо газеты).
У нас начались конкурентные аукционы. Среднее количество участников выросло с 2.2 до 4.8 и рост цены с 20 до 107%. Провели уже 3400 аукционов по новым процедурам. В сложном 2020 году принесли в бюджет в 4 раза больше чем в 2019 и в 2021 по состоянию на сейчас еще удвоили результат 2020 года. По результатам успешных аукционов уже имеется 5.5 млрд. грн и еще аукцион ОГХК запланирован на 20 декабря со стартовой ценой 3.7 млрд.
Еще в своем первом интервью для СМИ на этом посту я говорил, что мне нужно два года. Время, чтобы оставить эту должность пришло, я так и поступил.
С. К.: Кому именно вы подали заявление об отставке?
Заявление пишется на Верховную раду, оно там зарегистрировано. Как по мне, два года в должности – вполне достаточно. Я знаю, что такое политические циклы, как они происходят. Поэтому два года — это то время, когда организацию действительно можно институционально построить.
Олег Базар: Если все хорошо идет – команда, процессы и так далее – для чего уходить? Какая логика в таком шаге?
Логика следующая, что я уже набрал достаточно негатива. А реформа приватизации среди широких масс не проявляется, и никогда не будет популярной в краткосрочной перспективе. Для того чтобы она могла идти дальше, я принял решение взять негатив на себя и уйти. Но система продолжает работать.
О. Б.: Приватизация — точно не самая большая проблема власти с точки зрения политических рейтингов. Может быть, о негативе вы преувеличиваете?
Слово «приватизация» ассоциируется со всем плохим. За 30 лет независимости приватизация была ваучерная, потом олигархическая. Есть социологическое исследование GfK Ukraine относительно отношения в целом украинцев к приватизации в разные времена — оно в целом негативное — что ты ни делай. Другое дело бизнес-ассоциации. Предприниматели увидели, что сейчас приватизация честная, конкурентная и поверили. Принимают активно участие в аукционах, соревнуются. Это признание активного бизнес сообщества и является для меня самым важным.
Вот показательный момент, когда в начале программы «Шустер live» в студии спрашивают: «Как вы относитесь к приватизации?», и здесь 90% аудитории отвечает «отрицательно». Это отношение изменить сложно.
О. Б.: Это мнение только ста человек, сидящих в студии Савика Шустера в какой-то момент, в определенном контексте.
Есть упомянутое социологическое исследование по приватизации, и оно показывает негативное отношение. Или «не тому продали», или «дешево продали, а я мог дать лучший результат». Я уже изучал эту историю во всех странах с переходной экономикой и во всех странах, которые через это проходили, несмотря на негатив, они все равно делали необратимые реформы.
В свое время общался с Бендукидзе (Каха Бендукидзе в 2004-2007 годах – министр по координации экономических реформ Грузии), с Бальцеровичем (Лешек Бальцерович, вице-премьер правительства Польши в 1989-1991 годах, идеолог польских экономических реформ), с Вацлавом Гавелом (президент Чехословакии в 1989-1992 годы, Чехии 1993-2003 годы, с его именем связывают первые экономические реформы Чехословакии).
Они говорили, что когда ты делаешь реформы, они часто воспринимаются негативно. Но потом они дают положительный эффект, спустя годы, на протяжении определенного времени.
Посмотрите, где сегодня Польша, в которой было 8 тысяч государственных предприятий. Сейчас у них осталось лишь 50 стратегических госпредприятий. В Украине на 30 году независимости остается три тысячи!
По статистике, 50% ВВП производится в государственном секторе экономики. В коммунистическом Китае — 32%. Прежде всего, это неэффективно. Нельзя эффективно управлять тремя тысячами, которые находятся в управлении 96 различных государственных органов власти. Причем, не местных, а именно государственных.
Конечно, государственные предприятия — это самый большой источник коррупции. Сейчас ведется расследование антикоррупционными органами на общую сумму в 80 млрд. гривен, именно о злоупотреблениях на государственных предприятиях.
По балансу 2020 года, убыток от государственных предприятий составил 50 млрд. гривен, и правительство это понимает. В национальной экономической стратегии-2030, утвержденной уже при действующем правительстве, Кабмин берет курс на уменьшение непосредственного участия в экономических процессах. Это означает и меньшее количество государственных предприятий.
