21.04.2017 – На момент нашего разговора март уже побил три температурных рекорда, поэтому первый вопрос – о климате:
– Остап Михайлович, что будет, что делать?
– Если средняя температура воздуха на планете и дальше будет подниматься, то и мы, украинцы, попрощаемся со всеми нашими приморскими курортами, которые попросту затопит, и с плодородными нивами южных областей, поскольку эти регионы превратятся в засушливые зоны.
Огромные потери ждут и другие страны. Поэтому мир ищет возможности остановить изменения климата. В частности, уменьшить выбросы парниковых газов (углекислый газ, оксиды азота, соединения серы и другие), которые, по мнению ученых, активно способствуют разогреву атмосферы. Именно такую задачу должно решать Парижское соглашение, которое согласовали 195 стран в декабре 2015 года.
– Украина среди этих стран?
– Да, «Париж» – это движение под зонтиком ООН. Украина как инициатор создания и основатель ООН теперь также является инициатором и лидером создания и развития Парижского соглашения. Мы третьи в Европе ратифицировали это соглашение (впереди только французы, которых название конвенции к этому обязывало, и венгры). Должны использовать это преимущество для усиления авторитета Украины в мире.
– Сколько средств нам надо потратить на выполнение условий соглашения?
– Изюминка «Парижа» – национальные взносы, которые измеряются не в деньгах, а в уменьшении выбросов, что улучшает влияние на климат. Каждая страна соглашается сделать столько, сколько имеет возможности. Один из основных источников увеличения количества парниковых газов – сжигание ископаемых энергоресурсов – нефти, газа, угля. То есть надо или «улавливать» эти газы на конце трубы, которая стоит на теплостанции или меткомбинате, или еще где, или – что гораздо вернее – менять технологию, и получать энергию или металл другим способом.
– Какие обязательства берет на себя Украина?
– Украина обязалась выбрасывать парниковых газов не больше 60% от того объема, который она выбрасывала в 1990 г. Это не верхний предел наших возможностей, поскольку сегодня мы и так выбрасываем лишь 40% от объемов 1990 г. Не потому, что улучшили технологии. Просто сократилась промышленность, упала экономика.
Неправительственные организации еще в 2015 требовали от правительства Украины принять более строгие обязательства. Но бизнес лобби «против». Не хочет бизнес вкладывать средства в модернизацию производства, олигархат не привык развиваться цивилизованно.
И тут «Париж» может нам очень помочь, потому что, по условиям соглашения, высокоразвитая страна может сделать свой вклад в уменьшение выбросов на планете путем передачи современных технологий в соседнюю страну. Например, через обновление технологического цикла металлургического комбината.
– То есть нас заставят модернизироваться?
– Украина сейчас находится на историческом перепутье. Если мы сделаем прыжок во времени и начнем мыслить как страны – мировые лидеры с развитой экономикой, то за несколько десятилетий будем в мировом авангарде. Потому сейчас мы стараемся не то что вскочить в последний вагон поезда, а догоняем его, хоть уже и дыма от паровоза не видно.
Большинство «реформ», которые сегодня предлагаются, это европейские кальки десятилетней свежести. А мы должны внедрить технологии, которые будут востребованы завтра.
Нам стоит менять отношение, скажем, к угольным шахтам, которые во всем мире закрываются. А у нас дотируются с целью продлить их неэффективную работу. 90% наших ТЭЦ работают на угле, негативно влияя на климат. Нужно быстро искать другие источники энергии, параллельно реконструируя существующие мощности. Поэтому мы вместе с Минэнергоуголь активно сотрудничаем с теплогенерацией, с металлургами в поисках решений для Национального плана сокращения выбросов.
Весь мир переходит на альтернативные источники энергии. А что у нас?
– Огромные возможности открываются в использовании солнечной энергии. На организованный Минприроды конкурс инвестпроектов солнечных электростанций в зоне отчуждения подали заявки более 50 компаний. Их привлекает наличие в зоне инфраструктуры, сетей передачи электроэнергии и четко прописанной благодаря недавно принятым изменениям в законодательство процедуры использования земель зоны.
Но не думайте, что это произошло по мановению волшебной палочки. Изменения в законодательство, которые «разморозили» использование территории зоны для таких проектов, дались нам очень нелегко. Так же, как и реализация этой идеи. Например, выяснилось, что прежде чем объявить конкурс, надо оформить для места будущих проектов почтовый адрес.
Но со времен начала независимости, этот регион уже был зоной, то есть территорией со специальным статусом, процедуры присвоения адресов там нет. И не существует такой процедуры. И какой-то чиновник невысокого уровня готов «зарубить» весь фронт развития возобновляемой энергетики в Чернобыле.
Представьте, сколько времени и усилий уходит на решение таких мелочных проблем. И это можно решить только на уровне министра. Просто царит такое отношение к проектам. Чиновникам старой школы безразличны вынесенные проекты, которые нужны стране. Мне порой мерзко, как мелочно мыслят люди. Адрес мы оформили. Но еще, сколько всего надо сделать в других сферах, столько процедур упростить, чтобы к нам пришли инвестиции, в том числе – экологические.
