03.12.2019 – Уважаемые читатели и посетители сайта! Представляем вашему вниманию вторую часть интервью директора Государственного бюро расследований Романа Трубы. Первую часть интервью читайте здесь.
С. К.: Поговорим о конкретных делах, которые ГБР расследует за год своей работы. Их много, но самое громкое из них, бесспорно, – против Петра Порошенко. Ему вы объявили подозрение за два дня до того, как Верховная Рада приняла решение о вашем отстранении. Можно это расценить как удар на опережение и желание продемонстрировать собственную эффективность. Ведь даже если вас уволят, пойдете весь в белом – самому экс-президенту подозрение объявили, это тебе не что.
Я не имел и не имею целью быть героем. Во-первых, объявлен проект подозрения. Проект — это определенный результат расследования, точнее следственных действий. Так вот, уголовное производство, которое было внесено, скорее всего, в мае этого года, проходило этап досудебного расследования, по нему проводились следственные действия.
Следователи вышли на мысль, что доказательств достаточно для того, чтобы подготовить проект подозрения. Он был подготовлен и направлен в Генеральную прокуратуру на согласование. И он был подготовлен не в ноябре этого года, а гораздо раньше.
С. К.: Почему мы об этом ничего не знали?
Для меня это не было очень большим событием.
С.К.: Да хватит вам!
Это не просто слова. Когда направляется проект подозрения, есть соответствующие сопроводительные письма — момент выхода и входа…
С. К.: Да, идем дальше. Ибо врать вы не умеете.
В. М.: В проекте подозрения Порошенко говорится о статье 109 и 364 Уголовного кодекса. Первая – «публичные призывы к насильственному изменению или свержению конституционного строя…», вторая – «злоупотребление властью или служебным положением». Вторая статья касается, очевидно, назначения членов Высшего совета правосудия и имеет какое-то логическое объяснение. А вот первая — 109-я — выглядит в этом контексте странно. Что конкретно могут предъявить Порошенко? Объясните, пожалуйста.
Я хочу еще раз подчеркнуть, что это лишь проект подозрения. Это мнение следователей в уголовном производстве.
С. К.: Да это мы уже поняли.
В. М.: Объясните мнение следователей.
Проект подозрения вынесен по делу, возбужденному по факту влияния на конкурсную процедуру по выбору членов Высшего совета правосудия, а также назначения двух членов ВСП. Подозрение касается именно этого периода времени.
В. М.: Я хорошо знаю это дело. О публичных призывах к насильственной смене власти идет речь?
Речь о том, что путем назначения членов ВСП, бывший президент намеревался влиять и захватить государственную власть.
В. М.: Из-за назначения двух членов ВСП? Вы серьезно? Влиять на деятельность этого органа из-за двух человек он точно не смог бы.
Есть много других деталей. Но я не хочу говорить больше, чем могу. Есть тайна досудебного расследования. Я не могу назвать, какие именно действия были совершены, в чем они заключались и каких свидетелей мы допросили, кто дал показания. Это все может стать публичным только в том случае, когда дело дойдет до суда, и процесс будет признан открытым.
В. М.: Насколько я знаю, относительно этого конкурса к членам ВСП по квоте президента был иск об обеспечении. И было решение Окружного административного суда Киева, которое касалось конкурсной процедуры. На момент его принятия конкурс уже завершился, были выбраны победители. И Петр Порошенко назначил их на должности членов ВСП.
Однако Владимир Зеленский своим указом их уволил, несмотря на то, что такой причины как завершение полномочий членов ВСП в связи с изменением указа президента в законе «О Высшем совете правосудия» нет. Сейчас эти члены не работают, они подали в отставку. Так в чем сейчас влияние Петра Алексеевича на деятельность ВСП?
Президент страны – это гарант Конституции, гарант соблюдения всех законов. И есть процессы, которые касаются выполнения его полномочий. Своими действиями президент не может нарушать тех норм, которые в нем прописаны.
Во время расследования было беспрекословно доказано, что президент Петр Порошенко действовал вопреки исполнению своих полномочий, нарушая нормы, предусмотренные проведением этого конкурса, и при назначении лиц на эти должности. Именно эти факты были четко установлены следователями, и именно это легло в основу проекта подозрения.
