02.02.2019 – Почти два с половиной года внимание общественности и СМИ приковано к деятельности Высшей квалификационной комиссии судей (ВККС). Комиссии, которая запустила конкурс в Верховный суд, а сегодня еще и в Высший антикоррупционный суд, суд по вопросам интеллектуальной собственности, квалификационное оценивание судей и др.
Количество конкурсных процедур, в которых находится ВККС, – рекордное. И не только в Украине, говорит председатель комиссии Сергей Козьяков. Он неоднократно повторяет, что члены комиссии уже длительное время работают в сложном графике, спят по несколько часов в сутки.
Взамен получают наибольшую порцию критики. А Козьяков и подавно. Хотя последнюю точку во всех процедурах ставит Высший совет правосудия и президент. «Хорошо, что критикуют именно нас. Наличие критики указывает на развитие гражданского общества, прессы и подтверждает нашу влиятельность», – отвечает Козьяков.
Читайте также: Шикарная жизнь, плагиат и мат. Из-за чего не пускают на работу в Антикоррупционный суд
Член ВККС Анастасия Зарицкая: Конкурс в Антикоррупционный суд будет обязательно публичным
Конституционный суд на поводке?
День с судьей: как Фемида выглядит изнутри
Еще одним «экспериментом» для ВККС стало создание Высшего антикоррупционного суда, а особенно приобщения к этому процессу Общественного совета международных экспертов. Коротко напомним: совет рассматривает всех кандидатов и определяет «недостойных».
ВККС вместе с ОСМЭ проводят совместные собеседования с такими участниками, по итогам которого комиссия решает, кто может остаться в конкурсе. Такое решение ВККС может принять, только голосуя 11 голосами «за» из 16. В понедельник, 28 января, состоялось последнее совместное заседание ВККС и ОСМЭ.
Мы пообщались с Сергеем Козьяковым до этих заседаний, воспользовавшись возможностью забрать у него час рабочего времени.
Читайте также интервью с судьями Анной Вронской, Валентиной Данишевской, Натальей Антонюк, Владимиром Кравчуком, Аллой Лесько, Николаем Мазуром, Дмитрием Гудимой, Еленой Кибенко, Иваном Мищенко, Дмитрием Луспеником, Евгением Синельниковым, Татьяной Анцуповой, Михаилом Смоковичем, Ларисой Рогач, Станиславом Кравченко, Богданом Львовым, Константином Пильковым, Светланой Яковлевой, Андреем Жуком, Богданом Львовым, Станиславом Шевчуком и Олегом Ткачуком.
«Еще несколько лет назад Администрация президента и Верховная Рада были на 100% задействованы в кадровом отборе судей»
Судебная реформа идет с 30 сентября 2016 года, когда вступили в силу изменения в Конституцию в части правосудия. Можно ли говорить о замедлении или ускорении ее этапов?
В рамках судебной реформы происходит немало событий. Стоит анализировать, какая ее часть и почему движется быстрее, а какая медленнее.
ВККС отвечает — в рамках ее полномочий — за кадровую часть реформы. И кроме конкурсов в Верховный Суд, Высший антикоррупционный суд и Высший суд по вопросам интеллектуальной собственности, переводом судей в другие суды, комиссия занимается, в частности, командировками судей из одного суда в другой.
До недавнего времени в этом процессе было задействовано четыре государственных органа: Государственная судебная администрация, ВККС, Высший совет правосудия и президент. Сегодня Администрация главы государства не принимает в этом участия и это, как минимум, сокращает движение документов.
Более того, в кадровых процедурах не имеют содержательно-процедурного отношения политические органы. Еще несколько лет назад Администрация президента и Верховная Рада были на 100% задействованы в этих процессах. Помните, более 800 судей-пятилеток ждали решения парламента о назначении их бессрочно? В течение трех лет… Некоторые даже умерли, не дождавшись назначения.
