Во вторник после месячного перерыва народные депутаты вернутся к работе в пленарном режиме. Вопросов накопилось немало. Сейчас одним из главных должна стать пенсионная реформа. Правительство обещает, что сначала покажет документ представителям Международного валютного фонда, а уже после того с ним смогут ознакомиться парламентарии. Что об этом думают в Верховной Раде, «Цензор.НЕТ» спросил у народного депутата от «Самопомощи» Романа Семенухи.
«НА ВЫБОРАХ В ОБЪЕДИНЕННЫХ ТЕРРИТОРИАЛЬНЫХ ОБЩИНАХ ПРОИСХОДИТ СОРЕВНОВАНИЕ ДАЖЕ НЕ ГРЕЧКИ И БАБЛА, А БАБЛА НА БАБЛО»
— Мы с вами встречаемся, когда народные депутаты должны работать в комитетах. Причем последних две недели. По моим наблюдениям, заседаний особо не было. Ваш комитет собирался?
— Мой комитет не заседал. Но, например, сегодня проводил важную встречу – в Украину приехали семь конгрессменов, которые встречаются с Президентом, премьером и председателем нашего комитета. Говорили, в частности, о кибербезопасности. Я, к сожалению, там не был, потому что три часа назад с парламентской делегацией и Андреем Парубием прилетел из Норвегии.
Плюс, комитет готовит на первый пленарный вторник три законопроекта: повторное второе чтение об электронных доверительных услугах, второе чтение об основах кибербезопасности и об усилении уголовной ответственности за повреждение оборудования телекоммуникационных сетей, которые я буду докладывать в парламенте.
— Я так ставлю вопрос, потому что есть много нареканий на то, что месяц депутаты работают в пленарном режиме. То работа в комитетах, то в округах. Но где именно он был, проследить сложно – работает ли депутат, или находился, условно говоря, на Мальдивах.
— Я с вами согласный в том, что отсутствие работы в пленарном режиме четыре недели – это ненормальное явление. Вот сейчас будет две пленарных недели подряд. Скажу вам: если ты ходишь на заседания, готовишься, выступаешь, бываешь на фракциях, рабочих группах, на эфирах, в такой ситуации эффективность второй недели снижается. Когда есть небольшая пауза, это лучше. И никто меня в обратном мнении не убедит.
Те депутаты, которые действительно работают, могут это подтвердить. Но, действительно, количество пленарных дней у нас примерно, то же. А кто как проводит рабочее время вне сессионного зала, нужно спрашивать каждого отдельно. Я могу отвечать за себя. За это время я дважды был в Полтаве, на Черниговщине, посетил несколько районов в Харьковской области.
— Но люди не считают и не сравнивают количество пленарных дней. Они смотрят: месяц парламент не заседает, а в стране – экономический кризис, война. Это же ненормально, да?
— Я готов говорить за себя, максимум — за фракцию «Самопомощь». Мы ходим на работу.
— И наказываете своих депутатов, если они себя неправильно ведут.
— Я вспомнил, когда мы были с визитом в Норвегии. Знаете, это уникальная страна – 203 года Конституции, никакой войны, кроме немецкой оккупации. Страна, которая не видела коммунизма, одновременно является стратегическим партнером НАТО, США, имеет самый богатый Пенсионный фонд. Она чрезвычайно успешная – и вопрос не только в нефти и газе. Так вот мы с норвежскими коллегами обсуждали вопросы партийной дисциплины. И примерив эту ситуацию на процесс исключения из фракции наших пятерых народных депутатов (назовем их группой Анны Гопко) во время голосования за изменения к Конституции, мы с Олегом Березюком поняли, что мы были мегалиберальными. Это к вопросу наказания.
Еще у нас в «Самопомощи» идет дискуссия, обнародовать ли фамилии тех, кто посещает заседания фракции. Здесь у нас мнения разделились – некоторые считают, что надо, другие объясняют, что это наше внутреннее дело. Я спросил об этом бывшего премьер-министра Норвегии, который также возглавлял партию, на что он ответил, что у них тоже не обнародуют этот список. Как наказывают? Кара одна – публичность. Если ты хочешь зайти в следующую каденцию, люди должны оценить твои действия.
