20.12.2017 – Заслуженный учитель Украины, шеф-редактор портала «Образовательная политика» Виктор Громовой в интервью УНИАН озвучил свое видение контроля над качеством образования, рассказал, что считает «педагогическим свинством» и почему имитация инноваций – это хуже, чем их отсутствие. А также объяснил, почему нет смысла увеличивать количества часов английского языка в украинских школах.
Читайте также: Министр Лилия Гриневич – о конкурсах в первый класс, платном питании в школах, семейном образовании и новых требованиях к учителям
Зарплата и свобода учителей. Что меняет закон «Об образовании»
Родители и школа. Как это работает в Германии
Недавно на своей странице в соцсети Фейсбук вы написали, что в случае, если учебное заведение не обеспечивает приемлемого уровня качества образования, должно происходить «академическое банкротство школы». Какой вы представляете себе процедуру проверки качества учебных заведений? Кто и как часто должен их проверять?
В первую очередь, конечно, надо опираться на положительные стимулы, чтобы система образования развивалась. Впрочем, действительно, если те или иные школы или университеты не могут обеспечить приемлемый уровень качества образования, может быть такая крайняя мера, как признание этого учебного заведения «академическим банкротом».
Как мы знаем, сейчас вместо государственной инспекции учебных заведений создается принципиально новое подразделение, которое будет заниматься отслеживанием качества образования. Я имею в виду появление Государственной службы качества образования (соответствующее решение было принято Кабмином 6 декабря 2017 года), сотрудники которой, вместо традиционной аттестации школ, будут проводить институциональный аудит школ. Думаю, что эта структура могла бы, в частности, разработать соответствующие процедуры, чтобы, в крайнем случае, иметь возможность признавать учебное заведение «академическим банкротом».
Если, допустим, ученики из года в год показывают критически невысокие результаты ВНО, работодатели говорят, мол, специалисты из такого-то университета с гордым приложением «национальный» не имеют элементарной подготовки. Тогда надо принимать решение о закрытии этой школы или университета, а на его материальной базе создавать новый, или делать филиал другой школы или университета с другим менеджментом, преподавателями. Я знаю, что в некоторых штатах США эта практика относительно школ работает.
Украинцы весьма скептически относятся к появлению новых учреждений, которые имеют целью что-то контролировать. Что вы лично думаете о потенциале этой новой службы качества образования?
Да, принцип «хотели как лучше, получилось как всегда» у нас может быть реализован где угодно. Но сама идея создания служб обеспечения (внутреннего и внешнего) качества образования прогрессивная. Собственно говоря, идея обеспечения качества образования должна работать, начиная с внутренних систем. Я, как директор гимназии (возглавлял украинскую гимназию имени Тараса Шевченко в Кропивницком с 1992 года до 2005 года), такую систему для себя создавал.
Например, проводил анкетирование: гимназия глазами учеников, гимназия глазами учителей и родителей, проводил контентный анализ публикаций в прессе, традиционные «срезы» знаний – все это входило в оценку качества. На основе результатов искал и планировал на следующий учебный год дальнейшие точки роста, чтобы мы двигались вперед и не стояли на месте. Эта внутренняя система [оценки качества образования] должно быть.
И также должна быть внешняя система. Потому аттестации школ, которые проводили местные управления образования, были абсолютно формальными. Если директор где-то кому-то чем-то не угодил, то из него могли кровь попить. Но если директор – свой человек, то какие у этой школы могут быть проблемы с аттестацией?
Надеюсь, что теперь появится система внешней оценки, которая бы давала возможность увидеть реальное положение дел. Однако чтобы говорить об этом серьезно, надо знать, какие будут индикаторы отслеживания качества. Не будут ли это опять какие-то формальные вещи, например, не будем ли мы считать победителей олимпиад, которые, в большинстве случаев, является не заслугой школы, а заслугой репетиторов. Пока что этого инструментария еще нет, и самой службы еще нет, но есть оптимистические надежды, что будет все-таки сделано по-человечески.
Как думаете, поддержало бы вашу идею «академического банкротства» преподавательское общество, ведь немало людей могут остаться без работы?