А когда у Верховной Рады исчезли полномочия по назначению судей, ВККС и ВСП за несколько недель назначили этих «пятилеток».
Судебная реформа, прежде всего, предусматривала отмену полномочий Верховной Рады относительно влияния на судейскую карьеру. Роль президента сведена к минимуму. И это в значительной степени, хотя и не до конца, деполитизировало процесс назначения судей.
Кроме того, были введены радикальные изменения относительно процедуры назначения судей. Я об этом неоднократно говорил и готов повторить. Знала ли раньше общественность в деталях, по какой процедуре назначают судей? Нет. Были известны кандидаты на должности судей? Нет. Можно было почитать досье кандидатов? Опять же, нет. Осуществлялось ли психологическое тестирование судей? Опять нет! Заполняли ли судьи декларации родственных связей и добропорядочности? Нет. А электронные декларации? Нет! И наконец: знакомились ли судьи и кандидаты на должности судей с материалами НАБУ? И еще раз нет!
Сегодня эти процедуры – прозрачные. Более того, любой гражданин может увидеть собеседование с судьями, проанализировать декларацию добропорядочности и родственные связи и др.
Знаете, я с удовольствием читаю комментарии политиков, в том числе кандидатов в президенты или в будущий парламент, которые говорят, что после смены власти нужно провести новую реформу. И с удовольствием задал бы им вопрос: что именно они предлагают изменить?
Не будем публиковать досье кандидатов или декларации? Причину надо будет объяснить обществу. Не будем транслировать собеседования? Как на это отреагируют представители общественности?
Да, сегодня наши европейские коллеги рекомендуют нам не сохранять видео в Youtube с собеседованиями судей. Такой практики в Европе нет. Этот вопрос надо обсуждать, но на уровне экспертов. Следует анализировать, какими могут быть последствия, учитывая реакцию общественности. Это – не только политический вопрос. Это и вопросы бытовой безопасности судей и репутационные последствия для всей судебной системы.
Только в США, кажется, осуществляется вживую трансляция собеседования в Сенате кандидатов на должность судьи Верховного суда США. Говорят, это потому, что назначение на должность судьи Верховного суда является политическим процессом. Тогда у нас сложилась парадоксальная ситуация: путем Конституционной реформы мы лишаем возможность политического влияния на назначение судей президентом и Верховной Радой.
Но по законодательному пути привлечения общественности к процедурам назначения в прямом эфире (в обстоятельствах очень схожих с американскими) мы создали еще большие возможности для политических влияний на эти процедуры. Административно-властные возможности для этого получила уже другая социальная группа граждан Украины.
Общались ли вы с кем-то из кандидатов в президенты по этому поводу?
Нет, не общался. И коллеги, насколько мне известно, также. В то же время часто мы общаемся с представителями общественности, как лично, так и через переписку.
Кое-кто из кандидатов предлагает кардинальное изменение процедуры формирования судебной власти. К примеру, введение выборных должностей для судей, как в США.
Такая идея классно звучит. И если это “голая” фраза, то это популизм.
Советую этим кандидатам почитать немалое количество аналитических материалов на английском языке по выборам судей, в частности в США.
Стоит лишь проанализировать назначение господина Каваны на должность судьи Верховного Суда США. Общественность категорически выступала против этого… Сегодня политические влияния на процесс назначения судей в США чрезвычайно выросли.
На фоне агрессивного роста популистских лозунгов судебная ветвь власти в значительной мере теряет независимость фактически по всему периметру границ Украины. Это чрезвычайно опасная тенденция.
И, к сожалению, наша пресса очень лаконично это исследует. Украинские общественные организации на эти тенденции в соседних странах также практически не реагируют.
Вернемся к украинским реалиям. В отборе судей участвует не только ВККС. Последнюю точку ставит Высший совет правосудия и президент. И хотя функции последнего называют символическими, впрочем, как показывает практика, глава государства может длительное время не подписывать указы о назначении кого-либо из кандидатов на должности судей, в частности, Верховного суда. По ВСП, то ВККС передала более 100 рекомендаций об увольнении судей в рамках квалификационного оценивания, однако Рада рассмотрела с десяток.
