На этой неделе Верховная Рада ожила – после каникул депутаты вернулись к работе в сессионный режим. Для согласования повестки дня лидеры фракций и руководители комитетов собрались в понедельник на Согласительный совет. Среди присутствующих – народный депутат из «Блока Петра Порошенко» Вадим Денисенко. Он здесь впервые в новом статусе – представителя правительства в Верховной Раде. Эта должность годами была вакантной. В итоге премьер Владимир Гройсман решил наладить общение с нардепами через «своего человека». Как оно будет происходить – Денисенко рассказал в интервью «Цензор.НЕТ».
Читайте также: Переживет ли Верховная Рада осень. Взгляд изнутри
«НЕ ДУМАЮ, ЧТО ПО ПЕНСИОННОЙ РЕФОРМЕ БУДЕТ ГЛОБАЛЬНОЕ ПРОТИВОСТОЯНИЕ»
— Премьер Владимир Гройсман рассказал, что он лично предложил вам должность представителя правительства в Верховной Раде. Расскажите детали, как это было.
— На встрече Владимир Борисович сказал, что есть желание восстановить эту должность. Спросил у меня, интересна ли мне эта должность. Мы поговорили о задачах, которые он видит. Я пообщался с министрами. После этого принял решение согласиться.
Думаю, восстановление этой должности является правильным. Потому что мы – парламентско-президентская республика. Правительство должно все время иметь коммуникацию с Верховной Радой. Я не могу сказать, что до этого ее не было. Это не так. Коммуникация была хорошей. Именно поэтому в течение года принимались правительственные законопроекты (начиная от бюджета, в который никто не верил, заканчивая первыми чтениями пенсионной и медицинской реформ).
Но вызовы растут – перед нами сейчас четыре ключевые реформы. Для их прохождения в парламенте нужно улучшать коммуникацию правительства с депутатами. Поэтому, в принципе, и было принято такое решение.
— Какие именно задачи поставил перед вами Гройсман?
— Коммуникационные. С одной стороны, это объяснение депутатам, почему те или иные вещи являются важными. С другой – развенчание мифов, которыми обрастает любой законопроект. Все время их нужно «отбивать». Потому что иногда самые лучшие законы могут быть испорчены только из-за красивой меткой фразы какого-то одного политика.
— В процессе коммуникации вам придется обсуждать и кадровые вопросы. Министр информационной политики Юрий Стець и министр АПК Тарас Кутовой написали заявления об отставке. Ульяна Супрун более года исполняет обязанности министра. Этот вопрос вы с Гройсманом обсуждали? Когда он будет решаться?
— На данный момент Юрий Стець и Тарас Кутовой еще находятся на занимаемых должностях. Поэтому говорить о новых назначениях еще рано. Это можно будет сделать после того, как Верховная Рада примет по ним решение. Насколько я понимаю, до сих пор даже комитет не рассматривал их заявления.
Если мы говорим о Министерстве здравоохранения, мы понимаем, что у и.о. министра существуют определенные сложности в общении с частью профильного комитета. Медицинская реформа, по сути, будет вотумом доверия для Ульяны Супрун.
— Медицинская реформа является одной из главных, поскольку речь идет о жизни людей, а у нас руководитель структуры, которая за нее отвечает, в статусе исполняющей обязанности. Где же здесь ответственность?
— Мы полгода жили с и.о. президента во время чрезвычайных моментов в государстве. Я считаю, что мы нормально прошли те события. А Ефим Звягильский исполнял обязанности премьер-министра 11 месяцев. В принципе, это тоже был не худший период в истории Украины. Поэтому и.о. или нет – на самом деле, в данном случае, это условности, которые больше касаются бюрократической машины, а не идеологии. Значит, если мы говорим об идеологической наполненности медицинской реформы, то Ульяна Супрун здесь является одной из главных. Удастся ли пройти через парламент или нет – это другой вопрос. Но я бы не привязывался к приставке и.о.