Такова и моя логика, и никто не придумал ничего лучшего. Или же есть другой путь: мы Советский Союз и оставляем все советское, и существует централизованная плановая экономика, где четко видно: сколько инженеров будет обучено, чтобы построить ГЭС, сколько им надо чулок и сколько молока, чтобы их накормить.
«Надо продолжать приватизацию. Это может кому-то не нравиться, но это абсолютно необходимо для страны»
С. К.: Если действительно приватизацию воспринимают негативно, то президент будет терять электоральные симпатии, когда говорит о ней?
Я не берусь это оценивать. Но президент и премьер-министр с самого начала и по ныне публично поддерживают разгосударствление и реформу приватизации. Как это влияет на рейтинги – все это понимают. Кому-то все равно что-то не нравится: или не тому продали, или не так продали, или маловато продали.
Посмотрите на историю прошлых лет. Сколько раз продавали «Центрэнерго» (Государственная энергогенерирующая компания)? Ее продавали за $550 млн. – не понравился покупатель, затем аукцион несколько раз отменяли. Затем продавали ОПЗ (Одесский припортовый завод) — не тот хотел купить, отменили.
Четыре раза продали «Президент-отель» (четырех звездочный бизнес-отель в центре Киева), один раз результат торгов отменил Турчинов (Александр Турчинов, и.о. президента Украины, председатель Верховной рады в 2014 году), затем Гройсман (Владимир Гройсман, премьер в 2016-2019 годах), а потом инвесторы не пришли.
Поэтому эта история должна не повторяться. Мой месседж в необходимости продолжения приватизации. Это может кому-то не нравиться, но это абсолютно необходимое условие для страны. Надеюсь, моя отставка поможет в этом, взяв часть негатива на себя, я надеюсь, что приватизация будет продолжаться.
С. К.: Останется ли Дмитрий Сенниченко в дальнейшем работать во власти на других позициях или должностях?
Если посмотреть на мой опыт, то я такой себе changemanager (человек, который меняет курс чего-то). В «Укрпочте» (Дмитрий Сенниченко был, директором по инфраструктуре и управлению имуществом ПАО «Укрпочта» в 2016 -2018 годах) мы провели корпоратизацию предприятия, запустили процесс, новые отделения и тому подобное. До этого я был директором международных компаний, которые приходили в Украину, там я также запускал бизнес и перестраивал работу.
В Фонде госимущества я сделал свое дело. Что будет дальше — будь то бизнес или правительственные структуры, у меня сейчас нет конкретного ответа. Это будет зависеть от конкретных обстоятельств. Точно не от политики, а от менеджмента.
Перед началом работы в Фонде госимущества, мы договорились о целях, задачах и ресурсах с президентом, премьером, Кабмином и Верховной радой. Очень важно согласовать цели, задачи и ожидаемый результат, чтобы не получилось так, что ты разговариваешь об одном, а потом получилось что-то совсем другое.
Мы уже говорили с президентом и премьером, они ценят тот профессиональный уровень, который я задал в ФГИУ — собрал команду, запустил процессы. Они сказали, что дорога для меня открыта и на государственные должности.
С. К.: Вашего преемника в ФГИУ уже выбрали?
Пока нет. Я отметил, что хочу, чтобы очень корректно и полноценно я передал все знания, команду и инструменты, чтобы обеспечить постоянство процесса. Чтобы он продолжался.
С. К.: О конкретных фамилиях речь не шла?
Нет.
«Инвесторы просят, чтобы правительство дало дополнительные гарантии защиты»
С. К.: Дмитрий Сенниченко уходит из Фонда госимущества, кто остается в стране в роли «инвестняни»?
Инвестняни и закон о них не касаются ФГИУ. Он говорит лишь о новых инвестициях, новых проектах, которые могут получить налоговые преференции и тому подобное. Никаких преференций связанных с приватизацией нет. Впрочем, для успешной приватизации нужны определенные гарантии.
Например, для важного объекта – ОГХК (АО «Объединенная горно-химическая компания»). Несколько международных компаний подали заявки, подписали договоры о неразглашении и получили доступ ко всей информации. 29 инвесторов, из которых 15 – иностранные, говорят, что актив хороший, но они хотят определенные гарантии в защите крупных инвестиций от правительства Украины.
Проект такого распоряжения мы с советниками от имени инвесторов внесли на рассмотрение в Кабинет министров на этой неделе (разговор состоялся в пятницу, 19 ноября) такие гарантии уже были прописаны в распоряжении КМУ и стандартном договоре ФГИУ с покупателем, такое уже принималось для приватизации «Центрэнерго». Это дает определенный комфорт тем инвесторам, которые приходят в Украину. Потому что средств в мире очень много и они ищут свою доходность. И такой актив, как ОГХК, ждали. Отмечают, что актив – хороший.
