23.07.2019 – Модная экономическая политика приводит к стагнации мировой торговли. Говорят, историческое развитие происходит по спирали. Все известные человечеству явления раньше или позже возвращаются в нашу жизнь, пусть даже в новом качестве.
Протекционизм не исключение. Он возник несколько веков назад как инструментарий для обеспечения лучшего торгового баланса и притока золота в страну. Тогда экономическая школа меркантилизма считала, что достижение таких целей делает страну богаче.
Впоследствии экономическая наука, в частности Адам Смит и Давид Риккардо, доказала, что в конечном итоге протекционизм вредит потребителям и фактически делает их беднее.
Сейчас протекционизм переживает новую волну развития. Большинство связывает ее с Дональдом Трампом и избранием его президентом США. Но такое впечатление ложное. Пожалуй, первой ласточкой был Дохийский раунд торговых переговоров в рамках Всемирной торговой организации (ВТО). Начатый в 2001 году, он имел целью развить успех Уругвайского раунда, во время которого резко уменьшились тарифные и нетарифные ограничения для мировой торговли. Но в конце прошлого десятилетия переговоры зашли в тупик.
Возможно, это было вызвано временными кризисными факторами. Но в итоге стало понятно: немало стран сомневается в том, что выгода от дальнейшей либерализации торговли превысит риски, которые она будет создавать.
Далее был Brexit. Само возникновение вопроса о выходе Великобритании из ЕС означало, что можно поставить под сомнение долгосрочные преимущества свободного доступа к огромному рынку ЕС. В разгар европейского долгового кризиса кому-то показалось, что отказ от членства в Союзе имеет для страны больше преимуществ, чем недостатков. Как следствие – в 2013 году в Великобритании заговорили о Brexit. Проведенный в июне 2016-го референдум показал то, что десятилетием раньше не приснилось бы и в кошмаре крупнейшего евроскептика.
И только после этого появился Трамп, который перевел принципы изоляционизма из идеологической плоскости в практическую. Его администрация начала регулярно повышать импортные пошлины и массово пересматривать торговые соглашения со странами, которые на протяжении многих лет были надежными партнерами Соединенных Штатов. Так протекционизм перешел с непонятной популистской риторики во вполне практическую экономическую политику, что ознаменовало и увенчало кризис глобализации.
Говорят факты
Протекционизм уже начал давать плоды. Последние полгода они четко видны в экономической статистике. По данным Нидерландского бюро анализа экономической политики (CPB), реальный объем мировой торговли достиг своего пика в октябре 2018 года, после чего снижался два месяца подряд, а в первые месяцы 2019-го почти не менялся.
При этом по данным МВФ, в прошлом году глобальный ВВП вырос на 3,6%, высокая динамика сохраняется и сейчас. Мировая экономика развивается, а торговля стагнирует. Ничего, кроме последствий протекционизма, не может объяснить этот парадокс.
Стагнацию торговли в натуральном измерении осложняет падение цен на товары, которыми торгует мир. По данным СРВ, началось оно в декабре, а в апреле ускорилось до 3,5% год к году. В итоге, по данным ВТО, в I квартале объем глобальной торговли в денежном эквиваленте уменьшился на 6,8% по сравнению с предыдущим. Это довольно резкая отрицательная динамика, сопоставимая разве что с падением 2014-го, обусловленным исключительно снижением цен, либо кризисным спадом 2008-2009 гг.
Еще одна тенденция: спад торговли касается не только непосредственных участников торговых войн – США и Китая или, например, в Мексике, он затронул все регионы мира. По данным СРЦ, в апреле реальные объемы экспорта были меньше октябрьских во всех крупнейших странах, кроме разве что СНГ, да и то, видимо, временно. Это доказывает, что на сегодня большинство стран мира имеет глобализованные экономики. Они не могут избежать негативных последствий торговых войн, начатых мощнейшими государствами.
