Госпожа Южанина также принимала участие в конкурсе на главу ГФС, потому что имеет соответствующий опыт: работала главным бухгалтером, экономистом и аудитором на частных предприятиях, возглавляла управление аудита в районной инспекции Государственной налоговой администрации в Киевской области.
До избрания в парламент Южанина руководила телекомпанией «Экспресс-информ», которая учредила «5 канал» Петра Порошенко.
В интервью с LB.ua Нина Петровна рассказывает о Национальном бюро финансовой безопасности, легализации авто на еврономерах, легализации игорного бизнеса и упрощенной системе налогообложения.
Андрей Яницкий: Нина Петровна, вы же человек из команды президента. И министр финансов назначен по квоте президента. И бывший министр финансов тоже. Почему вы постоянно не можете найти общий язык с министрами финансов?
Нина Южанина: Ответ прост. Я – специалист. Могу пойти на компромисс с любым человеком, но человек тоже должен идти мне навстречу. Когда госпожа Яресько поняла, что я политически независима, что надо со мной говорить с профессиональной точки зрения, то мы нашли компромисс.
Возможно, вам так же надо с министром финансов Данилюком за чашкой кофе с глазу на глаз поговорить и найти компромисс?
У нас была такая встреча с Наташей. Мы встретились с ней тет-а-тет и обсудили мои либеральные взгляды. Она сказала, что МВФ никогда не позволит такие изменения. После этого правительство ушло в отставку. Теперь новый министр говорит то же самое.
Конечно, правительство должно выступать более жестко, министр финансов вообще «мистер нет». Но надо дискутировать, приходить на заседания комитета, рабочие группы. Очень важно, чтобы министры понимали суть вопроса, потому что и первый, и второй министр далеки от налоговой политики. Возможно, они специалисты в области финансов, банковской сферы и других направлений, которые они курируют, но не в налоговой сфере.
Я приглашаю от правительства много представителей, но от Минфина и представители Государственной фискальной службы приходят в лучшем случае руководители департаментов, а, то и просто рядовые служащие. Они здесь посидят, потом уходят в себе, а министр их даже не вызывает заслушать, что было в комитете. Для меня это шок, потому что у меня в секретариате 16 специалистов, которые работают исключительно на комитет по 700 законопроектам. У меня два личных помощника, которые помогают реагировать на все вызовы, на все задачи, которые ставят и президент, и председатель Верховной Рады Украины.
Генпрокурор призывает лишить должности министра финансов, и эта должность может освободиться. Пойдете ли работать министром, если вас выдвинут?
Этот вопрос уже обсуждается третий год подряд. Когда назначалось это правительство, моя кандидатура рассматривалась. Я пойду, если для этого будет большая необходимость. Но я хотела бы остаться в комитете, потому что вижу результативность своей работы. Особенно это касается поддержки отдельных отраслей экономики. Никакой инициативы правительства по поддержке именно бизнеса не было, поэтому решения принимаются в комитете, а потом в сессионном зале.
Если придется стать депутатом следующего созыва, то я, конечно, вновь возглавила бы комитет. И это было бы возможностью завершить либеральную политику, с которой я начала. Потому что даже сегодня уже некоторые министры говорят, что надо увеличить ставку ЕСВ, потому что вырос дефицит Пенсионного фонда. И при этом забывают, какая часть заработной платы вышла из тени после двукратного снижения ставки ЕСВ в 2016 году.
Одно из противоречий между комитетом и министерством – законопроект о Нацбюро финансовой безопасности (НБФБ). У министерства есть свой законопроект о Службе финансовых расследований (СФР). Ваш законопроект некоторые издания и депутаты называют угрозой для бизнеса, новой версией налоговой милиции, которая создается в интересах Порошенко. Что вы на это можете ответить?
Вышла единственная критическая статья, и мы знаем реального автора этой статьи — это соавтор закона, который лоббирует министр финансов. Текст законопроекта о НБФБ я обсуждала в экспертном кругу, с Европейской бизнес — ассоциацией, Американской торговой палатой. Поэтому если бы была отрицательная реакция, то сейчас об этом говорили буквально все, а не отдельные люди.