Но Украина остается страной с переходной экономикой с определенными рисками. Судебная реформа не завершена, правоохранительная также. Поэтому из-за отсутствия благоприятного инвестиционного климата и гарантий для инвесторов, потенциальные участники просят, чтобы правительство дало дополнительные гарантии защиты инвестиций.
О. Б.: Есть ли вероятность того, что этот конкурс перенесут или отменят?
Я не футуролог, и руководствуюсь фактами. Такого решения не ожидаю, и премьер-министр, в частности, всегда поддерживал приватизацию. И стартовая цена в 3.7 млрд. я думаю, не будет лишней для поступлений в бюджет.
О. Б.: Но торги не состоялись уже два раза…
Нет, торги не состоялись два раза как раз из-за того, что не пришли инвесторы. Мы не можем начинать торги, если у нас один участник. И в обоих случаях серьезные игроки не подавали заявки, потому что не чувствовали гарантий безопасности для принятия таких решений.
Мы говорим о $150-200 млн., которые он может стоить, – это немалые деньги. Инвестор должен все изучить, утвердить правление и наблюдательный совет, и акционера утвердить. За 10 дней до самого аукциона надо эти документы подать. Но в законе о большой приватизации написано, что маркетинговый период – когда КМУ утверждает условия приватизации и до самого аукциона – существует всего два месяца.
В первый раз инвесторы говорили, что недостаточно времени для принятия решения для изучения. Мы сделали полное раскрытие данных, это 11 тысяч страниц.
BDO Corporate Finance (компания-советник по вопросам приватизации ОГХК) с привлечением Baker McKenzie и других компаний готовили этот актив вместе с фондом. Там продлена лицензия на добычу ископаемых на двадцать лет, расширены запасы, увеличена доходность со 100 млн. грн в 2019, когда нам передали его от Министерства экономики, до 800 млн. в этом году. В результате стартовая стоимость выросла с начальной оценки в 2,1 млрд. грн до 3,7 млрд. грн.
Мы даже получили решение кредитного комитета крупного украинского банка, что эта компания может взять кредит в 2 млрд. грн для воплощения инвестиционной программы.
Потому что для чего делается приватизация? Не только и не столько, чтобы единовременно получить средства в бюджет. Основная цель приватизации, на чем я постоянно подчеркивал, – это найти более эффективного частного собственника для актива, который будет его развивать, вкладывать в него средства, создавать добавленную стоимость, рабочие места и платить налоги. Вот модель государства, которую я вижу.
Государство — это сервис, который организует правила на этой территории, устанавливает налоги, регулирует, обеспечивает защиту прав собственности и работу судов. Государство, которое судит, а не играет на футбольном поле. А у нас из-за большого количества госпредприятий, которыми управляет, получается, что оно немножко судья, а одновременно пытается еще и гол забить. И ничего не получается хорошего.
Поэтому надо сосредоточиться на развитии институтов, регуляторов – Антимонопольного комитета, энергетического регулятора, судебной и правоохранительной систем, а также справедливых мотивирующих налогов. Вот это роль государства – организовать здесь граждан и бизнес. И собирая налоги, направлять их на обеспечение обороноспособности государства и поддержку социально-незащищенных слоев населения. Это именно та модель, к которой мы должны двигаться.
А мы 30 лет делали два шага вперед, один назад – то есть политика приватизации, то нет, то продали, то не продали. И вот есть эта огромная куча из государственных предприятий, которая принесла в прошлом году 50 млрд. грн убытков.
Вот, например, тот же «Большевик», у которого 500 млн. грн долгов. Если его не приватизировать, долгов станет 600, 700, 800 млн. грн – каждый год больше, и они никуда не исчезнут, как и poison pills («ядовитые пилюли», обременение долгами, договорами долгосрочной аренды, судебными исками), которыми пронизаны такие предприятия.
Где-то одну треть наших госпредприятий вообще уже нельзя приватизировать, потому что они доведены до банкротства, и некоторые в процессе ликвидации. Есть только папочка «госпредприятие», а активов у него нет – уже все через креативные схемы изъяли. И таких предприятий сотни – их можно только ликвидировать.
