На каждой станции два табло отмеряют время, и каждый пассажир ожидает, что этот большой механизм, состоящий с 52 станций, 7,5 тысяч работников, сотен тонн металла, десятков километров путей и эскалаторов, тысяч проводов и сотен вагонов будет работать как часы.
Даже те, кто ездит в метро годами, порой сетуют, что когда-то пропустят поезд или не поместятся в вагон. А ограничение входа на какую-то станцию каждый раз становится сенсацией.
Как это – быть частью большого живого механизма, как по 6-8 часов ездить через длинные тоннели и отвечать за 1,5 тысячи лиц? Как это увидеть диггера, что шагает перед поездом, или везти зацепера?
Про утренние подъемы, нелюбовь к рюкзакам, про человека под поездом и жизнь по секундам «Украинской правде. Жизни» рассказал машинист Виталий Ваколюк.
Читайте также: Виктор Брагинский: У нас самый дешевый метрополитен в мире
«Так чего же ты туда пошел?» Будни и басни горной спасательной службы
Мы встретились солнечным утром на месте, где просыпаются поезда, в депо «Дарница».
Попасть в депо так просто не получится, это – режимный объект повышенной опасности. Хотя работники говорят, что желающих перемахнуть через забор и погулять по территории хватает.
Не получится и прожить рабочий день с машинистом. Это запрещено, и точка.
– Проехаться в поезде с машинистом? Когда у него за спиной пассажиры? Исключено! Один машинист не может сесть в кабину к другому – мы едем только в вагоне. А вы говорите проехаться в кабине по линии. Нет, конечно, нет. Провозить постороннего человека в кабине – это большое нарушение. Это лишение 100% премии, в деньгах то 2,5 тысячи, еще и выговор, – подчеркивает Виталий. Рассказывает, что исключения случаются только тогда, когда с машинистом едет ученик, или проверяющий.
Техника безопасности и охрана труда здесь превыше всего.
Подходим к «курилке» на улице – две скамейки, между деревьями, где висит табличка, что здесь можно курить. Курят – большинство электронные сигареты – только здесь.
Сегодня у 6 ребят-машинистов непростой день – они сдают технический минимум – своеобразный экзамен по проверке знаний, умению и навыкам. Его сдает раз в 2 года каждый машинист.
В другой части – аварийное обучение, где инструктор «ломает» часть оборудования поезда – имитирует аварийные ситуации, а машинист должен их исправить в отведенное время и способом, определенным инструкцией. Такие учения проходят ежеквартально, и отработать надо все аварийные случаи, которые произошли в метро за прошлый квартал (поломки дверей, короткое замыкание, обрыв цепи и т. п.).
Поэтому ребята курят – кто-то радостный, потому что сдал техминимум или просто закончил смену, кто-то, немного напряженный, потому что экзамен еще надо сдать. Но все смеются, шутят и ждут выходных. Выходной у машиниста – один на неделю. Правда, не менее 42 часов.
– И чего же им скучать, они сегодня сдали техминимум. Вы себе не представляете, что это. Это… Это как обручальное кольцо купить перед венчанием, – шутит Виталий.
– Нет, это, как отсрочка от расстрела, – смеется его коллега.
Виталий сегодня проснулся в 4:50 – он живет на Святошино, а в 6:27 должен был быть на «Лесной», потому что именно оттуда, по расписанию, ему сегодня везти пассажиров.
– Встал в 4:50, в 5:50 я попал в метро на первый поезд с «Академгородка», в 6:27 приехал на «Лесную», прошел медкомиссию. Пошел в ПТО (пункт техобслуживания) – там тоже есть ПТО на 4 канала – принял состав, выехал, сделал два «баранки» (два круга по линии), вернулся сюда, здесь у меня до обеда аварийные игры.
Прежде чем ехать, машинист проверяет работу дверей – резервное закрытие, резервное открытие и тому подобное – все, чтобы избежать чрезвычайных ситуаций.
– С кем я делю ответственность за пассажиров? А с этим синим металлическим парнем (кивает на вымытый поезд, который готовят к отправке).
Машинисты метро в буквальном смысле живут по секундам. Точнее, по 5 секунд.
