Андрей Оленчик: Фонд гарантирования вкладов банкротом быть не может

24.01.2018 – Андрей Оленчик, кандидат экономических наук. Работал консультантом Всемирного банка с 2001 по 2003 годы, где сопровождал реформу по созданию государственного регулирования для небанковских финансовых учреждений.

На то время среди таких учреждений только страховые компании регулировались, а ломбарды, кредитные союзы, финансовые компании и другие действовали как обычные юридические лица без специального надзора. «В 2000 году было проведено исследование этих рынков, и оказалось, что это «дикое поле», где орды с тачанками кочуют», – говорит Андрей Оленчик.

Тогда был принят закон о финансовых услугах, а в 2002 году создана госкомиссия по регулированию финансовых рынков. В этой комиссии Андрей Оленчик проработал с 2003 по 2008 годы, в основном занимался небанковскими кредитными учреждениями.

Некоторое время после увольнения он работал в объединении кредитных союзов «Программа защиты вкладов», когда в 2010 году не совсем неожиданно для себя получил предложение начать работу в Фонде гарантирования вкладов.

«Какого-либо существенного опыта работы именно в банковском секторе я не имел. Поскольку на тот момент реформа и трансформация системы гарантирования вкладов осуществлялась при содействии Всемирного Банка, мой опыт консультанта Всемирного Банка в реформировании небанковского сектора оказался полезным», – объясняет господин Андрей.

В Фонде он работает уже почти восемь лет. За это время полномочия и политическое влияние Фонда гарантирования значительно расширились. С 2012 года Фонд – не просто касса по выплате наличных денег пострадавшим вкладчикам. Это учреждение выводит неплатежеспособные банки с рынка, распродает имущество и другие активы, взаимодействует с правоохранительными органами.

Важность Фонда для финансовой системы и, в то же время, все недостатки этой системы стали очевидны за последние четыре года, когда было ликвидировано около 90 банков – половина всех банков страны.

Читайте также: Forensic audit Приватбанка: экс-топы НБУ написали заявление в НАБУ на Рожкову

“Все участники рынка должны работать в равных условиях. И Ощадбанк тоже”

Андрей Яницкий: В каком банке зарплатные проекты работников Фонда гарантирования?

Андрей Оленчик: В Ощадбанке.

Почему же в Ощадбанке, он же не отчисляет взносы в Фонд? Не доверяете другим банкам?

Причиной как раз является то, что Ощадбанк единственный на рынке не является участником Фонда. Поэтому выбрали этот банк, чтобы не было конфликта интересов.

Но рано или поздно Ощадбанк будет участником Фонда. Когда это будет?

Однозначно, и об этом речь идет давно. Поскольку Ощадбанк является обычным рыночным банком, который конкурирует с другими учреждениями, он должен работать по тем же правилам. Но в свое время на уровне закона был закреплен особый статус, и вкладчики Ощадбанка в случае его банкротства могут рассчитывать на возмещение 100%, а не 200 тыс. гривен, как вкладчики других банков.

49-я директива ЕС 2014 года говорит, что все участники рынка (в данном случае банковского) должны работать в равных условиях и играть по одним правилам. И Ощадбанк тоже. Поэтому этот вопрос обсуждали еще в 2012 году. К сожалению, все время обсуждения этого вопроса натыкалось на серьезное сопротивление.

Весной этого года вопрос Ощадбанка попал в Меморандум с МВФ, там четко зафиксировано, что банк должен стать участником Фонда. Это официальный документ, во исполнение которого был подготовлен законопроект № 6273. Он должен быть уже принят.

Но этого еще не произошло. В законопроекте говорится, что с июля 2018 года Ощадбанк должен стать участником Фонда гарантирования. Поскольку закон еще не принят, очевидно, что указанные сроки изменятся, но рано или поздно это произойдет.

Также вопросы о Ощадбанке были зафиксированы в документах Всемирного банка. Это вытекает из международных основных принципов эффективных систем страхования депозитов, которые были приняты Базельским комитетом по банковскому надзору (он создан при банке международных расчетов Центробанков и органов надзора государств G10, но наработки, которого используют другие страны мира) и Международной ассоциацией страховщиков депозитов. Это международная признанная практика.

Вы упомянули о директиве ЕС, насколько она является обязательной для Украины?

Да, 49-тая директива, которая касается системы страхования вкладов, а также 59 директива ЕС, которая регламентирует раннее вмешательство в деятельность и в целом вывод кредитных учреждений с рынка, в данном случае – банков.

