Ключевой составляющей сообщений стала фраза – «Европейская Комиссия в лице ее вице-президента по энергетическим вопросам Мароша Шефчовича подтверждает готовность участвовать в модернизации украинской газотранспортной системы (ГТС), а также готова помочь Украине в переговорах относительно управления ГТС».
Почему такие заявления начали звучать именно сейчас? Какие драйверы двигают фигурами на шахматной доске? Что в таком свете ожидать Украине, и какие шаги уже начинать делать для укрепления своих позиций?
ЕС 2050 и экспансия «Газпрома»
В своем стратегическом документе, принятом после аварии на Фукусиме, – «Energy roadmap 2050» ЕС сформулировал амбициозную задачу снизить уровень выбросов СО2 на 80-95% к 2050 году и перейти на более чистые источники энергии, что не оставляют «углеродного следа».
Таким источником энергии, который по сравнению с углем снижает выбросы СО2 и значительно дешевле ветровой энергогенерации и других форм альтернативных источников энергии (особенно для промышленного сектора) является природный газ.
Центры принятия решений ЕС признают – общий запрос Европы (союзник США по НАТО) на 2030 год останется на уровне 380-450 млрд. куб. м в год.
На сегодня около 40% потребности ЕС в газе импортируется из России по трубопроводам. Для сохранения и увеличения этой доли в долгосрочной перспективе «Газпром» продолжает активно продвигать более дешевые по сравнению с поставками сжиженного газа наземные маршруты и предпринимает шаги для блокировки появления обходных трубопроводов.
После завершения строительства российско-германского трубопровода «Северный поток 2» мощностью 55 млрд. куб. м в год Германия, которая уже эксплуатирует «Северный поток1» и покрывает потребности своей экономики в газе, наладит реэкспорт газа в Западную Европу и станет мощным газораспределительным центром Европы.
Российско-турецкий трубопровод «Турецкий поток», строительство которого возобновлено в начале сентября этого года будет укреплять российское влияние на юге Европы.
Американо-Саудовская коалиция
Для сбалансирования нетто-эффекта таких осей сотрудничества США, опираясь на свое мощное военно-политическое присутствие на Ближнем Востоке (Доктрина Картера) в 2009 г. предложили своему партнеру по НАТО Евросоюзу альтернативу российскому газу – «Южный газовый коридор».
По замыслу планировщиков США, этот маршрут должен связать энергорынок Европы с запасами Средиземного моря (израильские месторождения Тамар, Левиафан, и египетское Зор в Левантийском бассейне), Каспийского Региона (азербайджанское Шах Дениз 1, 2 и месторождения Туркменистана), а также с запасами Персидского Залива (катарский Северный купол).
Ожидалось, что газопровод Израиль – Турция (East-Med) и трубопровод Азербайджан – ЕС (TANAP+TAP) из-за доступности маршрута Катар – Саудовская Аравия – Сирия сформируют надежную сеть маршрутов доставки газа в Европу в обход России.
Для Катара (союзник США) этот наземный маршрут означал бы снижение рисков, связанных с проходом танкеров через перенасыщенный военными и торговыми кораблями пролив Хормуз, который Иран в случае эскалации политической напряженности может перекрыть.
Для Турции (союзник США по НАТО), которая на 60% зависит от импорта газа из России, это означает реализацию озвученной правительством Эрдогана цели по утверждению Турции в качестве нефтегазового распределительного центра для Европы к 2030 г.
Для Саудовской Аравии, которая, как и Катар, стремится снизить свою зависимость от Ирана для прохода танкеров через Хормуз, такой маршрут означал бы появление наземного маршрута в Европу, а также весомый шаг в восстановлении работы:
а. Иракского трубопровода (IPSA, построен в 1989 году, мощность 1,65 млн. бар/день), который доставлял иракскую нефть к порту Муйаджиз на побережье Красного моря.
б. Транс-аравийского трубопровода (TAPLINE), мощностью в 500 тыс. бар/день и длиной в 1200 км, который идет от саудовского Кейзума транзитом через Иорданию и Голанские высоты в Сидон (Ливан).
В то же время, для Ирана появление такого маршрута закрывало бы европейское направление трубопроводного экспорта с его месторождения Южный Парс. Для России этот маршрут в сочетании с уже давно поддерживаемым Турцией, Израилем и их союзником США Арабским трубопроводом (Arab gas pipeline) с перемычкой Турция – Сирия означал бы полную потерю сферы влияния в регионе и доминантных позиций «Газпрома» на рынках Европы.
Для режима Асада в Сирии этот маршрут означал бы появление недружественного для него геополитического альянса, что делало бы его пребывание у власти проблематичным.
