05.09.2018 – 18 июля внешняя конкурсная комиссия при Государственном бюро расследований (ГБР) выбрала 27 претендентов на руководящие должности в Бюро. Распределение кресел руководителей в новом правоохранительном органе, который будет заниматься расследованием уголовных дел против высокопоставленных чиновников, произошел в результате своеобразного внутриэлитного «консенсуса».
Решение конкурсной комиссии вызвало достаточно большой резонанс. По информации LB.ua, заинтересованные стороны достигли компромисса: семь самых одиозных кандидатов председатель ГБР отклоняет, остальные – назначаются.
Однако 28 августа председатель ГБР Роман Труба неожиданно отказался принимать к рассмотрению документы всех 27-ми претендентов, мотивируя свое решение тем, что внешняя комиссия уничтожила результаты прохождения ими полиграфа, а некоторые кандидаты являются фигурантами уголовных расследований. Этот его шаг однозначно одобрительно восприняло общество, а элита с большой настороженностью.
Что произошло на самом деле? Почему, даже при возвращении их документов на рассмотрение, эти 27 кандидатов все еще имеют шансы? Как будут разворачиваться события в дальнейшем?
Обо всем этом мы спросили у самого Романа Трубы, который вечером в среду посетил редакцию LB.ua.
Читайте также: Глава ГБР Роман Труба: Я являюсь независимым от политических сил
«Фарс». Как Порошенко с Турчиновым расписали руководящие должности в Бюро расследований
Генпрокурор Юрий Луценко: Снимаю всякие разговоры, что я кандидат в премьеры и президенты
Сытник рассказал о ночных похождениях к президенту, войне с Холодницким и о зарплате в НАБУ
Соня Кошкина: Для начала хотелось бы услышать вашу версию того, что произошло 28 августа.
Мной было принято решение об отказе внешней комиссии в рассмотрении документов о назначении 27 кандидатов на должности в ГБР. Вы можете спросить, что это за должности. Почему настолько они принципиальны для меня, как директора.
Олег Базар: Это должности руководителей территориальных управлений и руководителей подразделений центрального аппарата.
Да. Люди, с которыми я буду работать пять лет.
С.К.: Сомневаюсь, что после такого демарша вы проработаете не то, что пять лет, а даже несколько месяцев.
Посмотрим.
О.Б.: По нашей информации, еще накануне вечером ничего не предвещало, как говорится, беды. Существовал определенный согласованный сценарий…
С.К.: Конкретно: из 27-ми кандидатов 20 вы назначаете, семерых – нет.
Решения, которые принимает руководитель правоохранительного органа, должны базироваться на законе. Кроме того, руководитель должен быть первоисточником информации для общества.
О.Б.: Вы же не в понедельник вечером узнали, что результаты полиграфа уничтожены.
С.К.: Нас интересует, когда именно вы приняли решение сделать то, что сделали? Конкретно.
Во-первых, я бы хотел разъяснить юридическую сущность. Подчеркиваю: я не принимал решения об отказе в назначении этих людей на должности. Категорически нет! Я принял решение об отказе в рассмотрении представления относительно назначения этих работников. В рассмотрении самого представления, понимаете?
Что это означает? Чтобы принимать решение о назначении или не назначении, мне необходимо иметь на кандидата определенный пакет документов, важно – полный пакет. Этот пакет предоставляет мне внешняя комиссия, и он обязательно, подчеркиваю – обязательно – должен содержать результаты психофизиологического исследования.
О.Б.: Полиграф.
Да. Но решение об уничтожении этих результатов – притом, что они должны храниться в Бюро, – комиссия принимала на том, же заседании, когда определила победителей. Для меня это была неожиданность, пытался разобраться, как оно так получилось. Следовательно, обращаюсь в комиссию с запросом: или дайте мне результаты полиграфа, или акт на уничтожение.
С.К.: Когда это было?