Александр Децик: Сколько будет претендентов на ОГКХ, если не будет принято решение о предоставлении гарантий для инвесторов?
Первые разы никто из качественных международных инвесторов не пришел. Некоторые потенциальные инвесторы говорили, что не успели изучить материалы. На этот раз, если не будет четких гарантий, мы не можем знать точно, сколько придет. Но точно, что если правительство даст определенный комфорт международным инвесторам – это в сто раз повысят вероятность того, что стратегический инвестор сюда зайдет.
Стартовая цена определена советником в 3,7 млрд. гривен, сейчас в соответствии с курсом это примерно 142 миллиона долларов.
Этот актив имеет 92% продукции, которая экспортируется и пользуется спросом во всем мире. Это — поступление валютной выручки.
О. Б.: Так соответственно, не должно ли ОГКХ стоить дороже?
Инвесторы все равно покупают денежный поток и рассчитывают, в течение какого времени предприятие окупится, и за какое время начнет приносить доход. И такая оценка, это как раз работа не фонда, а качественных и профессиональных советников, входящих в когорту мировых компаний с высокой репутацией, именно они ставят все необходимые подписи и печати.
О. Б.: Компания прибыльная – вы сами говорили о 800 млн. за этот год, ее товар — стратегическое сырье.
Там не только титан. Там есть 12 или 15 типов продукции и титановую продукцию можно производить только в определенном объеме. Поэтому стартовая цена определяется и с учетом этого. Мы подняли стартовую цену объекта, которую предлагали советники с 2,1 млрд. грн до 3,7 млрд. грн.
Это та цена, при которой государство готово продать его.
Тем и отличаются объекты малой и большой приватизации. Ведь в малой приватизации — аукционы стартуют с ценой определенной по балансовой стоимости актива. А дальше рынок сам решает и часто она возрастает в разы до уровня рыночной цены. А большая приватизация объектов предполагает уже определение рыночной стоимости актива, которая определена профессиональными советниками, в этом и есть логика, так происходит во всем мире и не надо на большой приватизации ожидать хайп в росте цены.
Даже если говорить об аукционе по приватизации «Большевика», то стартовая цена была определена кампаниями KPMG и Cushman&Wakefield. Были сделаны все экономические исследования с оцениванием всего потенциала. Чем актив интересен? Земля есть? Есть, но не его. Непосредственно земля генерирует прибыль? Возможно, но встает вопрос когда? Туда надо еще инвестировать сотни миллионов.
Этот актив не приносит готового денежного дохода так, как тот же ОГКХ и при покупке «Большевика» инвестору нужно было использовать свои средства и преодолеть много проблем с изменением целевого назначения, подведением коммуникаций и только потом начать что-то проектировать. И непосредственно возможно только через три, четыре или пять лет у инвестора появится только фундамент, а лишь через десять лет начнешь отбивать свои инвестиции.
Мы выиграли Верховный суд, который сказал четко, что отчуждение корпусов у «Большевика» является незаконным. В дальнейшем там продолжаются технические суды, где определяют регистрацию имущества после отчуждения, была ли она законной, внесение имущества под залог другим финансовыми учреждениями было ли в рамках закона и так далее.
Также на предприятии было несколько корпусов, которые были сданы в долговременную аренду и сейчас все договоры кроме двух заключенных нотариально мы разорвали, некоторые подписали с изменениями в том, что владелец получил короткий срок их расторжения по его желанию.
Насколько смогли мы создали комфортные условия для владельца. Мы навели порядок с арендой. С 2002 года это предприятие ежегодно убыточно. В этом году предприятие должно было получить 2 млн. грн прибыли от аренды. А мы продали предприятие по стоимости 175 лет таких ежегодных прибылей. Тот уровень прибыли, который государство получило за раз, оно смогло бы получить лишь через 175 лет, и то при наличии прибыли, а не убытка.
«В этом году государство недополучило 1 миллиард гривен из-за того, что определенные объекты выставляются постоянно на аукцион и не находят своего покупателя»
О. Б.: Вас критиковали за самовольный перевод объектов из списка малой приватизации в большую.
Это от некомпетентности, непонимания, или для сознательной манипуляции. Потому, что фонд не имеет права и не может «перебрасывать» объекты с малой приватизации в большую, потому что есть соответствующий закон.
Более того, в профильном комитете ВР заблокированы наши инициативы, которые в том числе позволяют и большую приватизацию проводить онлайн. Сейчас мы кричим, чтобы это позволили.
