ФИНАНСЫ ДОМОХОЗЯЙСТВ: ОБЯЗАТЕЛЬСТВА
Много исследований свидетельствует о том, что домохозяйства склонны к чрезмерным и слишком дорогим заимствованиям (Stango, Zinman, 2009b; Gathergood, 2012; Gerardi et al., 2013). Доказано, что домохозяйства могут заключать долговые договоры для осуществления импульсивных покупок, выбирать договоры неоптимальным путем и выбрасывать деньги на ветер, неправильно управляя выплатами по кредитным картам или не рефинансируя ипотеку по более низким ставкам.
Некоторые исследователи также доказывают, что фирмы осознают ошибки домохозяйств и используют это в своих интересах, тогда как конкуренция между кредиторами не обязательно противодействует этому явлению.
Хотя важнейшие факторы, связанные с решениями домохозяйств относительно инвестиций, были известны еще до финансового кризиса, накопления стилизованных фактов относительно решений, связанных с заимствованиями, произошли именно в последние десять лет. Итак, литература по вопросам заимствований все еще распространена в меньшей степени, чем литература об инвестиционных решениях домохозяйств (Cordray, 2013; Zinman, 2015).
Необходимо отметить, что решения домохозяйств относительно заимствований являются важными для самих домохозяйств, а также должны быть интересными для ученых. Zinman (2015) прекрасно иллюстрирует эту точку зрения:
“Ключевым является факт, что по одной из существующих моделей независимо от того, неоклассическая она или поведенческая, не может возникнуть [тот] уровень задолженности по кредитной карте [который мы наблюдаем в реальном мире…]. Этот феномен поднимает вопрос о предпочтениях домохозяйств, природе формирования ожиданий, понимания потребителями (возможно, ошибочного) процентных ставок и альтернативных издержек, взаимодействия потребителей, поставщиков и маркетологов, а также об их последствиях для размещения большого количества ресурсов на разных горизонтах, которые влияют на макроэкономику. В связи с этим считаю, что данный вопрос не менее интересен, чем, скажем, вопрос премии за риск. В попытке обосновать, и объяснить, премию за риск было потрачено на порядок больше чернил, чем на объяснение чрезмерной задолженности по кредитным картам”.
Такая разница в уровне внимания привела, по меньшей мере, к двум существенным последствиям.
Во-первых, в отличие от литературы относительно инвестиций домохозяйств, исследование решений относительно заимствований является менее, исчерпывающим, и систематическим. Редко целью таких исследований является анализ конкурирующих теорий; однако их авторы фокусируются на объяснении того, почему разные люди принимают разные решения.
Во-вторых, поскольку исследования, связанные с долгом, меньше обосновываются в традиционной финансовой экономике, существует меньшее количество нормативных моделей, которые определяют, каким в принципе должно быть оптимальное поведение заемщиков. Поэтому эти исследования по своему характеру являются диагностическими и одновременно ‒ более поведенческими (открытыми для поведенческих объяснений), чем исследования, связанные с инвестиционными решениями домохозяйств.
Далее в этом разделе рассматриваются эмпирические доказательства, касающиеся решений домохозяйств относительно заимствований, с целью описания и объяснения действий домохозяйств. Точнее говоря, в этом разделе анализируется, как домохозяйства выбирают долговые договоры и как они управляют своими долгами. Особое внимание уделяется выбору между ипотечными кредитами с фиксированной и плавающей ставками. Учитывая их потенциальную значимость для макроэкономической стабильности. В заключительном подразделе представлены доказательства эксплуатации ренты.
Выбор долговых договоров
Несмотря на то, что выбор ипотеки является самым важным финансовым решением, которое большинство домохозяйств вообще когда-либо принимает, потребители не тратят много времени на обоснование своего выбора. Damen, Buyst (2016) указывают, что около 20% европейских домохозяйств не сравнивают ипотечные продукты, а берут первую попавшуюся ипотеку, которую они рассмотрели. Аналогичным образом в США много потребителей тратит на выбор ипотеки столько же времени, сколько и на выбор места для проведения отпуска (Финкельштейн, 2010). Это может быть огромной финансовой ошибкой. Damen, Buyst (2016) подсчитали, что заемщик, который делает выбор из пяти ипотечных предложений, может сэкономить в среднем 7 000 евро чистой текущей стоимостью.