— На Согласительном совете спикер Андрей Парубий сообщил, что в законопроекты по реформам внесено – 10 тысяч поправок. Как справиться с таким массивом?
— Львиная доля (пять с половиной тысяч) – это поправки в судебную реформу. Как будем справляться? Андрей Владимирович абсолютно правильно сказал, что нужно проходить постатейно, чтобы никто не имел никаких претензий. По судебной реформе мы посчитали, что будем голосовать где-то в течение трех дней.
По пенсионной реформе – 2100 поправок. Это где-то два дня. Так и будем работать. Но я чувствую, что все те, кто кричал: «Верховная Рада голосует с нарушением регламента», сейчас, когда мы пойдем по полной процедуре, будут рассказывать: «Неправильно выделять три дня только на судебную реформу». Но мы будем придерживаться регламента.
— Но вы прекрасно знаете, какая дисциплина среди народных депутатов – то не ходят на заседания, то сидят в буфете, то стоят в зале, но не голосуют. Как с этим бороться?
— С этим невозможно бороться. Существует политическая ответственность. У нас есть депутаты, которые несколько созывов избираются на одном мажоритарном округе и редко бывают в Раде. Если политическая ответственность не наступает, то это, с одной стороны, ответственность этих политиков, с другой – тех, кто за них голосует. Это надо понимать.
Лично я считаю, что невозможно улучшить дисциплину без изменений к регламенту. Была предложена израильская модель — когда вопросы голосуются большинством присутствующих в зале. Как только будет принято такое решение, я вам гарантирую, что дисциплина улучшится. Потому что каждый депутат будет понимать: его голос является очень важным. Потому что не просто закон не пройдет, а может быть принятым, но без его участия и в противоположном варианте от того, что этот политик хотел.
— С политической ответственностью, о которой вы говорите, у нас все 26 лет независимости есть проблемы.
— В ближайшее время она тоже не заработает. Но израильская модель нам поможет улучшить дисциплину в парламенте.
— Судя по голосованию в первом чтении за пенсионную и медицинскую реформу, здесь между парламентом и правительством будет непростая «битва». Как ее пройти с наименьшими потерями и наилучшим результатом?
— Мы проголосуем пенсионную реформу. Я не думаю, что будет глобальное противостояние. Потому что на кону – поднятие пенсий для 9 миллионов граждан. На каждого депутата приходится примерно 30 тысяч пенсионеров. Я коллегам говорю: «Перед тем, как голосовать, представьте, что они смотрят вам в глаза». Это почти мажоритарный округ! Поэтому я считаю, что пенсионная реформа будет проголосована. Будет ли вокруг этого процесса много сложных дискуссий? Безусловно! Но это политика. К сожалению, она у нас очень часто находится на грани фола. Однако в результате мы будем иметь на табло 226 голосов.
Во время рассмотрения медицинской реформы мы будем иметь много категоричных выступлений и рассказов о том, как умирает сельская медицина, от людей, которые ходят в Brioni. Будут рассказывать, как тяжело живется простому человеку, ибо ему нет, где лечиться. А все эти политики, в подавляющем большинстве, не проходят лечение в государственных учреждениях. Однако даже если и бывают там, то прекрасно знают, сколько стоит укол или капельница.
Мы все прекрасно понимаем: если не будем ничего делать, и пенсионная, и медицинская системы через несколько лет просто рухнут. Потому что весь запас, который мы теоретически имели от Советского Союза, исчерпали. Теперь мы должны либо строить что-то новое, или сказать, что мы закрываем Пенсионный фонд и государственные медицинские учреждения. Наша единственная возможность этого избежать – провести сейчас реформы.
— А судебная реформа пройдет?
— Как я сказал, она продлится долго. Но надеюсь, что также будет проголосована. Я оптимистично смотрю на принятие всех четырех реформ – образовательной, судебной, пенсионной и медицинской.