Дела Порошенко: «13 производств – это много или мало?»
С. К.: ГБР сообщило о 13 уголовных производствах против Порошенко. Предлагаю коротко по ним пройтись. Это важно, но учитывая количество – прошу коротко. Итак, первое — «введение военного положения на территории Украины с целью возможной узурпации власти».
Я не буду комментировать отдельно каждое внедрение.
С.К.: Как вы считаете, чрезвычайное положение год назад вводилось с целью сдвижения срока выборов и узурпации государственной власти?
Такие вопросы возникают не только у вас, но и у любого гражданина Украины. И ответа на них нет до сих пор. ГБР на этот период времени — единственный правоохранительный орган, который может дать этот ответ. И я тоже хочу его услышать. Как милиционер, как руководитель правоохранительного органа, я буду делать все, чтобы процесс исследования был профессиональный, и этот ответ был.
Относительно этого производства есть сдвиги. Надеюсь, что результат мы получим очень быстро. Это производство – одно из наиболее чувствительных, поскольку касается моряков. Эксперты и журналисты задают много вопросов по этому поводу.
Хочу подчеркнуть, что речь не идет о действиях моряков. Мы исследуем не их действия, а действия руководства государства. Правильно ли оно приняло решение, была ли необходимость направлять корабли в Керченский пролив, где они были застигнуты и задержаны сотрудниками ФСБ, и моряки более девяти месяцев находились в плену…
С. К.: Александр Турчинов в этом деле фигурирует?
90% процессуальных действий в этом деле — государственная тайна.
В. М.: Вам не кажется, что это производство играет на руку России? Подобное расследование мог бы проводить Следственный комитет РФ?
Я понимаю, насколько это производство чувствительное. Понимаю всю ответственность, понимают его и следователи. Мы в любом случае проведем расследование и примем решение, которое будет объявлено обществу.
С. К.: Следующее — «захват государственной власти, подделка официальных документов, представление на назначение премьер-министра при отсутствии коалиции в Верховной Раде». Коалиция, когда Гройсмана назначали, была или нет, как вы думаете? Как гражданин, прокомментируйте.
Я не буду обсуждать каждый вопрос. Я не готов сказать, была ли коалиция. Ответ должно дать следствие. Следствие точно даст ответ на этот вопрос.
С. К.: Суд попросил у Парубия (председателя Верховной Рады в то время) список членов коалиции. Он его не предоставил. Так была ли коалиция? Да или нет.
Мы хотим сейчас сузить уголовно-процессуальные действия и уголовный процесс до одного ответа «да» или «нет». Так не бывает. Это не одно следственное действие и анализ не только действий Парубия или отказа в предоставлении того или иного документа. Это анализ законодательства, допросы, выемки и лишь после этого – ответ на вопрос. Главное не то, была ли коалиция, а то, принимались ли решения с нарушением закона. Цель процесса и следователя – установить истину.
С.К.: Третье производство касается потери материальных носителей секретной информации, содержащих государственную тайну («ситуативная комната»). То, о чем заявил Александр Данилюк, когда указывал на исчезновение мониторов в СНБО. Предлагаю пропустить, потому что это просто смешно.
Открытие уголовного производства – это не преступление. Действующий Уголовно-процессуальный кодекс признан в Европе одним из самых демократичных и его принцип – чтобы все обращения регистрировались и по ним открывались уголовные производства, поскольку в рамках уголовного производства следователь наделен большими полномочиями, чтобы установить истину.
13 производств – это много или мало? Следователи хотели бы, чтобы их было меньше – соответственно меньше работы. Одно из самых резонансных (по вашим словам) дел расследуют семь следователей. Достаточно ли такого количества следователей? Нет. Такое количество и такие уголовные производства должна расследовать большая группа людей. И мы возвращаемся к тому, на что депутаты должны обратить внимание, принимая законопроект об изменениях в деятельности ГБР.
ГБР должно быть эффективным правоохранительным органом. Сейчас семь следователей делают невозможное, но могут ли они быть уверены в своей безопасности?
С. К.: Мы уже об этом говорили. Итак, далее. Установлен ли факт подделки документов Петром Порошенко во время его визита на Мальдивы?