18 июля проходило заседание, поэтому обращение я направил где-то 19-20. Более того, я обращался к ним трижды! Первые два раза – тишина, на третий, наконец-то подтвердили, что, да, результаты были уничтожены. И вот, после того, как я уже имел на руках такой официальный документ с их ответом, я был готов принять то свое решение, которое мы сейчас обсуждаем.
О.Б.: Закон обязывает вас назначать кандидатов, которые утвердила комиссия. Однако вы утверждаете, что не в назначении отказали, а просто не смогли принять к рассмотрению неполный пакет документов, да?
В соответствии с законом о ГБР, а также ряда других подзаконных актов, комиссия предоставляет директору рекомендации о назначении. Финальное решение принимает директор. В частности, исследуя документы, предоставленные комиссией; те же результаты полиграфа…
На этом этапе – когда я намеревался получить полиграф – я все же решил обратиться за консультацией к специалистам. На предмет того, является ли мое намерение правильным, ведь директор ГБР тоже может ошибаться.
О.Б.: К каким специалистам?
Институт законодательства Верховной Рады Украины, Научно-исследовательский институт публичного права, Академия правовых наук Украины. Также к членам научно-консультативного совета, входящим в консультативный совет при ГБР. Все они были единодушны. Могу по пунктам сказать, какие выводы они дали.
С.К.: Простите, я бы хотела уточнить. Правильно ли я понимаю, что от момента, когда вы сами для себя поняли, что не сможете сразу назначать этих 27 кандидатов, до момента, когда вы об этом объявили, прошло определенное количество времени?
Именно так.
С.К.: И сколько именно времени прошло?
Получив эти представления, выяснив ситуацию, я понял свои последующие действия. Да, я бы должен был назначить специальную проверку по каждому кандидату. И я это хотел сделать. Но вы знаете, какую информацию предоставила комиссия по кандидатам? Фамилия, имя и отчество. Скажите, возможно – опираясь исключительно на эти данные – назначить спецпроверку? Конечно, нет.
…Внешняя комиссия является политической. Состоит из (представителей) трех институтов – ВР, президента и правительства. Они считают, что директору можно предоставить один листочек, где будет фамилия, имя и отчество, и он может назначить человека. Нет, такого не будет!
С.К.: Какие еще действия принимались вами для решения проблемы?
Еще раз акцентирую: я действую только в рамках закона. Однако, да, я имел просьбу к руководителю комиссии – позвонил ему с просьбой содействовать мне в назначении проверки. Почему они этого не сделали, я сказать не могу. Это вопрос к внешней комиссии, ее председателю господину Майданику.
О.Б.: Вам известно, кто именно – на заседании профильной комиссии – инициировал уничтожение результатов полиграфа?
Заседания конкурсной комиссии являются публичными – в настоящее время они находятся в открытом доступе. Чем я и воспользовался, когда сам для себя искал ответ на этот вопрос. Инициировал член комиссии Монастырский. Вопрос не обсуждался, и все единогласно приняли решение об уничтожении. Что меня откровенно удивило, поскольку даже мелочи – вроде того, какой ответ на письмо дать, обсуждаются коллегиально.
О.Б.: Наличие результатов проверки на полиграфе является ли обязательным условием подачи документов на занятие должности в ГБР? Где это прописано?
Очень приятно общаться с людьми, которые так глубоко в теме. Я бы даже сказал, что вы имеете юридическое образование.
О.Б.: Результаты полиграфа являются рекомендательными, и вы это знаете.
Четко указано: материалы исследования передаются для принятия кадрового решения. Комиссия не принимает кадровое решение, а лишь определяет победителя конкурса. Кадровое решение – назначить или не назначать на должность – принимает директор по согласованию с заместителями.
Конечно, основываясь только на результатах полиграфа невозможно и неправильно отказать в назначении. Об этом никто и не говорит. Но согласитесь, когда, с одной стороны, я имею информацию о фигурирование кандидата в уголовных процессах, а с другой стороны, есть странное решение комиссии об уничтожении результатов полиграфа, как бы поступили вы? Просто подписали приказ о назначении?