Как из-за недостаточных усилий, так и вследствие ошибок анализа (вероятно, имеют место обе причины) домохозяйства укладывают неоптимальные долговые договоры. Например, Agarwal et al. (2015a) доказали, что во время получения потребительских кредитов домохозяйства США выбирали неоптимальные кредитные соглашения, тратя сотни долларов на процентные выплаты, которых можно было избежать. Stango, Zinman (2016) рисуют еще грустнее картину, доказывая, что разница между процентными ставками для тех, кто тратит время на выбор оптимальной кредитной карточки, и тех, кто согласился на первое же предложение банка, равна разнице в процентных ставках для физических лиц с самыми высокими и самыми низкими кредитными рейтингами.
В более содержательной иллюстрации отклонений от предположений о рациональности Agarwal et al. (2010) доказывают, что физические лица получают краткосрочные микрокредиты (так называемые кредиты до зарплаты) с астрономическими процентными ставками, даже если им доступны гораздо более дешевые формы кредитования.
Ограничения
Литература о роли ограничений в выборе кредитного договора фокусируется преимущественно на действенности финансовой грамотности. Например, в ранних исследованиях Moore (2003) сообщал о том, что в США физические лица с низким уровнем финансовой грамотности также склонны брать более дорогие ипотечные кредиты. А Bucks, Pence (2008) доказали, что малообеспеченные и менее образованные заемщики выбирают ипотечные договоры без должного понимания их условий и сроков, что, скорее всего, приведет к выбору более рискованных ипотечных кредитов (для ознакомления с более актуальной литературой см. Gathergood, Weber, 2017).
Такие выводы являются универсальными. Используя Италию в качестве типичного примера, Fornero et al. (2011) обнаружили, что финансово осведомленные домохозяйства, как правило, подыскивают и сравнивают ипотечные предложения, выбирают оптимальные ипотечные договоры, поэтому, гораздо реже задерживают выплаты по кредитам.
Similarly, Gerardi et al. (2013) связали основные математические компетенции со склонностью к неуплате ипотеки. Авторы установили, что домохозяйства с более широким математическим опытом выбирают преимущественно оптимальные ипотечные договоры, поэтому в итоге у них значительно реже случаются случаи неуплаты.
Наконец, Lusardi, Tufano (2009) рассмотрели роль специфической долговой грамотности и пришли к выводу, что физические лица с низким уровнем грамотности платят большие комиссионные за обслуживание банковских операций и несут более высокие расходы на выплату долга. Авторы подсчитали, что треть сборов и взносов, уплачиваемых финансово неосведомленными лицами, можно объяснить неосведомленностью. Исследование также показало, что пожилые люди склонны переоценивать уровень своих финансовых знаний, чем (по предположению авторов) можно объяснить большее количество случаев финансового мошенничества в отношении них.
Нестандартные предпочтения
Как можно было ожидать, домохозяйства с непоследовательными временными предпочтениями в процессе выбора долговых договоров склонны принимать неоптимальные решения. Эта гипотеза подтверждается эмпирическими данными.
В Gathergood (2012) рассмотрена взаимосвязь между самоконтролем, финансовой грамотности и чрезмерной задолженностью в контексте рынка кредитных карт Соединенного Королевства. Он установил, что хотя оба фактора имеют значение, в объяснении чрезмерной задолженности отсутствие самоконтроля играет более важную роль, чем финансовая грамотность.
Подобным образом Meier, Sprenger (2010) доказали, что недальновидность коррелирует с займами по кредитным картам. Их результаты указывают на то, что при контроле имеющегося дохода и кредитных ограничений у лиц, которые имеют непоследовательные временные предпочтения и которые большее внимание уделяют настоящему, чем будущему, вероятность существования долга по кредитной карте и накоплению долга большая.