Это расследование осложняется тем, что мы должны получить очень много информации от других государств. К сожалению, на данный момент я могу констатировать факт ненадлежащей работы некоторых государственных учреждений, что затрудняет установление истины в этом деле. Очень мало информации в государственных органах Украины по поводу этой поездки.
С. К.: Государственная пограничная служба точно должна знать, с каким паспортом Петр Порошенко покидал страну, и это элементарно узнать.
Я и так сказал больше, чем можно было…
С. К.: Значит, ответа от Госпогранслужбы у вас нет?
Неправомерность действий многих государственных служб приводит к сложностям в ходе расследования этого уголовного производства, поскольку мы обязаны обращаться в другие страны, чтобы получить информацию, которой нет в нашей.
С. К.: Значит, Мальдивы могут нам ответить скорее, чем наша пограничная служба?
К сожалению.
В.М.: По делу о незаконном выдворении Саакашвили… На прошлой неделе было решение Верховного Суда, который признал законной реадмиссии Саакашвили в Польшу. Это что-то изменит в расследовании?
Естественно. Любое решение, в том числе и решение суда, будет предметом исследования в уголовном производстве. Но на усмотрение следователя – учитывать его или нет.
В. М.: Есть еще производство относительно злоупотребления служебным положением и длительное не предназначение судей на должности. По чьему заявлению оно открыто?
У нас 12 тысяч уголовных производств…
В. М.: Не помните? Поняла. На самом деле, Владимир Александрович так же может не назначать длительное время судей в силу технических согласований. Да и как доказать, что Порошенко делал это умышленно? Политизированный вопрос, как, по-моему.
Во время расследования мы исследуем, факт не назначения, был ли умышленным, были ли определенные логичные, законные причины, почему судьи не назначались. Лишь после этого будет дана соответствующая оценка.
В. М.: Уклонение от уплаты налогов по поводу купли-продажи телеканала «Прямой»… На каком этапе расследования?
Есть еще одно уголовное производство – уклонение от уплаты налогов при покупке завода «Ленинская кузница», где предметом исследования является законность заключения тех или иных сделок. Соответственно, следователи во время расследования этих производств должны установить, есть ли состав преступления, может ли быть причастен к нему Петр Порошенко. На этом этапе у нас нет проектов подозрений.
С. К.: Все, больше я не могу о Порошенко, давайте к другим фамилиям.
«Возможно, следователь будет вызывать на допрос бывшего генерального прокурора Юрия Луценко»
В. М.: Дела в отношении Юрия Луценко. По словам Сергея Горбатюка, он подавал несколько заявлений на Юрия Витальевича, и одно из четырех производств якобы расследует ГБР. Возможно, есть еще одно — согласно заявлению Давида Арахамии (о возможном злоупотреблении властью или служебным положением в игорном бизнесе.) Сколько всего производств есть в ГБР в отношении Юрия Витальевича, каких именно и по каким фактам?
В отношении Юрия Витальевича у нас нет уголовных производств. Есть уголовные производства, по которым, возможно, следователь будет вызывать на допрос бывшего генерального прокурора Юрия Луценко. Это именно те два уголовных производства, о которых вы только что сказали.
В. М.: Значит, Луценко пока показаний не давал?
Да.
В.М.: В отношении Андрея Парубия есть два уголовных производства, насколько я знаю, которые расследует ГБР, – по поводу второго мая в Одессе и по факту возможного препятствования осуществлению избирательного права. На какой стадии эти производства?
Производства только недавно внесены в ЕРДР. Насколько я помню, Парубий также еще на допрос не вызывался.
В. М.: Помните ли Вы количество представителей прежней власти, которые фигурируют в различных производствах?
Я хотел бы отметить, что это не самое важное для меня как руководителя ГБР. Субъектом наших расследований являются высокопоставленные лица. Если есть обращения по поводу их действий, важно, чтобы следователи ГБР быстрее провели расследование и предоставили ответы на вопросы, есть ли в этих действиях состав преступления или нет.
В случае отсутствия состава преступления – если следователи его не установили, не собрали доказательств – должно быть решение о закрытии производства. И ГБР будет принимать такое решение и, соответственно, говорить об этом.