С.К.: Почему вы заметно нервничаете, когда об этом говорите.
О.Б.: Сейчас вы говорите о нормах, которые не прописаны в профильном законе «О ГБР»! Это – должностные инструкции для конкурсной комиссии, а не законодательно закрепленные нормы. Вы понимаете, если эти претенденты на должности обратятся в суд, они выиграют?
Да, эти нормы есть в законе, но все регулируется не только законом или Конституцией. В законе невозможно прописать всю детализацию. Для этого есть подзаконные акты, которые детализируют закон, а не противоречат ему.
О.Б.: Подзаконные акты гораздо проще опротестовать в суде.
Верно, но есть порядок о полиграфе; другие порядки, утвержденные Кабмином. Все это, повторяю, зафиксировано в официальных документах.
С.К.: При всем уважении, но вы не убедили меня в том, что решили не назначать этих 27-х, учитывая отсутствие полиграфа. Эта причина, безусловно, важна, но она точно не была не только единственной, но и самой важной. Явно вы имели и другую мотивацию.
Подчеркиваю: я просто не принял к рассмотрению пакет документов, поскольку он не был полным. И вернул представление комиссии. Она еще может их исправить и повторно передать мне.
С.К.: О, это называется «давать задний ход».
Нет. Сейчас поясню, возможно, я просто неправильно высказывался. Но я дал возможность комиссии устранить свои ошибки и передать мне документы.
С.К.: Хорошо. С 18-го июля – когда вы поняли, что полиграф уничтожен, следовательно, с документами есть проблема – к моменту, когда вы об этом заявили, прошло почти полтора месяца. За это время, обсуждали ситуацию, сложившуюся с народными депутатами, министрами, кем-то другим?
Эту проблему вызвали сами члены внешней комиссии. Кроме того, я к ним – по этому поводу обращался, поэтому да, они знали. Однако нормально обсудить ее с ними не получилось – как-то все одновременно уехали в отпуска.
Добавлю, что свои действия я заявлял, открыто, публично. Сообщение об этом вы можете посмотреть на нашем сайте.
С.К.: С кем вы хотели пообщаться подробнее?
Ну, например с Майдаником, Монастырским…
С.К.: А вот с Турчиновым, Пашинским, Аваковым?
Нет, ни с кем из них я ничего не обсуждал.
О.Б.: Господин Роман, 25 июня вы публично заявили, что попросите НАБУ проверить кандидатов на руководящие должности в ГБР. Вы подавали в НАБУ какие-то документы? Заявления? На основании чего должна была состояться проверка?
Не совсем так. Я обратился с просьбой сообщить, есть ли уголовные производства, в которых фигурируют эти кандидаты. То есть я НАБУ попросил выполнить только те полномочия, которые они должны делать согласно закону. Больше ничего.
О.Б.: Вы получили ответ?
Да.
О.Б.: Кто-то из этих 27-ми, согласно данным НАБУ, имел какие-то «тревожные» маячки? Можно без фамилий.
Я получил ответ от НАБУ и во многом информация, которая содержится в СМИ, была ими подтверждена. Вместе с тем, никаких выводов в письме НАБУ не содержалось.
О.Б.: Накануне официального решения конкурсной комиссии, народный депутат Сергей Лещенко опубликовал список потенциальных победителей. Как так случилось, что он «угадал» почти на 100 процентов?
Это вопрос к членам внешней комиссии. Больше мне добавить нечего.
О.Б.: По мнению Сергея Лещенко, кандидатуры победителей якобы «поделили» – если можно так выразиться – министр внутренних дел, Арсен Аваков, первый заместитель главы СБУ Павел Демчин, а также Сергей Кивалов и Игорь Кривецкий. Влияние первых двух еще можно как-то понять, а вот Кивалов и главный спонсор партии «Свобода» в ГБР каким боком?