– У нас счет идет так: 25 секунд, 30 секунд, 35 секунд. Так я живу и вне работы – оно входит в привычку. И этот «ломаный» график тоже. Вот когда вы говорите обед, то для меня это не 13-14:00. Так, например, сегодня у меня обед был в 10 утра, а вчера в 7:06 – потому что я работал в 5-ю смену, ложился спать в депо и начинал первую.
Каждый из машинистов примерно раз в неделю ночует в депо. На «Академгородке» ежедневно ночует около 11 человек, в депо «Дарница» – около 20.
Машинист должен прибыть в депо или на ПТО в хорошем настроении и самочувствии. С высоким давлением, головной болью или жалобой на повышенную температуру машиниста на линию не выпустят.
Если же машинисту стало плохо посреди линии, то он вряд ли доедет до депо – скорее всего он вызовет резерв, и его заменит коллега.
Ежедневно в резерве есть 5 человек – по одному на «Академгородке», «Лесной» и в депо. Еще два человека дежурят «на поездах». Первые заменят машиниста, который вдруг не смог выйти на линию (например, из-за плохого самочувствия), другие подменят того, кому стало плохо на линии, или того, кто попал в сложную ситуацию (например, наехал на самоубийцу).
Проход за руль поезда исключительно через медпункт, где Нина Ивановна, которая в метро работает уже 20 лет, привычными движениями измерит давление и обязательно попросит подуть в драгер. В депо «Дарница» четверо медиков, которые работают посменно. Дежурят они и днем, и ночью. Некоторых машинистов проверяют не только перед рейсом, но и по завершении рабочего дня.
– Никто не может не проходить комиссию. Кто-то может не пройти комиссию и остаться в депо, но не проходить ее вообще – такого не может быть.
Приходит ко мне машинист. Сначала смотрю на него визуально, спрашиваю, как он себя чувствует, давление обязательно меряем. И алкотестер проходит каждый машинист. По инструкции осмотр длится 5-7 минут. Не проходят медосмотр очень редко. Вот за последние полгода не вышли на линию что-то около 15 человек – здесь все записано, в основном – из-за плохого самочувствия, но здесь есть еще и повышенная температура, есть и не допущенные после падения человека на рельсы, – рассказывает Нина Ивановна.
– Вот мое дело, – Виталий показывает папку А4, – давление по дням можно проследить за все мои 8 лет работы. Таких карточек у меня три – здесь, на «Академии», потому что я же иногда на «Академии» заступаю на смену и на «Лесной». Все записано. Вот еще графа «жалобы» – нет, нет, нет, нет. Написал «да» – все никакого поезда, тебе бумагу – и дорога к врачу.
И Виталий, и Нина Ивановна уверяют, что нетрезвые машинисты в медпункт не приходят.
– Чтобы кого-то не выпустили на линию, потому что не прошел драгер? Нет, такого не бывает. Мы тут вообще не пьем. У нас другие клубы по интересам – вот рыбаки есть, пчеловоды, танкисты (те, кто играют в компьютерную игру «Танки»), танкистов мало уже осталось.
Все машинисты обязательно проходят медосмотр один раз в 2 года, их осматривают нарколог и психиатр, и выдают соответствующий сертификат.
Прежде чем подойти к поезду, машинист должен иметь при себе документы: права, талоны предупреждения и маршрутный лист со штампом о прохождении медкомиссии.
– Это не совсем, как штрафные карточки в футболе. Талоны не выдают, они у нас при себе. Их три – зеленый, желтый и красный. А за нарушение их забирают.
Выдаются талоны один раз на всю жизнь. Вот смотрите 27.05.2009 года. Этим талонам 8 лет. Забирают сначала зеленый, потом желтый. Но они возвращаются. Например, зеленый – через полгода, если не было нового нарушения. Желтый талон – через 12 месяцев. А когда забрали красный – то пиши «До свидания».
– У меня забирали зеленый. Неоперативные действия в аварийной ситуации. Я позволил себе самоуправство – тут надо не думать, а четко выполнять инструкцию. Я же подумал.
Ситуация была такая: на станции «Шулявка», не закрылись двери в 3-м вагоне. Я смотрю – из третьего вагона торчит рюкзак — огромный, пехотинский. Я должен был нажать кнопку РЗД (резервное закрытие дверей), но я подумал, что этот рюкзак мешает закрыться одной дверной конструкции. Думаю, зачем мне нажимать РЗД, если торчит рюкзак, выхожу, а там все незакрытые двери. Рюкзак не был причиной не закрытия двери. В вагоне не сработал дверной воздухораспределитель, он поломался. Я нажал РЗД, поезд увели в депо. Но порядок моих действий был неправильным, я нарушил инструкцию. Я приехал, у меня забрали талон.