В. М.: Этот вопрос достаточно важен, поскольку выглядит так, что после каждой смены власти правоохранительные органы догоняют предшественников.
Если будут обращения – будут, соответственно, и уголовные производства.
Хочу отметить, что у нас нет еще оперативных подразделений. Можем ли мы быть на 100% эффективными? Мы зависимы от физических, юридических лиц, от других правоохранительных органов. Мы хотим этот пробел заполнить, поскольку в мае Верховная Рада исправила техническую ошибку и предоставила нам возможность провести конкурс на оперативные подразделения. Сейчас конкурс на завершающей стадии.
В декабре мы будем начинать этап собеседований. После того сможем говорить о приеме на работу оперативных работников и дальнейшей более эффективной работе ГБР.
В. М.: Переписка Медяника проверяется в ГБР?
Напомните, о чем идет речь.
В. М.: Депутат от «Слуги народа» обещал кому-то решить какие-то вопросы якобы с помощью заместителя генпрокурора Виктора Трепака.
Если я не ошибаюсь, у нас не было соответствующего обращения, поэтому такого уголовного производства нет.
С. К.: Не было?
Я могу еще уточнить. Но я не помню, чтобы было такое обращение.
В. М.: На кого-то из «Слуг народа » есть уголовное дело? Думаю, вы это бы запомнили.
(Улыбается).
Для меня не это важно. Важен результат. Пришлите обращение, я предоставлю ответ. Умышленно я не исследую ежедневно, есть ли обращение относительно действующих народных депутатов. Если обращения будут — будут уголовные производства, будут следственные действия. Будут доказательства – будут подозрения.
Я люблю в своей работе опровергать и доказывать. Я готов опровергать ваши мифы и доказывать то, что директор ГБР Труба может объявлять подозрения – в случае наличия доказательств – и действующей власти.
В. М.: Директор ГБР не объявляет подозрения. Лишь подает проекты подозрений…
Да, под руководством ГПУ.
В. М.: По словам Татьяны Чорновол, открыто два внедрения на Портнова. Это правда?
Обращения Татьяны Черновол поступали. Но к нам поступает около двух с половиной тысяч обращений в неделю.
В. М.: Производство открыто или нет?
Я выясню и обязательно об этом скажу.
«Следствие по Пашинскому возобновлено»
В. М.: Дело Сергея Пашинского. Вы заявляли, что Генпрокуратура на протяжении двух лет фактически не занималась расследованием. Почему вы не говорили об этом раньше? В частности во времена предыдущей власти, когда Пашинский был депутатом.
Я не могу говорить за те вещи, которые происходят не в ГБР, к которым ГБР или я, как директор, не имею отношения. Я могу говорить только за уголовные производства, которые расследуются в ГБР. А уголовное производство по подозрению Пашинскому было начато задолго до того, как его получило ГБР. Основные материалы были собраны следователями Васильковского отдела полиции и прокуратуры Киевской области.
Обращаю внимание, что за время расследования дважды принималось решение о закрытии производства. Первый раз соответствующее постановление отменил суд, признав его незаконным. Второе решение ГПУ закрыло возможность следователям ГБР проводить следственные действия. И это решение было отменено.
Когда мы получили производство, следователь изучил, проанализировал его и беспрекословно пришел к выводу, что в действиях Пашинского есть состав правонарушения. Поэтому был подготовлен проект подозрения, согласованный с прокурорами, который, как мы знаем, объявлен подозреваемому.
С. К.: Значит, следствие возобновлено?
Да.
С. К.: Какие следственные действия сейчас ведутся?
Во время расследования в Генеральной прокуратуре — это одностороннее расследование проверки позиции Пашинского. Это расследование по установлению фактов возможных неправомерных действий потерпевшего. Лица, толкавшего транспортное средство Вячеслава Химикуса.
К тому же, по делу не было проведено экспертиз.
С. К.: Стоп! Экспертизы были, на суде о них вспоминали.
Не все. Не было элементарных экспертиз. В этом производстве у нас есть два лица, действия которых исследуются. Одно лицо получает огнестрельное ранение, другое – легкие телесные повреждения. Лицо, получающее огнестрельное ранение, не признается потерпевшим. Это не является ли предвзятостью в расследовании?