Для сохранения своих позиций в регионе правительства Сирии, Ирана и Ирака при дипломатическом посредничестве России подписали в сентябре 2011 г. соглашение о строительстве трубопровода, который бы начинался в иранском порту Ассалуйа рядом с месторождением Южный Парс в Персидском Заливе и шел бы через территорию Ирана в Дамаск. В рамках согласованного четырьмя странами распределения задач, Иран планировал продолжить трубопровод от Дамаска до средиземноморских портов Ливана, откуда газ, удобно поставлять на рынки Европы.
Весь экспорт сирийского или иранского газа в Европу шел бы через этот арендованный Россией в Сирии порт Тартус. Сразу после подписания этого соглашения Министерство нефти и газа Сирии объявило об открытии месторождения Квара (Qara), что недалеко от границы с Ливаном и рядом с российской средиземноморской военно-морской базой Тартус. «Газпром» стал основным инвестором и оператором новых газовых месторождений в Сирии.
На сегодня реализация маршрута Катар – Саудовская Аравия – Турция остановлена конкуренцией за сферы влияния между боевиками Исламского государства и асадовскими войсками, которые контролируют побережье Средиземного моря и курдами (Курдское региональное правительство), которые стремятся к большей политической автономии и поддерживают асимметричную коммуникацию со всеми сторонами конфликта.
Энергетическая дипломатия Турции
Такая региональная конъюнктура заставляет Турцию (которая платит за газ в несколько раз больше, чем европейские операторы, и которой в рамках «Южного коридора» отводилась роль мощного энергетического распределительного центра по доставке нефти и газа из Персидского залива в ЕС) искать пути доступа к газу в обход Ирана (20-40% импорта) и России.
С этой целью правительство Турции увеличивает свое присутствие в нефтяной и газовой промышленности Курдского регионального правительства (КРП) и продвигает строительство нефтяных и газовых маршрутов из Северного Ирака в свои средиземноморские порты.
Начиная с января 2013 года, Турция наладила импорт нефти из месторождения Таг Таг в порт Джейхан грузовиками. С сентября 2013 года турецкая государственная компания Botas начала строительство газопровода Сирнак (КРП) – Мадрин (Юго-Восток Турции). Вместе с этим, курды, стремящиеся к установлению собственного независимого государства Курдистан на севере Сирии налаживают сотрудничество не только с Турцией, но и работают на восточном направлении.
Ближневосточная стратегия Китая
По данным Международного энергетического агентства (МЭА), предполагается, что в 2030 г. Китай для потребностей экономики будет импортировать 77% нефти, из которых половина будет поступать из стран Персидского Залива. На сегодня Китай уже является крупнейшим импортером нефти как из Саудовской Аравии (союзник США), так и из Ирана (союзник России).
При отсутствии достаточной сети нефтепроводов на Восточно-Азиатском направлении (только Саудовская Аравия и Объединенные Арабские Эмираты в настоящее время имеют трубопроводы тактического значения), эта доля нефти будет поступать в Китай морским путем через проливы Хормуз и Малакка, которые находятся под патрулированием доминирующих военно-морских сил США, которые рассматривают Китай в качестве глобального конкурента.
Учитывая тот факт, что Иран и Саудовская Аравия уже давно расходятся по таким вопросам, как войны в Сирии и Йемене, Китай хочет иметь определенные гарантии того, что напряженность на Ближнем Востоке не будет продолжать расти.
Для того чтобы сбалансировать влияние США, которые через своих союзников Саудовскую Аравию и небольшие страны Персидского залива контролируют богатый нефтью западный берег Персидского залива, Китай стремится развивать отношения с Ираном и Россией, ради поддержания общего контроля над иранским восточным побережьем.
Такой «минимальный баланс», по мнению стратегических планировщиков Китая, исключал бы перекрытие пролива Хормуз и препятствовал бы Соединенным Штатам реализовывать нефтяное эмбарго в отношении других стран.
Реализуя обозначенный как «Asian Energy Security Grid» план, Китай продвигает строительство серии таких трубопроводов как: газопровод Иран – Пакистан (IP, длина 900 км, мощность – 21 млн. куб. м в сутки) и трубопровод-смычку между Ираном и Туркменистаном (Korpeje-Kordkuy pipeline и Dauletabad-Sarakhs-Khangiran pipeline), которые могут быть подсоединены к среднеазиатскому трубопроводу (CAGP) прямым наземным маршрутом между Ираном и Китаем в обход Малаккского пролива.
Перспективы сотрудничества между Ираном и Туркменистаном усиливаются тем, что Иран уже имеет определенную инфраструктуру для получения туркменского газа.