Другой способ просмотра такой поведенческой проблемы заключается в том, чтобы обратить внимание на импульсивность (отмечая, что, вероятно, трудно различить импульсивность, недальновидность и ограниченный самоконтроль).
Anderloni et al. (2012) обнаружили, что модели недальновидного поведения повышают финансовую уязвимость домохозяйств. Однако Vieira et al. (2016) указали на то, что импульсивные личности могут знать о негативных последствиях долга, и это понимание поможет им компенсировать высокий уровень импульсивности.
Ложные убеждения
В нескольких исследованиях делается предположение, что ошибка экспоненциального роста может объяснить тенденцию недооценивать будущие расходы на обслуживание долга, что, в свою очередь, приводит к неоптимальному выбору долговых договоров (Eisenstein, Hoch, 2007; McKenzie, Liersch, 2011).
Как и ошибка экспоненциального роста, что влияет на решение и по инвестициям, и по заимствованиям, оптимизм может привести не только к недостаточным сбережениям, но и чрезмерному привлечению заемных средств. Используя уникальные данные относительно домохозяйств Финляндии, Hyytinen, Putkuri (2012) обнаружили, что домохозяйства, которые допускают больше ошибок в оптимистичных прогнозах, скорее всего, имеют больший общий долг и трудности с управлением этим долгом.
Выбор между фиксированной и плавающей ипотечными ставками
Выбор между ипотеками с фиксированной (FRMs) и плавающей (ARMs) ставкам является важным для домохозяйств решением, которое имеет огромные последствия в совокупной экономике. Мировой финансовый кризис вызвал интерес к решающим факторам такого выбора, поскольку он вызывал озабоченность тем фактом, что домохозяйства принимают это решение неоптимальным путем, игнорируя риски, связанные с ARMs.
Трудно утверждать, что увеличение популярности ARMs в США в середине 2000-х было решающим фактором пузырения субстандартных ипотечных кредитов и дальнейшего финансового кризиса. Кажется, основной причиной, скорее всего, является тот факт, что заемщики, которые были наиболее финансово уязвимыми (чувствительными к шоку, вызванному погашением кредитов по повышенным ставкам, и к шоковым изменениям доходов, которые сопровождают рецессию), выбирали наиболее рисковые ипотеки (Demyanyk, 2009; Demyanyk, Van Hemert, 2011; Campbell, Cocco, 2015).
Тот факт, что в США во время кризиса просроченная задолженность по кредитам и процент отчуждения заложенного имущества для субстандартных ARMs были выше, чем для субстандартных FRMs (Mayer et al., 2009; FCIC, 2011), лишь усилил изучение решающих факторов выбора домохозяйств.
В литературе, которая базируется на эмпирических исследованиях, как правило, указывается, что изменение доли ARMs в разных странах и в пределах одной страны слишком велика, чтобы ее можно было объяснить в рамках подхода рациональных ожиданий.
В соответствии с ним решения домохозяйств должны базироваться на разнице между текущей долгосрочной процентной ставкой (прокси-показатель стоимости FRMs) и средними ожидаемыми будущими краткосрочными ставками (прокси-показатель стоимости ARMs) за период действия договора. Однако изменение доли ARMs слишком существенное, чтобы объяснить его изменения этой разницей. Хотя бы потому, что предполагаемые изменения в ожиданиях относительно будущих краткосрочных ставок слишком большие, чтобы считать их обоснованными и реалистичными.
Доля новых ARMs которые представлялись в США с 1985-го до 2006 года. Колебалась от 10% до 70% (Koijen et al., 2009). В Бельгии доля упала с 62% в 2004 году до 8% в 2006-м, потом восстановилась до 58% в 2010 году и снова упала до 5% в 2012-м (Damen, Buyst, 2013). В Италии доля снизилась с более чем 80% в 2004 году до менее 40% в 2008 году, а затем обновилась, колеблясь от 60% до 80% после 2010 года (Zocchi, 2013). Эти изменения слишком существенные, чтобы объяснить их изменениями макроэкономической ситуации.