Я не хочу комментировать деятельность других государственных органов. Могу лишь говорить о комиссии. Если мы не успеваем справиться с определенной работой, я знаю причину.
Да, но ВСП имеет еще более широкие полномочия в отборе кандидатов в Верховный суд, например. А за результаты конкурса достается только вам.
Хорошо, что критикуют именно нас. Наличие критики указывает на развитие гражданского общества, прессы и подтверждает нашу влиятельность.
Опять же, во время назначения Каваны на должность судьи Верховного суда США, происходили демонстрации, даже беспорядки с сотнями задержанных. Тем не менее, Сенат проголосовал: 50 голосов «за» на 48 «против». Если бы было 49 на 49, Кавана не прошел бы. До сих пор это решение активно критикуют представители общества.
Среди кандидатов во втором конкурсе в Верховный Суд есть председатель Высшего совета правосудия и его члены. Можно ли усматривать у членов совета конфликт интересов, поскольку они принимали и участвуют в назначении или увольнении судей, в том числе конкурсантов в Верховный суд?
ВККС не является органом, определяющим конфликт интересов. Это – прерогатива Совета судей или Национального агентства по вопросам предотвращения коррупции.
Мы лишь обеспечиваем равные условия для всех кандидатов. А они сами принимают решение, является ли участие в конкурсе для них конфликтом интересов, или нет.
В списках нынешних лидеров второго конкурса в Верховный Суд – немало судей высших спецсудов, которые не прошли конкурс в ВС, что проходил ранее. Выходит, они подготовились, “подчистили” свои декларации, привели в порядок имущество и сегодня имеют высокие шансы на победу.
Любой мой ответ на этот вопрос может быть неоднозначно истолкован в отношении кого-то из кандидатов, участвующих в конкурсе.
Да, случается, что в течение двух-трех лет ситуация в жизни человека меняется. И тех обстоятельств, которые существовали тогда, на данный момент нет. И я не говорю о каком-то конкретном кандидате.
Комиссия работает в составе коллегий по три члена в каждой. Именно они рассматривают отдельного кандидата, результаты тестирования и практического задания, которое он прошел, биографию, декларации и тому подобное. В том числе, наблюдают за тем, как изменилась его жизнь с прошлого конкурса.
Для принятия решения ВККС пользуется документами НАБУ, объяснениями кандидата. Вроде бы начал работать Общественный совет добропорядочности, от которого также могут поступить данные о том или ином кандидате. Будем анализировать всю информацию в совокупности.
ВККС уже помирилась с ОСД?
Мы начали рабочее общение. Видим другую манеру коммуникации в этом составе совета, в отличие от предыдущего.
Мы пошли навстречу ОСД и несколько продлили срок подачи ими документов в отношении кандидатов (ранее было 10 дней, сегодня – 10 рабочих дней). Одновременно мы увидели, что документы, которые ОСД публикует на своем сайте, в том числе, касающиеся методологии их работы, – новые. Для нас это сигнал для проявления осторожного оптимизма.
Ходили слухи, что во время второго конкурса в ВС участникам стали известны ответы на тестовые вопросы и практические задания.
Я очень жесткий прагматик. Я преподаю в университете много лет. И допускаю, что такое теоретически может быть. Вот, например, так. На этот раз перед конкурсами в Верховный и Антикоррупционный суд комиссия опубликовала около тысячи тестовых вопросов. Мы наблюдали, что кандидаты организовывали группы и искали на них ответы, чтобы сократить время для подготовки. Потом могли обмениваться ими, публиковать в соцсети и др. Мне кажется, это допустимо. Важно, что кандидаты работали над вопросами.