В то же время, для того, чтобы быть надежным экспортером нефти и газа в Китай, Ирану необходимо удовлетворить собственный спрос в данном виде топлива. По состоянию на сегодняшний день производственная логистика нефтегазовой отрасли Ирана, который долгое время находится под экономическими санкциями СШАЕС, построена таким образом, что большая часть добычи нефти в Иране расположена в Юго-Западной провинции Хузестан. Большие населенные пункты и мощные нефтеперерабатывающие заводы расположены в северных и северо-западных районах.
Трубопровод КРП – Иран
Учитывая географическую приближенность, сырьем для иранских нефтеперерабатывающих заводов в Керманшаси, Тегеране или Тебризе мог бы быть импорт из иракского Курдистана (запасы северного Курдистана оцениваются в 130 млрд. бар). С этой целью в марте этого года Иран и КРП договорились о технических деталях строительства трубопровода мощностью в 250 тыс. бар в сутки в Иран.
Трубопровод соединит курдский Коисинжак, пересечет границу в Парвез Хани и дальше дотянется до Керманшаха на Западе Ирана, где нефть будет подаваться в иранскую трубопроводную систему для использования северными нефтеперерабатывающими заводами страны.
Таким образом, Иран уменьшает необходимость перекачки нефти через существующую систему трубопроводов и избегает расходов на СВОП-операции с Азербайджаном, Туркменистаном и Казахстаном и, как результат, разгружает трубопроводные и танкерные мощности для экспорта в Китай.
В политическом измерении предложение Ирана построить трубопровод для транспортировки нефти из иракского Курдистана в Персидский Залив является ничем иным как шагом на пути к признанию неофициальной автономии иракского Курдистана от союзного Ирану иракского центрального правительства.
Для Китая налаживание сотрудничества Иран – Курдистан означает:
а. Большие объемы сырья для трубопровода Иран – Пакистан – Китай, что позволяет решить его «Малаккску дилемму».
б. Сдерживание оси Саудовская Аравия – Катар – Турция в Сирии, которые «экспортируют» нестабильность в населенную мятежными уйгурами провинцию Синцзян.
Поддерживая независимый Курдистан и Сирию, Китай, действия которого в отношении уйгуров часто осуждает Турция, продвигая идею «Восточного Туркестана», получает эффективный рычаг сдерживания сепаратных настроений на своей западной границе.
С этой целью Китай постепенно увеличивает свою поддержку Курдистана. В 2009 году Sinopec приобрел Addax Petroelum, который разрабатывает нефтяное поле Таг Таг в Иракском Курдистане. Стоимость сделки составила $7,2 млрд., что делает контракт одним из наиболее ценных приобретений Китая в нефтегазовом секторе за последнее время.
В сентябре 2014 года с целью более тесного сотрудничества в энергетической сфере Пекин открыл Генеральное Консульство в Эрбиле. На сегодня в регионе работает около семнадцати китайских нефтедобывающих компаний, включая DQE и около нескольких сотен граждан Китая.
Итоговый баланс для Украины
Налаживание Курдистаном – как территории прохождения поддерживаемого США маршрута Катар – Турция – сотрудничества с Ираном и Китаем указывает на появление дополнительных переменных в пользу правового и международного признания КРП, как автономного политического игрока.
Большая автономия КРП может означать, что американский проект по построению сети нефте- и газопроводов, обозначенный как «Южный энергетический коридор», с ключевым распределительным центром в Турции, как альтернатива российскому газу для ЕС, не будет реализован в полной мере.
При сохранении существующего баланса сил на Ближнем Востоке Европа и Турция в перспективе будут критически зависеть от поставок трубопроводного газа из России, что заставляет этих игроков занимать дружественную позицию и поддерживать энергетические инициативы России.
По завершению маршрутов «Северный поток 2» и «Турецкий поток» значение Транс-балканского трубопровода, который транспортирует газ из Украины в Словакию, Венгрию и Польшу может стать второстепенным для транспортировки газа из России в Европу.
Учитывая то, что Газпром декларирует свое стремление остановить транспортировку газа в Европу через украинскую ГТС после 2019 г., украинской правящей группе уже сегодня стоит наладить политический диалог с мощной, способной сдерживать российскую экспансию европейской страной, и начать увеличивать количество терминалов по приемке сжиженного газа в портах Одесской области.
Автор: Александр Шаян, политический аналитик, кандидат политических наук.
Источник: БизнесЦензор
Перевод: BusinessForecast.by
При использовании любых материалов активная индексируемая гиперссылка на сайт BusinessForecast.by обязательна.