Однако на этом фоне Koijen et al. (2009) пришли к выводу, что домохозяйства делают почти оптимальный выбор ипотеки, определяя нормативно правильную относительную привлекательность, когда выбирают между договорами ARMs и FRMs.
Авторы отметили, что когнитивные ограничения не позволяют домохозяйствам рассчитать премию за риск по облигациям (что, согласно теории, должно быть определяющим фактором относительной привлекательности ARMs). Однако люди полагаются на простое универсальное правило: разница между долгосрочными процентными ставками (доходность пятилетних казначейских облигаций) и средне — и краткосрочными процентными ставками за трехлетний период и полученный результат достаточно близки к теоретическому ориентиру.
В то время как Badarinza et al. (2017) подтвердили, что такой принцип помогает определить почти оптимальную долю ARMs в случае с США, они также обнаружили, что этот механизм не срабатывает в других странах. Кроме того, модель, предложенная Koijen et al. (2009), не может объяснить различия между выбором на уровне индивидов, поскольку она базируется на совокупных данных.
Ограничения
Campbell, Cocco (2003, 2015) являются авторами самого популярного подхода к пониманию выбора домохозяйств между FRMs и ARMs. Они исследуют выбор ипотеки домохозяйствами в условиях ограничения возможности в заимствованиях. Наличие ограничения, вероятно, заставит домохозяйства сосредоточить внимание на текущих затратах на уплату процентов, а не на долгосрочных затратах. Этими соображениями предполагается, что текущий спрэд FRM-ARM будет основным определяющим фактором выбора договора, а также прогнозируется, что домохозяйства, которые выбрали ARMs, являются финансово ограниченными в большей степени.
Финансово ограниченные домохозяйства обычно предпочитают ARMs, поскольку они, как правило, имеют низкую начальную процентную ставку, или потому, что имеют чрезвычайно низкие краткосрочные процентные ставки, как это было до начала мирового финансового кризиса.
Хотя эмпирические данные в целом подтверждают приведенную выше точку зрения, это также указывает на то, что другие факторы оказывают косвенное влияние.
Используя данные обзора потребительского кредитования, Coulibaly, Li (2009) пришли к выводу, что финансово ограничены домохозяйства несколько чаще предпочитают ARMs. Кроме того, они обнаружили, что негативное отношение к риску имеет обратную связь с тенденцией выбора ARMs, тогда как аспекты доступности не оказывают влияние на заемщиков, которые характеризуются позитивным отношением к риску.
Другое отклонение от четкого акцента на финансовые ограничения приведены в Bergstresser, Beshears (2010). Опираясь на аналогичный обзор потребительского кредитования, они отметили, что менее мнительны и (согласно Bucks, Pence, 2008) менее осведомлены (относительно точных сроков их ипотек) домохозяйства – это те (их доля непропорционально велика), которые выбирали ARMs в годы, предшествовавшие финансовому кризису. Аналогично Johnson, Li (2014) доказали, что рост потребительских расходов среди заемщиков ARMs в США оказался чувствительным к прошлому доходу, что можно интерпретировать как показатель финансового ограничения.
Кроме того, эти заемщики моложе и менее образованны, поэтому предстают перед большими трудностями в управлении своими долгами.
Исследователи из европейских стран, как правило, приходят к подобному выводу: заемщики ARMs финансово ограничены, однако другие факторы могут смягчать этот эффект.
В докризисной публикации Paiella, Pozzolo (2007) установили, что итальянские домохозяйства с большей вероятностью выбирают ARMs. Если их расходы на товары недлительного пользования большие (если домохозяйства тратят относительно большую долю доходов на еду и другие товары недлительного пользования, считается, что это является признаком финансового ограничения). Хотя данные исследования выполнены по высоким стандартам, исследователи воспользовались ограниченным набором объяснительных переменных, что затрудняет обобщение их вывода.
