В 1980-1990-х годах для многих стало очевидным, что раздутые государственные монополии часто не могут удовлетворить потребности все более требовательных потребителей.
Под влиянием течения «экономика предложения», сторонником которой был Рональд Рейган, немало стран приватизировали государственные предприятия.
При этом, как ни странно, правительство США продало лишь мелкую долю своих государственных активов.
В 1987 году был приватизирован грузовой железнодорожный перевозчик Conrail, а в 1996 году – «Энергетическое управление Аляски» (Alaska Power Administration) и «Федеральный гелиевый резерв» (Federal Helium Reserve).
«Нефтяной резерв морского флота» – Elk Hills Naval Petroleum Reserve – продали в 1997 года, а компанию United States Enrichment Corporation, которая поставляет обогащенный уран для атомной промышленности, – в 1998 году.
Все это – небольшие объекты. Важнее, что в целом в ряде других стран мира, в частности там, где у власти находились социал-демократы – как в Швеции – была продана большая доля государственных активов, а управление теми, что остались в государственной собственности, стало более профессиональным.
Читайте также: Олег Устенко: Приватизация – это не наполнение бюджета, а способ снизить коррупцию
Что мешает иностранным инвесторам в Украине?
Приватизация – это одно из средств выведения государственного богатства из зоны досягаемости политиков, но она также создает определенные ловушки.
Если государственные предприятия, которые приватизируются, являются монополиями или финансовыми учреждениями, то для того, чтобы заставить их работать в интересах потребителей, как правило, необходимо взвешенное регулирование.
Отсутствие хорошо продуманного регулирования может вызвать резкую негативную реакцию общественности. В странах, склонных к коррупции и кумовскому капитализму, процесс приватизации является большим вызовом.
Вместо простой приватизации нескольких предприятий некоторые страны ввели более широкие меры. В недавно изданной книге «Возрождение реформ» приводится анализ деятельности правительств 109 богатых стран.
На основании этого анализа авторы приходят к выводу, что когда правительство при власти воплощает амбициозные рыночные реформы, оно имеет более высокие шансы на переизбрание на следующий срок. Еще больше удивляет, наверное, то, что такое вознаграждение за реформы, как правило, наиболее, отчетливо проявляется в отношении правительств, которые считаются «левыми».
Во многих случаях амбициозные рыночные реформы происходили волнообразно – постепенно переходя от клиентлистской политической культуры верховенства общего блага над интересами отдельных групп.
Ярким примером этого стала Канада. В 1993 году министром финансов в недавно избранном правительстве левоцентристской Либеральной партии был назначен Пол Мартин.
В то время Канада имела дефицит бюджета почти 7% ВВП, а совокупный государственный долг следующего года превышал 100% ВВП. Мартин осознавал, что для выхода из долговой спирали страна требует реальные изменения.
Советник Мартина Дэвид Херли и его соавтор Джон Спрингфорд в статье в газете Financial Times рассказали о трудностях внедрения реформ в Канаде в начале 1990-х годов. По словам Херли и Спрингфорда, одним из немногих союзников министра финансов был министр сельского хозяйства Ральф Гудейл.
Однако их дружеские отношения ухудшились, когда Гудейл, который вырос в канадских прериях и представлял аграрный район Саскачевана, который специализировался на выращивании пшеницы, решительно выступил против предложения Мартина отменить так называемый кроурейт – систему субсидий на перевозку пшеницы.
Министр сельского хозяйства был не единственным, кого не устраивало сокращение расходов. Реформы вызвали недовольство значительных групп Либеральной партии Канады, а также многочисленных организаций и предприятий, которые теряли государственные субсидии. Жесткие рыночные реформы были для них горькими лекарствами.
Реформы в Канаде предусматривали приватизацию нескольких государственных корпораций и введение более профессионального управления в других. Эта стратегия дала стране возможность перейти к тому, что можно назвать новым общественным договором.
В краткосрочной перспективе казалось, что такие изменения ударят по нескольким группам интересов, предприятиям и семьям. Однако в 1997 году Либеральная партия Канады во второй раз выиграла выборы, получив большинство мест в парламенте.