— Комитет избирателей Украины недавно заметил, что эффективность работы парламента за год снизилась вдвое. Вы с этим соглашаетесь?
— Смотря, какие критерии они брали для оценки. Но хочу быть объективным – несмотря на всю справедливую критику украинского парламента, я бы не хотел, чтобы мы его окончательно обесценили. Он имел три исторических события: в 1991 году проголосовал за независимость Украины, был стабилизатором ситуации после второго тура президентских выборов во время «Оранжевой революции» и после бегства в 2014-м Президента и премьера.
Стала ли работа Верховной Рады в последнее время менее эффективной? Я считаю, да. Например, провалили законопроект (мы сейчас нарабатываем новый) о запрете или системном ограничении изъятия техники, серверов во время обысков. Такие документы в первые полгода или год после смены власти имели больше шансов на принятие. Теперь нет. На то есть несколько причин – еще большее недоверие между фракциями и разочарование в части депутатов коалиции, которые не ходят в Раду. Из-за низкой явки, мы мало на что, способны.
— Есть еще такие депутаты, которые ходят, но не голосуют. Это тоже проблема.
— Снова приведу вам норвежский пример. Там в парламенте две кнопки – зеленая и красная, что стимулирует к принятию решения. Нет такого – вытащил карточку, вышел в кулуары, «воздержался». У них ты занимаешь политическую позицию: либо «за» или «против».
— Это логично. Почему у нас парламент так не работает?
— Конституции Норвегии 203 года, Моисей водил людей по пустыне 40 лет, а нам только 25 лет.
— Но почему не меняться сейчас? Не становиться лучше?
— Я вам скажу так: мое глубокое убеждение в том, что историческим назначением этой Верховной Рады является принятие нового закона о выборах, который убирает мажоритарку и вводит открытые партийные списки с региональными округами на пропорциональной основе. Он не будет панацеей. И до скорых изменений не приведет. Но это не единственный эволюционный способ постепенного обновления политического истеблишмента.
— Насколько я знаю, в Верховном Совете есть рабочая группа по наработке нового законопроекта о выборах. Было несколько вариантов, но в сессионный зал их не выносят. Почему?
— Это, правда, сегодня есть рабочая группа, которую возглавляет непосредственно Андрей Парубий. Существует единственная причина, почему так происходит – Администрация Президента не хочет принятия этого закона, который, кстати, является базовым требованием Майдана, обещанием Президента и всех парламентских фракций. Это даже было записано в первом коалиционном соглашении. Даже срок поставили – первый квартал 2015 года.
— Срок давно истек, а решения до сих пор нет. Судя из комментариев ваших коллег, до выборов его и не планируют рассматривать.
— Я оптимист, поэтому думаю, будет момент, когда закон примут. Любые выборы (очередные или досрочные) без него являются бессодержательными.
Я вам больше скажу – после выборов особых изменений не будет, что показывают все опросы. Разумеется, кто-то увеличит представительство, кто-то уменьшит, какая-то старая партия не пройдет. Но глобально расстановка сил не изменится. Однако самое главное – с 2014 года люди стали значительно беднее…
— Поэтому на выборах их проще купить…
— Абсолютно правильно. Посмотрите, что происходит на выборах в объединенных территориальных общинах – происходит соревнование даже не гречки и бабла, а бабла на бабло. Тот, кто качественнее организовал скупку голосов, доставку людей к избирательным участкам и контроль над ними, фактически побеждает.
— За такое есть уголовная ответственность. Почему этот механизм не работает?
— А почему нет политической ответственности за то, что в Днепре избили людей 9 мая? Почему Вилкул не отвечает за то, что организовал массовый подвоз «титушок» во время Революции достоинства?
— Так Вилкулу уже, наконец, начали допрашивать.
— Это все цирк! Только Ефремов в СИЗО. Плюс имитация и театральное представление заочного осуждения Януковича. А «Оппозиционный блок» голосует за назначение четырех генпрокуроров – о чем мы говорим?!
— Потому что это люди одного круга.