Ясно, что они не могут положительно относиться к этой идее. Я думаю, если мы ее озвучим и сделаем, хоть один шаг, будет огромное сопротивление. Но, если разработчики, например, нового самолета, ставят прибор, который будет способствовать безопасности полетов, они, же не спрашивают у пилотов надо ли это делать?! В случае с обеспечением качества образования тоже нужен соответствующий инструментарий и служба, которая бы исполняла роль «великого наблюдателя», могла реалистично измерить температуру реформ и тому подобное.
Какой процент украинских школ стало бы «банкротом», если бы механизм заработал уже сейчас?
На мой взгляд, ситуация сегодня настолько критическая, что «банкротами» могут стать треть небольших сельских школ, и где-то пятая часть городских.
Главная проблема в том (и я лично к ней причастен, потому что, когда в 90-х создавал учебное заведение нового типа — гимназию, считал, что делаю благо для всей системы, придавая ей, вместо советской унификации, необходимое разнообразие), что в нашей стране возникло две системы образования. Одна — элитарная, для немногих – гимназии, лицеи и престижные спецшколы, которые действительно дают возможность детям овладеть достойным уровнем подготовки. Но также появилась вторая «для всех» — целая куча школ-отстойников, которые и могут стать потенциальными «банкротами».
Хотя, я очень сомневаюсь, что то, о чем я говорю, кто-то реально признает, ведь возникнут вопросы: а что делать дальше? Например, признали мы в маленьком населенном пункте школу «банкротом», закрываем заведение, увольняем учителей, а кто туда поедет работать? Молодежь не поедет, потому что нет жилищных условий, нет дорог… Поэтому, из политических и других соображений, скорее всего, вряд ли мы эту процедуру «академического банкротства» на полную силу можем запустить.
Хотела бы вас процитировать. Когда вы написали: «…Мой преподаватель педагогики профессор Арон Розенберг говорил нам, студентам исторического факультета Кировоградского пединститута: «Заглядывать в конспект учителя – это свинство!». К сожалению, в образовании до сих пор есть много вещей, которые можно квалифицировать как «педагогическое свинство»». Что вы сегодня считаете «свинством» в украинской школе?
Продолжаю считать вот такие способы всунуть свой нос в рабочие материалы учителя. Это документ даже в чем-то интимный, потому что я по ним готовлюсь к уроку, он для меня, а не для публичного употребления. Хотите оценить работу – придите на урок. А не так, как некоторые начальники управления образования проверяют у учителей конспекты, а учителя покорно, понурив голову, показывают… А они же, эти «тетки» из управления образования, так оценивают. Если много написано – учитель молодец, мало – значит, плохо готовится к уроку. Такой примитивный подход – это просто издевательство над учителем!
Я считаю «педагогическим свинством», когда учителя «насилуют», обязывая проводить различные мероприятия, конкурсы. Бомбят, чуть ли не ежедневно, что должен делать по выполнению «указаний» сверху… Насколько это указание будет влиять на ценностное ориентирование детей – не важно, главное, чтобы было сделано «для галочки». Мы продолжаем советскую традицию плевать на ребенка и учителя.
Также считаю абсолютным «педагогическим свинством», когда мы заваливаем учителя и директора различными инструкциями, бумагами. Пишем отчеты, рапортуем, а реально система образования деградирует, и все эти наши «воспитательные меры» у детей вызывают стойкую аллергию…
К сожалению, «педагогического свинства» меньше не стало, можно долго об этом рассказывать.
Еще одна ваша цитата: «Должна быть реальная инновационная политика в сфере среднего образования, а не декларативные призывы и бумажные отчеты об инновациях на уровне школы. Явление имитации инноваций страшнее их отсутствия…». Что именно вы называете «имитацией инноваций»?
Например, если от учителя требуют инноваций, подчеркивая, что должен «быть виден компетентностный подход», а учитель далек от этих или иных педагогических подходов.
Или вот, лет пять назад, было модным использование информационно-коммуникационных технологий, а хороши они или не хороши на конкретном уроке, было не важно. Когда была мода на интерактивные доски, мы вбухали колоссальные средства на их приобретение, хотя во многих случаях эффективность отдачи была нулевой. Имитация инноваций – это когда их применение в педагогическом процессе являются искусственным (чтобы было!), когда он не идет от моей природы, как учителя.
Да, если мой потенциал учителя может раскрыться только тогда, когда я использую информационно-коммуникационные технологии, мне близки индивидуально ориентированные подходы, это моя система и видение – это одно. Но когда я просто делаю шоу, и все это связано с имитационной педагогикой – это ведет к профанации идей.