Апрельская статистика не учитывает последствий очередного раунда американо-китайского противостояния, который состоялся в мае – июне. Этому еще предстоит отразиться в цифрах, поэтому деструктивные процессы в мировой торговле будут продолжаться.
Экономические угрозы
Протекционизм и обусловленная им стагнация глобальной торговли имеют ряд масштабных последствий. Прежде всего, следует сказать об экономических. Основа внешней торговли – промышленность и сельское хозяйство. Эти отрасли стали эпицентрами деструктивного влияния протекционизма. Статистика разных стран свидетельствует, что в апреле в восьми из двадцати крупнейших экономиках мира наблюдалось уменьшение объема промышленного производства. В мае и июне статистика, пожалуй, стала еще хуже, но окончательных данных пока нет.
Опережающий индикатор PMI, который оценивает динамику производства, показывает, что в июне падение промышленности происходило в Австралии, Японии, Южной Корее, Китае, России, Турции, Испании, Италии, Германии, Еврозоне в целом, Великобритании, Южно-Африканской Республике и Мексике.
По данным Всемирного банка, отрасль обеспечивает около четверти добавленной стоимости в мировой экономике. Если спад продолжится, негативные эффекты быстро распространятся на другие сектора и вскоре приведут к глобальному экономическому кризису.
Проблема в том, что падение экспортно-импортных операций неоднородно в разных странах и регионах мира. Например, по данным СРЦ, в апреле по сравнению с октябрем больше всего уменьшился экспорт из Африки и Среднего Востока, развивающихся стран Азии, а также Латинской Америки. В этом есть определенная логика, потому что в условиях спада производства каждая страна пытается сохранить рабочие места, прежде всего в себе и в своих ближайших партнеров.
Например, Китаю выгоднее импортировать сырье из Австралии, а не Южной Америки, давать работу собственным добывающим компаниям, а не тем, что работают в Африке. В то же время Соединенные Штаты предпочтут сохранить рабочие места в себя, в меньшей степени в Мексике и Канаде, однако легче отказываться от импорта из других стран Америки, если он используется в производстве товаров для китайского рынка.
Так протекционизм и стагнация глобальной торговли приводят к переформатированию мировых товарных потоков. Наибольшие проблемы это создает для регионов, продукцию которых легче всего заместить.
Так случилось, что эти регионы объединяют страны с наименее развитыми и самыми уязвимыми экономиками на сегодня. Их статистика уже сейчас показывает, что дела идут плохо. Например, после дефолта в 2014 году экономика Аргентины трижды побывала в рецессии и столкнулась с масштабными финансово-экономическими проблемами, вследствие которых аргентинский песо обесценился в пять раз. В Венесуэле ситуация еще хуже. Однако до недавнего времени это не доставляло хлопот для других латиноамериканских стран.
Стагнация мировой торговли привела к стремительному распространению этих проблем на весь регион: в I квартале падение ВВП было зафиксировано не только в Аргентине, но и в Парагвае и Уругвае, а рост крупнейшей экономики региона – Бразилии – замедлился до 0,5% и вскоре вполне может смениться падением. Тогда фактически весь регион охватит рецессия.
В Африке ситуация лучше, потому что большинство экономик там растет, словно на дрожжах, с низкой базой. Но основным покупателем их преимущественно сырьевой продукции является Китай, который из-за торговой войны с США и внутренних проблем в январе – мае 2019 года уменьшил объемы импорта на 3,7%. Результат – экономический рост в Африке значительно замедлился, а крупнейшая экономика региона – ЮАР – уже на грани рецессии.
В I квартале его динамика составила 0,0%. Можно не сомневаться: если американо-китайская торговая война будет набирать обороты, положение в регионе значительно усложнится.
В Азии похожая ситуация. Пока что экономический спад касается лишь неблагополучных стран, таких как Сирии, Йемена, Ирака. Однако многие страны региона имеют тесные торговые связи с Турцией, огромная экономика которой сокращается второй квартал подряд. Развертывания торговой войны между Китаем и США усилит эту проблему и существенно замедлит экономическое развитие региона. В определенный момент ряд экономик может достичь предела, после которого начнется рецессия.