ВР заблокировала большую приватизацию почти на год, из-за COVID и локдаунов, потому что испугалась, что бы государство, мол, не распродало по дешевке.
Хотя государству наоборот нужны эти средства. Мы показали на малой и средней приватизации, где есть торги онлайн, что средства есть, и средний рост цены больше чем на 100%. И на таких торгах в среднем до пяти участников, и они торгуются.
Напомню, что только после того, как я обратился к президенту, большая приватизация была разблокирована. Я ходил в Министерство экономики и говорил: «Разве вас не волнует, что ВР запретила приватизацию, и министерство ничего не сделало?». Потом обратился к премьер-министру, и мы с ним сделали протокольное совещание. По его результатам он поручил Министерству экономики вынести необходимый законопроект в ВР, и тогда большую приватизацию разблокировали.
Хотя и тогда в парламенте одной правкой с голоса заблокировали аукционы на снижение, голландские аукционы. И теперь мы ходим и говорим, вот смотрите, в этом году недополучило государство 1 миллиард гривен из-за того, что определенные объекты выставляются постоянно на аукцион и не находят своего покупателя. Есть очень много заброшенных объектов.
С. К.: Сейчас Министерство экономики возглавила Юлия Свириденко, с которой вы тесно общались, когда она работала в Офисе президента, где она отвечала за экономические вопросы.
Сейчас да. Но мы же видим, что министры экономики приходят и уходят. За время моей работы в фонде их было четыре. И пока они разберутся с другими текущими вещами, которые на них валятся с утра до ночи – от каких-то экспортных квот до сельского хозяйства или до состояния дел в самом министерстве, которое то объединили, то разъединили — приватизация не на первом месте.
Мы ко всем министрам экономики приходим в первые дни их работы и говорим, что вот смотрите мы – фонд, а вы – наши начальники. Мы готовы со всем помочь. Более того, у нас все готово: проекты распоряжений, написаны законы. Просим внести это на решение Кабмина.
Все в принципе не против. И Милованов (Тимофей Милованов, министр развития экономики, торговли и сельского хозяйства в 2019-2020 годах) действительно сильно поддерживал, но тогда все были заняты. Затем Петрашко Игорь Петрашко, министр развития экономики, торговли и сельского хозяйства в 2020-2021 годах в принципе был «за». Любченко (Алексей Любченко, первый вице-премьер-министр экономики в 2021 году), Кристина Голубицкая (заместитель министра экономики в 2021 году) поддерживали, но их там завалили всяким трешем. Сейчас надеемся, Юлия Свириденко будет держать это в фокусе, потому что все в принципе за, но все очень сильно разделено.
Нет такого, чтобы кто-то в правительстве был действительно ответственным за приватизацию. А Фонд госимущества это орган, который только реализовывает государственную политику.
А. Д.: В сентябре 2021 года правительство исключило 5 облэнерго из списков объектов большой приватизации, с чем это связано?
Я, к сожалению, не могу объяснить мотивацию этого решения. Чем это вызвано, надо узнавать у его инициаторов. Потому, что кто-то же это инициировал с какой-то логикой. Затем это было принято на Совете национальной безопасности и обороны. И 28 августа оно было спущено на правительство, чтобы к 1 сентября Кабмин и фонд осуществили необходимые меры.
А. Д.: Кто по вашим данным это инициировал?
Я честно не знаю. Но если это было предложено и такое решение было принято, то определенная логика в этом, наверное, есть. И поскольку это Совет национальной безопасности и обороны, то возможно это не общедоступная информация.
А. Д: Цитата из вашего интервью по этим облэнерго: «Там коррупция, бандиты, смотрящие. Мы пытаемся сменить руководителей 3 или 4 облэнерго и столкнулись с судебными запретами». На какой стадии вы вышли из этого процесса? Насколько эти активы были готовы к продаже в начале сентября?
Мы планировали приватизировать их в первой половине 2022 года, потому что большая приватизация – это длительный процесс, начиная от утверждения советника, проведения аудитов, утверждения условий и продаж. Для того чтобы эти объекты были приватизированы качественно, нужны качественные советники. И мы сделали опять же, проект постановления, точнее методику отбора качественных советников для объектов большой приватизации, где были установлены квалификационные критерии.
Там есть, опять же, рамочная проблематика, которая требует решения, и техническое решение у нас с советниками было. У всех государственных облэнерго есть миноритарии, где-то от 15 до 20%, но у государства все равно есть большинство. Но по нашему корпоративному законодательству все миноритарии очень часто пугают потенциальных инвесторов.
