Он начал свою карьеру в команде семейного офиса Standart Bank в Лондоне. Предоставлял услуги частного и инвестиционного банковского обслуживания для сверхсостоятельных клиентов (UHNW) как менеджер по работе с Россией и странами СНГ.
Сейчас является членом Совета директоров ряда европейских компаний, а в Украине стал одним из основателей Hillmont Partners, где специализируется на проблемных инвестициях, кризисном менеджменте и кредитовании расходов на международный судебный процесс.
Как юридически правильно возвращать отмытые деньги, он знает не понаслышке – и об этом наш разговор.
Украина декларирует активный поиск активов президента-беглеца Виктора Януковича и его ближайшего окружения. Как ищут такие деньги, какая мировая практика?
Вывод активов с развивающихся рынков за границу – это не только украинская тенденция. Она касается всех рынков таких стран. Это десятки миллиардов долларов в год, и на самом деле это очень большой процент мировых состояний. Профессор Лондонской школы экономики Габриэль Зукман, проанализировав мировые потери средств в офшорах, пришел к выводу, что речь идет о 7% мирового капитала – это более 6 триллионов долларов в год.
Это ВВП очень большой экономики мира. Например, ВВП США – это около 8-9 триллионов. Считайте, что ВВП такой страны, как Соединенные Штаты, работает вне системы реальной экономики.
Этот капитал утекает не только с развивающихся рынков, но большинство денег, вероятно, именно из таких стран. Почему мы говорим «вероятно» и не можем сказать наверняка? Потому что все эти подсчеты базируются на косвенных данных.
Например, Зукман изучил всю открытую мировую банковскую статистику, сопоставив депозитарии и перерасчеты средств расчетных счетов между странами, и пришел к выводу, что такой суммы там нет. Сказать, почему точно ее «нет», практически невозможно.
Если вернуться к Украине, — какова может быть наша доля в тех 6 триллионах?
Считается, что при Януковиче около 30 млрд. долларов были выведены из страны. Это реально. Я могу себе представить такую сумму, это более трети ВВП Украины.
Были ли такие оценки до Януковича? Ведь о выводе капитала из Украины начали говорить еще со времен Павла Лазаренко — с 1998 года.
Оценить извне, какую часть средств вывели из Украины очень трудно. Это можно сделать здесь, на месте.
Но мне кажется более проблематичным тот факт, что правоохранительные органы внутри страны не работают быстро и понятно.
Достаточно легко находить выведенные средства, если правоохранительные органы, как мы говорим, following the money, идут за деньгами. Но за последние три-четыре года почему-то нет ощутимого успеха в этом направлении.
Громкие заявления ГПУ о возврате 1,5 млрд. долларов Януковича в бюджет страны не стоит считать успехом?
Действительно, в апреле Юрий Луценко заявил, что они конфисковали 1,5 млрд. долларов активов, вернув их в Государственное казначейство. Я читал сообщения Генпрокуратуры, Александра Турчинова. Меня, как человека, не находящегося в процессе поиска активов, очень удивляет отсутствие деталей.
Говорят, что вернули 1,5 млрд. долларов в казначейство, вспоминают «Ощадбанк» и какой-то литовский банк, но не указывают его название. Я очень надеюсь, что эти 1,5 млрд. долларов вернули в Госказначейство.
И если это действительно так — это результат мирового уровня. Это яркий пример, который Украина могла бы всем продемонстрировать. Потому что сумма в 1,5 млрд. долларов, возвращенная из мошеннических схем, была бы одной из величайших историй в мире.
Но я не вижу, ни одного комментария про этот успех в западной прессе.
Значит, вы считаете такую операцию топ новостью для Reuters и The Economist?
Конечно. И, возможно, они еще об этом напишут. Если мы говорим, сколько в среднем возвращают средств из стран Африки или пост-СССР, которые выводили коррупционные элиты, то речь обычно идет о сотнях миллионов долларов в год. Полтора миллиарда — это чрезвычайный результат.
Мне странно, что нет подробностей такого успеха, кроме цифр. И странно, что отсутствует внимание к такой реально большой новости на международном уровне.