В. М.: На момент объявления подозрения господин Химикус был пострадавшим? Это важно для уголовного производства.
Я не имею полномочий лично знакомиться с материалами уголовного производства. Я этого не делал ни в одном уголовном производстве. Для этого есть руководитель следственного отдела и процессуальный руководитель.
С. К.: Значит, ответа на этот вопрос вы не имеете? Но его имеет Печерский районный суд города Киева, который 17 мая 2018 года постановил, что Химикус не является потерпевшим. Это решение не обжаловалось его адвокатами, оно есть в материалах дела. Как известно, в Украине решения судов, вступившие в законную силу, являются обязательными для исполнения. Поэтому я не очень понимаю, как может быть дело без потерпевшего? А когда этот его статус подтвержден решением суда, и подавно.
Статус потерпевшего четко прописан в законодательстве. Это — лицо, которое понесло моральные, физические, материальные убытки. Решение о признании потерпевшим принимают соответствующие лица – следователь на момент расследования уголовного производства (или прокурор принимает, я не помню) и точно суд во время того, как уголовное производство находится в суде на рассмотрении. На момент досудебного расследования следователь решает, определять ли лицо потерпевшим.
С. К.: Разве может следователь подменить собой действующее решение суда?
Опять же, вопрос о признании лица потерпевшим на этапе досудебного расследования – это полномочия следователя. Я могу четко констатировать, что до момента, когда уголовное дело попало в ГБР, Химикус не был потерпевшим. Но после того, когда дело было принято следователем к производству, он был признан потерпевшим следователем ГБР. И сейчас он имеет статус потерпевшего.
С. К.: Что тогда делать с этим решением суда, которое действует и должно выполняться?
Я не знаком с ним, но если вы мне его дадите, я обязательно передам следователю, чтобы он дал ему оценку… Но мы говорим по резолютивной части. А надо начинать с предмета обжалования, смотреть мотивировочную часть и подходить к резолютивной. Если следователь не знает об этом решении суда, я ему передам, чтобы он учел его в расследовании этого дела.
С. К.: Но это не закрытая информация, это решение суда есть в материалах дела, есть на руках у адвокатов. Странно, если следователь этого не знает… Кстати, генеральный прокурор Руслан Рябошапка в интервью LB.ua говорил, что при установке некорректных моментов со стороны следователей или если проект подозрения любому не является мотивированным, эти люди понесут наказание. Какова будет ваша реакция, если следователь, к примеру, действительно не знает о существовании в материалах дела решения суда, о котором я только что говорила?
Следователь — процессуально независимое лицо. Хотя по этому поводу очень много можно общаться, ведь абсолютное большинство следственных действий делается по согласованию процессуального руководителя. Но ответственность за состояние расследования, при проведении следственных действий несет следователь и процессуальный руководитель. Я уверен, что каждый следователь, и каждый процессуальный руководитель понимает ответственность и важность процессуального решения и действия.
В законодательстве – в случае допущения нарушений — предусмотрены все возможные риски. Это и привлечение ко всем видам ответственности, и отмена тех или иных решений процессуальным руководителем, или в порядке судебного надзора.
С.К.: На последнем брифинге вы говорили о том, что не доверяете расследованию Генеральной прокуратуры по делу Пашинского, но доверяете областной прокуратуре, которая также занималась им. От адвокатов мы имеем протокол допроса свидетеля Олейника, который был с Химикусом на месте событий, проведенного именно областной прокуратурой. В этом допросе участвовала также адвокат потерпевшего Марина Паринова, задавала Олейнику вопросы.
Если вкратце это пересказать, то порядок действий в ту ночь был следующим: угрозы, предупредительный выстрел, падение после удара бутылкой и только после этого второй выстрел. Это – слова свидетеля, повторяю, на допросе в уважаемой вами областной прокуратуре.
Я думаю, что это должно быть предметом анализа. Следователь должен оценить показания каждого свидетеля, каждую экспертизу, каждое действие и лишь после того окончательно определиться, какие доказательства являются доказательствами вины, а какие, вину опровергают. Будет ли именно эта квалификация, что сейчас есть в деле, на завершающем этапе расследования, я не знаю.