Читайте также: You pay peanuts, you get monkeys, или почему дешевые судьи – это слишком дорого
«В СРЕДНЕСРОЧНОЙ ПЕРСПЕКТИВЕ НЕ ВИЖУ НИКАКОЙ ВОЗМОЖНОСТИ ДЛЯ ФУНДАМЕНТАЛЬНОГО ПЕРЕФОРМАТИРОВАНИЯ КОАЛИЦИИ»
— А что будет с коалицией? Как голосовать за реформы, когда она насчитывает лишь 219 депутатов?
— На табло будет больше, чем 226 голосов. Это самое важное. Парламент работает.
— Парламент работает, потому что коалиция принимает решения за счет групп «Воля народа», «Возрождение» или других фракций, как Оппозиционный блок…
— (Перебивает. – А.М.) А еще за счет «Свободы», Укропа и других. Но я не отвечаю за коалицию…
— Вы являетесь членом коалиции.
— Да. Могу вам сказать: Если на табло больше чем 226 голосов, значит, это нормальный закон, который необходимо было принять.
— Не было бы честнее признаться, в том, что коалиции нет?
— Это вопрос не ко мне. Я не готов его комментировать.
— А на фракции вы этот вопрос обсуждаете? Или на встречах с Президентом?
— Фракция довольно давно общалась с Президентом. Но могу вам сказать, что летом коалиция была. Сколько она насчитывает голосов по состоянию на 4 сентября, я не знаю.
— По вашим ощущениям, возможно ли переформатирование коалиции?
— Нет. В среднесрочной перспективе я не вижу никакой возможности для фундаментального переформатирования коалиции.
— Просто много говорили о возможном присоединении Радикальной партии.
— Я об этом слышу с того момента, как Олег Ляшко вышел из коалиции. Так же, как с первого дня назначения любого правительства, его «увольняют». В последнее время Радикальная партия раз пять «входила» в большинство, согласно слухам, которые ходят в кулуарах. Могут продолжать это обсуждать. Но могу всех успокоить: Ляшко в коалицию в ближайшее время входить не собирается.
— Вы упомянули про разговоры об отставке правительства. Он должен был отчитаться на годовщину своего назначения…
— Он отчитался.
— Это был час вопросов к правительству.
— Нет-нет. Согласно украинскому законодательству, Кабинет Министров должен подать письменный отчет о своей деятельности. Он есть в Верховной Раде, а также находится в открытом доступе, в том числе, на сайте правительства. Поэтому каждый, кто хотел его увидеть, это могли сделать. Относительно устного отчета перед депутатами, то это вопрос к ним – хотят ли они заслушать членов правительства. Вот на Согласительном совете я не услышал ни от одного оппозиционного политика, которые бы рассказывали сегодня про все, что угодно. Включительно о том, что у нас деморализованная армия, что является неправдой, о необходимости заслушать отчет Кабинета Министров. Де-факто и де-юре отчет состоялся.
— А что с избранием Счетной палаты, Уполномоченного Верховной Рады по правам человека, нового состава ЦИК?
— Я бы очень хотел, чтобы на этой сессии мы проголосовали большинство этих вопросов.
— Голоса есть?
— Если этим заниматься, то голоса можно найти. Я не хочу быть слишком оптимистичным, но по состоянию на сегодня у нас есть все возможности для того, чтобы проголосовать за омбудсмена, счетную палату, ЦИК и членов Конституционного Суда. Скажем так: на 80 процентов я уверен, что это будет сделано на этой сессии.
— Говорят, что осенью в парламент будет подано около 40 представлений на снятие неприкосновенности с депутатов.
— Было сказано, что существуют производства. Но от дела до представления могут пройти годы. Поэтому, думаю, 40 фамилий – это преувеличение.
— Однако представления все равно будут, что подтвердил и генпрокурор. Это не возмутит ситуацию в парламенте?
— Здесь есть немало невидимых вопросов. Кто будут эти люди? Насколько будет серьезная доказательная база? Это представления, которые будут воспринимать как такие, что способны «рассыпаться» в суде? Вот с такими явлениями нужно будет считаться. Но не думаю, что вообще этот вопрос глобально повлияет на работу Верховной Рады в среднесрочной перспективе.