По поводу влияния руководителей правоохранительных органов, и по поводу влияния на людей, которые не имеют отношения к правоохранительной системе вообще, я не знаю ничего. Особенно вот про Кивалова вообще впервые слышу. В любом случае, ни с кем из тех, кого вы назвали, я ничего не обсуждал.
Директор ГБР не имеет отношения к определению победителей, за него это делает конкурсная комиссия.
О.Б.: Интересно, что когда внешняя комиссия формировалась, вы положительно оценивали ее состав.
В настоящее время я положительно отношусь к каждому члену внешней конкурсной комиссии. Это профессиональные, опытные лица…
О.Б.: Не слишком качественно, по вашим словам, отобрали 27-х победителей.
Я руководствовался только требованиями закона. Не может быть такого, чтобы представление составляло всего один листок.
Объективно, все члены комиссии где-то работают, они не могут постоянно качественно работать в конкурсной комиссии, которая постоянно избирает руководителей для Государственного бюро расследований. А они должны выбрать кандидатов на 170 должностей. Нигде, ни в одном органе этого нет. Не может народный депутат жертвовать своей работой для избрания, например, руководителя сектора ГБР.
Внешняя комиссия выполнила свою миссию – аккумулировала все силы и избрала руководство органа – на этом ее полномочия должны были закончиться. Я – и не только я – говорю об этом почти год. Соответствующие законопроекты относительно изменения процедуры проведения конкурсов находятся в Верховной Раде.
С.К.: После вашего брифинга целый ряд высокопоставленных чиновников откупоривали шампанское. Во-первых, это Анатолий Матиос, которого долго называли главным претендентом в ГБР. И у него снова может появиться шанс побороться за эту должность. Во-вторых, это руководство НАБУ, за которым – пока не заработает ГБР – остается расследование ТОП-дел. Ну и ГПУ – по той же причине.
Я уверен, все здравомыслящие люди хотят, чтобы ГБР заработало как можно быстрее. Я это чувствую и от руководителя НАБУ, и ГПУ. Насчет НАБУ – наша подследственность не перекрещивается: у них – 13 «коррупционных» статей, по ГБР – Уголовный процессуальный кодекс, кроме этих 13 статей. Полномочия совершенно четко разделены.
С.К.: Какие вообще у вас отношения с Артемом Сытником?
Мы общались дважды или трижды.
С.К.: Общались ли вы с ним накануне брифинга 28 августа? Перед тем, как объявить о своем решении в отношении 27-ми кандидатур.
Нет, не общался. Если я не ошибаюсь, неделю назад, у Сытника был день рождения. Я пытался к нему дозвониться и поздравить. Но не дозвонился.
О.Б.: 28 августа к Вам тоже пытались дозвониться много людей…
Я думаю, что наша беседа даст много ответов на, те вопросы, которые люди хотели услышать.
О.Б.: Недавно вы написали письма послам западных государств, где проинформировали их о ситуации, которая складывается вокруг формирования ГБР. Могли бы подробнее рассказать о том, что именно вы написали нашим западным партнерам и какова цель такого обращения?
Одна из проблем, которая есть при формировании ГБР, – это отсутствие информации в обществе о создании органа. Им не интересуются так…
О.Б.: Как интересовались при создании НАБУ, например.
Правильно. НАБУ получило помещение за месяц. Много в чем мы похожи – механизм формирования НАБУ и ГБР практически один и тот же. Но при формировании НАБУ, было содействие со всех сторон – содействие государственных органов, экспертов, международного сообщества, СМИ. Что у меня из этого было? Ничего.
Все приходилось делать самому. Хотелось ли бы, чтобы у меня каждый день были международные партнеры и спрашивали: «а что тебе нужно и как тебе помочь?». Нет. Я бы хотел, чтобы ко мне пришли и спросили хотя бы на пятый месяц: «Роман Михайлович, а ты имеешь помещение?». Но этого не происходило.