Власть уже год на всех встречах с бизнесом говорит: «маски-шоу стоп». Мы должны создать единый орган, который будет расследовать экономические преступления. Сейчас руководители отдельных ведомств, например, генпрокурор Юрий Луценко, запретили проводить следственные действия с применением силовых органов. (Разговор состоялся до обысков в «Новой почте») Но это временные меры.
Нам нужно урегулировать этот вопрос на законодательном уровне. Создать единый орган вместо налоговой милиции, Национальной полиции, СБУ и прокуратуры, которые ранее могли проверять бизнес по 191, 205, 212 статьям Уголовного кодекса (соответственно, это статьи о присвоении или растрате имущества, фиктивное предпринимательство и уклонение от уплаты налогов).
Все эти статьи переходят исключительно в подследственность НБФБ. Статьи, которые не могут быть переданы исключительно в НБФБ, например 191, мы разделяем на 191 и 191-1. В первой части будет «Присвоение, растрата имущества или завладение им путем злоупотребления служебным положением». А в 191-1 — «Присвоение, растрата или завладение государственными средствами». В НБФБ отойдет исключительно вопрос растраты государственных средств.
В подследственности СБУ остаются исключительно те статьи, которые связаны с преступлениями против государства. Это контрабанда оружия, наркотиков, финансирование терроризма. Сейчас они часто начинают расследование по этим статьям, а затем добавляют статьи 191, 205, 212. Итак, мы вносим изменения в Уголовный процессуальный кодекс, по которым процессуальный прокурор обязан в течение 24 часов определить подследственность возбужденного уголовного производства. Это единственный вариант убрать СБУ от вмешательства в хозяйственную деятельность.
Еще относительно расследования по 212 статье (уклонение от уплаты налогов): мы вносим изменения, что сам акт проверки не является информацией, обязательной для внесения в Единый реестр досудебных расследований и регистрации уголовного производства.
Мы говорим, что производство регистрируется только тогда, когда акт прошел полную процедуру обжалования (и административную, и судебную) и когда – в случае решения в пользу контролирующего органа – произошла неуплата доначисленных сумм.
Это понятно, но главные претензии – по зависимости НБФБ от президента и относительно того, что Бюро сможет применять силовые методы, не только анализировать ситуацию.
Это действительно орган, который берет на себя все функции по борьбе с экономическими преступлениями. Относительно подчиненности президенту. Послушайте, меня удивляет такой подход. По НАБУ функции президента такие же, как при создании НБФБ. Вы же не считаете, что НАБУ зависит от президента? В НБФБ даже будет больше прозрачности, больше доверия парламентариям и больше требований конкурсного отбора.
Мы учли нюансы, которые возникли во время создания Государственного бюро расследований, когда конкурсная комиссия не могла собраться. Более того, 150 народных депутатов могут своими подписями, если принято решение о неудовлетворительной работе НБФБ, инициировать вопрос увольнения руководителя Бюро. Вопрос о влиянии президента – это просто политика.
Относительно обвинений в силовых методах, то две трети законопроекта – о информационно-аналитическом подразделении. Мы впервые указали, кто такой детектив-аналитик, каким должен быть результат его работы. Какие инструменты мы даем, с какими базами данных он работает. Какой документ может быть создан детективом-аналитиком. Какая ответственность, и какой следующий этап прохождения документа в следственно-оперативном подразделении.
В отношении следственно-оперативного блока. А кто будет бороться с экономическими преступлениями? У нас через год-полтора вообще все перестанут платить налоги. Потому что родятся новые схемы, новые оптимизаторы. Вот эти «площадки», которые когда-то были под государством при Януковиче, они же сейчас создаются вновь, потому что люди, которые работали по схемам, жизни без них себе не представляют.