А. Д.: Для начала там, по данным медиа, были проблемы с назначением руководителей.
СМИ пишут разное. Но ведь акции принадлежат государству? Принадлежат. Мы занимались этим вопросом, но все лежит в вопросе единства всех ветвей власти, правоохранительной системы и судебной. Поэтому часто, чтобы обеспечить приватизацию первое, что мы делали – мы устанавливали контроль над государственными активами.
У нас было около 15 таких громких дел по установлению государственного контроля над государственными предприятиями. На ОГХК мы меняли менеджмент трижды, но как результат добились увеличения прибыльности этого предприятия в разы и сейчас даже продукция ОГХК продается на электронных аукционах. Чтобы не было вот этих прокладок и так далее.
А. Д: Насколько государственные активы проблемные в целом?
Есть общая картина. И манипуляция бюрократов. Как они обманывают президента? Когда он издает указ в 2019 году передать на приватизацию 500 государственных предприятий. Этот указ спускается на правительство. Премьер-министр с добрыми намерениями дает распоряжение на все органы власти. Органы власти дают эти распоряжения на государственного секретаря. Государственный секретарь дает это распоряжение на директора департамента по распоряжению чего-то, но там не сказано, что именно нужно передавать.
И они передают то, что наиболее не нужно. Мол, нам сказали, что нужно передать 500, но не сказали какие. Но все же что-то передали. Из этих, переданных нам, 180 предприятий находятся в состоянии ареста имущества, 167 в процедуре прекращения предприятия, в 97-ми отсутствует руководитель.
Нам передают «предприятие», а это просто папочка, где есть название, код ЕГРПОУ, ГП, АО и так далее, директор такой-то. И мы этого человека ищем с полицией. Из этих 97 предприятий 49 уже банкроты и в 80 долги больше, чем их стоимость.
Так вот большинство этих проблем можно решить для того, чтобы очистить карму государства за счет нашего комплексного законопроекта. Мы все эти проблемы увидели, их оценили. Я этот законопроект написал с командой и депутатами, презентовал его на совете реформ при президенте. Затем мы получили письма поддержки от 30 национальных бизнес-ассоциаций. Все эти письма мы направили в Верховную раду, на экономический комитет с просьбой примите – бизнес этого хочет, он готов инвестировать в активы.
Что стратегического есть в этом законопроекте? Во-первых, это продление срока исковой давности. Во-вторых, это английское право для объектов большой приватизации для того, чтобы иностранные инвесторы имели возможность судиться в Лондоне. В-третьих, это списание безнадежных налоговых долгов, которые все равно никогда на этом предприятии не будут оплачены, потому что там счет арестован, директора нет, а долгов больше, чем стоимость активов.
Министерства должны формировать политику, а не руководить предприятиями, которые занимаются коммерческой деятельностью.
Президент хочет, премьер-министр хочет передать на приватизацию нестратегические активы, а бюрократия – нет.
«Мне со всех регионов передают папки на подпись по согласованию договоров аренды, открываю папку, а в каждой по 200 грн лежит»
С. К.: И кто эти плохие люди?
Те бюрократы среднего звена, что пережили всех министров, премьер-министров. У нас за 30 лет независимости уже сменилось 18 премьеров.
С. К.: Нет-нет. Вы перед этим говорили, что кто-то обманывает президента в приватизации.
Президент дал политический месседж, он сказал, что правительство должно передать столько-то государственных предприятий на приватизацию. Он же не может перечислять какие именно конкретные предприятия.
Президент издал такой указ. Это было еще в 2019 году. Потом премьер его расписал на министров, а те передали своим подчиненным. А дальше к делу присоединилась эта бюрократия, которая пережила уже 18 премьер-министров.
Я вот имел собеседование с одной девушкой, которая пришла к нам в фонд на работу. А она до этого работала в одном из министерств как раз в таком отделе управления имуществом. Она говорит: «Я пришла в министерство на такую-то позицию. Мне со всех регионов передают папки на подпись по согласованию договоров аренды, открываю папку, а в каждой по 200 грн лежит».
Это даже не крупные олигархи. Это такая «гаишная коррупция» снизу, когда на местах собирают деньги и передают часть собранного «на верх».