Хуже, если произошел бы «слив» практических задач. Такой вариант мы стараемся опередить. Сами те задачи, которые путем случайного отбора определяет компьютер, под запись видеокамеры размножаются, запаковываются в номерные сейфпакеты и хранятся государственным охранным подразделением. Потом это подразделение доставляет эти пакеты в день экзамена под камеры в присутствии наблюдателей и участников экзамена, пакеты открываются и задания раздаются участникам конкурсных процедур.
Пока ни о каком «сливе» задач конкурсантам от членов комиссии мне не известно.
«Оценить состав нового Антикоррупционного суда можно будет только после первых 100 приговоров»
В 2017 году еще в начале отбора в ВС вы заявляли о трех попытках повлиять на результаты конкурса. Сколько таких попыток было с тех пор?
Наверное, мой ответ на этот вопрос будет неожиданным. Когда журналисты или представители общественности спрашивают что-то подобное, то, пожалуй, имеют в виду влияние со стороны государственных органов или чиновников.
На сегодняшний день я не заметил (и члены комиссии также не информировали меня), что кто-то из государственных деятелей или политиков вмешивался в конкурс в Высший антикоррупционный, или в Верховный суд.
В то же время наблюдаем чрезвычайно усиленное внимание со стороны дипломатических кругов Европы, США и общественности.
Можно ли это назвать давлением? Или вниманием? Зависит ли это от интенсивности, методов, фамилий и др.
В то же время сегодня можно наблюдать соревнования между группами общественных организаций, в частности относительно конкурса в Антикоррупционный суд. Некоторые из них подали свои списки кандидатов, которых считают недобросовестными, или недостойными (этот срок – новость сезона).
Опять же, они пишут, что ответственность за то, что кто-то из этих претендентов пройдет дальше, лежит лично на мне. Я к этому отношусь с добрым юмором и рекомендую авторам таких комментариев пытаться быть более профессиональными. Если бы было свободное время, написал бы ряд статей на эту тему. Не буду все рассказывать журналистам, оставлю для мемуаров (улыбается).
Обнародование списков нечестных, по мнению общественных организаций, кандидатов в Антикоррупционный суд, наверное, не, случайно, совпало с заседаниями Общественного совета международных экспертов, где они как раз определяли тех лиц, которых выносят на совместное заседание с ВККС. Можно ли это расценивать как давление на них?
Думаю, лучше, чтобы коллеги из Общественного совета международных экспертов ответили на этот вопрос. Они пока не комментируют.
Мы стараемся не реагировать нервно на заявления общественных организаций или их членов. Впрочем, если будет звучать откровенная ложь, как это было перед Новым годом, будем делать заявление об опровержении. Тогда я ограничился лишь звонком одному из общественных деятелей…
Любая критика – пожалуйста. Но безо лжи.
Ранее представители отдельных общественных организаций критиковали конкурс в Антикоррупционный суд из-за недостаточного количества кандидатов. Потом говорили, что эти фамилии никому неизвестны и так далее.
Можно ли сегодня по итогам двух этапов конкурса говорить о качественном составе будущего суда?
На самом деле количество претендентов в Антикоррупционный суд было рекордным – почти девять человек на одно место.
Я убежден, что кандидатов было бы больше, если бы после прошлого конкурса в Верховный Суд общественность вовремя остановилась с чрезмерной критикой. Они по несколько раз поднимали вопросы, на которые звучал ответ. Видимо, такая у них тактика. Одновременно обращу внимание на то, что некоторые влиятельные не только в нашей стране общественные организации проводили активные агитационные мероприятия в регионах по привлечению кандидатов к участию в конкурсе. Так что качество кандидатов является в значительной степени заслугой активистов.
Оценить же состав нового Антикоррупционного суда можно будет лишь после первых 100 приговоров.
Достаточно ли было информации у членов ОСМЭ для анализа досье каждого кандидата?