Преодолевая это ограничение, Fornero et al. (2011) оценили роль финансовой грамотности в выборе между FRMs и ARMs. Авторы доказали, что финансово ограниченные домохозяйства с более высоким соотношением задолженности по ипотеке и доходам с большей вероятностью выбирают ARMs, если их уровень финансовой грамотности низкий. Вместе с тем исследованием установлено, что домохозяйства с высоким уровнем финансовой грамотности также склонны оказывать предпочтение ARMs в сравнении с FRMs. Это означает, что богатые и бедные домохозяйства принимают решения по-разному.
К аналогичному выводу пришли Damen, Buyst (2013), которые установили, что домохозяйства Фландрии (Бельгия) по разным причинам выбирают ARMs независимо от того, низкие их доходы или высокие. Хотя бедные домохозяйства, как правило, предпочитают ARMs, поскольку они финансово ограничены, богатые домохозяйства выбирают ARMs, если могут позволить себе риск изменения размера процентных выплат в будущем.
Наконец, Hullgren, Söderberg (2016) доказали, что в Швеции заемщики ARMs, как правило, младшие (то есть менее опытные), финансово уязвимы и больше подвержены влиянию средств массовой информации.
Нестандартные предпочтения
Предпочтения ARMs со стороны финансово ограниченных домохозяйств могут быть признаком недальновидности.
Damen, Buyst (2013), скажем, интерпретируют свой результат, как пример близорукого поведения. В конце концов, согласно Bailey et al. (2017) социальные сети могут влиять на решения домохозяйств относительно относительной привлекательности ARMs по сравнению с FRMs.
Домохозяйства могут также выбирать ARMs по другим причинам. Botsch, Malmendier (2015) считают, что выбор между ипотеками с фиксированной и переменной ставками может отражать инфляционные ожидания. Домохозяйства, которые считают субъективную вероятность инфляции выше, могут воспринимать FRMs как разновидность хеджа, что подается как нестандартное преимущество.
Ложные убеждения
В имеющейся литературе по выбору между FRMs и ARMs не рассматривается роль ложных убеждений. Однако целесообразно предположить, что заемщики ARMs могут предстать перед ошибкой экспоненциального роста и недооценивать риск недополучения доходов вследствие повышения процентных ставок. Такие заемщики могут также недооценивать потенциальные изменения процентных ставок из-за наивной интерпретации недавнего опыта (предполагая, что в будущем процентные ставки будут изменяться так же, как и в недавние годы).
Кроме того, домохозяйства могут переоценить масштабы роста будущих доходов из-за оптимизма или чрезмерной уверенности, следовательно, уменьшить значение риска недополучения доходов. В будущих исследованиях, вероятно, будут проверяться эти гипотезы.
Управление долговыми договорами
Статьи, в которых авторы пытаются понять, как домохозяйства управляют долговыми обязательствами, можно разделить на две группы: те, в которых изучаются решения домохозяйств относительно рефинансирования ипотек, и те, в которых анализируется оптимальность погашения потребительской задолженности, в основном задолженности по кредитным картам.
В первом случае Keys et al. (2016) обнаружили, что 20% домохозяйств, для которых рефинансирование было бы оптимальным и эффективным, все еще не воспользовались преимуществами низких ставок. Авторы подсчитали, что непринятие решения привело к появлению фактических потерь в среднем в размере 11500 долл. США на одно домохозяйство. Отказ от рефинансирования означает, что, несмотря на большую потенциальную выгоду от такого использования, домохозяйства все-таки принимают неоптимальные финансовые решения.
Подобным образом Agarwal et al. (2015b) проанализировали выборку домохозяйств, которые в 1998-2011 гг. приняли решение о рефинансировании и установили, что около половины этих заемщиков рефинансируются по ставкам, которые минимум на 50 базисных пунктов выше оптимальной для них ставки. Авторы также доказали, что финансово осведомленные заемщики делали меньше ошибок, получая рефинансирование по ставкам, близким к оптимальным.