Мы взяли на себя обязательства имплементировать эти директивы, когда подписывали соглашение об Ассоциации с ЕС. Но напрямую номера директив там указано не было. Это следует из контекста договора. На ближайшие два года существует план мероприятий правительства по имплементации положений соглашения об Ассоциации с ЕС, где фигурируют обе директивы. Это время будет интересным.

Поскольку мы не являемся членами ЕС, у нас нет обязательств, имплементировать директивы в полном объеме. Это направление движения, в котором мы должны продвигаться.

“Сумму возмещения надо увеличивать”

В директиве 49 говорится о гарантировании вкладов в кредитных учреждениях. Будут ли застрахованы не только депозиты вкладчиков банков, а еще и депозиты в кредитных союзах?

В Украине существует только две разновидности банков, работающих с вкладами населения. Это банки и кредитные союзы. Однозначно, для кредитных союзов должна быть введена система гарантирования вкладов по аналогии с банками. Они могут создать свой отдельный Фонд. Или стать участниками нашего Фонда, это будет дешевле.

Кстати, эта директива касается также инвесткомпаний. Но это не значит, что мы должны имплементировать эту норму директивы. Это вопрос отдельной длительной дискуссии.

Фонд сейчас гарантирует только вклады физлиц, в том числе Фопов с начала 2017 года. Реально ли гарантировать еще и вклады юрлиц?

Распространение гарантий на Фопы является логичным, поскольку это также физические лица. Там речь идет о сравнительно незначительных суммах по системе. Что касается юрлиц, то это уже несколько другое. Это переход определенного концептуального Рубикона.

Действительно, евродиректива 49 предусматривает, что страны ЕС должны обеспечить защиту не только физическим особам, а и определенным разновидностям юридических лиц, кроме финучреждений – их счета не гарантируются ни при каких условиях. Но есть большой перечень юридических лиц, для которых предусмотрена такая защита.

Мы к этому еще не готовы. В 2018 году 100% не готовы, в 2019 также. Это большие объемы, брать на себя такую ответственность было бы преждевременно. Но определенные виды юридических лиц в среднесрочной перспективе могли бы попасть под гарантирование, возможно, году в 2020-ом. Например, юрлица, которые несут социальную нагрузку, малый бизнес, фермеры, мелкие предприниматели. Может, церковные организации или благотворительные фонды.

Относительно суммы возмещения. В Европе она достигает 100 тыс. евро, у нас 200 тыс. гривен.

На самом деле, 100 тыс. евро еще возмещают не все страны. Там был установлен переходный период до 2021 года, когда все должны выйти на эту сумму. Что касается Украины, то даже сейчас это возмещение в 200 тыс. гривен покрывает 98,6% вкладов. Это если говорить о количестве вкладов от 10 грн. и выше. Но если смотреть на сумму, то Фонд покрывает меньше половины всей суммы вкладов физических лиц по системе.

Мы понимаем, что средства вкладчиков – это существенный канал формирования ресурсной базы банков. И от поведения клиентов по вкладам, как мы здесь говорим, 200+, зависит очень многое. Потому что это больше половины всех вкладов физических лиц.

Значит, сумму гарантирования надо увеличивать?

До 100 тыс. евро? Однозначно, не сегодня и не завтра. Дискуссия относительно повышения размера возмещения абсолютно уместна, ее надо серьезно вести. По моему мнению, надо говорить об экономическом смысле такого роста. Чтобы такое возмещение покрывало хотя бы какую-то существенную группу вкладчиков.

До девальвации вкладчики с депозитами в 25 тыс. долларов имели возмещение – это как раз было 200 тыс. гривен. Сейчас это вкладчики 200+. Возможно, надо разрешить таким вкладчикам вновь попасть в размер суммы возмещения (это примерно 675-700 тыс. гривен должно быть по сегодняшнему курсу валют).

Это может несколько повысить регулярные сборы с банков в Фонд. Но не думаю, что кардинально. При обычных условиях суммы сборов хватает на возмещение. Но во времена турбулентности никаких банковских вкладов не хватит – должно помогать государство. Здесь нет особой катастрофы, ибо во всем мире предусмотрен механизм кредитования таких Фондов, как наш. Постепенно Фонд потом эти деньги возвращает.

“Все, что мы собираем от действующих банков, идет на погашение процентов по займам”

По турбулентности. Почему, по вашему мнению, так много вкладчиков осталось без своих денег за последние три года?

Система гарантирования вкладов – это лишь третий уровень защиты вкладов. Но существуют еще два уровня. Первый – это эффективный банковский надзор. Риски деятельности банков – и операционные, и финансовые – должны отслеживаться и проявляться. Второй этап – раннее вмешательство и урегулирование проблем. Это дополнительные механизмы на ранней стадии, чтобы предотвратить неплатежеспособность банка. Мы как Фонд вынуждены платить именно тогда, когда первые два уровня не срабатывают.

