Учился Дмитрий по магистерской программе в Консорциуме экономических исследований и образования (ныне Киевская школа экономики) при Киево-Могилянской Академии.
Сегодня Дмитрий проводит исследования в сфере конкуренции, естественных монополий и государственной собственности. Недавно он был на круглом столе Института Горшенина, где рассказывал об обязательствах Украины по договору с МВФ относительно большой приватизации. Редактор экономического отдела LB.ua Андрей Яницкий решил дополнительно поговорить с Дмитрием Яблоновским о проблемах с приватизацией, работе государственных предприятий и распределений госкомпаний на группы.
Дмитрий, вы сейчас исследуете вопрос приватизации в Украине. Почему это важно?
В Украине есть 3444 государственных предприятий. Есть также другое имущество, которое принадлежит госучреждениям и организациям. Оно частично в аренде. Есть перечень на сайте Фонда госимущества, где около 19 тысяч договоров аренды. Большая часть этого сдается, кажется за 1 гривну в месяц. Например, когда одно государственное учреждение другому что-то сдает. Сдают ФОПам, сдают предприятиям. Иногда на семь лет. Возникает вопрос, почему бы это все не продать, зачем все это администрировать?
Еще одно измерение этой проблемы – это муниципальный уровень. Потому что эти 3444 предприятий – это центральный уровень. А есть еще на местном уровне – только разных коммунальных предприятий насчитывается более 6 тысяч. Нужны ли они?
Хорошо, давайте сфокусируемся только на государственных предприятиях, потому, что нас интересует, прежде всего, так называемая большая приватизация.
Можно их продать, можно ими владеть. Но государство очень часто не является эффективным собственником, об этом говорят экономисты во всем мире. Ибо в государственном секторе выше риски коррупции. Конечно, коррупция бывает и в частном секторе, но когда там воруют, то воруют у конкретного владельца. А когда воруют у государства – это воруют у нас с вами. И есть еще уровень захвата государства, не просто коррупции. Когда должность руководителя госпредприятия является предметом политической договоренности. Соответственно, такой руководитель не будет настроен на результат, он будет выполнять политические задачи.
Подозреваемый депутат Розенблат на пленках говорит, что есть два янтарных госпредприятия. Из контекста можно понять, что одно под контролем “Народного фронта”, другое – под контролем БПП.
Ну, вот вам демонстрация моего тезиса. Но я не могу ничего сказать именно про эти случаи, потому что я исследовал это на макроэкономическом уровне. Как такое увлечение государства влияет на экономику. На мой взгляд, это даже хуже, чем обычная коррупция. Потому что это влияет на политическую конкуренцию. Как следствие, в депутаты идут люди, которые хотят зарабатывать на государственных предприятиях.
Честные люди, которые могли бы защищать интересы своих избирателей, в результате в депутаты не попадают. И потом, когда я слышу, как очередной политик выступает против приватизации государственных предприятий, то подозреваю, что, скорее всего, он стремится его контролировать, а не заботится об интересах государства.
Есть такой бессмертный тезис против приватизации, что Украина уже пережила негативный опыт приватизации в 90-ые.
Это нельзя назвать историей успеха в большинстве случаев. Единственная наша всеукраинская история успеха — это продажа «Криворожстали». Но это исключение.
Но что было бы, если бы приватизация не состоялась вообще? В конце 80-х – начале 90-х я был школьником. И помню, как в Николаеве люди выживали с того, что они смогли украсть из своей работы. Кто-то приносил мыло и шампунь, если работал на парфюмерной фабрике. Кто-то тащил металлолом, если работал на судостроительном заводе. И если бы не появились владельцы на предприятиях, то, мне кажется, большинство из них растащили бы окончательно. Хотя частная собственность и не является 100% гарантией успешности предприятия.
Вы говорили о 3444 госпредприятий. Что это за компании?
В июле Кабмин утвердил так называемый уровень – распределение предприятий на группы (стратегические, важные и др.).
Правильно было перед тем сформулировать политику собственности, значит объяснить, зачем государству вообще эти компании, описать это в отдельном документе. Сейчас такой документ существует только для Нафтогаза, а общей политики собственности для всех предприятий нет.