По крайней мере, пока проблемы нарастают, поэтому ожидать более оптимистичного развития событий не выпадает.
Следовательно, обусловленная протекционизмом стагнация мировой торговли — это словно лютый холод, превращающий едва заметную простуду в грипп или воспаление легких. Уже сейчас локальные проблемы некоторых экономик разрослись в региональные экономические кризисы. Если это будет продолжаться дальше, вскоре возникнут заметные трудности в значительно более развитых и устойчивых странах. Тогда протекционизм вполне может стать краеугольным камнем глобального экономического кризиса.
Стратегические последствия
Какими бы тяжелыми были экономические последствия нынешней волны протекционизма, раньше или позже кризисные явления исчерпают себя и уйдут в прошлое. Однако останется огромный долговременный осадок, который, возможно, ознаменует начало коренного изменения правил игры в геополитике и глобальной экономике.
Начнем с концептуальных моментов. До сих пор развитые страны активно продвигали в мире глобализацию и свободную торговлю. Они имели технологические преимущества, поэтому получали от этого прямую выгоду. А развивающиеся страны порой прибегали к протекционизму, пока их экономики были слишком слабыми для конкуренции на международном уровне. Кое-кто даже считал, что развитые страны были основными, даже единственными бенефициарами глобализации (хотя от нее выиграли все).
Например, США доказывает это для развитых стран, а последние 40 лет подъема Китая – яркая иллюстрация того, насколько значительные возможности имели неразвитые страны, и как много можно было получить от их реализации.
Сейчас же все перевернулось с ног на голову. Мы стали свидетелями волны протекционизма, инициированной развитой страной – Соединенными Штатами. Пожалуй, впервые в истории человечества. Что это было и как это понимать?
Если глобализация переживает системный кризис, а действия США – это один из его симптомов и попытка защитить от него экономику конкретной страны, то какие изменения должна претерпеть мировая торговля, чтобы избавиться от кризисных явлений? И насколько радикальными они должны быть? Ответов на эти вопросы человечество пока не имеет, но ими еще никто особо и не заморачивается.
И в развитых странах, и в тех странах, миллионы граждан испытывают тревогу за нынешние торговые войны. Однако это скорее бессознательная тревога за что-то неизвестное и непонятное, чем из-за каких-то конкретных угроз четко определенных и понятных потерь.
От концепций ближе к практическим проблемам. До недавнего времени царил устоявшийся мировой порядок, в русле которого развивались все экономики на планете. Правила игры были всем понятны. В такой системе США были своего рода мировым полицейским, который с помощью других развитых стран продвигал и защищал ценности свободной торговли, глобализации и тому подобное.
И даже если Штаты прибегали к действиям, которые вызвали неоднозначную реакцию мирового сообщества, например война в Ираке или Афганистане, большинство сходилось на том, что это необходимые жертвы для поддержания мирового порядка, преимущества, от существования которого значительно выше, чем недостатки.
Но сейчас США своими действиями ставят под сомнение сам мировой порядок и свою роль полицейского в нем. Если самая мощная страна делает шаг в направлении изоляционизма, пока что выборочно экономического, то возникают два фундаментальных вопроса. Первый: сохранится ли этот мировой порядок, действия Соединенных Штатов – это намек на то, что его надо менять? И второй: если такой полицейский исчезает, то не приведет ли это к эскалации агрессивных действий разнообразными фриками вроде РФ или КНДР против мирового порядка и всех стран, которые живут в его парадигме?
Любой не конвенционный ответ на эти вопросы автоматически вызовет тектонические сдвиги в геополитике. А подобные метаморфозы растягиваются на десятилетия. Декады неопределенности и нестабильности.