Первый и второй уровень – это Нацбанк.

Да, а мы третий уровень. Конечно, мы уже не выплатные кассы, мы выводим банки с рынка, но мы включаемся в процесс только после того, как НБУ отмечает, что банк неплатежеспособен. А если банк неплатежеспособен, то, обычно, возвращению на рынок он уже не подлежит. И любые попытки его реанимации уже не осуществляются. Остается вопрос, насколько грамотно, быстро и эффективно с экономической точки зрения мы сможем банк утилизировать.

Фонд сейчас сам задолжал Нацбанку и Минфину. Как собираетесь возвращать? Или, может, Фонд сам уже является банкротом?

Фонд не может быть банкротом. Когда говорят, что Фонд — банкрот, это все равно, что сказать, что у вас один палец на руке является банкротом, а организм в порядке. Мы — часть государственного механизма, оператор в выполнении определенной функции от имени государства. Мы не можем быть банкротом, поскольку наши обязательства в любом случае будут выполнены. Думаю, что история 2014-2017 г.г. это доказала.

Как это все отдавать – это уже вопрос нашей внутренней кухни с Минфином, Нацбанком, с «друзьями семьи» из МВФ или Всемирного банка.

О каких суммах идет речь?

Мы позаимствовали 59,6 млрд. гривен из бюджета. И не бесплатно. По западным стандартам в случае такого кризиса мы должны были бы получить как минимум беспроцентные кредиты, а как максимум – невозвратный взнос государства. А мы получили кредиты под ставки на уровне от 9,99% до 12,5% годовых, последние выплаты будут в 2031 году. Знаете, сколько миллиардов гривен процентов мы за это время оплатим? 85 млрд. гривен.

Почти на 60 млрд. гривен, которые мы привлекли не на свое содержание, не на операционную деятельность, а на выполнение государственных обязательств, мы должны выплатить 85 млрд. гривен процентов.

В прошлом году мы уплатили 3 млрд. гривен процентов. Это сумма сопоставима с общим размером всех регулярных сборов, которые мы получили от банков за тот год. Все, что мы собираем от работающих банков, мы отдаем на погашение процентов. О теле кредита речь не идет.

Ситуация попахивает абсурдом, и это понятно всем участникам этого процесса. Когда к нам приезжают иностранные коллеги, мы их несколько часов убеждаем, что это правда. Потому что это выглядит настолько невероятно, что они нам просто не верят.

В то время на других условиях с нами договориться не захотели, а сорвать выплаты мы не могли. Решили сделать так. Минфин объяснял, что без процентов давать ничего не может, потому что есть договоренность и требования МВФ. НБУ тоже дает под проценты. А нам что делать? Сейчас мы жестко поставили вопрос, что надо уже эту спираль раскручивать как-то в обратном направлении.

Может, надо собирать с банков больше, чтобы не занимать из бюджета?

В сегодняшних реалиях значительно увеличивать нагрузку на действующие банки нет смысла.

В соответствии с законодательством на счетах Фонда мы аккумулируем 2,5% к общему объему вкладов физических лиц, тогда как в мире этот процент колеблется от 1% до 1,5%. Мы сделали этот процент большим, чтобы учесть нашу специфику. И при стандартных рисках банковской системы этого достаточно. Когда же возникает такая ситуация, которая была в 2014-2015 годах, то без государственной поддержки не обойтись.

Хотя, введение механизма специальных сборов не исключается. Речь идет не о сегодня-завтра, но, если не сможем найти приемлемое решение вопроса с возвратом заимствованных средств…

Первые выплаты Фонда были еще в 2001 году, это был банк «Славянский», потом банк «Украина». И это было целое событие. С 2001 по 2012 год до реформы Фонда мы платили вкладчикам 32-х банков. Общая сумма выплат за тот период – за 11 лет – составила 4,4 млрд. гривен. А всего за четыре года с 2014 по 2017 мы выплатили почти 90 млрд. гривен. Эта ситуация чрезвычайная.

Кстати, в 2009-10 годах мы получали бесплатную помощь из бюджета по миллиарду в год. Значит, до 2014 года Фонд никогда не одалживал деньги. Регулярных сборов всегда хватало, а не хватало – была помощь, а не займы.

“Нужна реформа банковского надзора”

Депутаты говорят, что у вас куча денег. Ибо в вас есть активы банков-банкротов на 500 млрд. гривен.

Да, мы получаем поступления от управления (претензионная исковая работа, передача в аренду и т.д.) активами неплатежеспособных банков и продажи таких активов. За последние два года мы получили от таких операций больше 15 млрд. гривен. Конечно, с каждым годом получаем все больше, потому что набирает обороты реализация активов.