В депо, кроме комнат отдыха, есть еще и столовая. Здесь можно съесть первое, второе и компот, но только до 13:00. Поэтому машинисты обычно берут еду с собой и обедают на линейных пунктах.
Первый большой зал, в который попадаем после визита в медпункт – цех подъемного ремонта, за ним нефа, где отстаивается подвижной состав, здесь частично ремонтируют и осматривают поезда, здесь также проводят аварийное обучение, в последнем нефе – мойка.
– Здесь высокое напряжение – об этом свидетельствуют эти красные фонари – если они горят – значит на канал подано большое напряжение. Состав, на который одели «удочки», огражден деревянными щитами, чтобы никто не влез. Это наша безопасность. Безопасность – это наше главное слово, а потом идет все остальное. Здесь за нарушения охраны труда – премия летит сразу, без всяких разговоров, – объясняет Виталий.
На красной ветке курсирует 38 пар поездов. Машинисты работают в 5 смен, по 6-8 часов каждый. В общем, ежедневно на смену выходит более 150 машинистов.
– Первая смена выходит на линию в 5:40, в 6:30 к ней присоединяется вторая, работает две смены, заканчивается пик, первая смена заезжает в депо, работает вторая смена до 13-14:00, некоторые поезда с линии возвращаются в депо на обкатку.
Пересменка машинистов происходит в депо и на линии. Человек знает, что закончилась смена, его на станции ждет другой машинист и заменит.
Перед тем, как выпустить поезд на линию, его убирают, а также осматривают мастер метро и машинист. Если поезд проверили, а потом отправили на мойку, то когда его выгонят с мойки, его снова осмотрят.
Снаружи поезда моют трижды в месяц. Делают это специальным раствором, который быстро вступает в реакцию, ведь мытье поезда длится считанные минуты – медленно заехал на мойку и сразу уехал. Но уже чистый.
Отдельно ежедневно моют окна. Это делают вручную, чтобы у машиниста была хорошая видимость.
Самый большой страх депо, и подземки в целом, – пожар. Самое главное – четкие действия, «без раздумий», строго по инструкции.
– С пожарной безопасностью здесь не просто серьезно, очень серьезно. Развернуть и увидеть дырявый или залежалый пожарный рукав? Шутите? У нас здесь постоянно проходят пожарные тренинги. Аварийные тренинги не так часто проходят, как противопожарные. Все каждый раз отрабатывается.
Если случился пожар в депо – первое задание выгнать состав на улицу, расцепить и максимально быстро выгнать.
Депо, как и в целом метро, живет по секундам.
– Здесь нельзя ловить гав, это дорого. Помыли состав, поставили на место, поезд выходит на линию – есть инструкция – если ты выводишь поезд на линию, то всего можно – выйти в туалет или выскочить, забывать ничего нельзя. 40 секунд – это много. Нам на линии дается отклонение по времени – 1 мин. Это на всю линию – от конечной станции до конечной станции (ее проезжаем почти за 40 мин).
Чтобы стать машинистом, Виталий 9 месяцев учился в технической школе, потом еще отъездил с машинистом-наставником около 3 месяцев.
– Свой первый день я помню до сих пор. «Плюс 40» полностью круг сделал. Здесь же все по секундам, а я опередил график на 40 секунд. Это была ошибка, потому что допустимая норма +/-30 секунд. Было немного страшно, но я знаю, что есть свет в конце тоннеля.
Вы верите в свет в конце тоннеля? Я точно верю, потому что я его вижу 12 раз в одну сторону, – смеется Виталий.
Он работает 8 лет, но продолжает учиться.
– Я уже сам стажировал двух машинистов, но мое обучение продолжается. Нас постоянно контролируют, проверяют, есть инструкторские поездки, имеется периодическое обучение, техминимум, аварийные игры. Все отрабатывается, привыкнуть к аварии или поломке нельзя, до падения человека нельзя привыкнуть.
Виталий знает, что говорит, так как под его поезд также падал пассажир – это было на станции «Университет» в 2013 году.