Есть конспирологическая теория, что законопроект о НБФБ специально написан, чтобы он не прошел в Раде, и чтобы оставалось все как есть. Чтобы СБУ и в дальнейшем приходила к предпринимателям. Например, как вы с Народным фронтом планируете договариваться?
Вы думаете, почему так долго не обнародовали проект закона? Потому что длились переговоры. Более того, мы были вынуждены писать проект с нуля, потому что министерский законопроект о СФР вообще пустой. Он касается исключительно налоговой милиции и только в подчиненности Кабинета Министров неизвестного министра. Как раз это часть ответа на вопрос, который вы задали. Министр пообещал всем убрать налоговую милицию, хотя де-юре она до сих пор существует. А теперь ему принципиально нужно каким-то образом закрыть этот вопрос.
С другой стороны, он понимал, что «убийство» налоговой милиции у него не проходит. Поэтому, видимо, были какие-то переговоры по подчиненности СФР. Возможно, этот орган попал бы в МВД или Минюст. Этот вопрос там четко не прописан.
Возможно, проще было отредактировать этот проект о СФР, чем писать новый проект о НБФБ с нуля?
Там не было чего редактировать. Нельзя отредактировать 28 страниц до 103 страниц. Это значит написать все с нуля. И это было бы неправильно, потому что министерский проект о СФР уже устарел идеологически.
Будет ли председатель НБФБ подотчетен НАБУ?
Конечно. В обнародованном проекте технически это не было предусмотрено, но мы уже внесли соответствующие изменения. Это же надо додуматься до таких обвинений! А вы читали проект закона о бизнес — омбудсмен? Вот где широкие полномочия.
Все законы читать не успеваю, к сожалению.
А почитайте, пожалуйста. Бизнес-омбудсмен с такими полномочиями, которые в том проекте закона прописаны, вообще не нужен. Потому что покрывать или лоббировать интересы крупного бизнеса уже не надо. Уже крупный бизнес и так в шоколаде. Он полностью получает возмещение НДС. Мы еще и предусмотрели безапелляционность налогового кредита, связанного с регистрацией налоговых накладных. С одной стороны, это благое дело, с другой – по всем “скруткам”, которые пришли субъектам хозяйствования, мы не можем провести проверки.
Поэтому у нас большой бизнес чувствует себя очень хорошо, а средний и малый мы должны поддерживать.
К сожалению, у нас бизнес любого размера не любит фиксировать свои денежные потоки. Возможно, общее фиксирование помогло бы наполнить бюджет?
Абсолютно правильно говорите. И мы об этом говорили на последнем заседании комитета, когда хотели послушать отчет правительства, а министр не пришел. Мы уже понизили ставку ЕСВ, шаг за шагом вносили изменения в Налоговый кодекс, создавали механизмы автоматического возмещения НДС. Это все прошло через меня от низа до верха, как током, потому что надо было говорить с каждым, убеждать всех. И третий момент – это будет налог на выведенный капитал. Это изменение, которое нужно нашей стране.
В МВФ опасаются, что перестанут платить налоги.
Неправда. Для этого установлены предохранители. Между первым и вторым чтением мы можем их еще более корректно написать. У нас бизнесмены и сейчас регистрируют автомобили на юридических лиц – этим уже пользуются. Поэтому проблемы здесь нет. Проблема возникает для транснациональных компаний, которые зарабатывают в Украине, а доходы выводят за границу. Но наша задача – стимулировать развитие среднего и малого украинского бизнеса.
Вот Грузия сейчас ввела новый механизм для малого бизнеса с оборотами до 200 тысяч евро – 1% налога с оборота. В то же время там решают проблему фискализации всех наличных расчетов. Мы могли бы ввести такую же систему.
Но надо дать людям возможность пользоваться или кассовыми аппаратами (РРО), или гаджетами, которые будут напрямую отражать каждую наличную операцию.
Фискальная служба проводила эксперимент по применению флешек, они в автоматическом режиме передают на сервер информацию о расчетах.
