В сентябре прошлого года в Львове уже в седьмой раз работала международная выездная клиника под руководством Геннадия Фузайлова, профессора Гарвардской медицинской школы, доктора бостонской клиники Shriners Hospitals for Children Burn.
Украинских детей Shriners Hospitals начал спасать в 2005 году, когда в Бостон доставили из Харькова пятилетнюю Настю Овчар. Девочка стала известна на всю Украину, когда спасла свою младшую сестру из дома, охваченного огнем. Настя получила 80% ожогов кожи. В Украине шансов на спасение практически не было. И благодаря стараниям американских медиков ребенок выжил. Лечили за океаном легендарную девочку бесплатно.
На счету Геннадия Фузайлова уже более полусотни спасенных жизней украинских детей. В июле прошлого года в Бостон отправилась очередная «тяжелая» пациентка – четырехлетняя Даша Яковлева из Мелитополя. 27 января она уже вернулась на Родину.
В интервью «Главкому» Геннадий Фузайлов рассказал о пациентах из Украины, об особенностях менталитета, которые мешают полноценно помогать больным в Украине, и поделился собственным взглядом на состояние нашей системы здравоохранения.
Чем занимается ваша команда в Украине?
Мы приезжаем во Львов уже семь лет. За это время я бесплатно привез в Shriners Hospitals 56 пациентов из Украины – они не заплатили ни копейки. Обидно то, что ваше министерство делает вид, будто этого не происходит: на официальном уровне никто не скажет «спасибо». Даже при Супрун (Ульяна Супрун, и.о. министра здравоохранения). Она же американка! Речь идет об американском госпитале. Это некрасиво.
Если ты видишь, что там помогают так, как не можешь ты, – скажи «спасибо» врачам и людям, которые там работают. Это же твои граждане! Речь идет не о пенсионерах, которым нечем заняться, а о девяти высокооплачиваемых врачах, у которых есть свои дети, свои интересы и нехватка свободного времени.
Мы проводим выездные клиники, где оперируем 50-60 больных, проводим осмотр и консультации 200 пациентов. Все это опять-таки бесплатно. Меня раздражает то, что, когда к вам приезжают немцы или поляки, они требуют средств, если не за услуги, то за расходные материалы. Это неэтично, привози с собой. Мы привозим абсолютно все.
Анастасия Овчар в возрасте 5 лет во время пожара спасла свою младшую сестру. 15 марта 2005 года во время пожара в доме она вынесла из охваченного огнем и дымом дома свою 2-летнюю сестру Людмилу, чем спасла ей жизнь. Сама Настя Овчар при этом получила ожоги почти 80% поверхности тела. За ее лечение взялся Геннадий Фузайлов.
За героический поступок Настя в 2008 году награждена медалью «За спасенную жизнь». Уполномоченный Верховной Рады Украины по правам человека Нина Карпачева вручила Насте Овчар высшую награду омбудсмена — награду «За мужество». Она лауреат премии «Гордость страны» 2005 года в номинации «Детское мужество».
Тогда в чем ваш интерес?
Здесь я ничего не зарабатываю. Я родился не здесь, я не имею здесь бизнеса. В Америке я получаю очень хорошую зарплату в Гарвардском медицинском институте, а если я работаю после 17.00, то в два раза больше. Время американского врача стоит «немного» дороже, чем украинского.
Почему вы выбрали именно Украину?
Я сделал 55 миссий, побывал во многих странах. В Индии, Таиланде, Китае, Африке, Южной Америке, Узбекистане. В Россию меня не пустили. Я родился в бывшем Союзе. Русские говорят: мол, если ты родился в СССР, у тебя должен быть паспорт. Я говорю: «У меня паспорта нет, и никогда не было. Если он нужен для въезда, дайте мне его». Они отвечают: «Нет, у нас запрещено двойное гражданство». Это или правовой тупик, или меня просто не хотели впускать. Потом меня пригласили в Украину, и я подумал, какая разница, дети же везде дети.
Shriners Hospitals дает возможность выжить детям, у которых шансов на выздоровление в Украине нет. В чем особенность ваших клиник?
Система больниц Shriners, а их в Америке 19, плюс по одной в Канаде и Мексике, содержится за счет взносов, которые делают состоятельные люди. Лишь три из 21 больницы специализируются на лечении детей – в Цинциннати (Огайо), Техасе и Бостоне. Госпиталь Shriners, в котором я работаю, имеет контракт с Гарвардским медицинским институтом (англ. Harvard Medical School), в котором я тоже работаю. За работу Shriners не платит мне ни копейки. Определенное количество часов в неделю я должен там отработать – за счет рабочего времени в институте.