Поэтому я преследовал одну единственную цель – чтобы о формировании ГБР знал как можно больший круг лиц, и чтобы этот орган был сформирован и сформирован правильно, с правильными принципами, и с правильными подходами.
С.К.: Вы не ответили на вопрос о содержании письма.
Это не первое письмо и не только послам – это нормальный инструмент коммуникации с международными партнерами. Я систематически информирую наших западных партнеров – руководителей дипломатических миссий, депутатов Европейского парламента, членов Консультативной миссии Европейского Союза в Украине – о формировании ГБР.
КМЕС, кстати, является официальным наблюдателем во время конкурсов, которые проводят внутренние комиссии Бюро. Мы рассылали отчет о деятельности Бюро, письма о начале конкурсного отбора, законодательные изменения, и, конечно, о моем отказе комиссии в рассмотрении вопроса о назначении победителей конкурса. О финансировании Бюро.
В письме не было написано тех вещей, которые бы я не мог сказать публично.
С.К.: Все-таки, что конкретно вы написали?
Краткий перевод моего выступления во время брифинга. Содержание этого письма я могу сегодня-завтра вам предоставить для ознакомления.
С.К.: Давайте попробуем восстановить хронологию 28 августа, когда Вы в 9 часов утра вышли на брифинг. Что происходило потом? Вам кто-то звонил, писал…?
Проходил обычный рабочий день. Мне не было сделано ни одного, хочу подчеркнуть, ни телефонного звонка, ни одного СМС сообщения, ни от одного руководителя государственной структуры, ни от одного руководителя политической институции. Это я даю четкий ответ на ваш вопрос.
Были определенные события, которые несколько меня поддержали психологически. Люди, которых я уважаю, сказали слова поддержки.
С.К.: Западные партнеры высказывали слова поддержки?
Нет. И мне поддержка этих людей, которых я называю друзьями, является важнейшей.
С.К.: Вы сейчас сказали, что «меня они психологически поддержали». Когда вы выходили на пресс-конференцию, не было ли у вас внутреннего дискомфорта, какого-то внутреннего сопротивления из-за того, что вы определенным образом подставляете тех людей, которые поддержали ваше назначение? Ведь на момент, когда вы стали председателем ГБР, о вас вообще никто не знал, вас называли креатурой тех или иных персонажей – мы говорили об этом в вашем первом интервью LB.ua.
Мое назначение поддержала конкурсная комиссия. Подставляю ли я ее? В своем решении (не принимать к рассмотрению документы 27-ми претендентов на руководящие должности) я психологически был уверен больше, чем при принятии любого другого решения. Я никогда не пойду на то, чтобы новый орган, который я возглавляю, начинал свою работу с дискредитации. Когда есть вопросы к кандидатам и мне не дали в полном объеме возможность оценить человека, я не могу идти на нарушение закона. И я вернул это в рамки закона.
С.К.: Проведу параллель. Вы подавали документы на участие в конкурсе на должность заместителя председателя ГБР. Но в итоге вас избрали председателем.
О.Б.: С формальной точки зрения есть такое же нарушение процедуры, как и в случае 27 претендентов на должности в ГБР, чьи документы вы не приняли к рассмотрению.
Это была процедура внешней комиссии, одинаково применима ко всем кандидатам. Конкурс длился полтора года, стал наиболее многоэтапным в истории Украины. Естественно, что за это время у многих кандидатов изменилось видение себя в будущей структуре бюро. Во время финальных собеседований председатель комиссии задавал одинаковые вопросы всем кандидатам: «На какой должности вы бы хотели попробовать себя?». Поскольку я уже дошел к финалу, то решил, что могу рискнуть побороться за главную должность.
О.Б.: Во время конкурса подается заявление – «прошу рассмотреть мои документы на должность такую-то». Вы же не писали заявление на должность председателя ГБР, правильно?