– Выбросы – не только влияние на климат, это отравленный воздух, смог, как тот, что уже дважды в этом году накрыл Киев и вызвал буквально панику у жителей столицы. Как власть будет поощрять и/или заставлять эти предприятия сокращать выбросы – ведь на сегодня ни инструментов давления, ни поощрений не существует? Будут ли разработаны соответствующие законопроекты? Когда? Кем?
– Компании, которые котируются на западных рынках, без принуждения занимаются модернизацией экономики, потому что им надо быть экологически дружественными к окружающей среде, климату. Но это – дорогое удовольствие. Поэтому Минприроды, активно искало способ помочь в такой ситуации бизнесу. Мы подписали соответствующие меморандумы с банками, и уже в октябре 2016 Международная финансовая корпорация и один из государственных банков выдали первый экологический кредит украинскому бизнесу, а именно – Запорожстали на установку нового фильтра для очистки выбросов в атмосферный воздух.
Еще 16 предприятий ведут переговоры о таких кредитах. Это в основном предприятия из списка ТОП-100 крупнейших загрязнителей, который составлен и контролируется нашим министерством. Вы легко можете найти его на нашем сайте.
Каждое предприятие должно согласовать лимиты выбросов и план их уменьшения. В связи с заключением Соглашения об ассоциации с ЕС такие планы были обновлены. Например, после общественных слушаний прогрессивные планы представили два меткомбината в Мариуполе и Арселор-меттал в Кривом Роге. Наша задача как министерства – контролировать выполнение этих планов.
Но быстро и легко не будет. Внедрение таких планов только в металлургии – это миллиарды долларов инвестиций в предприятия. И десятилетия работы. Относительно принуждения к уменьшению выбросов. Мне неприятно, когда в движении дерегуляции и облегчения ведения бизнеса игнорируются вопросы охраны природы.
– Еще недавно Вы сами были народным депутатом. Наработанные связи в ВРУ, контакты, не помогают в работе?
– Сотрудничество с парламентом у нашего министерства есть. Хотелось бы, чтобы было лучше, но ведь Верховная Рада – это своеобразный срез общества. А у нашего общества в шкале приоритетов государственной политики охрана природы – на низких позициях. Тогда как на Западе №1 – это борьба с терроризмом, а №2 – это охрана природы и противодействие изменениям климата. Обама был активным участником движения за сохранение климата, Грибаускайте, Меркель, Олланд постоянно выступают на эти темы.
У нас пока такого внимания к проблемам окружающей среды нет, но последнее время все уже больше об этом начали говорить. За последний год было два Дня экологии в Верховной Раде, в которые, в частности, были приняты важные европейские законопроекты о Стратегической экологической оценке и Оценке воздействия на окружающую среду, которые лежали больше года без движения.
Они помогут, в частности, останавливать возведение вредоносных объектов, блокировать непродуманные программы и проекты. В этих законах есть и антикоррупционная составляющая, которая ощутимо уменьшает и соблазны для чиновников, и ограничивает манипуляции со стороны псевдообщественных организаций.
– Когда эти законы заработают?
– Они были ветированы президентом, и их сейчас парламент дорабатывает с учетом замечаний. Это достаточно большие и сложные документы, поэтому у них такая нелегкая судьба. Но без них нам и в собственном доме навести порядок, будет сложно, и к Европе приблизиться, ибо их принятие – часть наших обязательств в соответствии с Соглашением об ассоциации.
– Граждане, а особенно активисты экологических НГО, критикуют Минприроды за медленный, по их мнению, темп реформ, и за то, что на местах мало что меняется.
– Да, критика есть, хотя отмечу, что есть и поддержка от тех же неправительственных организаций, отраслевых объединений предпринимателей, общественных инициатив. Скажем, имеем как критику Концепции обращения с отходами, так и поддержку тех или иных ее положений, причем часто от одних и тех же организаций. Это нормальный процесс.
Относительно изменений на местах. Природоохранная работа ощутимо страдает из-за отсутствия у нашего министерства облуправлений, которые были уничтожены псевдореформой в 2011 году. Это очень ухудшает возможности коммуникации между территориальными органами власти и Минприроды.
Понимаю, что во времена сокращения расходов восстановление прежней структуры невозможно. Поэтому надо строить сотрудничество между министерством, департаментами экологии ОГА и экологическими комиссиями облсоветов. В частности, по расходованию средств экологического налога. В 2016 году собрано 1,8 млрд. гривен экологического налога. Из них только 20%, то есть где-то 360 миллионов остается на национальном уровне, и на их расходование Минприроды может как-то повлиять, остальное же передается на места. Ими распорядятся областные (55 % от суммы) и местные (25%) советы.
К сожалению, часто эти немалые средства тратятся не по назначению – ремонтируют дороги, закупают оборудование для больниц. Мэр одного из наиболее загрязненных городов как-то обратился ко мне с предложением на эти средства закупить рентгеновские аппараты для городских поликлиник. Представляете цинизм? Вместо того чтобы потратить деньги на уменьшение загрязнений, и, соответственно, заболеваний легких, покупают аппараты.