Stango, Zinman (2009b) определили, что в сфере потребительского кредитования более половины годовых расходов, связанных с текущим банковским счетом и счетом по кредитным картам, можно было бы избежать благодаря незначительному изменению поведения. Soll at al. (2013) изучили степень непонимания домохозяйствами взаимосвязи между погашением долгов по кредитным картам и уменьшением долга или того, как изменение суммы ежемесячного погашения долга влияет на срок погашения долга. Они обнаружили, что домохозяйства недостаточно чувствительны к отношению “процент к основной сумме долга”.
Отдельные лица могут не понимать того, что небольшое увеличение ежемесячных платежей часто приводит к существенному уменьшению срока погашения долга, когда отношение “процент к основной сумме долга” высокое. Keys, Wang (2016) получили подобный результат, документально подтвердив, что в большом наборе данных, который охватывает четверть рынка кредитных карт США, почти 30% заемщиков делают минимально возможные выплаты (которые обычно намного меньше, чем оптимальный вариант для домохозяйств).
Совсем недавно Ponce et al. (2017) использовали данные относительно Мексики, чтобы оценить, минимизируют ли потребители финансовые затраты путем заимствований с помощью карт с низкими процентными ставками. Они обнаружили, что в среднем домохозяйства накапливают значительную часть своих долгов, пользуясь кредитными карточками с высокими ставками.
Такие домохозяйства, по сути, выбрасывают деньги на ветер, ведь они могли бы сэкономить значительную сумму, переключившись на карту с низкой стоимостью заимствований. В похожей статье Gathergood et al. (2017) документально подтвердили такое же поведение домохозяйств в Великобритании.
Ограничения
Неэффективное управление погашением долгов может быть результатом инерции (низкая вероятность рефинансирования) и невнимательности (нечувствительность к стимулам рефинансирования). Это означает, что когнитивные ограничения играют важную роль.
Эмпирические данные в значительной степени согласуются с этой гипотезой (Andersen et al., 2017).
Кроме того, во многих исследованиях освещается роль финансовой грамотности и опыта. Hilgert et al. (2003) документально подтвердили положительную взаимосвязь между финансовой грамотностью и качеством многих методов управления долгом, таких как платежная дисциплина, сохранение низкого отношения “оплаты в доходы” и подбор лучших предложений по кредитным картам. Подобным образом в статье Campbell (2006) сообщалось о том, что домохозяйства с низким уровнем доходов и слабой осведомленностью с меньшей вероятностью будут рефинансировать ипотеку в условиях благоприятных процентных ставок.
Однако не все виды образования выдаются одинаково полезными. Brown et al. (2016) доказали, что хотя знание основ математики и финансов положительно влияют на поведение в отношении погашения долгов, тренинги по общей экономике повышают вероятность как накопления долгов, так и проблем с их погашениями.
Ложные убеждения
Почему согласно исследованию Keys, Wang (2016) домохозяйства осуществляют только минимальные месячные погашения долгов? Одной из возможных причин является то, что эти лица имеют ограничения ликвидности или они рассеянны и подвержены инертностью действий. Другим возможным ответом на поставленный выше вопрос может быть тот факт, что существующие минимальные выплаты могут влиять на выбор платежей из-за эффекта якоря, в основном наталкивая домохозяйства на мысль о том, что сумма погашения долга по умолчанию (минимальная выплата) является оптимальным вариантом.
В этом случае, если на человека действует эффект якоря, они будут рассматривать неинформативные подсказки относительно размера минимальной выплаты как значимые, и, вероятнее всего, будут придерживаться их, если им не будет хватать полезной информации.
Используя надежную идентификационную стратегию, Keys, Wang (2016) проверили эту гипотезу и установили, что, по крайней мере, 10% всех домохозяйств в их выборке привязывают свой выбор погашения долга к минимальной сумме выплат.
Это свидетельствует о том, что на такие домохозяйства влияет эффект якоря.
Эксплуатация ренты
Важным вопросом для тех, кто формирует политику, является то, что помогает заемщикам конкуренция между кредиторами в принятии оптимального решения относительно кредитования. К сожалению, как свидетельствуют Heidhues, Koszegi (2010), даже когда компании по выпуску кредитных карточек конкурируют за прибыль, заемщики, которые недооценивают сумму их займа и сроки погашения задолженности, вынуждены будут заплатить большие сборы и проценты.