Недавно на одном совещании от начальника районного управления образования услышал фразу: «Мы достигнем концепции новой украинской школы…» Я очень долго смеялся, ибо это те же самые советские рапорты…
А разделяете ли вы концепцию «Новой украинской школы» – реформу общего среднего образования МОН?
Я могу сказать, что абсолютное большинство прописанного в этой политической инициативе – это общепринятые вещи, которые, разумеется, не могут вызвать у меня какого-то возражения. Но есть вещи дискуссионного характера, например, я против того, чтобы мы зацикливались на компетентностном подходе. Ведь педагогических подходов может быть много, и зацикливаться исключительно на компетентностном, игнорируя индивидуально ориентированный подход, культурологический, деятельностный, пожалуй, не стоит. Все должно быть в гармонии.
Видите ли вы потенциал этой реформы? Сможет ли она превратить школы в заведения, которые любят и дети, и взрослые, и учителя?
Инициатива «Новой украинской школы» идет «сверху», и хорошо, что она идет. Но, ни в одной стране мира реформировать образование «сверху» не удавалось. Образование можно реформировать только «снизу». Основное, что, по моему мнению, может детонировать вот это движение «снизу» – это свобода педагогической мысли и действия. Если мы высвободим потенциал учительства, перестанем облагать учителя инструкциями, конкурсами, юбилеями, просто дадим ему, хоть немножко отрастить, давно обрезаны вот этой вертикальной системой, крылья – увидим, как понемногу, на уровне школ, начинается движение…
Вот, сделали мы что-то нестандартное и нам, как говорят в Одессе, «за это ничего не было», значит, можно проявлять инициативу дальше, делать что-то не только «для галочки», а потому, что нам и детям это интересно. Главное — высвободить потенциал, и понемногу начнется цепная реакция творчества.
В 90-х годах я вернулся из аспирантуры и стал директором гимназии, потому что увидел, что в том педагогическом «болоте» появилась определенная надежда, где можно было себя реализовать. И сейчас надо, чтобы у людей появилась надежда, что в действующей системе можно нормально жить, не быть затюканным и униженным, а быть свободным и нормально работать. Тогда идея «Новой украинской школы» будет работать.
В контексте реформирования школьного образования много говорят о том, что исходить надо именно из интересов учащихся. Как может выглядеть учебное заведение, ориентированное на интересы ребенка?
Мы действительно много лет декларируем детскую централизованную школу, но, на самом деле, школа у нас остается централизованной начальниками, и главное – отчитаться перед начальником. Хочет ребенок участвовать в конкурсе, или не хочет, какие эмоции он вызывает у ребенка, насколько мероприятия стимулируют познавательную активность учеников – никто этим не занимается.
Часто мы обнаруживаем такую вещь: насколько в конкретной школе существует положительно-эмоциональный баланс? Мы можем ли цитировать Сухомлинского и что-то рассказывать о модели «школы радости», а мы выясняем во время аттестации, насколько конкретная школа приближена к «школе радости»? Хотят ли дети в эту школу ходить? Или они предпочли бы, чтобы она сгорела? Насколько в этой школе есть эмоциональная свобода для ребенка и для учителя? Есть ли у ребенка свобода выбора? Потому у нас во многих школах даже факультативы являются обязательными (они, вроде, по выбору, но ходят все…).
Если действительно появится детьми централизованная школа, мы начнем говорить про более тонкие материи, о которых в нашей школе никогда особо речь не шла.
Очень хорошо, что в новом законе «Об образовании» появились такие термины, как индивидуально-образовательная программа, индивидуально-образовательная траектория… Это то, что я пытался делать в своей гимназии еще 25 лет назад.
Стоит ли спрашивать у детей, что они хотят изучать или делать?
Если речь идет о начальной школе, то здесь, хотим мы или нет, должен быть принцип советского общепита – ешь что дают, ребенок должен выучить цифры, там должна быть математика и прочее. Впрочем, «десерт» — какой-то кружок, и шестилетний ребенок может выбирать самостоятельно. А вот в старшей школе речь уже должна идти не о «ешь, что дают», а об индивидуальном образовательном «меню». Причем, ученик должен выбирать от типовых «блюд» до экзотических. В старшей школе должна быть свобода выбора, как ученика, это должно быть где-то на 50%. Если этого не будет, возникает сопротивление навязыванию, и мы сталкиваемся с демотивацией учеников.