Особенность – это, прежде всего неограниченный ресурс. Интересно, что ваши специалисты у меня спрашивают: мол, что, по вашему мнению, нужно изменить в медицинской системе Украины, чтобы и она могла спасать «тяжелых» пациентов. Я отвечаю: «Сколько вы тратите в день на одно койко-место?». Они: «5 гривен». А мы – $10 тыс. Что можно купить за 5 грн., кроме туалетной бумаги? Вот вам и ответ.
Украинские врачи мне говорят, мол, дайте нам тысячу или миллион долларов, и мы будем лечить так же хорошо, как и вы. Но это не так. С тысячей, миллионом долларов вы ничего не сможете сделать. Купите оборудование – через полгода оно сломается, потому что техника требует ухода, а это тоже деньги. Нужны средства на обучение персонала, врачей, а потом надо давать им нормальные зарплаты, чтобы они не уезжали за границу. Миллиона долларов на все это не хватит.
В Shriners пожертвования исчисляются десятками миллионов…
Дело не в пожертвованиях. Ольга (Ольга Богомолец, народный депутат, председатель комитета Верховной Рады Украины по вопросам здравоохранения) мне тоже говорила про пожертвования. Нет, пожертвования не способны изменить сознание людей. Должно в первую очередь идти речь не о пожертвованиях, а об общем подходе. Ваших врачей нельзя ни в чем винить – их система заставляет работать так, как они работают.
Наши врачи работают плохо из-за низкого профессионализма?
Профессионализм – это эффективность. То как человек делает определенную часть своей работы за какой-то промежуток времени. Если вы делаете одну операцию в год, когда вам дают деньги, а мы делаем десять таких каждую неделю, то кто более профессиональный?
Все люди ошибаются, более того – компьютеры ошибаются. Предупреждает ошибки автоматизм в действиях. Когда мы одно и то же делаем много раз, у нас вырабатываются правильные движения, это на уровне рефлекса. И когда мне врачи говорят, мол, были бы у нас $2 млн., мы бы сделали не хуже, я отвечаю, что так не бывает. Рефлекс за $2 млн. не купишь.
Какой вы видите выход. В частности, если вести речь о лечении ожогов в Украине?
Лучшее лечение ожогов – это предотвращение. У вас сейчас это частично невозможно, потому что для предотвращения ожогов от огня нужно менять инфраструктуру. Надо, чтобы везде были установлены датчики дыма, системы пожаротушения, аварийные выходы и тому подобное. Это дорого.
Читайте также: Инструкция по противопожарной безопасности
Идем дальше. В Украине доля детей в возрасте от 0 до 5 лет составляет 10%, это 4 млн. Даже чисто с прагматической точки зрения, наверное, дешевле предотвратить ожоги, чем их лечить. Пока вы будете возводить новые здания, оборудовать их всем необходимым, пройдет 10-15 лет. Это не означает, что не нужно строить, но все это время надо посвятить не только строительству.
Мы с командой проанализировали, где можно встретить больше всего мам детей от 0 до 5 лет. Оказалось, что это женская консультация. Я провел опрос в Львове в женских консультациях среди мам и медицинского персонала. Так вот, 60% респондентов не знали, как оказать первую помощь! Они не могли ответить на вопрос о том, что нужно делать, если ребенок причинил себе ожог.
Кстати, правильный ответ – поместить пораженное место под холодную воду. Во-первых, моментально исчезнет боль. Во-вторых, это повлияет на степень ожога, помешает более глубокому поражению тканей, облегчит состояние. Под холодной водой следует держать до приезда «скорой». Вы не представляете, сколько ваших врачей об этом не знает!
В целом исследование показало, что у вас нет системной профилактики ожогов! Я могу профессионально говорить лишь относительно ожогов, однако у вас отсутствует профилактика. Я специально показал результаты этого исследования Супрун. Ведь профилактика – это не проведение дня борьбы с чем-то, а коренное изменение поведения человека.
В других странах профилактика состоит из нескольких компонентов, один из них — активное обучение, проведение классов в женских консультациях. В Америке эффективность проведения классов составляет 25%. В Украине эффективность такого активного обучения отсутствует. Люди просто в это не верят.
Я точно знаю, потому что мы в Львовской области проводили такие занятия. Рассказывали будущим мамам об элементарных правилах безопасности, как вот держать чайник с кипятком вне зоны досягаемости детей, готовить кушать на «задних» конфорках, о правилах первой помощи. Поэтому когда Ольга Богомолец хочет вкладывать деньги в активное обучение, она не понимает, что ничего из этого не выйдет. Она хочет проводить такое обучение в школах, но это не сработает.
А что сработает?
Нужно подключать журналистов. У вас через СМИ можно пропихнуть любой хлам. В 21-м веке в Гугле написано все о том, как нужно себя вести. Нельзя говорить об отсутствии информации – другое дело, что ее нужно доставить потребителю. Это самый дешевый способ первичной профилактики. Только доставлять эту информацию нужно систематически. Стоит говорить одно и то же, выделять тем же цветом, чтобы у людей выработался рефлекс правильного поведения.