Кроме того, кажется, что кредиторы отслеживают поведенческие ошибки и ориентируются на менее компетентных и менее опытных людей.
В серии недавних исследований Ru, Schoar (2016) установили, что эмитенты карт ориентированы на менее образованных клиентов, используя программы вознаграждения для отслеживания поведенческих ошибок, тогда как Ponce et al. (2017) пришли к выводу, что бразильские банки получают выгоду от того, что домохозяйства не берут кредиты по кредитным картам с низким процентом.
Кроме того, результаты наблюдений свидетельствуют о том, что работники финансовых учреждений предоставляют мало информации менее компетентным лицам относительно сборов, которых можно избежать (Giné et al., 2014).
К тому же Zocchi (2013) ссылаются на исследования Valletta, Zocchi (2009), в котором было выявлено, что для многих домохозяйств финансовые консультации играют важную роль в выборе между ипотечными кредитами с фиксированной и плавающей ставками, и что почти две трети итальянских заемщиков, которым банк предоставлял консультации, и дальше выбирали ARMs. Они пришли к выводу, что предлагая ARMs с низкой начальной ставкой, банки сокращали свою маржу (на ограниченный период), чтобы увеличить свою долю на рынке. Согласно этим исследованиям такая практика деформирует рынок, поскольку при этом бесконтрольно отдается предпочтение более рискованным ипотечным договорам.
Несколько ипотечных документов также указывают на манипулятивную тактику продаж, которая приводит к ценовой дискриминации (например, Agarwal et al., 2016), и на то, что эти методы влияют на уровень экономики в целом. Например, Gurun et al. (2016) установили, что в регионах с высокой интенсивностью рекламы от служб ипотечных брокеров ипотечные кредиты самые дорогие, и что эти рекламные практики являются наиболее эффективными, когда они ориентированы на бедных и менее информированных лиц.
Наконец, несколько исследований свидетельствуют, что практика грабительского кредитования распространена и способствует повышению уровня неуплаты по ипотечным кредитам (Agarwal et al., 2014a), тогда как законы кредитования и программы консультирования улучшают результаты предоставления ипотек (Bostic et al., 2012; Agarwal et al., 2014b).
ВЫВОДЫ
Несмотря на развитие финансов домохозяйств в течение последних 10 лет, эта отрасль остается относительно неизвестной для широкой академической аудитории и общественности. Поскольку интенсивнее знакомство общественности с результатами других смежных сфер поведенческих финансов (таких как поведение индивидуальных инвесторов) помогает популяризировать некоторые важные сведения, обзор литературы по финансам домохозяйств может принести пользу широкому кругу читателей, особенно молодым исследователям и тем, кто формирует политику.
Эмпирические данные относительно инвестиций домохозяйств и выбора долговых обязательств, приведенные выше, позволяют сделать четыре основных вывода.
Во-первых, доказательства отрицают весьма распространенное представление о том, что (за пределами узкой сферы активной торговли на фондовом рынке) принятие решений домохозяйствами близкое к оптимальному решению, если не полностью рациональное.
Однако домохозяйства слишком мало экономят, не принимают участия в фондовом рынке и недостаточно диверсифицируют финансовые портфели. В то же время домохозяйства слишком много берут в долг и не эффективно им управляют.
Аналогично существует мало доказательств того, что эти ошибки делают исключительно бедные и финансово неграмотны. Хотя такие домохозяйства с большей вероятностью допускают финансовые ошибки, которые дорого стоят, ни опытные, ни состоятельные домохозяйства не принимают вполне оптимальных финансовых решений.
Как следствие возникает вопрос о том, может ли регуляторная политика на основе безусловной автономности потребителей финансовых услуг быть эффективной. Хоть мы и не ожидаем от людей пользования услугами здравоохранения в автономной институциональной среде (когда вся ответственность за решение о лечении ложилась бы на пациента) и вообще не приветствуем самолечение, однако мы ожидаем от домохозяйств автономных и независимых финансовых решений. Это происходит, несмотря на то, что современные финансовые рынки не менее сложные, чем современная медицина.