С. К.: А на какую квалификацию она может быть изменена, учитывая показания Олейника? Превышение необходимой самообороны, хулиганство и тому подобное?
Все ваши версии имеют право на жизнь. Ответ на этот вопрос даст лишь заключение следователя и прокурора, которое они предоставят, оценив все доказательства в этом уголовном производстве.
Еще раз говорю, не было проведено большого количества следственных действий, чтобы дать ответ на этот вопрос. Пока они проводятся, и я не исключаю того, что квалификация может быть изменена на другую статью. Это мы будем знать только на завершающем этапе.
С. К.: Объясните, как можно проводить следственные действия через два года?
Следственный эксперимент можно и через пять делать. Как и осмотр места происшествия.
С. К.: Как? Одна из гильз застряла в бампере, что доказывает слова свидетеля. Как это проверить?
А вторая?
С. К.: Вторая тоже была найдена на месте происшествия. Что доказывает, что выстрелов было два.
Я не хочу обсуждать квалификацию каждого производства, поскольку это полномочия следователя. У меня может быть свое мнение, и в этом производстве оно также имеется.
С. К.: И какое оно?
Мое мнение всегда под вопросом. Не я принимаю решения.
С. К.: Просто меня насторожили ваши слова об отсутствии экспертиз. Точно есть баллистическая, которая говорит о том, что первый выстрел был предупредительным и вверх – на куртке остались следы от выстрела. Хорошо помню, поскольку это обсуждалось в нашем интервью с господином Рябошапкой.
Это вопрос, на который должен дать ответ следователь. И он тем профессиональнее, чем больше в начале производства есть вопросов. Если на все это количество вопросов по завершении расследования следователь ответит, я считаю, расследование состоится профессионально.
Кстати, на момент начала расследования этого производства в ГБР ответов на эти вопросы не было.
С. К.: Правильно ли я понимаю, поскольку следствие продолжается, то, скорее всего, мера пресечения Пашинскому будет продолжена?
Нет. В Уголовно-процессуальном законодательстве определены случаи, при каких обстоятельствах применяется та или иная мера пресечения. И если адвокаты докажут, что арест не требуется, суд может его заменить на другую меру.
С. К.: Хорошо, с этим завершили, двигаемся дальше.
Дело о «пленках Вовка»: заместителей директора ГБР на допросы не вызывали
С. К.: Моя любимая тема – постоянно ее вспоминаю — скандал о так называемых «куриных лапках». На какой стадии расследования?
Этот скандал – один из элементов влияния на ГБР.
Это уголовное производство не расследовало ГБР, поэтому я не знаю о его результатах. Но меня, кстати, хотели признать потерпевшим в этом производстве. И это после того, как звучали мысли, что я был заинтересован в таком информационном скандале…
С. К.: Вас допрашивали?
Я категорически возражал относительно допроса меня в качестве потерпевшего. В таком случае ставилась бы под сомнение возможность расследования этого уголовного внедрения сотрудниками ГБР.
В. М.: Дело относительно так называемых «пленок Вовка». Ваши заместители упоминаются в записях, которые якобы были сделаны в кабинете председателя Окружного административного суда Киева, Павла Вовка. Вы проводили служебное расследование по этому поводу?
Уголовное дело расследовала Генпрокуратура.
В. М.: После 20 ноября его передали ГБР?
Решение о передаче уголовных производств, принимает генпрокурор. Не знаю, кому он передаст это производство.
Хотя расследование должно проводить ГБР, поскольку речь идет о судьях.
В. М.: Это было бы странно, поскольку ваши заместители, повторюсь, якобы упоминаются на этих записях.
Речь не идет о ГБР в этом производстве.
В. М.: Да, подозреваемые — судьи. Но в разговорах, зафиксированных на этих записях, речь идет, в том числе о влиянии на ГБР якобы через ваших заместителей.
От органа досудебного расследования в ГБР не поступало никаких запросов. Насколько я знаю, заместителей директора ГБР на допросы не вызывали.
В. М.: Почему вы не проводили служебного расследования?