Мы нашли 280 домов отдыха и санаториев, которые в управлении органов власти. Говорим, что ваши работники министерств и ведомств не отдыхают там. Вы этим управляете, они приносит сплошные убытки, давайте на приватизацию и пусть бизнес инвестирует в объекты рекреации. Мы же хотим развивать туристическую отрасль в Украине? Мы, как фонд, просим их передать – они пишут нам письма, что нет, очень надо самим.
Потом я иду к президенту, он звонит министру обороны и говорит: «Передать отель «Казацкий» (находится в центре Киева) на приватизацию». И дело там сдвинулось. Так — по каждому министерству.
С. К.: Тот случай, когда телефонное право идет на пользу.
Упомянутый мной законопроект о приватизации мы дважды передавали на рассмотрение правительства. Он нам возвращался выхолощенный – вообще без всяких инноваций.
Вновь с личным вмешательством президента мы передали этот законопроект в ВР, и его приняли в первом чтении. А дальше? Уже 11 месяцев он в комитете экономической политики на втором чтении.
Если покупатель либо не платит цену, либо не донес документов – аукцион отменяют
А. Д.: АМКУ не давал согласия на приватизацию «Большевика». Может ли это быть свидетельством о намерениях пересмотреть результаты конкурса?
Вы знаете, каждая приватизация после аукциона и подписания договора, проходит проверку на соответствие закону о концентрации.
Это просто формальная процедура. И что такое разрешение на концентрацию? Ты должен принести все документы, какая у тебя компания, с кем она связана, какой у тебя еще есть бизнес, и т.д. И это само собой десять-пятнадцать ящиков бумаг.
Антимонопольный комитет с первого раза никогда их не принимает. Что сейчас ответил Антимонопольный комитет это то, что он оставил заявление без рассмотрения. Это означает, что они обратили внимание, что там есть определенная документация. И дальше уже покупатель общается с Антимонопольным комитетом на этот счет. Очень часто бывает, что вопросы решаются не с первого раза.
А. Б.: В начале ноября состоялась странная история с приватизацией «Дмитровуглевантрузтранс». Сначала предприятие купила компания Кропачова (Виталий Кропачов, бывший народный депутат, занимается угольным бизнесом) за 300 миллионов гривен. Компания Рината Ахметова торги проиграла. После чего Фонд госимущества отменил результаты торгов из-за того, что победитель не предоставил одной справки и выставил предприятие на торги еще раз, где оно было продано за 70 млн. грн.
Я расскажу по процедуре. Есть «автоматизированная машинка» — Фонд госимущества, которая работает в рамках законодательных процедур. Если покупатель либо не платит цену, либо не донес документов – аукцион отменяют. В данном случае не донесли документы даже не в фонд, а в одну из электронных бирж, которая подключена к ГП «Прозорро – продажи».
О. Б.: Государство потеряло 230 миллионов гривен, а новым владельцем, вероятно, стали структуры Ахметова.
Да это же не фонд не донес. Это не донес покупатель и не в фонд. Я не знаю, какую справочку. Если есть претензии – можно подать в правоохранительные органы и иметь еще одно дело. И все эти дела заканчиваются ничем.
Я хожу в министерства и ведомства и говорю: «Давайте, организуем информационный семинар, например, руководящему составу следователей или скажем прямо, что нет смысла открывать дело из-за того, что дешево продали, потому что открыты электронные торги на повышение ставок, имеется много участников и цена, которая сложилась на открытом аукционе это и есть рыночная».
Бывало, что вроде бы нарушили закон о закупке. Вот мы и объясняем, что закупки и приватизация регулируется законом о приватизации, а не законом о закупке. Такая вопиющая некомпетентность она в принципе приводит к искажению и непониманию, потом выбросам и хайпу. А скандалы, как известно, лучше расходятся, чем позитив.
Так вот. А сколько этот актив стоит, как вы думаете? Вы знаете, сколько он стоит?
О. Б.: Была зафиксирована цена в 300 млн. грн.
А почему вы думаете, что покупатель был готов приобрести его за эту цену, а это не специально завышенная цена для того, чтобы не дать кому-то другому купить?
Такие аукционы тоже бывают. Мы уже собрали более 35 млн. грн из-за того, что покупатели своевременно не внесли ту цену, которую предложили на аукционе – в азарте борьбы делали такую высокую ставку, что потом не понимали где брать средства. Если ты пообещал и не заплатил, то, пожалуйста – этот депозит остается государству и эти 35 млн. грн мы уже получили.