Где чаще всего дети получают ожоги?
Самые частые случаи, когда украинские дети до 5 лет поражаются кипятком. Большинство из этих инцидентов случаются на кухне. Часто в ванной комнате. У вас из-за отсутствия централизованного водоснабжения люди ставят бойлеры. У нас в Америке – термостаты. Но ежегодно инспекторы ходят и проверяют. У вас такого нет, и это системная ошибка. У вас люди сами настраивают на максимально горячую температуру – для экономии. У нас этого делать нельзя. Если вы в американском заведении откроете горячую воду и обожжете руку, то можете это заведение осудить. Горячая вода должна быть такой температуры, чтобы не вызвать ожоги.
У нас еще есть новая проблема: подростки любят делать селфи в опасных местах, на крышах электричек…
Мы с Ольгой тоже об этом говорили. Я изучал проблему: у меня были двое таких пациентов из Киева. Понимаете, такие случаи – это менее 2% в структуре ожоговых заболеваний. Почему-то всегда в подобных вещах винят самих подростков, не замечая изъянов в системе. В высоковольтных проводах температура – 4 тыс. градусов по Цельсию. Человек, который касается объекта с такой температурой, просто плавится. Любители селфи об этом не знают, но это известно людям, которые прокладывали линию. Значит, такой объект нужно охранять.
Если поставить на улице ведро с соляной кислотой, а прохожий засунет в него руку, кто будет виноват? С одной стороны, сам пострадавший. А с другой – тот, кто оставил это ведро.
В лечении «трудных» пациентов вы применяете искусственную кожу. Расскажите про эту технологию?
Кроме лечения наша программа предусматривает гуманитарную помощь. Чтобы привлечь внимание к программе и показать, что мы не просто говорим и оперируем, но и хотим дать вам современные технологии.
Синтетическую кожу производит компания Integra. Поскольку мы используем много их продукции, компания согласилась предоставить мне материал, а авиаперевозчик Lufthansa разрешил бесплатно его перевезти. Но выяснилось, что достать материал, и перевезти его через границу было легче.
Оказалось, что здесь эта кожа… никому не нужна. Объясню. Материал упакован в небольшие, так сказать, брикеты. Стоимость одного брикета от производителя — $12 тыс. У вас на черном рынке он стоит около $20-25 тыс. Я сказал, что отдам бесплатно, но на каждого конкретного больного. Покажите фотографию больного – и получите материал. И тогда всех желающих получить синтетическую кожу, словно ветром сдуло!
Я же не против, чтобы владельцы частных клиник или государство на этом заработали. Но не на перепродаже! Пусть научат врачей работать с материалом и делают операции за $300. Пусть зарабатывают на количестве таких операций.
Насколько высока вероятность того, что синтетическая кожа приживется?
Приживается, просто нужно уметь ее применять.
К слову, в Украине есть закон, который запрещает трансплантацию. У нас это делать можно. Раньше применялась свиная кожа, сейчас ее не используют, вместо этого пересаживают трупную кожу. А у вас применяют свиную кожу или кожу родителей, с трупа же не позволяют. Когда мы лечили Настю Овчар, ее матери ободрали все бедра. В то же время все понимают, что преимущества трупной кожи очевидны.
С какими трудностями работая в Украине, вы еще сталкиваетесь?
Например, у меня конфликт с начальником департамента здравоохранения Львовской облгосадминистрации Ириной Микитчак. Она говорит, что это аморально, что я согласен работать только в частных клиниках. Представляете, мало того, что делаю все это абсолютно бесплатно, она мне еще и хочет рассказывать, где и что я должен делать.
Я пытался работать в двух украинских государственных больницах. В одном случае были постоянные конфликты между главным врачом и заведующим отделением, которые делали невозможной нормальную работу. В остальном же, я столкнулся с полным безразличием персонала, ведь им за это не доплачивали, они получали свою обычную зарплату.
Когда я прихожу в частные клиники, сразу прошу со мной работать только тот персонал, который действительно хочет спасать детей. Желающие там всегда есть, работа получается эффективной, все работают на результат.
Вы до сих пор лечите и консультируете Настю Овчар?
Наш госпиталь теоретически лечит только детей, а детьми считаются люди до 21 года. Насте сейчас 19. Она продолжает ездить к нам, лично я веду ее лечение. Но я все равно буду помогать Насте и после достижения ею 21 года, если понадобится.
Автор: Наталья Сокирчук
Источник: Главком
Перевод: BusinessForecast.by
При использовании любых материалов активная индексируемая гиперссылка на сайт BusinessForecast.by обязательна.