Обращение может быть не только письменное. Обращение может быть устным.
О.Б..: После вашего брифинга вас начали забрасывать, что при назначении на должность председателя ГБР вы не прошли люстраций ну, проверку. Вы ее прошли?
Я отвечу несколькими фактами…
О.Б.: Можете сказать – да или нет?
Почему этот вопрос не возникал с января по сегодняшний день? Почему этот вопрос не возникал вчера, а сегодня возник?
О.Б..: Потому что до сих пор ваша кандидатура устраивала всех заинтересованных лиц.
Меня назначал после проведения долгой процедуры, многоэтапной процедуры, президент Украины. И требование о прохождении спецпроверки, в том числе – проверки согласно закону Украины «Об очистке власти», это обязательная норма на момент назначения. И неужели президент Украины может нарушить эту норму? Я написал заявление о проведении такой проверки. Более того, это заявление есть на сайте президента Украины. Более того, такая проверка проведена. А результаты ее проведения есть на сайте президента Украины.
О.Б.: Как, на ваш взгляд, выходить из ситуации, что сложилась? По мнению ваших оппонентов, своим решением вы продемонстрировали неготовность к компромиссам.
Компромиссам к чему? К порядку проведения конкурса? Я говорю про принципы, а не персоналии. Закон один для всех. Я не мог 10 кандидатур вернуть, сказав, что нет полиграфа, а 17 оставить.
Поэтому я пошел на наиболее компромиссное решение, которое я мог принять – вернул документы.
О.Б.: Значит, компромисс заключается в том, что 27 претендентов на руководящие должности должны еще раз пройти полиграф?
Я не знаю, решения, что примет внешняя комиссия. Ни я, ни мои сотрудники не будем указывать…
О.Б.: Но вы можете предложить свой вариант.
На мой взгляд, есть варианты, которые возможны. Первый, самый простой – комиссия объявляет новый конкурс. Но это затягивает (процесс формирования ГБР) на большой промежуток времени. Второй вариант – результаты полиграфа имеются, пожалуй, не в одном экземпляре. Пусть выяснят.
И еще. Критика, которая является относительно предложенных кандидатов, касается не всех 27-ми кандидатов, а лишь небольшого количества человек. Нужно рассмотреть эту информацию…
Я готов к любым компромиссам в рамках закона. Главное, чтобы это было не единоличное желание. Это желание должно быть между всеми игроками.
С.К.: Как вы думаете, кто может стать основным инициатором вашей отставки?
Я анализировал это. Вариантов же много и я не исключаю любого. Самый простой, конечно, это судебный. На втором месте, наверное, это, с помощью уголовного дела. Ну и худший вариант – это, конечно, физический…
С.К.: Судебный вариант и по уголовному делу. За что? Какая может причина?
Македон. (6 сентября один из судов Киева начнет рассмотрение дела о признании действий внешней комиссии о назначении Романа Трубы на должность директора ГБР по жалобе народного депутата от БПП Юрия Македона).
О.Б.: Это административное, а не уголовное дело.
Я имел в виду, что это один из вариантов – судебный.
О.Б.: Еще есть история с вашей женой, которую могут использовать.
Впервые слышу.
О.Б.: В феврале этого года вы заявили, что кто-то подделал судебное решение и подпись вашей жены, которая является судьей Шевченковского районного суда Львова. Вы назвали это попыткой дискредитации.
Да, я вспомнил. Кто-то подделал ее решения. Она обратилась в органы правопорядка, чтобы они разобрались.
С.К.: И что ей ответили?
Ответа нет.
О.Б.: Какие у вас отношения с вашими заместителями?
Рабочие, профессиональные, служебные.
С.К.: Насколько сильным является влияние народного депутата Александра Грановского на вашу заместительницу Ольгу Варченко?