Служебное расследование не проводилось в связи с тем, что в ГБР еще не создано управление внутреннего контроля. Два года предметом дискуссии в Верховной Раде является вопрос о том, кто должен выбирать победителей и назначать работников этого управления.
В. М.: Сытник предупреждал вас о том, что ваши заместители фигурируют на этих пленках? (На записях в кабинете Трубы говорится о том, что якобы руководитель НАБУ предупреждал его об этом).
С каждым работником правоохранительного органа у меня служебные отношения. За период моей работы ни разу не было предупреждений. Ни я, ни меня не предупреждали о каких-либо мерах в определенных уголовных процессах.
В. М.: Сколько производств открыло ГБР в отношении следователей прокуратуры, которые занимались расследованием дела о «пленках Вовка»? Зачем потребовали их личные дела?
Да, есть уголовное производство. О личных делах слышу впервые.
В. М.: Серьезно?
Я уверяю, что ни это, ни другие производства, которые открываются относительно возможных действий правоохранителей в рамках какого-то уголовного производства, не будут влиять на ход того уголовного внедрения. Это не взаимозависимые расследования. Иногда обращающиеся лица могут использовать такой инструмент как защита.
В. М.: Производство на прокуроров открыли по факту обращения судей?
Я не помню, кто был заявителем. Следователи обязаны расследовать и дать ответ на вопрос, есть ли состав преступления в действиях прокуроров. Но это уголовное производство, повторюсь, ни в коем случае не повлияет на расследование основного уголовного дела.
Именно следователи ГБР завершат «дела Майдана»
В. М.: По вашим словам, из 114 производств по событиям Майдана около половины перейдут в ГБР. Действительно ли из материалов дела пропало два тома?
Да, ГБР расследует производство по факту неправомерных действий при потере материалов уголовного внедрения. Обстоятельства будут выяснять следователи.
В. М.: А кто будет руководителем подразделения по этим делам?
Сегодня я назначу исполняющего обязанности руководителя (на момент публикации о таком назначении не было известно). Это – опытный сотрудник ГБР.
Относительно дел Майдана – я понимаю чувствительность этого вопроса. Прошло шесть лет. И я хотел бы, чтобы результаты работы следователей, которые их расследовали, – обвинительные акты были направлены в суд. Не в ГБР, а в суд. Прошел большой промежуток времени, в течение которого нужно было принять те или иные решения.
После направления этих производств в ГБР не произойдет их остановка. Неделю назад я создал структурное подразделение, и следователи готовы продолжить расследование. Новая команда, новый анализ уголовных производств…
У меня нет шести лет. И я не хочу, чтобы еще шесть лет мы расследовали эти производства.
Я хотел бы сформировать перечень вопросов, которые возникают у экспертов, общества к результатам расследования. И дать на них ответ. Я нацелен на результат. Я не вижу оснований для тех манипуляций, которые сегодня возникают в обществе. Не понимаю причин этого клейма, которое хотят поставить на следователей ГБР. Они еще не получили ни одного уголовного производства, а уже говорят о неспособности расследовать эти производства. Нет! Именно следователи ГБР завершат эти уголовные производства.
С. К.: Если они это сделают, то уже без вашего руководства. Вас уволят 3-го декабря.
Давайте не будем опережать события. Хотя я приму любое решение, принятое Верховной Радой и президентом. Назначать и увольнять директора ГБР имеет право президент Украины.
С. К.: Если так произойдет, чем вы будете заниматься?
Я не думал об этом. У меня есть много невоплощенных идей и основное – наладить эффективную и независимую работу правоохранительного органа.
С. К.: Как вы думаете, если вас уволят, догонять будут?
Не главное, уволят меня или нет. Я переживаю за своих работников. Я – защита для следователей, которые расследуют резонансные уголовные производства.
С. К.: Все-таки вас догонять будут или нет?
(пауза)
С. К.: Это вы вспоминаете, за что вас теоретически можно догонять?
В течение года было столько провокаций в отношении директора ГБР, столько манипуляций, чтобы иметь влияние на ГБР… Я не сдамся!
Авторы: Соня Кошкина, Виктория Матола
Источник: LB.ua
Перевод: BusinessForecast.by
При использовании любых материалов активная индексируемая гиперссылка на сайт BusinessForecast.by обязательна.