— Да. Они вместе основывали Партию регионов и СДПУ(О), выходят-заходят в партии – они так играют. Существует пул политиков (200-300 человек), который периодически обновляется. Эти люди создают политические проекты, заходят в парламент и дурят народ. Вспомните как «Народный фронт», выиграв парламентские выборы в 2014 году, уже через год не пошел на местные выборы, понимая, что не имеет шансов преодолеть 5-процентный барьер. Вся эта ситуация не является нормальной.
«ЗАРПЛАТА ДЕПУТАТА – 14 ТЫСЯЧ ГРИВЕН. НЕ ХОДИШЬ, А ЭТИ ДЕНЬГИ ПОЛУЧАЕШЬ. А ОНИ НА ЦВЕТЫ БОЛЬШЕ ТРАТЯТ!»
— Вы упомянули о том, что некоторые депутаты не ходят на работу. Генеральный директор Комитета избирателей Алексей Кошель рассказал, что за прогулы из зарплаты депутатов отчисляют 1,7 миллионов гривен. Это поможет?
— Я знаю депутатов, которые живут на зарплату. Их немного. Для них это был бы ощутимый удар, но они ходят на работу. А тем, которые не посещают парламент, одинаково. Сегодня зарплата депутата (чистыми на руки) – 14 тысяч гривен. Не ходишь, а эти деньги получаешь. А они на цветы больше тратят!
— Как их тогда наказывать и побудить к работе?
— Это долгий процесс. В один момент все не произойдет.
— Если пекарь или врач не будут ходить на работу, их уволят. А если все медики не будут на рабочих местах, пациенты умрут.
— Я с вами согласен. Что делать? Менять культуру. Этого не произойдет за день-два. Даже за каденцию. Есть много составляющих. Нам нужен новый закон, чтобы политика перестала быть вожделенной целью бизнесмена, который хочет защитить свой бизнес или зарабатывать здесь еще больше. Должен появиться класс людей, которые будут работать, будут ходить, и просто будут хотеть занимать эту должность. Так живет цивилизованная Европа. Есть люди, которые готовы работать. Правда, не за 14 тысяч гривен. Потому что с таким уровнем опыта в частном секторе они заработают гораздо больше.
Да, мы имеем ненормальную ситуацию. Но депутатов кто-то выбирает, правильно?! Вот выходят некоторые политики и кричат: «Не дадим продать землю, ибо это последнее, что забирают у людей!» А именно они заинтересованы в том, чтобы был мораторий. Эти заявления рассчитаны даже не на тех, кто имеют паи, а на тех, кто живут в городах и до земли имеют очень небольшое отношение. Вот такая политическая спекуляция.
Знаете, у нас есть проблема в том, как создаются политические проекты, кто их финансирует, как эти люди ведут себя в парламенте. Я бы хотел говорить не о конкретных персонах…
— Но именно они принимают решения.
— Однако такие принципы приводят к власти постоянный класс людей. В тех ситуациях, в которые мы попадаем, я не представляю, чтобы у нас, например, были другие президенты – все пятеро.
— Почему?
— Потому что они являются представителями примерно одного класса. А нам постоянно имитируют выборы.
— Здесь можно долго дискутировать, но время назад уже не вернем и историю не перепишем.
— Но от нас зависит то, что будет дальше.
«ДЛЯ НАЧАЛА Я БЫ СОЗДАЛ РАБОЧУЮ ГРУППУ МЕЖДУ РОЗЕНКО И РЕВОЙ, ПОТОМУ ЧТО ОНИ ГОВОРЯТ РАЗНЫЕ ВЕЩИ «
— Давайте поговорим на тему, которая как раз касается нашего будущего. Вы во фракции отвечаете за пенсионный вопрос. Вот нам обещают в ближайшее время провести пенсионную реформу. 16 мая соответствующий законопроект должны показать МВФ…
— Его вообще никто не видел. И правительство в том числе.
— Вы писали, что власть будет имитировать пенсионную реформу. Почему так считаете?