– Как Вы оцениваете существующую систему экологического контроля? Как несуществующую?
– Если продолжить разговор о контроле и мониторинге за выбросами, это, скорее, похоже на систему выдачи индульгенций. Недобросовестный бизнесмен идет в проектный институт и заказывает расчет выбросов. Областные управления экологии их утверждают. И далее по этим расчетам платятся экологические налоги. Но поскольку у бизнесмена есть соблазн платать меньше, то он просит проектировщиков занизить результаты расчетов. По свидетельству экспертов, разница может быть четырехкратной.
Сейчас проверить это практически невозможно. Госэкоинспекция – руина. С большими трудностями, наконец-то удалось уволить бывшего руководителя этого органа. Новое руководство сейчас «разгребает завалы», но сложно мотивировать подчиненных, которые до недавнего времени получали две тысячи гривен, а сейчас – минимальную зарплату. Поэтому надо проводить реформу наподобие патрульной полиции. Плюс еще внедрять много специфических новаций.
Нужны качественные передвижные лаборатории, сертифицированное оборудование, изменение принципов работы и оплаты. Достаточно лишь напомнить, что экоинспекторы в соответствии с трудовым законодательством не работают ночью. Но именно в это время суток хитрые нарушители с целью экономии электроэнергии отключают очистное оборудование или осуществляют внеплановые выбросы.
Концепция реформирования экологического контроля уже создана и сейчас проходит согласования в других ведомствах, но быстрые результаты мы, увы, не увидим, это длительный процесс. Тем временем предлагаем бизнесу новую модель сотрудничества, чтобы предприятия устанавливали приборы контроля на каждой точке выбросов и в зоне влияния. С электронной передачей данных в единую базу мониторинга. Это соответствует обязательствам Украины относительно Протокола о реестрах выбросов и переносе загрязнителей (это – дополнение к Орхусской конвенции). Этот протокол Верховная Рада ратифицировала в феврале 2016.
– И все же, почему так медленно?
– Я за очень быстрое движение, и меня самого иногда «подкашивает» реальность. После сокращения штатов это физически непросто делать. В министерстве есть только 241 должность. Да еще и не все заполнены, потому что на ставку, например, 5900 гривен, мы не можем найти высококвалифицированного юриста. Так как на рынке труда Киева для такого рода специалистов это не конкурентная зарплата. Это – первая причина. Вторая – традиционная совковая бюрократическая инерция.
– Почему рядом с призывами меньше контролировать бизнес и перейти на европейскую модель корпоративной ответственности ничего не говорится о необходимости одновременно ужесточать санкции за нарушения также до европейского уровня – штрафов в десятки тысяч евро, лишение лицензий и т.д.?
– Да, к нам постоянно обращается бизнес с требованиями дерегуляции. И в том, что надо упрощать процедуры, уменьшать количество разрешительных документов, вводить корпоративную ответственность бизнеса, я согласен. Но с другой стороны пытаюсь объяснить предпринимателям, что Минприроды – это как раз строгий регулятор. К сожалению, только на совесть людей полагаться нельзя. Повторю: я сторонник штрафов на этом этапе. О европейских их размерах пока не могу ничего сказать, а насчет лицензий…
Через этот механизм стараемся упорядочить обращение с опасными отходами. С огромными усилиями удалось принять новые лицензионные условия для предприятий, которые эти отходы перерабатывают. Сейчас проверяем бизнес на соответствие этим новым условиям. Более полусотни хотим лишить лицензий или аннулировать, или остановить, потому что их владельцы не имеют часто ни оборудования, ни условий для ведения такого бизнеса, ни выводов о безопасности технологий для окружающей среды и людей.
Что делают такие «бизнесмены»? Идут сразу жаловаться в Государственную регуляторную службу. Служба согласно существующим процедурам приостанавливает действие нашего приказа об остановке предприятия. Рассмотрение некоторых жалоб продолжается уже по три месяца, и все это время эти «предприятия» вроде как перерабатывают опасные отходы которые, боюсь, жители соседних деревень найдут в овраге или в лесополосе.
Проблем действительно много. Они накапливались годами, и мы сталкиваемся не только с большими объемами работы, но и с совершенно неожиданными препятствиями. Однако мы уже имеем положительные результаты, строим хороший фундамент для дальнейших реформ. Пока что их не всегда видно на местах, но прогресс в развитии дела охраны окружающей среды в Украине очевиден.
ДОСЬЕ «ПК»
Остап Семерак. 45 лет. Родился в Львове. Окончил Львовский государственный университет им. И. Франко и Национальный университет «Киево-Могилянская академия». Народный депутат Украины VI и VIII созывов. Работал министром Кабинета Министров Украины в правительстве Арсения Яценюка. Женат. Имеет сына и дочь.
Читайте также: Министр Остап Семерак: Самым большим вызовом для меня стало поменять имидж министерства, как одного из наиболее коррумпированных
Автор: Олег Листопад
Источник: «Правительственный курьер»
Перевод: BusinessForecast.by
При использовании любых материалов активная индексируемая гиперссылка на сайт BusinessForecast.by обязательна.