— Много обсуждали то, каким станет этот политический сезон. Большинство политиков и экспертов сошлись на мнении, что он будет горячим, непростым и даже непредсказуемым. Вы как считаете?
— Если не будет форс-мажорных обстоятельств, он будет относительно спокойным и без каких-то катаклизмов. По состоянию на сегодня говорить о том, что кто-то может «раскачать» улицу на проведение митингов, я бы не брался. Ибо главные вопросы? Пенсионную реформу мы примем. Она положительная. Субсидиарная система сохраняется. Правительство неоднократно заявляло, что цены на газ не будут подниматься. Уже запущена программа «Доступные лекарства». Скоро она заработает в полной мере и для сел. Какие есть критические моменты? Возвращение Саакашвили в Украину?! Не думаю, что это тема, которая заставит миллионы украинцев выйти на Майдан и сказать, что все пропало.
— Кстати, о Саакашвили. Смотрите, какая ситуация: пока он находился в президентской команде, был хорошим, а после освобождения и вначале собственной политической кампании его начинают «топить». Как-то похоже на репрессии.
— Это точно не репрессии. Я хочу сказать, что Саакашвили на посту главы Одесской ОГА ничего не сделал. Это был абсолютно потерянный период для области. Более того, хорошо помню, как его увольнение совпало с началом субсидиарной кампании. Оказалось, что самая худшая ситуация по субсидиям была в Одесской области.
Потому что в силу популистских решений по сокращению кадров, там были целые районы, которые имели по одному социальному работнику, который должен был оформлять субсидии 30-40 тысячам граждан. Только благодаря тому, что туда выехала целая делегация от Минсоцполитики во главе с министром, удалось предотвратить большой социальный взрыв. Особенно на Юге области. Там реально ситуация была патовая и катастрофическая.
Дорога «Одесса-Рени» вообще отдельная история. Только сейчас благодаря тому, что правительство взяло ее под особый контроль, строительство реально сдвинулось с «мертвой точки».
Я вам скажу, что я всегда выступал категорически против любых иностранцев на политических должностях – министров, губернаторов. Считаю, что Украина имеет достаточно людей, которые могут быть адекватными руководителями на таких должностях.
— Не получилось у Саакашвили с губернаторством…
— Не получилось, потому что он ничего не сделал. Назовите хоть один прорыв, который был сделан Саакашвили.
— Было много разговоров об Одесской таможне.
— Действительно, разве что разговоров было много. Вообще это была попытка создать грузинскую модель таможни, где работало определенное количество так называемых «золотых компаний», которые не проверялись и полностью были «белыми», но должны были за это платить средства в определенный фонд. После того, как ушла Марушевская, доходы от Одесской таможни на ровном месте значительно выросли. Очевидно, не все было там так хорошо во времена Саакашвили, если за короткие сроки можно было так улучшить ситуацию.
— В вашей фракции есть люди, которые поддерживают Саакашвили. Вы обсуждали с ними эту тему? Какие у вас вообще отношения?
— Вы имеете в виду трех человек? Конечно, есть такие люди, кто поддерживает Саакашвили. Это их личное право. Но если бы я был среди них, то обязательно бы приехал встречать его на границу. Если человек декларирует, что жить не может без Саакашвили, но не едет его встретить в силу своих семейных обстоятельств, это, видимо, о чем-то говорит.
— А зачем вообще его встречать?
— Потому что сами же это и задекларировали.
— Свадьба важнее.
— Знаете, можно было свадьбу и там отпраздновать. Если бы я знал, что у моего друга такая история, сделал бы все возможное, чтобы совместить этих два процесса.
Читайте также: Как невесте подобрать лучшее свадебное платье?
Автор: Ольга Москалюк
Источник: «Цензор.НЕТ»
Перевод: BusinessForecast.by
При использовании любых материалов активная индексируемая гиперссылка на сайт BusinessForecast.by обязательна.