Когда США заявили, что принимают участие в крупнейшем в мире проекте по взысканию выведенных из Малайзии средств в сумме 1 млрд. долларов — резонанс был.
В чем сложность процесса возврата выведенных средств?
Я вижу два препятствия. Первое — это или отсутствие опыта у правоохранительных органов стран, из которых активно выводят средства, или намеренное желание не разыскивать эти активы. Второе — после того, как мы видим, что средства были выведены из страны, и мы знаем первое юридическое лицо, куда деньги пошли, мы часто не видим дальнейшей цепочки движения денежных средств.
Чтобы посмотреть, что дальше произошло с этим активом, нужен огромный ресурс. Если мы говорим о десятках миллиардов долларов, выведенных из Украины, то стоимость их поиска и юридического взыскания — это десятки и даже сотни миллионов долларов, в зависимости от сложности использованных схем в цепочке. Даже если здесь есть компетентные органы, которые могли бы начать это дело, для того, чтобы процесс довести до конца, нужно огромное финансирование.
Что делать стране, которая в настоящее время не имеет таких средств даже для своего народа, а здесь надо взять деньги и вложить в этот процесс, надеясь на то, что потом удастся взыскать больше?
Я понимаю, что даже при наличии огромного желания вернуть активы компетентным органам просто не хватает средств на поиск и сопровождение процесса.
Есть специалисты, которые считают, что западные спонсоры могут профинансировать этот процесс. Насколько я понимаю, сегодня Украина так и делает. Но даже для таких стран как США и ЕС предоставить десятки и сотни миллионов долларов на процесс поиска, которым они сами не могут управлять, считается малореальным процессом. Поэтому я не вижу, что Украина получит достаточно ресурсов от государства, но я вижу надежду на получение средств из частного сектора.
Возвращение «отмытых» средств в мире — это уже отдельный бизнес, в котором Украина может быть интересной, как клиент?
Мы работаем в Украине и по всему миру с фондами, которые финансируют такие виды поиска и взыскания. Этот рынок уже очень большой. Каждый год такие фонды предоставляют миллиарды долларов на поиск активов, судебные споры, юридические расходы и другие сложные процессы, которые требуют ресурса.
Чтобы Украина могла высококачественно начать этот процесс, его следует обсудить с крупнейшими фондами по финансированию расходов и договориться о поддержке от них.
Почему фонды это могли бы сделать? Во-первых, у них есть огромный ресурс, например, 3 млрд. долларов, на эти процессы. Фонд может принять риски в таких кейсах, ибо у него есть система диверсификации рисков, поскольку фонд ведет много дел.
Во-вторых, у них есть опыт, есть команда, которая оценивает такие дела и понимает, стоит ли идти дальше и платить за это. Если человек, например, знает, что для взыскания долга ему необходимо потратить миллион долларов без каких-либо гарантий, то высок риск, эти деньги потерять. Только профессионал может оценить вероятность успеха. В фондах такие эксперты есть.
С кем может работать такой фонд — с правительством может? Кто должен к нему обращаться?
Это может быть орган, который имеет долг и ждет возврата этих денег. Это может быть государственный банк, Госказначейство, НБУ, гарантийный фонд.
Все зависит от сути долга. Если речь идет о мошенничестве и долг выходит из уголовного производства, где есть соответствующие подтверждения судов страны об уровне убытков, то, в принципе, получателем может быть и государство, в лице, например, Министерства юстиции.
О каких фондах идет речь: Мы можем их назвать?
Крупнейший фонд в мире — это «Баффет капитал». У них, если я не ошибаюсь, 3-4 млрд. фунтов стерлингов, предусмотренных на финансирование расходов в судах.
Это не означает, что они в основном занимаются только поиском «теневых» средств. На самом деле на такой поиск уходит очень маленькая часть их активов, но они могут это финансировать. Обычно они занимаются простыми судебными спорами. Но в более сложных случаях — таких, как поиск активов, — фонд рассчитывает на более высокую доходность, то есть на часть тех денег, которые удастся вернуть.
Если мы условно говорим о возвращении миллиарда долларов, то какую часть этих денег они заберут?