Но на сегодня по 94 банкам, которые находятся под нашим управлением, мы должны вернуть кредиторам в определенной законом очередности 260 млрд. 184 млн. гривен. Из них третья очередь – расходы Фонда на выплаты вкладчикам до 200 тыс. гривен – это 73 млрд. 678 млн. гривен. А четвертая очередь, где вкладчики 200+, 36 млрд. 588 млн. Смотрим дальше. Седьмая очередь, где юридические лица, это 103 млрд. 585 млн.

Регулярные взносы “живых” банков идут на погашение процентов по заимствованиям, которые пошли на выплаты вкладов до 200 тыс. гривен. Соответственно, деньги от реализации и управления активами идут на возврат денег другим кредиторам.

Теперь посмотрим на активы. Общая балансовая сумма активов действительно составляет 516 млрд. 721 млн. гривен по этим 94 банкам. Но оценочная стоимость – всего 99 млрд. 873 млн. гривен. Здесь не учтены банки, где еще не произошла оценка, но итоговая сумма не сильно будет отличаться.

Следовательно, если мы даже продадим все 100% активов, то удовлетворим третью очередь кредиторов, может еще, и четвертую заденем. Значит, еще можем вернуть тело привлеченных Фондом кредитов, но вкладчики 200+ могут остаться без денег, а к юридическим лицам дело вообще может не дойти.

Разница между балансом и оценкой – более 400 млрд. гривен. Хорошо, цена активов как-то менялась. Примерно 100-120 млрд. гривен – это Крым и Донбасс. Еще 40 млрд. гривен активов – это просто результат скачка курса валют. А остальные никакими объективными факторами объяснить нельзя. Это примерно 280 млрд.

Однажды я рассказывал об этом на комитете в Раде, и там присутствовала Юлия Владимировна Тимошенко. Три часа мое выступление слушала. Я рассказал, что вот деньги на бумаге, а вот реальная ситуация. И о том, куда деньги делись. Даже призвал депутатов помочь вернуть хотя бы часть денег, которые были выведены из банков.

А фамилию Жеваго вы называли во время того выступления?

Все фамилии в разное время и разным способом назывались: Жеваго, Лагун, Бахматюк… Много известных людей, как среди владельцев существенного участия банка, так среди миллиардных заемщиков. В Верховной Раде их много.

И как Юлия Владимировна отреагировала?

Она распечатала мою презентацию и отнесла ее в НАБУ. При многих камерах отдала. Говорит, обнаружили материалы. Сделала определенный пиар на этом. Но это касается не одной Юлии Владимировны.

Кстати, на заседание комитета пришел только представитель Фонда. Представителей НБУ и Минфина не было. Иногда чувствуешь себя как в пустыне. С одной стороны, получаем выпотрошенные банки, с явным опозданием. А с другой стороны – займы под рыночный процент. Хороший бизнес, да?

Нужна реформа банковского надзора, внедрение механизма раннего вмешательства. Нацбанк пытается в этом направлении двигаться, готовятся законопроекты с их и нашей стороны, но приняты они будут уже после того, как мы получили все эти банки.

Лучшие активы выводятся с помощью различных схем. Кроме того, ценные активы, как правило, находятся в залоге под рефинансирование НБУ, а такое обеспечение идет вне очередей. Это на входе. А на выходе у нас начинается эпопея в судах, правоохранительных органах, государственных исполнителях и регистраторах.

Мы несем колоссальные потери в реальной стоимости активов, как до вхождения в банк-банкрот, так и после.

Может, Фонду нужно активнее лоббировать свои интересы, стать политическим игроком, как Минфин или НБУ?

Я опять-таки возвращаюсь к «теории одного пальца руки». Каждый в этом механизме является частью целого. В мире есть понятие «сеть финансовой безопасности». В эту сеть входят регуляторы, Минфин и т.д. У нас есть своя функция, но мы часть государственного механизма. Мы не можем вести какую-то отдельную политику, потому что тогда можно было бы и собственный монетный двор открыть, и еще что-то.

В данном случае мы просто констатируем, что часть звеньев этого механизма не была готова к ситуации. И мы оказались в роли того звена, которое получает весь негатив и от вкладчиков, и от кредиторов в основном «за того парня».

Вторая часть интервью выйдет позднее.

Автор: Андрей Яницкий

Источник: LB.ua

Перевод: BusinessForecast.by

При использовании любых материалов активная индексируемая гиперссылка на сайт BusinessForecast.by обязательна.

Читайте по теме:

Оставить комментарий