Совершив еще один этап реформ, либералы в 2000 году снова победили на выборах. В течение этого периода пребывания у власти партия перестала характеризовать реформы, направленные на рост, как чрезвычайные антикризисные меры, а вместо этого начала пропагандировать их как долгосрочные реформы.
Начиная с 1995 года, газета The Wall Street Journal и исследовательский центр The Heritage Foundation ежегодно дают отчет об уровне экономической свободы в мире.
Читайте также: Рейтинг экономической свободы 2013 (Index of Economic Freedom 2013) поверсии The Heritage Foundation и The Wall Street Journal
В их отчете «Индекс экономической свободы» за 2013 год отмечается: «Показатель экономической свободы Канады равняется 79,4 балла при теоретическом максимальном значении 100 баллов». Это ставит ее экономику на шестое место по уровню свободы в мире, тогда как США занимают 12 место».
В 2014 году Канада перешла уровень 80 баллов и, хотя все еще занимает шестое место, вышла на самый высокий уровень экономической свободы – «свободная».
В других странах, которые подобным образом перестроили свои экономики, в частности в Австралии и Швеции, реформирование государственных компаний оказало на экономику значительно больший эффект, чем простое повышение производительности предприятий.
Когда государственное предприятие проходило приватизацию или передавалось в более профессиональное управление, для политиков было вполне естественно открывать для конкуренции всю отрасль. Это вызвало структурные изменения с серьезными последствиями.
Когда телефонные компании утратили свое монопольное положение, рынки мобильной связи и подключения к интернету начали развиваться такими темпами, которые иначе были бы невозможными.
Для значительного улучшения управления активами не всегда нужна приватизация. Даже в ориентированной на рынок экономике Нидерландов доля государственных предприятий в рыночной капитализации местного фондового рынка составляет 5%.
В 1998 году Швеция изменила подход и решила стать активным собственником государственных коммерческих активов, которыми владели центральные органы власти.
Это предполагало максимизацию ценности как единой цели, прозрачность, назначение профессиональных наблюдательных советов, установление целевых показателей дивидендной доходности и структуры капитала наравне с частными конкурентами.
Страна стремилась пойти по стопам пионеров в области управления национальным богатством – Австрии и Сингапура. Однако через несколько лет несколько отступила, избрав подход меньшего участия государства в управлении государственными предприятиями.
Он удобен для политиков, которые не хотят принимать операционные решения, из-за которых их могут подвергнуть осуждению. Однако для достижения успеха этого оказалось недостаточно. Без надлежащей институциональной структуры, которая бы обеспечивала профессиональный менеджмент, эти предприятия часто оставались «сиротами».
На одном конце спектра – прибыльные компании, которые оказались без присмотра по их избыточным средствам. Это открыло путь к бесконтрольному инвестированию в экспансию на зарубежные рынки.
На другом конце – убыточные организации с раздутыми операционными расходами, которые оставили не реформированными и использовали в основном для обеспечения рабочих мест, что субсидировались благодаря налогам.
Как мы подробнее объясним дальше в книге, даже эффективный менеджмент на государственных предприятиях может привести к серьезным провалам, если пренебречь профессиональным корпоративным управлением.
Автор: Даг Деттер – специалист по управлению инвестициями и автор ряда работ на тему государственных коммерческих активов. Работал инвестиционным банкиром и советником в корпоративном секторе, сфере недвижимости и финансовой отрасли в Азии и Европе.
Как президент шведской государственной холдинговой компании Stattum возглавил первую из попыток системного подхода к владению и управлению государственными предприятиями, которые были осуществлены правительством европейской страны.
Консультирует инвесторов и правительства в Европе, США и Азии. Специализируется на определении и улучшении работы неэффективных активов.
Стефан Фьольстер – экономист, автор книг по экономике, президент Шведского института реформ, доцент Королевского технологического института в Стокгольме.
На раннем этапе карьеры занимался экономическими исследованиями в ряде шведских учреждений. В 1998-2001 годах возглавлял компанию HUI Research. В 2001-2012 годах был главным экономистом Конфедерации шведских предприятий.
Соавтор – Стефан Фьольстер
Источник: Экономическая правда
Перевод: BusinessForecast.by
При использовании любых материалов активная индексируемая гиперссылка на сайт BusinessForecast.by обязательна.