Обычно, если под поездом оказалась человек, то машиниста сразу снимают с линии, ему дают несколько дней отгулов, машиниста осматривает врач, с ним работает психолог.
Часть машинистов после такого завершают карьеру – их переводят на другую работу.
По словам Нины Ивановны, такой случай был на Оболони. После наезда на человека машинист больше не смог сесть за руль. Он продолжил работу в подземке, но на другой должности.
– Я 10 дней лежал в стационаре под капельницами и принимал таблетки, – вспоминает Виталий, как повлияло на него попадание человека под поезд. – Пассажир был жив, когда его достали, но я все равно был в шоковом состоянии. Нельзя привыкнуть к тому, к чему ты не готов.
Да, люди стоят на платформе, некоторые из них прыгают, мы это знаем, но никто этого никогда не ждет, и быть готовым к этому невозможно. В моем случае, можно сказать, что я отделался легким испугом, ибо пассажир остался жив.
Когда машинист замечает, что пассажир упал или падает на рельсы, он применяет экстренное торможение. Потом двигать поезд запрещено.
– Даже если колесо на голове того, кто прыгнул, уезжать запрещено. Когда такая ситуация произошла со мной, мне помог сразу коллега, который ехал по соседней колее.
Человек оказался под поездом, сразу сообщаю диспетчеру: «Станция «Университет», маршрут 26, человек под поездом, снимайте напряжение и фамилию свою называю». Первое, что делают, снимают напряжение. Далее сам водитель должен спуститься и посмотреть, что там и достать человека, если есть такая возможность.
В тот раз, пока сняли напряжение, пока я вышел, то уже на помощь прибежал мой коллега. Он свой состав затормозил, закрутил, и пришел ко мне помогать.
Здесь «не прийти» – нет такого, если человек на пути, всегда придут помочь, с других станций приедут. Вот на станции «Театральной» в октябре произошел такой случай – то пришел водитель соседнего поезда, два водителя из «Сырца», которые ехали домой после работы, это не их линия, мы фактически не знаем машинистов с других линий, но произошло падение, никуда они уже не едут – они идут на помощь. И я бы пришел. И так каждый.
В целом, по словам Виталия, коллектив у них дружный.
– Сдать кого-то? Конечно, нет. Мы все тут дружим, тут уже клубы по интересам.
Но бывает так, что можем месяц не видеться. Как-то иду недавно и говорю товарищу: «Женя, привет! Как ты? Сто лет не виделись», а он говорит: «Я на работе каждый день». И я тут же на работе каждый день, а за месяц ни разу не пересеклись, потому что так выпадают изменения.
Поезд, под который попал человек, снимается с линии, он едет в депо. Как правило, машинист тоже «снимается».
– Дальше – наш медпункт и больница, – подытожил Виталий.
Специфика работы машиниста такая, что он не может порадовать себя ароматным кофе, музыкой или разговором с любимой во время работы – все это запрещено. Поэтому развлекают себя разглядыванием пассажиров или их подсчетом – на тех станциях, где их единицы.
– Всех рассматриваю, особенно всматриваюсь в сумасбродных и с рюкзаками. Вот не люблю рюкзаки, и все тут. Особенно на Гидропарке в утренний пик, потому что они всегда застревают в дверях.
Но что тут поделаешь? Здесь даже не поругаешься. Даже сказать что-то нельзя. Потому что это дорого.
У нас был такой случай, что один машинист громко сказал «да отпустите уже те двери, потому, что никуда не поедем» – и все! Два пассажиры написали жалобы «просим проверить психическое состояние водителя» – сразу сняли после жалобы, далее он не работал, задули (проверили на алкотестере) – все нормально, провели воспитательную работу, что нельзя так себя вести.
Инструкция запрещает говорить без острой необходимости – поломка, задымление, если бы в тоннеле произошла поломка, то я мог бы сказать «пассажиры, сохраняйте спокойствие, произошла поломка», а все остальное – нет.
А вот туннелей водитель не боится, и на ночные ужасы про метро пожаловаться не может.
– Ничего я не боюсь в тоннеле. Крыс там нет, мышей нет, люди, бывает, по метро бегают.