Политику собственности данный уровень формулирует, по крайней мере, для некоторых групп предприятий. По результатам его у нас есть 15 стратегических предприятий, на которые приходится 69% всех активов. Есть 363 важных объектов. Все остальные государство хочет или закрыть (1255 объектов), или отдать в концессию (359), или продать (893). И еще 559 объектов находятся на неподконтрольных территориях Крыма, Донецкой или Луганской областей.
Но я сторонник того, чтобы на приватизацию у нас было не 893 объекта, а где-то ближе к 3400.
Чем стратегические компании отличаются от важных?
Стратегические – это такие как УЖД, Укрпочта, Нефтегаз и др. Они работают на рынке, ведут коммерческую деятельность. Важные – это те, которые касаются обороноспособности, здравоохранения, стандартизации, социальной политики. Значит, это компании, которые необходимы для выполнения государством своих функций.
Непонятно, почему нельзя Укрпочту приватизировать? Почему это стратегическая компания?
Возможно, в долгосрочной перспективе. Но сейчас речь идет о том, что государство должно компенсировать фиаско рынка. Когда частные игроки на рынке не предлагают какой-либо товар или услугу в желаемом количестве, а эти услуга или товар важны для общества. Это, например, дороги, мосты. И почта такую функцию тоже выполняет. Потому что, например, в крупных городах условная частная почта может заработать, а в маленьких городах и селах – нет. Поэтому частная почта в маленький город не пойдет, и там предоставляет услуги государственная почта.
Хотя для реализации государственных и общественно полезных функций необязательно иметь государственные предприятия. Государство могло бы закупать такие услуги в частных по конкурентной процедуре.
Поэтому моя позиция – в долгосрочной перспективе минимальное присутствие государства должно быть в экономике. Но в краткосрочной и среднесрочной перспективе это трудно сделать. И это объясняет, почему часть предприятий пока останется в государственной собственности.
Есть аргумент, что приватизация не актуальна, потому что сейчас нельзя продать задорого.
Шведский инвестиционный аналитик Даг Деттер, который делал реформу госпредприятий во многих странах, считает, что, возможно, лучше продать дешевле, но стратегическому инвестору. Значит, цена – не главное. Но тогда возникает вопрос, имеются ли стратегические инвесторы на те объекты, которые мы хотим продать?
Потому что, если возвращаться к УЖД, то мне хотелось бы видеть среди претендентов на этот актив условный Deutsche Bahn, а не украинского олигарха, который или что-то поставляет на железную дорогу, или возит на ней свою продукцию. Потому что это только приведет к еще большей монополизации.
Но привлечение стратегического инвестора требует больше времени, а также политической воли.
Разумеется, цена – это не главное. Но это все равно большие деньги. Как мы должны их тратить? Потому что деньги от приватизации «Криворожстали» мы, кажется, просто проели за два-три года.
Есть аспект эффективных расходов. Чтобы не проедали, а инвестировали в инфраструктуру, которая не только делает нашу жизнь лучше, но и привлекает инвесторов. Но есть еще один аспект этого вопроса.
Сейчас Фонд госимущества (ФГИУ) не может выполнить план еще и потому, что министерства саботируют приватизацию. Формально министерство является владельцем госпредприятий. Они должны передавать эти предприятия в ФГИУ, а он уже их продает. И сейчас министерства не заинтересованы в этом процессе. По моему мнению, это может быть связано как с бюрократической инерцией, так и скрытыми интересами. Если бы часть средств от приватизации шла, например, на финансирование министерских программ, то стимулов для приватизации, возможно, было бы больше.
А сейчас эти деньги идут куда?
Насколько я понимаю, просто в бюджет. А дальше уже в зависимости от потребностей. Целевой привязки нет.
Министерство не должно выполнять функцию собственника предприятия. Оно должно быть тем, что называется policy maker. Значит, оно должно разрабатывать и внедрять мероприятия по развитию своей отрасли. И все.