Украинцы любят мифы. Мы все любим мифы. Я не имею намерений, я этого делать не буду, чтобы его подтверждать или опровергать. Я буду судить каждого человека по его поступкам. Если она будет делать неправильные шаги, которые будут вредить ГБР, я буду реагировать. Но я не могу запретить своему заместителю общаться с теми людьми, с которыми она считает нужным общаться.
С.К.: Все-таки, Варченко зависит от Грановского или нет?
Это вопрос к Варченко. Я ни разу в своей работе не почувствовал ее зависимость от определенных политических лиц.
О.Б.: Одной из наиболее важных кадровых позиций, с точки зрения влияния на деятельность ГБР, назначений, очевидно, является должность руководителя управления внутреннего контроля. Кто в итоге займет ее?
Займет лучший. Первое, займет человек, который подойдет по профессиональным критериям. Второе, человек, который будет рекомендован директору для назначения. И третье, это будет человек, который не будет иметь скомпрометированного прошлого.
О.Б.: Сколько времени может занимать эту должность исполняющий обязанности к моменту, пока вы и конкурсная комиссия не достигнете согласия по поводу этой кандидатуры?
В этом подразделении нет ни одного сотрудника, потому что – вдумайтесь – всех работников управления внутреннего контроля мне выбирает внешняя комиссия. Поэтому именно здесь я не могу назначить и.о., как бы мне этого не хотелось.
О.Б.: Сколько исполняющих обязанности вы уже назначили в ГБР?
Пока был предназначен лишь и.о. главного бухгалтера. Этот человек имел небольшой опыт, но запустил работу всего Бюро.
О.Б.: Вчера на брифинге вы заявили, что назначены первые 50 сотрудников ГБР. Кто эти люди?
Эти 50 человек – это государственные служащие, работники центрального аппарата, которых выбрала внутренняя конкурсная комиссия. Всего выбраны победители на 180 должностей центрального аппарата, включая следователей.
Внутренние конкурсные комиссии предоставили мне пакет документов на каждого победителя – автобиографию, контактные данные, личные карточки и исследования полиграфа. И я, взяв каждый пакет документов, принял решение – назначать или нет.
О.Б.: Если я не ошибаюсь, штатное расписание ГБР – это полторы тысячи человек. Если сейчас в штате 50 человек, то вы будете еще очень долго формировать ГБР. Когда уже ГБР начнет принимать к рассмотрению дела?
В этом году ГБР начнет первые уголовные дела.
С.К.: В этом году?
Да. Всего в конкурсах было объявлено 701 должность. Одна из комиссий по формированию центрального аппарата уже завершила работу. Она выбрала 180 победителей, из которых 50, как вы сказали, уже назначены на должности. Осталось провести лишь спецпроверку для следователей. И в течение месяца центральный аппарат может начать работу.
Но у нас есть и территориальные управления – это 455 должностей. Конкурс уже на финальной стадии. Выбрано 63 победителя конкурсов на руководящие должности. На днях комиссия определит победителей еще. С понедельника конкурсная комиссия начинает собеседования с кандидатами на должности следователей, которые продлятся примерно 5 недель. После этого я обязан провести каждому из претендентов еще специальную проверку. В таком темпе в конце октября я смогу запустить работу ГБР как полноценного правоохранительного органа.
5 тысяч кандидатов приняли участие в конкурсах, подано 13 тыс. пакетов документов. Конкурсные комиссии работают с 9 утра до 22-23 часов вечера. И в состав этих конкурсных комиссий входят не только сотрудники ГБР, но и работники других государственных структур, где они выполняют свои обязанности.
Нас очень часто сравнивают с НАБУ. Но они начинали работу с центрального аппарата – они могли себе это позволить, поскольку у них небольшое количество уголовных производств. В ГБР я обязан запустить в работу одновременно центрального аппарата и всех территориальных управлений.
Авторы: Соня Кошкина, Олег Базар
Источник: LB.ua
Перевод: BusinessForecast.by
При использовании любых материалов активная индексируемая гиперссылка на сайт BusinessForecast.by обязательна.