Флешки – это коррупция, как и РРО. На флешки вновь «садятся» компании, которые хотят их производить. Наша цель в комитете – сделать программное обеспечение, которое можно загрузить в любой гаджет и передавать данные на сервер ГФС без посредников.
Еще одна проблема – устаревшее законодательство с «совковыми» фискальными нормами относительно штрафных санкций. Ну, ни один предприниматель не будет держать в ящике сумму, которая должна соответствовать ленте кассового аппарата. Если предприниматель хочет купить себе воды, то он не должен держать для этого еще одну кассу. Поймайте его на том, что он продал товар и не выдал чек, а остальные – до свидания.
А кто контролирует РРО?
Я их не помню, мне некоторые фамилии называли, но меня это даже не интересует. Я понимаю, что на этом зарабатывают, потому что очень уже является устойчивым перечень кассовых аппаратов, которые можно применять. Надо забыть эту тему, бизнес должен получить возможность почти бесплатно фиксировать всю свою реализацию. Тогда можно предоставлять людям льготное налогообложение.
Не получится ли так, как сейчас с единым налогом, когда есть реальные предприниматели, а есть случаи, когда крупный бизнес маскирует наемных работников в предпринимателей?
Третью группу СПД используют для оптимизации, но это уже не популярная схема, она сама по себе закрывается. Льготные налоги можно предложить тем, кто сейчас работает вообще в тени, например, торгует на организованных рынках.
Популярный вопрос по авто на еврономерах. Я понимаю, что платить налоги никто не любит. Но получается, что неправильно сделали водители, которые приобрели авто на украинских номерах и уплатили все налоги? Какой сигнал вы им отправляете?
Уже почти два года власть не может принять решение по этому вопросу, а количество авто на европейских номерах увеличивается. С другой стороны, за два года мнение по этому вопросу лично у меня изменилось. Если два года назад активисты просто выбивали из комитета решение о легализации по 100 или 50 евро, или даже бесплатно, то сейчас они боятся говорить, об этом открыто. Потому что есть другая часть автомобилистов, которые такую амнистию не приветствуют. Это 8-9 миллионов авто на украинских номерах. Против пусть даже 1-1,5 миллионов на европейских. Решение должно устраивать всех.
Проблема, что большинство этих автомобилей уже не находятся на учете ни в Польше, ни в Литве. Это фантомы, которые находятся на территории нашего государства. То есть надо будет их поставить на учет по общим правилам, которые мы упростим для всех. Или надо будет вывезти эти авто из Украины.
Сколько это будет стоить?
Я не говорю сейчас про конкретную сумму. Сейчас у нас растаможка авто от 2010 года выпуска со средним объемом двигателя обойдется в 830 евро. Вот от этой суммы будем двигаться. Но есть и другие платежи. Есть НДС, в 20% от стоимости авто, а в таможенных декларациях занижают эту стоимость. Потом первая регистрация автомобиля и уплата взноса в Пенсионный фонд. Все это надо решать комплексно.
В Украине формально запрещен игорный бизнес, тогда как в развитых странах деньги от этого бизнеса идут на социальные нужды. В то же время мы видим, что эти игровые автоматы существуют под видом лотерей или вообще нелегально. Что с этим делать?
В комитете более 20 законопроектов на эту тему. Была сформирована рабочая группа, но она, ни разу не собиралась. Я думаю, что это свидетельствует об актуальности этого вопроса. Это должно быть правительственное решение. Или же правительство должно вновь собрать все рабочие группы со всеми инициативами, которые есть на сегодняшний день. Я бы пошла по пути Румынии, которая достигла значительного прогресса в борьбе с коррупцией и где игорный бизнес работает. Для чего придумывать велосипед? Давайте возьмем румынский опыт и реализуем у нас.
Автор: Андрей Яницкий
Источник: LB.ua
Перевод: BusinessForecast.by
При использовании любых материалов активная индексируемая гиперссылка на сайт BusinessForecast.by обязательна.