В обществе уже давно сложилось представление, что в школах подавляющее большинство учителей – это представители «старой гвардии», которые просто не умеют работать с современными детьми. Также существует мнение, что немало учителей имеют низкий профессиональный уровень… По вашему мнению, кадровая проблема в школах действительно такая острая?
Реально проблема есть. Впрочем, обобщать, что все учителя старшего возраста, в отличие от молодых, чем-то не владеют, нельзя – это было бы весьма примитивно. Например, победителем премии Global Teacher Prize Ukraine от «Осветории» стал человек очень почтенного возраста (71-летний учитель физики и астрономии из Черновцов Паул Пшеничка). И я знаю немало молодых учителей, которые являются абсолютно беспомощными в простых педагогических ситуациях…
Кроме того, есть общая достаточно острая проблема, которая не решается, — молодежь из школы бежит. У многих, в том числе, столичных заведениях можно услышать от директора: «Я не могу найти нормального учителя английского, год-два проработала, нашла фирму и «помахала ручкой»». Ясно, что школа не может предложить тот уровень заработной платы, но здесь и вопрос престижа, и человеческого достоинства. Вы же сами понимаете, что любой человек с районного управления образования может того молодого учителя растоптать…
Также сейчас возникают очень серьезные проблемы со многими родителями, у которых абсолютно завышенные ожидания от школы и отсутствует наименьшая толерантность. Если 20 или 30 лет назад в любой конфликтной ситуации априори был виноват ученик, то сегодня, чтобы там не произошло, виноват учитель. Старшее поколение как-то дорабатывает до пенсии и мирится с этим, а молодые учителя… Зачем им все это? Если у тебя есть клепка, в любой другой сфере ты больше заработаешь, и получишь моральное удовлетворение от работы. А в школе работать очень энергозатратно, это требует немалых усилий, которые ничем не возвращаются.
Я читала, что успех финской системы образования заключается, в частности, в уважении к работе учителя. Я правильно понимаю, что улучшение отношения к преподавателям в целом способствовало бы развитию системы образования в Украине?
Можно и так говорить. Я имел возможность пять недель стажироваться в Японии и своими глазами видел отношение к учителю в том обществе. Если есть и материальная составляющая, и уважение, то и конкурс на трудоустройство большой, поэтому немало желающих. Кстати, пожалуй, Япония не единственная страна, где я наблюдал гендерный баланс в педагогическом коллективе – где-то 50 на 50. Можете себе представить, что в Украине 50% преподавателей в школах – мужчины?
Если мы говорим о финском образовании, то есть такая фундаментальная вещь, как доверие к учителю. В их обществе она есть, а у нас – доверие к учителю «на нуле». На родительских форумах я часто читаю неприятные комментарии и понимаю, что уровень педагогической культуры в нашем обществе критически низкий.
Я бываю за рубежом и ни в одной стране не слышал, чтобы на улице какая-то мамаша диким голосом орала на своего ребенка, а в Украине это встречаю на каждом шагу. А потом этот человек с пещерным уровнем педагогической культуры переступает школьный порог, требуя культуры от учителя, возмущаясь, что он «рявкнул» на ее ребенка. Хотя этот ребенок ею же наученный, что пока на него не «гаркнешь», не успокоится…
Все связано, много надо сделать в социуме. Не может школа быть отделена от общества. И не может реформа школы быть только задачей педагогов, это должна быть задача всего общества.
Существует стереотип, что частные школы намного лучше, качественнее государственных школ, ведь они относительно независимы, там больше изучают английский… Что вы на это скажете?
Опять же, обобщать не стоит… Впрочем, как правило, родители, которые отдают детей в частные школы, это достаточно обеспеченные люди. А это значит, что их дети имеют возможность путешествовать за границу, и отсюда – дополнительные возможности для изучения тех же иностранных языков.
Во-вторых, в частных школах знают, что если родителям что-то не понравится, завтра ребенка заберут из заведения, и школа потеряет доход. Учителя там, прежде чем «рявкнуть», тысячу раз подумают, поэтому в частных школах формируется совсем другая атмосфера, которая совсем не всегда идет в пользу (я знаю школы, где «рисуют» любую оценку, чтобы родители были довольны). Есть разные факторы. Разумеется, если в частной школе в классах по 10 учеников, то возможности индивидуального подхода к ребенку там значительно лучше, чем в классах, где 35 учеников.