Если мыслить в координатах мирового порядка, который существовал до сих пор, то действия Штатов трудно понять. Например, взглянем на отношения США с традиционными партнерами и союзниками, Мексикой, Канадой, странами ЕС. Они давно разделяют американские ценности и помогают поддерживать мировой порядок, каждое государство – согласно своим возможностям.
Несмотря на это, администрация Трампа пересмотрела торговые соглашения с ними, установила импортные пошлины на отдельные группы товаров из этих стран, неоднократно угрожала повысить их, в частности для того, чтобы достичь никак не связанных целей, к примеру, снижения нелегальной иммиграции из Латинской Америки.
Такой протекционизм не только усложняет взаимную торговлю, но и делает товары и услуги более дорогими. Применяемый по несколько раз в год, он порождает неопределенность и влечет риски. А это значительно хуже. Никто не знает, какого следующего шага ждать от Трампа.
В таких условиях предприниматели обычно просто отказываются от бизнес-проектов, любого сотрудничества вообще. Если США и дальше регулярно будут злоупотреблять инструментами протекционизма, то их начнут воспринимать как ненадежного партнера, с которым опасно вести бизнес. Ни одной экономике мира такое отношение к ней еще не помогло стать богаче.
Трамп довольно часто использует пошлины, чтобы защитить американский рынок, и санкции, чтобы наказать нарушителей мирового порядка (типа РФ, Иран или КНДР). Это взрывная смесь. Ибо, какая принципиальная разница между мерами протекционизма и санкциями? И первые, и вторые ослабляют целевую экономику, наносят ущерб компаниям, работающим под ее юрисдикцией. Если пошлины и санкции использовать слишком часто, то граница между ними будет стираться, по крайней мере, в общественном восприятии.
Например, введение импортных пошлин на сотни миллиардов долларов из Китая приводит к убыткам, кратным десяткам миллиардов долларов в год. Однако потери российских компаний от санкций против РФ не намного выше. Какая же тогда разница между пошлинами и санкциями, дружественной Канадой и враждебной КНДР, почетной ролью мирового полицейского и эгоистическим стремлением к изоляционизму и обогащению собственной экономики за счет других? Пока эти вопросы не стоят ребром, но имеющиеся тенденции ведут к этому.
Теория биполярного мира
Есть мнение, что торговая война между США и Китаем – это грань перехода биполярного мира. Рост экономической мощи, стремительности технологического развития Китая позволяет ему претендовать на роль второго полюса и полицейского в мире. Вероятно, КНР примет ее тогда, когда получит соответствующие выгоды, то есть, скажем, так, – территории влияния, которые не входят в сферу интересов США.
Поэтому американо-китайская торговая война может быть своеобразной ширмой, за которой происходит создание биполярного мира с порядком, основой которого будет не военное противостояние (как между США и СССР во времена холодной войны), а мирное сосуществование двух экономических «клеток», завязанных на торговле с соответствующим ядром (или центром), – Америкой или Китаем.
В таком случае Соединенные Штаты должны постепенно уменьшать влияние на определенные территории. Будут ли они делать это добровольно? Если да, то на неосведомленного наблюдателя это будет производить впечатление движения в сторону изоляционизма.
Возникает вопрос: не переигрывают ли Штаты с изоляционизмом? Потому что Мексика, Канада и, видимо, страны ЕС войдут в американские «клетки». Поэтому нет смысла держать их на расстоянии, а наоборот, нужно углублять с ними торгово-экономическое сотрудничество. А политика США в отношении них не всегда подтверждает этот вывод.
И второй вопрос: если определенные страны по собственному усмотрению войдут или будут вынуждены войти в китайскую «клетку», то насколько сложным и длительным будет этот процесс? В своей книге «С третьего мира в первый. История Сингапура (1965-2000 гг.)» автор экономического чуда Сингапура Ли Куан Ю рассказывает о том, как после Второй мировой войны Великобритания отказывалась от своих зон влияния и военных баз к востоку от Суэцкого канала. Этот процесс длился много лет и вызывал немало экономических, социальных и проблем безопасности регионального масштаба.