В начале конкурса было серьезное давление со стороны общественных деятелей, чтобы комиссия предоставила полный доступ членам ОСМЭ к досье кандидатов. Но законодательством предусмотрен исчерпывающий перечень органов и лиц, имеющих такой доступ.
И мы от комиссии обратились к каждому кандидату для реализации цели закона «О Высшем антикоррупционном суде», разрешите предоставить полный и непосредственный доступ к вашему досье членам ОСМЭ. При условии, что ОСМЭ обеспечит выполнение законодательства об обработке и сохранении персональных данных. На наш взгляд, ОСМЭ это сделал. И кандидаты (абсолютно все) предоставили такое разрешение.
Обратите внимание, это было в спокойной, профессиональной обстановке. А сколько было публикаций, что комиссия уклоняется от решения этого вопроса…
Языковой барьер становится ли препятствием в работе ОСМЭ?
В них работают переводчики, англоязычные юристы. Думаю, чрезвычайно сложно обработать такое количество информации, но они справляются, как, по-моему. Знаю только, что спят по несколько часов в сутки.
Значит, члены ОСМЭ несут ответственность за распространение персональной информации. А ОСД – нет?
Я бы не давал утвердительного ответа на этот вопрос. Хотел бы верить, что члены ОСД понимают, что, получая персональные данные о кандидатах, они должны надлежащим образом осуществлять их обработку и хранение. Каким именно образом происходит соблюдение членами ОСД требований законодательства о защите персональных данных мне не известно.
ОСМЭ создан на два года. Но конкурс планируете завершить к концу февраля. Чем они будут заниматься дальше?
Предлагаю сначала завершить конкурс. Очевидно, учитывается то, что не все вакансии в Антикоррупционном суде могут быть заполнены с первого раза.
Согласно последним данным, из более пяти тысяч судей квалификационное оценивание успешно прошли 1610. 165 – не подтвердили соответствие занимаемой должности, по 75 судьям оценивание приостановлено, а в отношении более 200 – объявлен перерыв. Все верно?
Да.
Судьи очень не довольны тем, что в одних и тех же судах могут работать судьи, которые прошли квалификационное оценивание и которые не прошли. Серьезная разница в зарплате. Почему комиссия не проводила оценки отдельно по судам, чтобы не возникало таких ситуаций?
Ни одна реформа в мире с таким огромным кадровым наполнением не проходит безупречно. Особенно при таком количестве одновременных процедур сделать так, чтобы в одном суде всех быстро оценили (вместе начали и завершили) – чрезвычайно трудно.
С одной стороны, эта процедура действительно зависит от комиссии. С другой – от самих судей, которые либо готовятся, либо не готовятся к квалифицированию.
У некоторых есть имущественные проблемы. Для проверки каждого судьи мы направляем запросы в НАБУ, НАПК. По другим вопросам обращаемся в ВСП. Эти процессы тормозят график квалифицирования. Кто-то из судей выбывает из этого движения. И конечно, возникают недоразумения в судах.
Распространялась информация, что отдельные судьи быстрее прошли квалифицирование, учитывая то, что они рассматривают политически важные дела.
Назовите фамилии.
Например, судья Девятко, рассматривающий дело Виктора Януковича (интервью состоялось до вынесения приговора экс-президенту).
Он не один его рассматривает. А в коллегии с еще двумя судьями. Если бы подтверждались высказанные вами предположения, то все эти судьи должны были уже пройти квалифицирование.
Говорят, к нему «были вопросы» относительно имущества.
Я не входил в состав коллегии, которая проводила с ним собеседование. В ее состав входили глубокие специалисты, что могут сотни вопросов задавать. И если судья все-таки прошел собеседование в той коллегии, то видимо, были основания. Мне говорили, что собеседование с этим судьей длилась около трех часов. Это необыкновенно долго. В любом случае, предлагаю не верить на слово ни мне, ни тем, кто что-то говорит, а просто посмотреть в Youtube трансляцию этого заседания.