Как кто? Диггеры. Я даже прогонял одного на «Левобережной». Они залезли на «Гидропарке» и вдвоем путешествовали по колее на «Левобережной». Одного забрал передо мной в подвижной состав предыдущий машинист, а второй не пошел. Но когда видят человека на пути, то мы все сразу об этом знаем, диспетчер всем сообщает, мы тогда едем с особой бдительностью. Потому что экстренное торможение на скорости 60 км/ч – 125 м. Значит, если я замечу человека за 50 м, то после экстренного торможения он будет под вторым вагоном.
Единственное, что может присниться Виталию – это проезд станции.
– Иногда снится, что проехал, поздно затормозил, и голова уже в тоннеле. А это нарушение. Дать обратно можно, но только один раз. На второй – уволят.
Не всегда водитель может подождать пассажиров, которые со всех ног бегут на платформу.
– Если у меня есть в запасе эти несколько секунд, то я подожду. Но за пассажиром, что бежит, бежит еще два пассажира, которым надо, а за ними еще два. И все думают, что 3-4 мин. до следующего поезда – это много! Но если всех ждать, то можно и 5 мин., и полдня простоять. Но все равно перед кем-то эти двери закроются, и кто-то меня будет проклинать, что не подождал.
– Вот ждет добрый машинист пассажиров, – присоединяется к нашему разговору машинист-инструктор Андрей Владимирович, – а потом в конце ветки у него 30 секунд опоздания, и он на ровном месте лишился 400 гривен.
В это время как раз подготовили поезд, который должен выйти на линию на «Лесной». Поскольку поезд будет ехать по дополнительной колее и без пассажиров, то нам позволяют проехаться в кабине и увидеть, какая же она подземка глазами машиниста.
Каждому поезду, что выезжает из депо, дежурный выкрикивает «Счастливо!», водитель подает три коротких сигнала, слышит в ответ два длинных (это значит, что отсоединили «удочки» напряжения), машинист повторяет два длинных сигнала и выезжает на линию.
Спрашиваю, доводилось ли встречать праздники, например, Пасху на работе, и не обидно ли, когда все празднуют.
– На Пасху я всегда дома. Мой выходной в воскресенье, а Пасха – это всегда воскресенье. Поэтому здесь мне повезло с графиком.
А вот Новый год за рулем я встречал. Последний раз 2 года назад. 2015-й я встретил, мчась с «Университета» на вокзал. Я насчитал тогда с «Лесной» до «Академии» 19 людей (которые выходили и заходили). С Новым годом нас поздравляет диспетчер. Это общий эфир, звучит приветствие. Ответить «Поздравляю с Новым годом» можно, но это дорого – это от 10% от премии.
Но под новый год можно и заработать. На знаниях.
– Под новый год в депо проходят конкурсы профессионального мастерства – лучший получает премию. Первые три места получают премии, поэтому есть смысл соревноваться. Но мы больше из спортивного интереса соревнуемся. Вот я всегда борюсь со своим кумом: может, и не хочу идти, но если он идет, то и я 100% иду. Мы с ним учились вместе, еще с той поры соревнуемся.
Поезд едет 40 км/час, на пути между депо и «Лесной» останавливается на нескольких светофорах, покачивается.
– Реально ли заснуть за рулем? И все реально. Я засыпал? Ну, я же здесь работаю, если бы заснул, то не работал бы. Хотя в случае, если машинист заснет, то его разбудит система, звенит же система. Если машинист не отреагирует на сигнал, система остановит поезд.
Смотреть на пассажиров из окна машиниста странно. Совсем не так они выглядят, как когда стоишь на платформе.
– Каким надо быть, чтобы стать машинистом метро? Обычным надо быть. Точно не бесстрашным. Потому что когда нет страха, то ты точно ненормальный какой-то. А бояться и переживать нормально.
Если бы можно было что-то изменить, то я бы добавил нам отпуска. Я еще хотел бы заступать на работу и заканчивать работу на «Академгородке», потому что я там живу.
Наконец прошу Виталия дать совет пассажирам метро.
– Рюкзаки. Передайте, пусть о рюкзаках помнят. Пусть снимают, когда заходят в вагон, – смеется машинист.
Автор: Ирина Балачук
Источник: «Украинская правда. Жизнь»
Перевод: BusinessForecast.by
При использовании любых материалов активная индексируемая гиперссылка на сайт BusinessForecast.by обязательна.