Повторится ли история и на этот раз, только с той разницей, что теперь из Азии будут исходить Соединенные Штаты? Если теория о создании биполярного мира близка к истине, протекционизм может быть только цветочками, а ягодки мы будем собирать позже.
Парадоксы и перспективы
В итоге нынешняя волна протекционизма генерирует сплошную дезориентацию. Государства не понимают, что делается с существующим мировым порядком. Если протекционизм – это средство перехода к новому глобальному укладу, то большинство из них не имеет ни малейшего представления, каким он должен быть. А инициаторы протекционизма не дают ни одного намека.
В то же время корпорации не понимают, что делать им. Так, введение импортных пошлин само по себе предопределяет убытки для тех компаний, которым эти пошлины ограничивают выход на определенный рынок. Но они также могут создавать возможности.
Например, после введения импортных тарифов на продукцию из КНР немало китайских компаний будут рассматривать возможности строительства в США дочерних предприятий, продукция которых не будет облагаться пошлиной. Это могло бы стимулировать инвестиции в новые производства, что привело бы к ускорению роста глобальной экономики, а не к замедлению.
Беда в том, что в этом случае ситуация меняется по несколько раз в год, поэтому возможности, что обязаны своим появлением протекционизма, могут потерять актуальность уже через несколько месяцев после возникновения.
Поэтому инвесторы не спешат пользоваться такими «возможностями-однодневками»: среди них царит дезориентация и растерянность, а это худшая среда для капиталовложений. Поэтому если по всему миру капиталисты, массово будут ставить на паузу инвестиционные проекты в ожидании большей определенности, это не должно никого удивлять. И рецессия, обусловленная снижением инвестиций, также.
Ситуация парадоксальна еще и потому, что сейчас уровень безработицы в развитых странах впервые за много десятилетий находится на минимуме. В США он был ниже аж в конце 1960-х, в Великобритании – в середине 1970-х, даже в проблемной Еврозоне он не намного выше, чем перед началом кризиса 2008-2009 годов. Обычно к протекционизму прибегают тогда, когда на рынке труда есть свободная рабочая сила, которую можно задействовать для производства обложенных пошлиной товаров. А тут все наоборот.
Поэтому защита, к примеру, американского товарного рынка грозит «перегревом» рынка труда и, как следствие, стремительным ростом инфляции. Как в такой ситуации воспринимать нынешний протекционизм, как готовиться к нейтрализации негативных побочных эффектов? Профессиональные экономисты дезориентированы не меньше других.
Центробанки признают, что проблема протекционизма существует и что она достаточно серьезная. Пока что их реакция на созданные им риски традиционная.
В прошлом году Федеральная резервная система сокращала свой баланс и повышала учетную ставку, пока негативные последствия ужесточения монетарной политики не стали слишком четкими и очевидными. Европейский центральный банк вышел из программы количественного смягчения и начал задумываться над повышением учетной ставки. Но возникли значительные осложнения, обусловленные влиянием протекционизма на глобальную торговлю и национальные экономики.
Поэтому сегодня и сами центробанки, и аналитики прогнозируют их действия, все чаще говорят о необходимости смягчения монетарной политики. Но нынешняя волна протекционизма имеет слишком много разнонаправленных побочных эффектов. Пожалуй, невозможно лишиться их всех одним лишь денежно-кредитным стимулированием. А для преодоления такой проблемы, как неопределенность среди инвесторов, человечество не имеет быстрых рецептов вообще. Так как же мир будет выходить из нынешнего периода системной турбулентности – вопрос открытый.
Автор: Любомир Шавалюк
Источник: Тиждень
Перевод: BusinessForecast.by
При использовании любых материалов активная индексируемая гиперссылка на сайт BusinessForecast.by обязательна.