А у нас сейчас министерство – еще и владелец, иногда еще и регулятор (министерство инфраструктуры, например). Ибо в энергетическом секторе у нас уже есть отдельный регулятор и министерство. А в транспорте это не разделено. Министерство является и собственником транспортных предприятий, и регулятором, и policy maker. Это конфликт интересов, функции должны быть разделении между разными институтами.
Вы упоминали о приватизации 90-х. Не надо ли пересмотреть ее результаты?
Вопрос, есть ли юридические основания это делать. И что мы хотим получить? Еще больше государственной собственности? Я категорически против как экономист.
Другой вопрос, можем ли мы это сделать? Институционально ли мы способны? Если мы просто передадим предприятие от олигарха к олигарху Б, то я не вижу пользы в такой реприватизации.
Почему мы никак не можем выполнить план по приватизации?
Для этого нужно продать объекты большой приватизации. Но посмотрите, тот, же Одесский припортовый завод выставили на продажу. Но, по моему мнению, слишком поздно выставили. Потому что, когда цены на удобрения были высокие — его не продавали. А когда цены на удобрения упали — его пытаются продать. Плюс там, на предприятии есть долг компании Фирташа, продолжаются судебные процессы по этому поводу. Значит, получилась комбинация двух факторов: падение спроса на продукцию завода и этот долг. Государство говорит, что он необоснованный, но Стокгольмский арбитраж признал его. И это делает объект непривлекательным для покупателей.
А что мешает продавать энергетические объекты?
Закон о рынке электроэнергии уже принят, теперь нужно поставить точку с тарифами. Инвесторы должны понимать, сколько будут зарабатывать на этих активах. А поскольку это монополия, мы не можем им сказать, чтобы они устанавливали цену самостоятельно. В этом вопрос RAB-тарифов, то есть стимулирующих тарифов на облэнерго, которые должны быть установленные НКРЭКУ. Сейчас возникает куча вопросов, какими эти должны быть активы, кто будет оценивать активы и т.др.
На самом деле весь процесс приватизации требует трех составляющих: политической воли украинской власти, поддержки международных партнеров и давления гражданского общества. Поскольку уже третий год мы не можем начать большую приватизацию, я делаю вывод, что без этих трех составляющих успеха нет. Приватизация – это одна из тех реформ, где нет достаточного общественного запроса. Нет понимания, насколько это важно.
Если Правительство все же объявит приватизационный конкурс, какие риски вы видите?
Первый риск – что условия конкурса будут прописаны под конкретного победителя. Надеюсь, что внешний советник, который будет нанят согласно правилам приватизации, этому помешает. Второй риск – это наша низкая инвестиционная привлекательность. И тут никакой советник не поможет.
Нам нужны succes stories в большой приватизации, потому что по первым инвестором пойдут другие. Это будет хороший пример для подражания. Это как с Ryanair. Если этот лоукост все же придет, другие увидят, что в Украине можно работать. Это внешний положительный эффект, который трудно посчитать. Но он важен для привлечения других инвесторов.
Имущество, которое мы не продаем, а оставляем в государстве. Кто и как должен им управлять?
Здесь не надо выдумывать велосипед. Есть стандарты корпоративного управления государственными предприятиями. Есть общие стандарты корпоративного управления предприятиями. Есть рекомендации по поводу этого от международных организаций.
Нужно сформулировать политику в собственности. Государство должно четко сформулировать, зачем оно владеет предприятиями. Ключевым моментом в политике собственности должно быть объяснение, что это за предприятие, какую оно выполняет уникальную функцию.
После того, как мы сформулировали эту политику собственности, мы должны подумать, а как этим предприятием управлять. Государство не должно вмешиваться в операционную деятельность. Должен быть независимый и профессиональный наблюдательный совет и менеджмент.
И здесь нет простых рецептов. Нужно выстраивать институты государства как собственника, независимых наблюдательных советов, руководства, и искать компетентных людей, которые будут работать в этих учреждениях по определенным правилам – в пользу предприятий, а не политиков.
Автор: Андрей Яницкий
Источник: LB.ua
Перевод: BusinessForecast.by
При использовании любых материалов активная индексируемая гиперссылка на сайт BusinessForecast.by обязательна.