— Давайте начнем с того, как оно должно было быть. Разделим ситуацию на «до» и «после». У нас про настоящую пенсионную реформу начали говорить со времен пребывания Тигипко на должности министра экономики в правительстве Виктора Ющенко. Но почему об этом все говорят, но не делают? Объясню.
Каждый чиновник, который садится в кресло министра, в тот же день думает, как с него встать. Как правило, это все происходит значительно быстрее, чем он сможет что-то внедрить. А пенсионная реформа – это непопулярная вещь. Причем имеет большие риски и требует консолидации общества. Политики не видят себя даже в среднесрочной перспективе, поэтому эта тема им просто неинтересна.
Почему сейчас появились хоть какие-то наброски от Гройсмана? Потому что есть требование Международного валютного фонда, который преследует свои коммерческие интересы. Это нормально, ибо таковы реалии современного мира. МВФ интересуют две вещи: текущее обслуживание кредита и возврат его через определенное время. Они понимают, что без реализации пенсионной реформы эти вопросы могут быть в зоне риска. Там четко знают средний возраст украинцев. А в Меморандуме говорится о его повышении – просто в хитрой формулировке. И осознают, что таким образом меньше людей будут получать пенсии, что позволит сократить дефицит Пенсионного фонда. Вот такое требование МВФ.
С одной стороны, к этому надо относиться положительно. Потому что сегодня это «окно возможностей» для Украины, а также нашего парламента и Гройсмана (который, как премьер-министр, наверное, хочет иметь политическую перспективу), которую можно использовать для того, чтобы войти в историю.
Сейчас было бы правильным создать рабочую группу, куда бы обязательно вошли представители Министерства экономики и Министерства финансов. Хотя для начала я бы создал группу между Розенко и Ревой, потому что они реально говорят разные вещи! К этой работе нужно привлекать специалистов. Они в Украине есть, я лично их знаю. Еще здесь должны работать сотрудники Нацбанка и регуляторов на рынке финансовых услуг, а также как минимум по одному представителю от каждой парламентской фракции. Почему? Потому что есть понятие компромисса и консенсуса.
Пенсионная реформа, на мой взгляд, может быть успешной только при наличии консенсуса. Я этого не вижу. Что-то разрабатывается в Гройсмана, еще что-то — у Ревы. Очень обидно, что так происходит. Поэтому у меня есть опасения, что это имитация.
Теперь, по сути. Вспомните, что мы с вами услышали от Владимира Борисовича в прошлую пленарную пятницу, когда он делал вид, что отчитывается – «Мы не будем увеличивать пенсионный возраст»…
— Розенко и Рева тоже постоянно об этом говорят.
— Первое, это отрицает текст Меморандума с МВФ. Второе, Владимир Борисович – мудрый человек, который знает: если даже сегодня Верховная Рада не принимает никаких изменений в закон «Об общеобязательном государственном пенсионном страховании», то там уже заложен механизм повышения пенсионного возраста для женщин. Возможно, у Гройсмана есть предложение внести изменения в этот пункт? К сожалению, это неизвестно. Надо требовать объяснений.
Еще один момент. Он, правда, не касается пенсионной реформы, но речь идет о моральном аспекте – прекращении налогообложения работающих пенсионеров. Яценюк нам в первую бюджетную ночь публично обещал, что эти 15 процентов налога вводятся на год для стабилизации платежного баланса, потому что казна пуста. Тогда я, молодой и наивный, в том усматривал логику. Сейчас вижу – их все устраивает! Из-за увеличения минимальной зарплаты до 3200 по данным Минфина за первый квартал 2017 года мы имеем примерно 7 миллиардов гривен дохода по этому показателю. Если этот тренд сохранится, цифра будет расти. За счет этого мы сможем получить минимум 30 миллиардов гривен. Значит уже есть деньги для того чтобы отменить этот налог.
Также Гройсман обещал, что пенсии будут существенно повышены. Теперь давайте разбираться. Сегодня дефицит Пенсионного фонда – около 141 миллиарда гривен. Увеличение поступлений по ЕСВ – ориентировочно составит 30 миллиардов. Пусть мы найдем еще какие-то другие моменты стимулирования экономики. Но очевидно, что сегодня 141 миллиард мы не перекроем. Что это будет означать? Будут брать из доходной части бюджета и выплачивать людям. Мне кажется, сначала нужно дать ответ, что делать с дефицитом Пенсионного фонда. Это первое.