Сколько судей высших спецсудов и Верховного суда Украины начали работать в других судах, куда ВККС направила?
Всех судей высших спецсудов и Верховного суда Украины (кроме одного) мы перевели в другие суды.
Да, но они в большинстве отказываются идти работать в другие суды, особенно ехать в другой регион.
Это проблема другого порядка.
Но эти судьи получают зарплату, а не выполняют свои полномочия. Какой выход из этой ситуации?
Для решения этой проблемы задействовано несколько государственных органов. ВККС выполнила свой долг по переводу судей. И многие из них все-таки работают в других судах.
Кроме того, комиссия предложила всем судьям равные условия во время конкурса в Верховный суд. Участие не принимала, как вы знаете, только одна судья Галина Каныгина.
В странах, где были похожие проблемы, психологическая нагрузка была даже сильнее, чем в Украине. Иногда требуется время, чтобы их решить. Иногда – законодательные изменения. Так или иначе, определенные шаги, в том числе результативные, – сделаны. И я убежден, будут сделаны.
«Надо помнить и об опасных последствиях реализации популистских лозунгов»
Очевидно, этот год станет еще одним испытанием для судебной системы. Несмотря на незавершенную процедуру квалифицирования, серьезную нагрузку и разницу в зарплатах судей, им придется выдержать две избирательные кампании.
Смена власти будет означать, возможно, и изменение реформы. Будете ли готовы вы начинать новую реформу?
Новую реформу точно не готов начинать. Готов завершить ту реформу, которая сейчас идет.
Но давайте увидим результаты выборов, услышим идеи по судебной реформе, если они будут.
Если говорить о новой реформе, то она действительно должна быть новой. Кроме того, хорошо продуманной реформой и согласовываться с позицией наших европейских коллег. В основном, наработка такой глубокой реформы длится минимум год. К примеру, новый Гражданский кодекс ученые и эксперты составляли семь лет.
Никакая новая реформа не делается быстро. Об этом надо помнить. Как надо помнить и об опасных последствиях реализации популистских лозунгов.
Символически второй конкурс в Верховный суд и в Антикоррупционный суд ВККС планирует завершить до конца февраля — незадолго до президентских выборов. Вас кто-то просил успеть в этот срок, чтобы не ставить под угрозу срыв этих конкурсов в случае смены главы государства?
Думаю, тут и просить не надо. Украина – та страна, где, к счастью, неизвестно, кто победит на выборах президента или парламента. И чрезвычайно важно, чтобы стабильность была не только вначале чего-то важного, но и в завершении.
Укомплектование Верховного суда — это завершение конкурса, начавшегося два года назад. Создание Антикоррупционного суда – также завершение одной из составляющих реформы.
В июне 2017 года в своем блоге вы писали, что на ВККС персонально лежит ответственность за конкурс в Верховный суд.
Да. Я и мои коллеги несем личную ответственность за процедуры отбора судей Верховного суда. Профессионалы говорят, что там происходят очень серьезные позитивные изменения. Я полагаюсь только на их мнение.
Поэтому, говоря о нашей ответственности, призываю вспоминать и о том, что именно комиссия в этом составе и все сотрудники нашего секретариата, который в нынешнем составе является фантастически профессиональным, проделали действительно качественную работу и заложили фундамент для позитивных изменений в работе новых судей нового Верховного суда.
А ответственность за Антикоррупционный суд?
А почему бы и нет? Но вместе с Общественным советом международных экспертов. У каждого своя часть ответственности. И мы не скрываем свою часть. Более того, для СМИ и общественности подготовили некий отчет: что сделали и делаем в рамках конкурса в Антикоррупционный суд. И можем ответить за каждое действие в рамках конкурса. Надеюсь, все его участники сделают то же самое.
Автор: Виктория Матола
Источник: LB.ua
Перевод: BusinessForecast.by
При использовании любых материалов активная индексируемая гиперссылка на сайт BusinessForecast.by обязательна.