Собственно, плюс частных школ уже в том, что у родителей есть альтернатива, и это идет на пользу всей системе образования – система развивается, когда есть необходимое разнообразие. Проблема в том, что этих школ в Украине пока очень мало, около 200. В моем родном Кропивницком в 90-х было 6 частных школ, а сейчас осталась одна и та сталкивается с большими проблемами. Поскольку, к сожалению, система не получила широкого развития, ее поощрительное влияние на всю систему школьного образования не такое, как могло бы быть.
Почему количество частных школ сокращается? У людей нет на них денег?
Во-первых, да, материальный фактор. Одно дело – финансовые возможности в столице, другое – в небольшом областном центре. Во-вторых, на протяжении лет государственная политика была такой, что не стимулировала развитие этого сектора. А не стимулировала потому, что частные школы – это территория свободы. В этой нашей административной несвободной системе они были и являются бельмом на глазу для многих.
Поэтому система выдавливала как прогрессивных руководителей из муниципальных школ, так, собственно, частные школы, и этот сектор постепенно сужался. Пока особого оживления я не вижу.
Единственное, что меня радует, что, например, в небольшой Умани появился мощный аграрный лицей — бизнесмен, который занимается аграрным бизнесом, инвестирует в него деньги. Это очень оптимистично для Украины, если серьезный бизнес сегодня начнет создавать в разных регионах Украины такие образовательные учреждения. Пока что это единичные случаи, но надеюсь на какую-то цепную реакцию.
Остановимся отдельно на английском. В украинских школах ему действительно уделяется недостаточно внимания. Как это менять?
Знаете, у нас каждый учитель по любому предмету вам скажет, что ему не хватает часов… Мы всегда ищем простые ответы на сложные вопросы. Не знают дети английского – надо больше часов английского, не знают физики – надо больше часов физики. Но простые ответы на сложные вопросы всегда неправильные.
Если проанализировать количество часов на иностранные языки в голландской и украинской школе, то нас могут ждать большие сюрпризы, потому что выяснится, что там или такое же количество часов, или не намного больше, или даже меньше. И выяснится, что там дети не изучают иностранный язык с первого класса. Тогда вопрос: а почему же они знают язык, а наши – не знают?
Это вопрос комплексный, и он не решается часами на уроке. Вопрос касается и методики преподавания, и уровня подготовки учителей, и возможностей путешествовать, мотивации, и требования работодателей. Когда сегодня человек думает: «Зачем мне английский, я все равно пойду в ПГУ (Педагогический университет)», то мотивация изучать язык у него не очень высокая.
А, например, в таких странах постсоветского пространства, как Румыния, Венгрия, Польша, чтобы тебя взяли работать просто в службу такси, в магазин или аптекарем, надо обладать определенным уровнем английского языка. Поэтому, как только бизнес в Украине начнет требовать английского на уровне продавца или таксиста, много проблем с мотивацией его изучать отпадет.
Напоследок, еще одна ваша цитата: «В украинском школьном образовании есть две проблемы: дураки и деньги. Точнее, избыток первых и хронический недостаток вторых». Об этом вы писали лет десять назад, сегодня что-то изменилось?
Денег, возможно, немножко добавилось, но, опять же, радикальных прорывов они не делают. Хотя приятно, что в условиях децентрализации школы начали получать финансовый ресурс значительно больше, чем десять лет назад. Я еще надеюсь, что в условиях автономии все школы будут иметь возможность эффективно этим финансовым ресурсом воспользоваться.
Количество дураков, видимо, осталось прежним, к сожалению, никуда они из нашей системы не исчезли. Если в 90-х годах на должности директоров школ могли прорываться действительно нестандартные творческие люди, то с конца 90-х система начала их выдавливать. Сегодня прорыва для умных людей не произошло – дураков меньше не становится, а умных людей в системе остается меньше. И это, пожалуй, главная проблема.
Автор: Ирина Шевченко
Источник: УНИАН
Перевод: BusinessForecast.by
При использовании любых материалов активная индексируемая гиперссылка на сайт BusinessForecast.by обязательна.
Комментарии
31 октября 2018, 09:10 Евгения
Очень интересный взгляд на проблемы и перспективы школьного образования!