Вторых, надо честно озвучить, что солидарная система (которая сейчас работает) не способна обеспечить достойную минимальную пенсию.
Третье, правительство должно сказать, что такое эта минимальная пенсия. Есть логика в том, чтобы она была хотя бы 3200?
— Логика есть, а минимальной пенсии такой нет.
— Да. Средняя пенсия – 1800 гривен. Пусть объясняют, почему.
Четвертое, обществу нужно рассказать, что делать с спецпенсиями? Я, действительно, считаю ненормальным, когда у судьи Конституционного суда зарплата 230 тысяч гривен. Я не думаю, что она должна быть 10 тысяч, но и не столько же!
Перехожу к тому, что делать. Первый блок – вопросы, связанные с доходной частью Пенсионного фонда. Наши предложения очень простые: продолжать детенизацию экономики – там, действительно, есть много…
— Сколько?
— Этого не знает никто. Смотрите, что у нас произошло с повышением минимальной зарплаты до 3200. Эта ситуация мне напоминает такую картину: в водоеме есть рыба, а Гройсман бросил туда динамит. Вот почему именно три двести, а не четыре или две пятьсот?! Мы предлагали две логические схемы: поднимать постепенно (например, ежеквартально) и сделать «сетку». Очевидно, что сегодня зарплата в Полтаве, в Сумах, в Харькове и Киеве – не одинаковая. Почему же здесь вопрос не решить?!
— Мы с вами поговорили, как надо проводить пенсионную реформу. А как будет на самом деле?
— А у нас увидели: рыба есть – пошли «грохнули». Поэтому часть поймали, другая – «сдохла». Потому что некоторые ушли «в тень», многие закрылись. Так вот мы считаем, что ЕСВ должен быть объединен с налогом на доходы физических лиц, чтобы суммарно они были максимум 27 процентов. Параллельно нужно стимулировать бизнес и выходить «из тени».
Далее. Создание рабочих мест. Только увеличение количества работающих людей даст приумножение налогоплательщиков. Этот вопрос нельзя рассматривать в отрыве от демографической ситуации. Сегодня мы имеем 12,9 миллионов плательщиков ЕСВ и 12,5 миллионов пенсионеров. Я думаю, у нас есть несколько миллионов людей, которые регулярно работают в Украине, но не платят ничего. Они получают субсидии, выплаты по безработице (хоть и малые, но все же). Мы с вами, налогоплательщики, за это платим.
Еще одна непопулярная тема. Сейчас около 5-6 миллионов украинцев постоянно работают за рубежом. Большинство из них сюда привозят валюту, и у нас остается часть этих денег. Если бы государство провело (только не полицейским методом) стимулирование этих людей из своего заработка платить, хотя бы часть ЕСВ, было бы хорошо. Потому что надо быть реалистами: оно не сможет за год создать 5-6 миллионов рабочих мест. Или даже если предположить, что это удастся, то не факт, что речь пойдет о тех профессиях, по которым люди смогут работать. Так вот посчитайте: сегодня минимальный размер ЕСВ составляет 704 гривны. Представьте, что у нас 5 миллионов заплатят, например, по 100 гривен. Это 500 миллионов в месяц.
— А я вам скажу, какой будет аргументация этих людей не делать этого: «Почему я должен здесь платить налоги, если даже не живу в Украине?!»
— Но когда придет пенсионный возраст, они захотят здесь иметь минимальную пенсию. Я понимаю, что существует кризис доверия к государству. Если бы мы имели вменяемую минимальную пенсию (те же 3200), это было бы круто. Пенсионеры бы вздохнули с облегчением. Но мы сейчас не имеем возможности для такого поднятия.
Так вот это мы говорили о доходной части. По расходной части – здесь должна быть проведена верификация. То есть идентификация того, кому и сколько мы платим. Розенко и Рева (последний еще недавно сам работал в городской власти) знают, что здесь есть злоупотребления. Этот вопрос решает ситуацию с «пенсионным туризмом» с неподконтрольных территорий.