Это зависит от сложности. Только поиск активов может стоить миллионы долларов. А вообще есть два этапа: поиск и взыскание. Если мы говорим о миллиарде, то его поиск может стоить 10-20 миллионов долларов. Взыскать их с правильной юридической стратегией — это еще 20-30 млн. долларов. Значит, всего – для того, чтобы найти активы и вернуть в страну — это примерно 50 млн. долларов.
Сколько времени минимально длится такой процесс? Полгода — год или больше?
Три года — срок, который должен дать результат.
Если вернуться к теме о возврате 1,5 миллиардов, то, напомню, речь шла о деньгах, которые были здесь, в стране. Они не проходили через Кипр, Британские или Виргинские острова, Белиз, Панаму, где их нашли и выбрали правильную юридическую стратегию. Нет, мы три года ждали, чтобы их просто вернули, сняв со счета здесь, внутри страны.
Исходя из этого, я не могу сказать, что через три года может быть взыскан миллиард долларов, но это реальная амбиция. При этом я понимаю, что в Украине нет бюджета на серьезную работу за рубежом.
Есть ли успешные примеры сотрудничества с такими фондами других стран?
Рынок финансирования таких споров достаточно молодой. Практика сотрудничества именно с государствами небольшая. Но есть пример успешного возврата средств в Нигерию, которая смогла вернуть из Швейцарии 321 млн. долларов в этом году.
А вот в частном секторе судебные фонды работают активно и в том числе в Украине. Есть украинские компании, которые уже получили средства от фонда. Я знаю про такой случай в сфере ритейла.
Значит, фонды готовы сотрудничать с Украиной. Готовы ли они работать с правительством? Я думаю, что да. Если, как говорят в государстве, есть миллиарды долларов, выведенных из страны, то можно сформировать синдикат фондов для их возврата, поскольку суммы бюджетов будут очень большими.
Деньги, выведенные из развивающихся стран, на самом деле обычно лежат в банках развитых стран. Как отреагировали на исследования Зукмана на Западе? Сделали ли выводы?
Моя родина Великобритания получает много критики из-за того, что деньги туда приходят. Любой молодой профессионал чувствует это, когда по окончанию обучения стремится жить в Лондоне и понимает, что цены на недвижимость в Лондоне заоблачные.
Фильм From Russia With Cash, который транслировал Channel 4 в 2015 году, действительно вызвал фурор. Там снималась украинская журналистка Наталья Седлецкая и россиянин. Они сделали вид, что ищут квартиру в Лондоне. Скрытыми камерами они записали разговор риэлторов, которые готовы были продать им квартиры, несмотря на то, что знали о теневом происхождении денег.
Фильм зафиксировал тенденцию, которая есть в Лондоне, где чиновники из постсоветских стран могут покупать самые дорогие квартиры города. Это серьезная проблема репутации Великобритании. И государство еще при Дэвиде Кемерони начало внедрять программу, чтобы уменьшить впечатление, что Британия помогает таким чиновникам легализовать деньги.
Ранее был принят UK Bribery Act – жесткое антикоррупционное законодательство, когда соучастником преступления считают каждого, кто знал о коррупционном деянии, но не сообщил в полицию.
Сейчас тот же принцип отрабатывают и в банковской системе. Например, если какой-то банкир будет в курсе, что отмываются средства, или знает об их нечестном происхождении, но не сообщает — это будет приравниваться к мошенничеству.
Великобритания также упростила и обнародовала государственные реестры, поэтому скрывать конечных бенефициаров стало сложно. Но такие страны как Кипр, БВО и другие офшорные зоны, а также Швейцария до сих пор придерживаются строгих правил относительно конфиденциальности клиентов. Хотя и там прозрачности становится больше.
Великобритания однозначно была одним из столпов этой системы, но политика там стала меняться. В развитых странах осознают, что это не только ответственность развивающихся стран, из которых вывели средства, но и ответственность развитых стран, которые эти деньги приняли.
Автор: Михайлина Скорик
Источник: LB.ua
Перевод: BusinessForecast.by
При использовании любых материалов активная индексируемая гиперссылка на сайт BusinessForecast.by обязательна.