Также может быть, что кому-то выгодно, например, сделать высокую ставку и потерять этот, даже миллионный депозит, для того, чтобы не купил конкурент.
Но, повторюсь, фонд делает все честно, правильно, просто предоставляя всем равную информацию. В этом есть главная идея, и логика, и справедливость. Мы не решаем за рынок, какой ему делать бизнес-план. Мы не решаем за рынок, какую он даст цену. Мы даем всем равные предложения и равные условия. А цена формируется в процессе рынка – когда встречается спрос и предложение.
С. К.: А ведь, с учетом того, что сейчас в Офисе президента нервно воспринимают все, что касается Рината Ахметова, такого рода информацию могли использовать против вас.
То, что и это используют для того, чтобы меня «сбить» – я не сомневаюсь. Но я тоже абсолютно уверен, и мы это обсуждали с президентом и с премьер-министром, что обилие этой информации как раз специально для того и используется, чтобы кого-то неудобного выбить.
Мы не удобны для многих, поверьте. Если бы это был один или два олигарха — это одна история. А когда тебя постоянно достают, это тактика «тысячи порезов». Те три взяткодателя, которых я сдал в НАБУ – это верхушка айсберга из того. Хотят договориться все, но в принципе мы не поддаемся.
О. Б.: Кстати. Не могу понять, почему после того, как вы первого взяткодателя сдали НАБУ, к вам снова и снова приходили с деньгами. Ну, ок, еще второй, но третий?
Я вам так скажу – это ментальное непонимание того, что может быть по-другому. Оно укореняется не один год. Некоторые народы ходили 40 лет по пустыне, чтобы понять, что может быть по-другому. Поэтому не надо винить президента, что он не ездит на велосипеде, давайте посмотрим на себя. Когда свой к своему по свое, но, при малейшей возможности, можно дать взятку…
Не могут сообразить, что может быть что-то другое. Просто не верят. Думают «ну поймал одного для хайпа. Этого сдал, а других не будет сдавать».
У меня телефон первые полтора года разрывался от сообщений всех кого я знаю и не знаю с просьбой «а, ну подскажи же, как правильно и неправильно принять участие в приватизации».
Я отвечал, что как по закону, так и правильно. Да нет, ну ты гонишь, ну серьезно, ну есть же какой-то «секрет»? Говорю: ну не веришь – не верь.
Мы в ФГИУ даже заимели специального человека, который помогает желающим понять, как подать документы на разных языках – и на украинском и английском и французском. Всем кто хочет разобраться, по сути — для тех у нас есть объяснение. Тут, правда, надо еще иметь желание услышать.
Для тех, кто хочет поднять хайп и искривить информацию – там объясняй не объясняй, все равно понимать не хотят. Поэтому мы просто делаем свое дело, делаем его честно и двигаем его вперед, потому что это дело очень неблагодарное.
О. Б.: Давайте тогда относительно олигархов и закона против них. Там прописан запрет для олигархов принимать участие в приватизации. Какая логика в том, чтобы запретить людям, у которых есть больше всего денег, участвовать в приватизации?
Смотрите, я не на том посту, чтобы отвечать на эти вопросы. Я не участвовал в написании этого проекта.
Поэтому скажу как гражданин, что воспринимаю этот законопроект как символ политической воли или политического желания не монополизировать экономику, чтобы она не зависела от нескольких влиятельных групп. Идеологию эту понимаю и поддерживаю.
Инструментарий, который будет внедряться – это уже второй вопрос. Насколько я слышал в СМИ и по телевизору, что это такая рамочная политическая идея, а потом будут какие-то там усовершенствования и реестры олигархов.
Мне кажется, абсолютно необходимым является развитие профессиональных и сильных институтов и регуляторов, правительство должно разрабатывать политику, а не управлять государственными министерствами. Антимонопольный комитет, комиссия по регулированию энергетики, комиссия по ценным бумагам и фондовому рынку, суды.
И не надо сильно очаровываться, чтобы потом не разочаровываться. Мы еще молодое государство и хотя хотелось бы скорее иметь успешную страну — мы проходим свой путь, и в целом движемся в правильном направлении. Иногда два шага вперед, один назад и прыжок на месте, но шагов вперед больше.
Авторы: Соня Кошкина, Олег Базар, Александр Децик
Источник: LB.ua
Перевод: BusinessForecast.by
При использовании любых материалов активная индексируемая гиперссылка на сайт BusinessForecast.by обязательна.