Следующее. Администрирование Пенсионного фонда сегодня – три миллиарда гривен. Для сравнения: в полицейском государстве Украина администрирование центрального аппарата МВД обходится в миллиард двести миллионов.
Далее. Все спецпенсии, долги госпредприятий перед работниками, другие дотации и выплаты полностью убрать из Пенсионного фонда и отнести в бюджет Министерства социальной политики. Понимаете, сегодня нет логики существования фонда в нынешнем виде, потому что какая разница, какой у него дефицит, все равно «наполнят» из общего госбюджета! А так предполагается, что солидарная система хотя бы будет бездефицитной.
Теперь давайте поговорим об обязательном государственном накопительном уровне. Нам министр финансов говорит: «Рано внедрять». Глава миссии МВФ в Украине говорит, что не готовы. Розенко отвечает: «Они ничего не понимают, непрофессионалы». Конечно, куда же главе миссии Международного валютного фонда понять.
Однако слова о неготовности является правдой. Давайте разберемся, по сути. Любая финансовая система базируется, прежде всего, на доверии. Сегодня государство не готово ввести предохранители, потому что эти отчисления могут «съесть» инфляция и, не дай Бог, девальвация, и тогда мы получим ситуацию вроде сбережений СССР, это будет катастрофа! То есть введение второго уровня может базироваться только на гарантии государства. Думаю, первые 10 лет это должны быть государственные банки.
Еще одно: через национализацию «Приватбанка» государство сейчас владеет более чем 50 процентами банковского сектора. Инвестиции сюда не придут, пока оно не избавится от монопольной доли. В считанные месяцы Гройсман с новым (если он будет) председателем Нацбанка должны дать четкие сигналы бизнесу и людям, когда будет продана доля «Приватбанка», «Сбербанка» (как они там решат).
Значит без стабилизации банковского сектора, лишение монополии и предотвращение возникновения банков, как «Михайловский», вводить второй уровень, действительно, нельзя. Именно сегодня Украина не готова. Но когда мы говорим о достойной пенсии, то ее не будет без второго уровня.
— Но как возвращать доверие людей к банкам?
— Забрать у Коломойского и Боголюбова по «Приватбанку» 50 миллиардов гривен.
— Это разве побуждает людей в один день понести свои деньги в банки?
— Это я образно выразился. Но мы должны понять, что банковская сфера построена на доверии. Посмотрите, даже графики притока депозитов уже есть во время войны. Они волнистые. Очевидно, здесь не будет одномоментного решения, после которого все украинцы станут в очередь в банки. Только шаг за шагом. Вот, например, будет осужден владелец «Михайловского», тогда все увидят, что есть ответственность. Другой способ — выплаты, которые показали, что государство защитило людей, отдав средства, хоть и с опозданием…
— После того, как люди вышли под Верховную Раду и Нацбанк.
— А должно быть автоматически. Однако и люди должны быть финансово грамотными. Если вы заходите в банк «Михайловский», а там за столом – представитель некой организации, который говорит: «Знаете, мы не банк «Михайловский», а его друзья. У нас высокие проценты», то надо понимать, что ничего дешевого не бывает.
— Когда люди могут почувствовать эффект от второго уровня пенсионного обеспечения в случае его введения?
— Через восемь (плюс) лет, но почувствуют. Потому что чем дальше мы откладываем решение этой проблемы, тем хуже.
— Если бы восемь лет назад сделали, то сегодня имели бы результат.
— Если бы Тигипко с Ющенко во время его премьерства не только говорили, но и что-то делали, то да. Хотя есть вопрос, выдержали ли бы мы тогда финансовый кризис.
Я не Нострадамус, не знаю. Понятно, что какой-то законопроект внесут, дальше будет жесткая, но и популистская риторика с большинства сторон. Дай Бог, чтобы мы зашли в конструктивный процесс.
Автор: Ольга Москалюк
Источник: «Цензор.НЕТ»
Перевод: BusinessForecast.by
При использовании любых материалов активная индексируемая гиперссылка на сайт BusinessForecast.by обязательна.