Поскольку домохозяйства делают финансовые ошибки, которые дорого им обходятся. И приводят к негативным последствиям, как для отдельных лиц, так и для общества. Для тех, кто формирует политику, было бы полезно изменить фокус своего видения от возможностей, которые предоставляются современными финансами, на проблемы, которые современные финансы создают.
Во-вторых, эмпирические данные свидетельствуют, что почти все эмпирические факты в области финансов домохозяйств имеют убедительные “рациональные” и “поведенческие” объяснения. Кроме того, эти объяснения, вероятно, дополняют друг друга и взаимодействуют между собой, а не являются взаимоисключающими. Данное наблюдение освещает потенциальную опасность идеологии, которая, согласно Jelveh et al. (2015), влияет на результаты научных исследований в области экономики.
Исследователи с небольшим профессиональным опытом и сильными идеологическими предпочтениями в стандартной или поведенческой перспективе могут не рассматривать одинаково вероятные объяснения наблюдаемых явлений. Часто это приводит к формированию и распространению вредных стереотипов, которые могут негативно влиять на решения политиков, которые не обеспечат выгодные для всего общества результаты.
В-третьих, поведенческие слабости домохозяйств не существуют изолированно от институциональных механизмов и нормативно-правовой среды. Эмпирические доказательства, кажется, опровергают давнюю веру в то, что конкуренция ведет к устранению возможностей эксплуатации ренты. Наоборот, исследования показывают, что компании осознают возможные ошибки домохозяйств и используют их в свою пользу.
С точки зрения инвестиционных решений это означает, что совершеннее регулирования имеет потенциал для повышения эффективности финансовых консультаций (для увеличения выгоды и уменьшения расходов) и рыночной эффективности (ограничивая возможности менеджеров влиять на цены акций с целью искусственного повышения рыночной стоимости компании).
В сфере принятия решений о заимствовании совершеннее регулирования имеет потенциал для улучшения макрофинансовой стабильности вследствие лучшего размещения ресурсов (путем обеспечения соответствия условий долговых договоров потребностям и характеристикам домохозяйств).
Наконец, довольно легко заметить, что финансовая грамотность, кажется, играет важную роль в определении качества инвестиций домохозяйств и в принятии ими решений относительно заимствований. В этом смысле те, кто формирует политику, могут рассматривать цель повышения финансовой грамотности домохозяйств как такую, которой легко добиться.
Несмотря на то, что сложно возражать против необходимости повышения уровня финансовой грамотности, на повестке дня существуют и предостережения. Вспомним пример, приведенный Gathergood (2012), который исследовал взаимосвязь между самоконтролем, финансовой грамотностью и чрезмерной задолженностью на рынке кредитных карт. Gathergood пришел к выводу, что хотя финансовая грамотность действительно играет важную роль в определении качества принятия решений, еще большую роль играет отсутствие самоконтроля со стороны домохозяйств.
В целом волна недавних исследований вызвала серьезные сомнения в эффективности финансового образования. Например, в анализе соотношения изменений к финансовому образованию и финансовому поведению, который охватывает свыше 200 предыдущих исследований, Fernandes et al. (2014) пришли к выводу, что (1) изменения, направленные на повышение финансовой грамотности, имеют ограниченное влияние на финансовое поведение и (2) эффект этих изменений быстро уменьшается со временем.
Принимая во внимание огромное количество эмпирических данных по эксплуатации ренты, мощность поведенческих изменений и действие факторов предложения, которые влияют на финансовое поведение домохозяйств, целесообразно предположить, что чрезмерное внимание к повышению финансовой грамотности не оправдано, если рассматривать его отдельно от других решающих факторов поведения домохозяйств.
Автор: Павел Ильяшенко, Таллинский университет технологий, Школа бизнеса и управления
Источник: Вестник Национального банка Украины
Перевод: BusinessForecast.by
При использовании любых материалов активная индексируемая гиперссылка на сайт BusinessForecast.by обязательна.